Н. Носов. Фантазеры. Сборник

            Н.Н. Носов

        Фантазеры (Сборник)


            Содержание

Мишкина каша
Дружок
Телефон
Бенгальские огни (Елка)
Тук-тук-тук
Огородники
Приключения Толи Клюквина
Про Гену
Клякса
Федина задача
Находчивость
Наш каток
Замазка
Фантазеры
Живая шляпа
На горке
Саша
Ступеньки
Метро
Огурцы
Карасик
Автомобиль
Заплатка
Шурик у дедушки
И я помогаю
--------


           МИШКИНА КАША
  Один раз, когда я жил с мамой на
даче, ко мне в гости приехал Мишка.
Я так обрадовался, что и сказать
нельзя! Я очень по Мишке соскучил-
ся. Мама тоже была рада его приез-
ду.
  - Это очень хорошо, что ты при-
ехал, - сказала она. - Вам вдвоем
здесь веселей будет. Мне, кстати,
завтра надо в город поехать. Я, мо-
жет быть, задержусь. Проживете тут
без меня два дня?
  - Конечно, проживем, - говорю я.
- Мы не маленькие!
  - Только вам тут придется самим
обед готовить. Сумеете?
  - Сумеем, - говорит Мишка. - Чего
там не суметь!
  - Ну, сварите суп и кашу. Кашу
ведь просто варить.
  - Сварим и кашу. Чего там ее ва-
рить! - говорит Мишка.
  Я говорю:
  - Ты смотри, Мишка, а вдруг не
сумеем! Ты ведь не варил раньше.
  - Не беспокойся! Я видел, как ма-
ма варит. Сыт будешь, не помрешь с
голоду. Я такую кашу сварю, что
пальцы оближешь!
  Наутро мама оставила нам хлеба на
два дня, варенья, чтобы мы чай пи-
ли, показала, где какие продукты
лежат, объяснила, как варить суп и
кашу, сколько крупы положить,
сколько чего. Мы все слушали, толь-
ко я ничего не запомнил. "Зачем, -
думаю, - раз Мишка знает".
  Потом мама уехала, а мы с Мишкой
решили пойти на реку рыбу ловить.
Наладили удочки, накопали червей.
  - Постой, - говорю я. - А обед
кто будет варить, если мы на реку
уйдем?
  - Чего там варить! - говорит Миш-
ка. - Одна возня! Съедим весь хлеб,
а на ужин сварим кашу. Кашу можно
без хлеба есть.
  Нарезали мы хлеба, намазали его
вареньем и пошли на реку. Сначала
выкупались, потом разлеглись на
песке. Греемся на солнышке и хлеб с
вареньем жуем. Потом стали рыбу ло-
вить. Только рыба плохо клевала:
поймали всего с десяток пескариков.
Целый день мы на реке проболтались.
К вечеру вернулись домой. Голодные!
  - Ну, Мишка, - говорю, - ты спе-
циалист. Что варить будем? Только
такое, чтоб побыстрей. Есть очень
хочется.
  - Давай кашу, - говорит Мишка.
- Кашу проще всего.
  - Ну что ж, кашу так кашу.
  Растопили плиту. Мишка насыпал в
кастрюлю крупы. Я говорю:
  - Сыпь побольше. Есть очень хо-
чется!
  Он насыпал полную кастрюлю и воды
налил доверху.
  - Не много ли воды? - спрашиваю.
- Размазня получится.
  - Ничего, мама всегда так делает.
Ты только за печкой смотри, а я уж
сварю, будь спокоен.
  Ну, я за печкой смотрю, дрова
подкладываю, а Мишка кашу варит, то
есть не варит, а сидит да на каст-
рюлю смотрит, она сама варится.
  Скоро стемнело, мы зажгли лампу.
Сидим и ждем, когда каша сварится.
Вдруг смотрю: крышка на кастрюле
приподнялась, и из-под нее каша ле-
зет.
  - Мишка, - говорю, - что это? По-
чему каша лезет?
  - Куда?
  - Шут ее знает куда! Из кастрюли
лезет!
  Мишка схватил ложку и стал кашу
обратно в кастрюлю впихивать. Мял
ее, мял, а она будто пухнет в каст-
рюле, так и вываливается наружу.
  - Не знаю, - говорит Мишка, - с
чего это она вылезать вздумала. Мо-
жет быть, готова уже?
  Я взял ложку, попробовал: крупа
совсем твердая.
  - Мишка, - говорю, - куда же вода
девалась? Совсем сухая крупа!
  - Не знаю, - говорит. - Я много
воды налил. Может быть, дырка в
кастрюле?
  Стали мы кастрюлю осматривать:
никакой дырки нет.
  - Наверно, испарилась, - говорит
Мишка. - Надо еще подлить.
  Он переложил лишнюю крупу из
кастрюли в тарелку и подлил в каст-
рюлю воды. Стали варить дальше. Ва-
рили, варили - смотрим, опять каша
наружу лезет.
  - Ах, чтоб тебя! - говорит Мишка.
- Куда же ты лезешь?
  Схватил ложку, опять стал лишнюю
крупу откладывать. Отложил и снова
бух туда кружку воды.
  - Вот видишь, - говорит, - ты ду-
мал, что воды много, а ее еще под-
ливать приходится.
  Варим дальше. Что за комедия!
Опять вылезает каша.
  Я говорю:
  - Ты, наверно, много крупы поло-
жил. Она разбухает, и ей тесно в
кастрюле становится.
  - Да, - говорит Мишка, - кажется,
я немного много крупы переложил.
Это все ты виноват: "Клади, гово-
рит, побольше. Есть хочется!"
  - А откуда я знаю, сколько надо
класть? Ты ведь говорил, что умеешь
варить.
  - Ну и сварю, не мешай только.
  - Пожалуйста, не буду тебе ме-
шать.
  Отошел я в сторонку, а Мишка ва-
рит, то есть не варит, а только и
делает, что лишнюю крупу в тарелки
перекладывает. Весь стол уставил
тарелками, как в ресторане, и все
время воды подливает.
  Я не вытерпел и говорю:
  - Ты что-то не так делаешь. Так
ведь до утра можно варить!
  - А что ты думаешь, в хорошем
ресторане всегда обед с вечера ва-
рят, чтоб наутро поспел.
  - Так то, - говорю, - в рестора-
не! Им спешить некуда, у них еды
много всякой.
  - А нам-то куда спешить?
  - Нам надо поесть да спать ло-
житься. Смотри, скоро двенадцать
часов.
  - Успеешь, - говорит, - выспать-
ся.
  И снова бух в кастрюлю кружку во-
ды. Тут я понял, в чем дело.
  - Ты, - говорю, - все время хо-
лодную воду льешь, как же она может
свариться.
  - А как, по-твоему, без воды, что
ли, варить?
  - Выложить, - говорю, - половину
крупы и налить воды сразу побольше,
и пусть себе варится.
  Взял я у него кастрюлю, вытряхнул
из нее половину крупы.
  - Наливай, - говорю, - теперь во-
ды доверху.
  Мишка взял кружку, полез в ведро.
  - Нету, - говорит, - воды. Вся
вышла.
  - Что же мы делать будем? Как за
водой идти, темнота какая! - гово-
рю. - И колодца не увидишь.
  - Чепуха! Сейчас принесу.
  Он взял спички, привязал к ведру
веревку и пошел к колодцу. Через
минуту возвращается.
  - А вода где? - спрашиваю.
  - Вода... там, в колодце.
  - Сам знаю, что в колодце. Где
ведро с водой?
  - И ведро, - говорит, - в колод-
це.
  - Как - в колодце?
  - Так, в колодце.
  - Упустил?
  - Упустил.
  - Ах ты, - говорю, - размазня! Ты
что ж, нас уморить голодом хочешь?
Чем теперь воды достать?
  - Чайником можно.
  Я взял чайник и говорю:
  - Давай веревку.
  - А ее нет, веревки.
  - Где же она?
  - Там.
  - Где - там?
  - Ну... в колодце.
  - Так ты, значит, с веревкой вед-
ро упустил?
  - Ну да.
  Стали мы другую веревку искать.
Нет нигде.
  - Ничего, - говорит Мишка, - сей-
час пойду попрошу у соседей.
  - С ума, - говорю, - сошел! Ты
посмотри на часы: соседи спят дав-
но.
  Тут, как нарочно, обоим нам пить
захотелось; кажется, сто рублей за
кружку воды отдал бы! Мишка гово-
рит:
  - Это всегда так бывает: когда
нет воды, так еще больше пить хо-
чется. Поэтому в пустыне всегда
пить хочется, потому что там нет
воды.
  Я говорю:
  - Ты не рассуждай, а ищи веревку.
  - Где же ее искать? Я везде смот-
рел. Давай леску от удочки привяжем
к чайнику.
  - А леска выдержит?
  - Может быть, выдержит.
  - А если не выдержит?
  - Ну, если не выдержит, то...
оборвется...
  - Это и без тебя известно.
  Размотали мы удочку, привязали к
чайнику леску и пошли к колодцу. Я
опустил чайник в колодец и набрал
воды. Леска натянулась, как струна,
вот-вот лопнет.
  - Не выдержит! - говорю. - Я
чувствую.
  - Может быть, если поднимать ос-
торожно, то выдержит, - говорит
Мишка.
  Стал я поднимать потихоньку.
Только приподнял над водой, плюх -
и нет чайника.
  - Не выдержала? - спрашивает Миш-
ка.
  - Конечно, не выдержала. Чем те-
перь доставать воду?
  - Самоваром, - говорит Мишка.
  - Нет, уж лучше самовар просто
бросить в колодец, по крайней мере
возиться не надо. Веревки-то нет.
  - Ну, кастрюлей.
  - Что у нас, - говорю, - по-тво-
ему, кастрюльный магазин?
  - Тогда стаканом.
  - Это сколько придется возиться,
пока стаканом воды наносишь!
  - Что же делать? Надо ведь кашу
доваривать. И пить до зарезу хочет-
ся.
  - Давай, - говорю, - кружкой.
Кружка все-таки больше стакана.
  Пришли домой, привязали леску к
кружке так, чтоб она не переворачи-
валась. Вернулись к колодцу. Выта-
щили по кружке воды, напились. Миш-
ка говорит:
  - Это всегда так бывает. Когда
пить хочется, так кажется, что це-
лое море выпьешь, а когда станешь
пить, так одну кружку выпьешь и
больше уже не хочется, потому что
люди от природы жадные...
  Я говорю:
  - Нечего тут на людей наговари-
вать! Тащи лучше кастрюлю с кашей
сюда, мы прямо в нее воды натаска-
ем, чтоб не бегать двадцать раз с
кружкой.
  Мишка принес кастрюлю и поставил
на край колодца. Я ее не заметил,
зацепил локтем и чуть не столкнул в
колодец.
  - Ах ты, растяпа! - говорю. - За-
чем мне кастрюлю под локоть сунул?
Возьми ее в руки и держи крепче. И
отойди от колодца подальше, а не то
и каша полетит в колодец.
  Мишка взял кастрюлю и отошел от
колодца. Я натаскал воды.
  Пришли мы домой. Каша у нас осты-
ла, печь погасла. Растопили мы сно-
ва печь и опять принялись кашу ва-
рить. Наконец она у нас закипела,
сделалась густая и стала пыхтеть:
пых, пых!..
  - О! - говорит Мишка. - Хорошая
каша получилась, знатная!
  Я взял ложку, попробовал:
  - Тьфу! Что это за каша! Горькая,
несоленая и воняет гарью.
  Мишка тоже хотел попробовать, но
тут же выплюнул.
  - Нет, - говорит, - умирать буду,
а такую кашу не стану есть!
  - Такой каши наешься, и умереть
можно! - говорю я.
  - Что ж делать?
  - Не знаю.
  - Чудаки мы! - говорит Мишка. - У
нас же пескари есть!
  Я говорю:
  - Некогда теперь уже с пескарями
возиться! Скоро светать начнет.
  - Так мы их варить не будем, а
зажарим. Это ведь быстро - раз, и
готово.
  - Ну давай, - говорю, - если
быстро. А если будет, как каша, то
лучше не надо.
  - В один момент, вот увидишь.
  Мишка почистил пескарей и положил
на сковородку. Сковородка нагре-
лась, пескари и прилипли к ней.
Мишка стал отдирать пескарей от
сковородки ножом, все бока ободрал
им.
  - Умник! - говорю. - Кто же рыбу
без масла жарит!
  Мишка взял бутылку с подсолнечным
маслом. Налил масла на сковородку и
сунул в печь прямо на горячие угли,
чтоб поскорее зажарились. Масло за-
шипело, затрещало и вдруг вспыхнуло
на сковородке пламенем. Мишка выта-
щил сковородку из печки - масло на
ней пылает. Я хотел водой залить, а
воды у нас во всем доме ни капли
нет. Так оно и горело, пока все
масло не выгорело. В комнате дым и
смрад, а от пескарей одни угольки
остались.
  - Ну, - говорит Мишка, - что те-
перь жарить будем?
  - Нет, - говорю я, - больше я те-
бе ничего жарить не дам. Мало того,
что ты продукты испортишь, так ты
еще пожар устроишь. Из-за тебя весь
дом сгорит. Довольно!
  - Что же делать? Есть-то ведь хо-
чется!
  Попробовали мы сырую крупу же-
вать - противно. Попробовали сырой
лук - горько. Масло попробовали без
хлеба есть - тошно. Нашли банку
из-под варенья. Ну, мы ее вылизали
и легли спать. Уже совсем поздно
было.
  Наутро проснулись голодные. Мишка
сразу полез за крупой, чтоб варить
кашу. Я как увидел, так меня даже в
дрожь бросило.
  - Не смей! - говорю. - Сейчас я
пойду к хозяйке, тете Наташе, по-
прошу, чтобы она нам кашу сварила.
  Мы пошли к тете Наташе, рассказа-
ли ей все, обещали, что мы с Мишкой
все сорняки у нее на огороде выпо-
лем, только пусть она поможет нам
кашу сварить. Тетя Наташа сжалилась
над нами: напоила нас молоком, дала
пирогов с капустой, а потом усадила
завтракать. Мы все ели и ели, так
что тети Наташин Вовка на нас удив-
лялся, какие мы голодные были.
  Наконец мы наелись, попросили у
тети Наташи веревку и пошли доста-
вать из колодца ведро и чайник.
Много мы провозились и, если бы
Мишка не придумал якорек из прово-
локи сделать, так бы ничего и не
достали. А якорьком, как крючком,
подцепили и ведро и чайник. Ничего
не пропало - все вытащили. А потом
мы с Мишкой и Вовкой сорняки на
огороде пололи.
  Мишка говорил:
  - Сорняки - это чепуха! Совсем
нетрудное дело. Гораздо легче, чем
кашу варить!

--------


              ДРУЖОК
  Замечательно нам с Мишкой жилось
на даче! Вот где было раздолье! Де-
лай что хочешь, иди куда хочешь.
Можешь в лес за грибами ходить или
за ягодами или купаться в реке, а
не хочешь купаться - так лови рыбу,
и никто тебе слова не скажет. Когда
у мамы кончился отпуск и нужно было
собираться обратно в город, мы даже
загрустили с Мишкой. Тетя Наташа
заметила, что мы оба ходим как в
воду опущенные, и стала уговаривать
маму, чтоб мы с Мишкой остались еще
пожить. Мама согласилась и догово-
рилась с тетей Наташей, чтоб она
нас кормила и всякое такое, а сама
уехала.
  Мы с Мишкой остались у тети Ната-
ши. А у тети Наташи была собака Ди-
анка. И вот как раз в тот день,
когда мама уехала, Дианка вдруг
ощенилась: шестерых щенков принес-
ла. Пятеро черных с рыжими пятнами
и один - совсем рыжий, только одно
ухо у него было черное. Тетя Наташа
увидела щенков и говорит:
  - Чистое наказанье с этой Диан-
кой! Каждое лето она щенков прино-
сит! Что с ними делать, не знаю.
Придется их утопить.
  Мы с Мишкой говорим:
  - Зачем топить? Они ведь тоже хо-
тят жить. Лучше отдать соседям.
  - Да соседи не хотят брать, у них
своих собак полно, - сказала тетя
Наташа. - А мне ведь тоже не надо
столько собак.
  Мы с Мишкой стали просить:
  - Тетечка, не надо их топить!
Пусть они подрастут немножечко, а
потом мы сами их кому-нибудь отда-
дим.
  Тетя Наташа согласилась, и щеноч-
ки остались. Скоро они подросли,
стали бегать по двору и лаять:
"Тяф! Тяф!" - совсем как настоящие
псы. Мы с Мишкой по целым дням иг-
рали с ними.
  Тетя Наташа несколько раз напоми-
нала нам, чтоб мы раздали щенков,
но нам было жалко Дианку. Ведь она
станет скучать по своим детям, ду-
мали мы.
  - Зря я вам поверила, - сказала
тетя Наташа. - Теперь я вижу, что
все щенки останутся у меня. Что я
буду делать с такой оравой собак?
На них одного корму сколько надо!
  Пришлось нам с Мишкой браться за
дело. Ну и помучились же мы! Никто
не хотел брать щенков. Несколько
дней подряд мы таскали их по всему
поселку и насилу пристроили трех
щенков. Еще двоих мы отнесли в со-
седнюю деревню. У нас остался один
щенок, тот, который был рыжий с
черным ухом. Нам он больше всех
нравился. У него была такая милая
морда и очень красивые глаза, такие
большие, будто он все время чему-
нибудь удивлялся. Мишка никак не
хотел расставаться с этим щенком и
написал своей маме такое письмо:
  "Милая мамочка! Разреши мне дер-
жать щеночка маленького. Он очень
красивый, весь рыжий, а ухо черное,
и я его очень люблю. А я тебя все-
гда буду слушаться, и буду хорошо
учиться, и щеночка буду учить, чтоб
из него выросла хорошая, большая
собака".
  Мы назвали щеночка Дружком. Мишка
говорил, что купит книжку о том,
как дрессировать собак, и будет
учить Дружка по книжке.
                ***
  Прошло несколько дней, а от Миш-
киной мамы так и не пришло ответа.
То есть пришло письмо, но в нем
совсем ничего про Дружка не было.
Мишкина мама писала, чтобы мы при-
езжали домой, потому что она беспо-
коится, как мы тут живем одни.
  Мы с Мишкой в тот же день решили
ехать, и он сказал, что повезет
Дружка без разрешения, потому что
он ведь не виноват, раз письмо не
дошло.
  - Как же вы повезете своего щен-
ка? - спросила тетя Наташа. - Ведь
в поезде не разрешают возить собак.
Увидит проводник и оштрафует.
  - Ничего, - говорит Мишка, - мы
его в чемодан спрячем, никто и не
увидит.
  Мы переложили из Мишкиного чемо-
дана все вещи ко мне в рюкзак,
просверлили в чемодане дырки гвоз-
дем, чтоб Дружок в нем не задохнул-
ся, положили туда краюшку хлеба и
кусок жареной курицы на случай, ес-
ли Дружок проголодается, а Дружка
посадили в чемодан и пошли с тетей
Наташей на станцию.
  Всю дорогу Дружок сидел в чемода-
не молча, и мы были уверены, что
довезем его благополучно. На стан-
ции тетя Наташа пошла взять нам би-
леты, а мы решили посмотреть, что
делает Дружок. Мишка открыл чемо-
дан. Дружок спокойно лежал на дне
и, задрав голову кверху, жмурил
глаза от света.
  - Молодец, Дружок! - радовался
Мишка. - Это такой умный пес!.. По-
нимает, что мы его везем тайком.
  Мы погладили Дружка и закрыли че-
модан. Скоро подошел поезд. Тетя
Наташа посадила нас в вагон, и мы
попрощались с ней. В вагоне мы вы-
брали для себя укромное местечко.
Одна лавочка была совсем свободна,
а напротив сидела старушка и дрема-
ла. Больше никого не было. Мишка
сунул чемодан под лавку. Поезд тро-
нулся, и мы поехали.
                ***
  Сначала все шло хорошо, но на
следующей станции стали садиться
новые пассажиры. К нам подбежала
какая-то длинноногая девчонка с ко-
сичками и затрещала как сорока:
  - Тетя Надя! Дядя Федя! Идите сю-
да! Скорее, скорее, здесь места
есть!
  Тетя Надя и дядя Федя пробрались
к нашей лавочке.
  - Сюда, сюда! - трещала девчонка.
- Садитесь! Я вот здесь сяду с те-
тей Надечкой, а дядечка Федечка
пусть сядет рядом с мальчиками.
  - Не шуми так, Леночка, - сказала
тетя Надя.
  И они вместе сели напротив нас,
рядом со старушкой, а дядя Федя су-
нул свой чемодан под лавку и сел
рядом с нами.
  - Ой, как хорошо! - захлопала в
ладоши Леночка. - С одной стороны
три дяденьки сидят, а с другой -
три тетеньки.
  Мы с Мишкой отвернулись и стали
смотреть в окно. Сначала все было
тихо, только колеса постукивали.
Потом под лавкой послышался шорох и
начало что-то скрестись, словно
мышь.
  - Это Дружок! - зашептал Мишка.
- А что, если проводник придет?
  - Ничего, может быть, он и не
услышит.
  - А если Дружок лаять начнет?
  Дружок потихоньку скребся, будто
хотел проскрести в чемодане дырку.
  - Ай, мамочка, мышь! - завизжала
эта егоза Леночка и стала поджимать
под себя ноги.
  - Что ты выдумываешь! - сказала
тетя Надя. - Откуда тут мышь?
  - А вот послушай! Послушай!
  Тут Мишка изо всех сил стал каш-
лять и толкать чемодан ногой. Дру-
жок на минуту успокоился, потом по-
тихоньку заскулил. Все удивленно
переглянулись, а Мишка поскорей
стал тереть по стеклу пальцем так,
чтоб стекло визжало. Дядя Федя по-
смотрел на Мишку строго и сказал:
  - Мальчик, перестань! Это на нер-
вы действует.
  В это время сзади кто-то заиграл
на гармошке, и Дружка не стало
слышно. Мы обрадовались. Но гармош-
ка скоро утихла.
  - Давай будем песни петь! - шеп-
чет Мишка,
  - Неудобно, - говорю я.
  - Ну, давай громко стихи читать.
  - Ну, давай. Начинай.
  Из-под лавки раздался писк. Мишка
закашлял и поскорее начал стихи:
   Травка зеленеет, солнышко
                блестит,
   Ласточка с весною в сени к нам
                летит.
  В вагоне раздался смех. Кто-то
сказал:
  - На дворе скоро осень, а у нас
тут весна начинается!
  Леночка стала хихикать и гово-
рить:
  - Какие мальчишки смешные! То
скребутся, как мыши, то по стеклу
пальцами скрипят, то стихи читают.
  Но Мишка ни на кого не обращал
внимания. Когда это стихотворение
кончилось, он начал другое и отби-
вал такт ногами:
   Как мой садик свеж и зелен!
   Распустилась в нем сирень.
   От черемухи душистой
   И от лип кудрявых тень.
  - Ну, вот и лето пришло: сирень,
видите ли, распустилась! - шутили
пассажиры.
  А у Мишки без всякого предупреж-
дения грянула зима:
   Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
   На дровнях обновляет путь;
   Его лошадка, снег почуя,
   Плетется рысью как-нибудь...
  А потом почему-то все пошло шиво-
рот-навыворот и после зимы наступи-
ла вдруг осень:
   Скучная картина!
   Тучи без конца.
   Дождик так и льется,
   Лужи у крыльца.
  Тут Дружок жалобно завыл в чемо-
дане, и Мишка закричал что было си-
лы:
   Что ты рано в гости,
   Осень, к нам пришла?
   Еще просит сердце
   Света и тепла!
  Старушка, которая дремала напро-
тив, проснулась, закивала головой и
говорит:
  - Верно, деточка, верно! Рано
осень к нам пришла. Еще ребятишкам
погулять хочется, погреться на сол-
нышке, а тут осень! Ты, миленький,
хорошо стишки говоришь, хорошо!
  И она принялась гладить Мишку по
голове. Мишка незаметно толкнул ме-
ня под лавкой ногой, чтоб я продол-
жал чтение, а у меня, как нарочно,
все стихи выскочили из головы,
только одна песня вертелась. Недол-
го раздумывая, я гаркнул что было
силы на манер стихов:
   Ах вы сени, мои сени!
   Сени новые мои!
   Сени новые, кленовые,
                решетчатые!
  Дядя Федя поморщился:
  - Вот наказание! Еще один испол-
нитель нашелся!
  А Леночка надула губки и говорит:
  - Фи! Нашел что читать! Какие-то
сени!
  А я отбарабанил эту песню два ра-
за подряд и принялся за другую:
   Сижу за решеткой, в темнице
                сырой,
   Вскормленный в неволе орел
                молодой...
  - Вот бы тебя засадить куда-ни-
будь, чтоб ты не портил людям нер-
вы! - проворчал дядя Федя.
  - Ты не волнуйся, - говорила ему
тетя Надя. - Ребята стишки повторя-
ют, что тут такого!
  Но дядя Федя все-таки волновался
и тер рукой лоб, будто у него голо-
ва болела. Я замолчал, но тут Мишка
пришел на помощь и стал читать с
выражением:
   Тиха украинская ночь.
   Прозрачно небо, звезды блещут...
  - О! - засмеялись в вагоне. - На
Украину попал! Куда-то еще залетит?
  На остановке вошли новые пассажи-
ры:
  - Ого, да тут стихи читают! Весе-
ло будет ехать.
  А Мишка уже путешествовал по Кав-
казу:
   Кавказ подо мною, один в вышине
   Стою над снегами у края
                стремнины...
  Так он объехал чуть ли не весь
свет и попал даже на Север. Там он
охрип и снова стал толкать меня под
лавкой ногой. Я никак не мог при-
помнить, какие еще бывают стихи, и
опять принялся за песню:
   Всю-то я вселенную проехал,
   Нигде я милой не нашел...
  Леночка засмеялась:
  - А этот все какие-то песни чита-
ет!
  - А я виноват, что Мишка все сти-
хи перечитал? - сказал я и принялся
за новую песню:
   Голова ль ты моя удалая,
   Долго ль буду тебя я носить?
  - Нет, братец, - проворчал дядя
Федя, - если будешь так донимать
всех своими стихами, то не сносить
тебе головы!
  Он опять принялся тереть рукой
лоб, потом взял из-под лавки чемо-
дан и вышел на площадку.
  Поезд подходил к городу. Пассажи-
ры зашумели, стали брать свои вещи
и толпиться у выхода. Мы тоже схва-
тили чемодан и рюкзак и стали про-
лезать на площадку. Поезд остано-
вился. Мы вылезли из вагона и пошли
домой. В чемодане было тихо.
  - Смотри, - сказал Мишка, - когда
не надо, так он молчит, а когда на-
до было молчать, он всю дорогу ску-
лил.
  - Надо посмотреть - может, он там
задохнулся? - говорю я.
  Мишка поставил чемодан на землю,
открыл его... и мы остолбенели:
Дружка в чемодане не было! Вместо
него лежали какие-то книжки, тетра-
ди, полотенце, мыло, очки в роговой
оправе, вязальные спицы.
  - Что это? - говорит Мишка. - Ку-
да же Дружок делся?
  Тут я понял, в чем дело.
  - Стой! - говорю. - Да это ведь
не наш чемодан!
  Мишка посмотрел и говорит:
  - Верно! В нашем чемодане были
дырки просверлены, и, потом, наш
был коричневый, а этот рыжий какой-
то. Ах я разиня! Схватил чужой че-
модан!
  - Бежим скорей обратно, может
быть, наш чемодан так и стоит под
лавкой, - сказал я.
  Прибежали мы на вокзал. Поезд еще
не ушел. А мы забыли, в каком ваго-
не ехали. Стали бегать по всем ва-
гонам и заглядывать под лавки.
Обыскали весь поезд. Я говорю:
  - Наверно, его забрал кто-нибудь.
  - Давай еще раз пройдем по ваго-
нам, - говорит Мишка.
  Мы еще раз обыскали все вагоны.
Ничего не нашли. Стоим с чужим че-
моданом и не знаем, что делать. Тут
пришел проводник и прогнал нас.
  - Нечего, - говорит, - по вагонам
шнырять!
  Пошли мы домой. Я зашел к Мишке,
чтобы выгрузить из рюкзака его ве-
щи. Мишкина мама увидела, что он
чуть не плачет, и спрашивает:
  - Что с тобой?
  - Дружок пропал!
  - Какой дружок?
  - Ну, щенок. Не получала письма
разве?
  - Нет, не получала.
  - Ну вот! А я писал.
  Мишка стал рассказывать, какой
хороший был Дружок, как мы его вез-
ли и как он потерялся. Под конец
Мишка расплакался, а я ушел домой и
не знаю, что было дальше.
                ***
  На другой день Мишка приходит ко
мне и говорит:
  - Знаешь, теперь выходит - я вор!
  - Почему?
  - Ну, я ведь чужой чемодан взял.
  - Ты ведь по ошибке.
  - Вор тоже может сказать, что он
по ошибке.
  - Тебе ведь никто не говорит, что
ты вор.
  - Не говорит, а все-таки совест-
но. Может быть, тому человеку этот
чемодан нужен. Я должен вернуть.
  - Да как же ты найдешь этого че-
ловека?
  - А я напишу записки, что нашел
чемодан, и расклею по всему городу.
Хозяин увидит записку и придет за
своим чемоданом.
  - Правильно! - говорю я.
  - Давай записки писать.
  Нарезали мы бумаги и стали пи-
сать:
  "Мы нашли чемодан в вагоне. Полу-
чить у Миши Козлова. Песчаная ули-
ца, No 8, кв. 3".
  Написали штук двадцать таких за-
писок. Я говорю:
  - Давай напишем еще записки, чтоб
нам вернули Дружка. Может быть, наш
чемодан тоже кто-нибудь по ошибке
взял.
  - Наверно, его тот гражданин
взял, который с нами в поезде
ехал, - сказал Мишка.
  Нарезали мы еще бумаги и стали
писать:
  "Кто нашел в чемодане щенка,
очень просим вернуть Мише Козлову
или написать по адресу: Песчаная
улица, No 8, кв. 3".
  Написали и этих записок штук два-
дцать и пошли их по городу раскле-
ивать. Клеили на всех углах, на фо-
нарных столбах... Только записок
оказалось мало. Мы вернулись домой
и стали еще записки писать. Писали,
писали - вдруг звонок. Мишка побе-
жал открывать. Вошла незнакомая те-
тенька.
  - Вам кого? - спрашивает Мишка.
  - Мишу Козлова.
  Мишка удивился: откуда она его
знает?
  - А зачем?
  - Я, - говорит, - чемодан потеря-
ла.
  - А! - обрадовался Мишка. - Идите
сюда. Вот он, ваш чемодан.
  Тетенька посмотрела и говорит:
  - Это не мой.
  - Как - не ваш? - удивился Мишка.
  - Мой был побольше, черный, а
этот рыжий.
  - Ну, тогда вашего у нас нет, -
говорит Мишка. - Мы другого не на-
ходили. Вот когда найдем, тогда по-
жалуйста.
  Тетенька засмеялась и говорит:
  - Вы неправильно делаете, ребята.
Чемодан надо спрятать и никому не
показывать, а если придут за ним,
то вы сначала спросите, какой был
чемодан и что в нем лежало. Если
вам ответят правильно, тогда отда-
вайте чемодан. А так ведь вам кто-
нибудь скажет: "Мой чемодан" - и
заберет, а это и не его вовсе. Вся-
кие люди бывают!
  - Верно! - говорит Мишка. - А мы
и не сообразили!
  Тетенька ушла.
  - Вот видишь, - говорит Мишка,
- сразу подействовало! Не успели мы
записки наклеить, а люди уже прихо-
дят. Ничего, может быть, и Дружок
найдется!
  Мы спрятали чемодан под кровать,
но в этот день к нам больше никто
не пришел. Зато на другой день у
нас перебывало много народу. Мы с
Мишкой даже удивлялись, как много
людей теряют свои чемоданы и разные
другие вещи. Один гражданин забыл
чемодан в трамвае и тоже пришел к
нам, другой забыл в автобусе ящик с
гвоздями, у третьего в прошлом году
пропал сундук - все шли к нам, как
будто у нас было бюро находок.
  С каждым днем приходило все боль-
ше и больше народу.
  - Удивляюсь! - говорил Мишка.
- Приходят только те, у которых
пропал чемодан или хотя бы сундук,
а те, которые нашли чемодан, пре-
спокойно сидят дома.
  - А чего им беспокоиться? Кто по-
терял, тот ищет, а кто нашел, чего
ему еще ходить?
  - Могли бы хоть письмо напи-
сать, - говорит Мишка. - Мы бы сами
пришли.
                ***
  Один раз мы с Мишкой сидели дома.
Вдруг кто-то постучал в дверь. Миш-
ка побежал отворять. Оказалось,
почтальон. Мишка радостный вбежал в
комнату с письмом в руках.
  - Может быть, это про нашего
Дружка! - сказал он и стал разби-
рать на конверте адрес, который был
написан неразборчивыми каракулями.
Весь конверт был усеян штемпелями и
наклейками с надписями.
  - Это не нам письмо, - сказал на-
конец Мишка. - Это маме. Какой-то
шибко грамотный человек писал. В
одном слове две ошибки сделал:
вместо "Песчаная" улица написал
"Печная". Видно, письмо долго по
городу ходило, пока куда надо до-
шло... Мама! - закричал Мишка.
- Тебе письмо от какого-то грамо-
тея!
  - Что это за грамотей?
  - А вот почитай письмо.
  Мама разорвала конверт и стала
читать вполголоса:
  - "Милая мамочка! Разреши мне
держать щеночка маленького. Он
очень красивый, весь рыжий, а ухо
черное, и я его очень люблю..." Что
это? - говорит мама. - Это ведь ты
писал!
  Я засмеялся и посмотрел на Мишку.
А он покраснел как вареный рак и
убежал.
                ***
  Мы с Мишкой потеряли надежду
отыскать Дружка, но Мишка часто
вспоминал о нем:
  - Где он теперь? Какой у него хо-
зяин? Может быть, он злой человек и
обижает Дружка? А может быть, Дру-
жок так и остался в чемодане и по-
гиб там от голода? Пусть бы мне не
вернули его, а только хоть бы ска-
зали, что он живой и что ему хоро-
шо!
  Скоро каникулы кончились, и при-
шла пора идти в школу. Мы были ра-
ды, потому что очень любили учиться
и уже соскучились по школе. В этот
день мы встали рано-рано, оделись
во все новое и чистое. Я пошел к
Мишке, чтоб разбудить его, и встре-
тился с ним на лестнице. Он как раз
шел ко мне, чтобы разбудить меня.
  Мы думали, что в этом году с нами
будет заниматься Вера Александров-
на, которая учила нас в прошлом го-
ду, но оказалось, что у нас теперь
будет совсем новая учительница, На-
дежда Викторовна, так как Вера
Александровна перешла в другую шко-
лу. Надежда Викторовна дала нам
расписание уроков, сказала, какие
учебники будут нужны, и стала вызы-
вать нас всех по журналу, чтоб по-
знакомиться с нами. А потом спроси-
ла:
  - Ребята, вы учили в прошлом году
стихотворение Пушкина "Зима"?
  - Учили! - загудели все хором.
  - Кто помнит это стихотворение?
  Все ребята молчали. Я шепчу Миш-
ке:
  - Ты ведь помнишь?
  - Помню.
  - Так поднимай руку!
  Мишка поднял руку.
  - Ну, выходи на середину и чи-
тай, - сказала учительница.
  Мишка подошел к столу и начал чи-
тать с выражением:
   Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
   На дровнях обновляет путь;
   Его лошадка, снег почуя,
   Плетется рысью как-нибудь...
  Он читал все дальше и дальше, а
учительница сначала смотрела на не-
го пристально, потом наморщила лоб,
будто вспоминала что-то, потом
вдруг протянула к Мишке руку и го-
ворит:
  - Постой, постой! Я вспомнила: ты
ведь тот мальчик, который ехал в
поезде и всю дорогу читал стихи?
Верно?
  Мишка сконфузился и говорит:
  - Верно.
  - Ну, садись, а после уроков зай-
дешь ко мне в учительскую.
  - А стихи не надо кончать? -
спросил Мишка.
  - Не надо. Я и так вижу, что ты
знаешь.
  Мишка сел и принялся толкать меня
под партой ногой:
  - Это она! Та тетенька, которая с
нами в поезде ехала. Еще с нею была
девчонка Леночка и дяденька, кото-
рый сердился. Дядя Федя, помнишь?
  - Помню, - говорю. - Я ее тоже
узнал, как только ты стихи стал чи-
тать.
  - Ну, что теперь будет? - беспо-
коился Мишка. - Зачем она меня в
учительскую вызвала? Наверно, до-
станется нам за то, что мы тогда
шумели в поезде!
  Мы с Мишкой так волновались, что
не заметили даже, как занятия кон-
чились. Последними вышли из класса,
и Мишка пошел в учительскую. Я
остался ждать его в коридоре. Нако-
нец он оттуда вышел.
  - Ну, что тебе учительница сказа-
ла? - спрашиваю я.
  - Оказывается, мы ее чемодан взя-
ли, то есть не ее, а того дяденьки.
Но это все равно. Она спросила, не
взяли ли мы по ошибке чужой чемо-
дан. Я сказал, что взяли. Она стала
расспрашивать, что в этом чемодане
было, и узнала, что это их чемодан.
Она велела сегодня же принести ей
чемодан и дала адрес.
  Мишка показал мне бумажку, на ко-
торой был записан адрес. Мы поско-
рей пошли домой, взяли чемодан и
отправились по адресу.
  Нам открыла дверь Леночка, кото-
рую мы видели в поезде.
  - Вам кого? - спросила она.
  А мы забыли, как звать учительни-
цу.
  - Постойте, - говорит Мишка.
- Вот тут на бумажке записано...
Надежду Викторовну.
  Леночка говорит:
  - Вы, наверно, чемодан принесли?
  - Принесли.
  - Ну, заходите.
  Она привела нас в комнату и за-
кричала:
  - Тетя Надя! Дядя Федя! Мальчики
чемодан принесли!
  Надежда Викторовна и дядя Федя
вошли в комнату. Дядя Федя открыл
чемодан, увидел свои очки и сразу
надел их на нос.
  - Вот они, мои любимые старые оч-
ки! - обрадовался он. - Как хорошо,
что они нашлись! А то я к новым оч-
кам никак не могу привыкнуть.
  Мишка говорит:
  - Мы ничего не трогали. Все жда-
ли, когда хозяин отыщется. Мы даже
везде объявления наклеили, что на-
шли чемодан.
  - Ну вот! - сказал дядя Федя. - А
я никогда не читаю объявлений на
стенах. Ну ничего, в следующий раз
буду умнее - всегда буду читать.
  Леночка куда-то ушла, а потом
вернулась в комнату, а за ней бежал
щенок. Он был весь рыжий, только
одно ухо у него было черное.
  - Смотри! - прошептал Мишка.
  Щенок насторожился, приподнял
свое ухо и поглядел на нас.
  - Дружок! - закричали мы.
  Дружок завизжал от радости, ки-
нулся к нам, принялся прыгать и ла-
ять. Мишка схватил его на руки:
  - Дружок! Верный мой пес! Значит,
ты не забыл нас?
  Дружок лизал ему щеки, а Мишка
целовал его прямо в морду. Леночка
смеялась, хлопала в ладоши и крича-
ла:
  - Мы его в чемодане с поезда при-
несли! Мы по ошибке ваш чемодан
взяли. Это все дядечка Федечка ви-
новат!
  - Да, - сказал дядя Федя, - это
моя вина. Я первый взял ваш чемо-
дан, а потом уж вы мой взяли.
  Они отдали нам чемодан, в котором
Дружок ехал в поезде. Леночка, вид-
но, очень не хотела расставаться с
Дружком. На глазах у нее даже слезы
были. Мишка сказал, что на следу-
ющий год у Дианки снова будут щен-
ки, тогда мы выберем самого краси-
вого и привезем ей.
  - Обязательно привезите, - сказа-
ла Леночка.
  Мы попрощались и вышли на улицу.
Дружок сидел на руках у Мишки, вер-
тел во все стороны головой, и глаза
у него были такие, будто он всему
удивлялся. Наверно, Леночка все
время держала его дома и ничего ему
не показывала.
  Когда мы подошли к дому, у нас на
крыльце сидели две тетки и дядька.
Они, оказывается, нас ждали.
  - Вы, наверно, за чемоданом при-
шли? - спросили мы их.
  - Да, - сказали они. - Это вы те
ребята, которые чемодан нашли?
  - Да, это мы, - говорим мы.
- Только никакого чемодана у нас
теперь нет. Уже нашелся хозяин, и
мы отдали.
  - Так вы бы поснимали свои запис-
ки, а то только людей смущаете.
Приходится из-за вас даром время
терять!
  Они поворчали и разошлись. А мы с
Мишкой в тот же день обошли все
места, где наклеили записки, и
ободрали их.

--------


              ТЕЛЕФОН
  Один раз мы с Мишкой были в игру-
шечном магазине и увидели замеча-
тельную игрушку - телефон. В боль-
шой деревянной коробке лежали два
телефонных аппарата, две трубки, в
которые говорить и слушать, и целая
катушка проволоки. Продавщица объ-
яснила нам, что если один телефон
поставить в одной квартире, а дру-
гой - у соседей и соединить оба ап-
парата проволокой, то можно перего-
вариваться.
  - Вот нам бы купить! Мы как раз
соседи, - сказал Мишка. - Хорошая
штука! Это не какая-нибудь простая
игрушка, которую поломаешь и выбро-
сишь. Это полезная вещь!
  - Да, - говорю я, - очень полез-
ная штука! Захотел поговорить, взял
трубку - поговорил, и ходить никуда
не надо.
  - Удобство! - восторгался Мишка.
- Сидишь дома и разговариваешь. За-
мечательно!
  Мы с Мишкой решили собирать день-
ги, чтобы купить телефон. Две неде-
ли подряд мы не ели мороженого, не
ходили в кино - все деньги копили.
Наконец насобирали сколько было
нужно и купили телефон.
  Примчались из магазина домой с
коробкой. Один телефон у меня по-
ставили, другой - у Мишки и от мо-
его телефона протянули проволоку
через форточку вниз, прямо к Мишки-
ному телефону.
  - Ну, - говорит Мишка, - попробу-
ем разговаривать. Беги наверх и
слушай.
  Я помчался к себе, взял трубку и
слушаю, а трубка уже кричит Мишки-
ным голосом:
  - Алло! Алло!
  Я тоже как закричу:
  - Алло!
  - Слышно что-нибудь? - кричит
Мишка.
  - Слышно. А тебе слышно?
  - Слышно. Вот здорово! Тебе хоро-
шо слышно?
  - Хорошо. А тебе?
  - И мне хорошо! Ха-ха-ха! Слышно,
как я смеюсь?
  - Слышно. Ха-ха-ха! А тебе слыш-
но?
  - Слышно. Послушай, сейчас я к
тебе приду.
  Мишка прибежал ко мне, и мы при-
нялись обниматься от радости.
  - Хорошо, что купили телефон!
Правда? - говорит Мишка.
  - Конечно, - говорю, - хорошо.
  - Слушай, сейчас я пойду обратно
и позвоню тебе.
  Он убежал и позвонил снова. Я
взял трубку:
  - Алло!
  - Слышно?
  - Слышно.
  - Хорошо?
  - Хорошо.
  - И у меня хорошо. Давай разгова-
ривать.
  - Давай, - говорю. - А о чем раз-
говаривать?
  - Ну, о чем... О чем-нибудь...
Хорошо, что мы купили телефон,
правда?
  - Правда.
  - Вот если бы не купили, было бы
плохо. Правда?
  - Правда.
  - Ну?
  - Что "ну"?
  - Чего же ты не разговариваешь?
  - А ты почему не разговариваешь?
  - Да я не знаю, о чем разговари-
вать, - говорит Мишка. - Это всегда
так бывает: когда надо разговари-
вать, так не знаешь, о чем разгова-
ривать, а когда не надо разговари-
вать, так разговариваешь и разгова-
риваешь...
  Я говорю:
  - Давай вот что: подумаем, а ко-
гда придумаем, тогда позвоним.
  - Ладно.
  Я повесил трубку и стал думать.
Вдруг звонок. Я взял трубку.
  - Ну, придумал? - спрашивает Миш-
ка.
  - Нет еще, не придумал.
  - Я тоже еще не придумал.
  - Зачем же ты звонишь, раз не
придумал?
  - А я думал, что ты придумал.
  - Я сам тогда позвонил бы.
  - А я думал, что ты не догадаешь-
ся.
  - Что ж я, по-твоему, осел?
  - Нет, какой же ты осел! Ты со-
всем не осел! Разве я говорю, что
ты осел!
  - А что ты говоришь?
  - Ничего. Говорю, что ты не осел.
  - Ну ладно, довольно тебе про ос-
ла твердить! Давай лучше уроки
учить.
  - Давай.
  Я повесил трубку и сел за уроки.
Вдруг Мишка снова звонит:
  - Слушай, сейчас я буду петь и на
рояле играть по телефону.
  - Ну, пой, - говорю.
  Послышалось какое-то шипение, по-
том забренчала музыка, и вдруг Миш-
ка запел не своим голосом:
   Куда, куда вы удалились,
   Весны моей златые дни-и-и?..
  "Что это? - думаю. - Где он так
петь выучился?"
  Вдруг Мишка сам является. Рот до
ушей.
  - Ты думал, это я пою? Это пате-
фон по телефону поет! Дай-ка я по-
слушаю.
  Я дал ему трубку. Он слушал, слу-
шал, потом как бросит трубку - и
бегом вниз. Я взял трубку, а там:
"Пш-ш-ш! Пш-ш-ш! Др-р-р! Др-р-р!"
Наверно, пластинка кончилась.
  Я снова сел за уроки. Опять зво-
нок. Я взял трубку:
  - Алло!
  А из трубки:
  - Ав! Ав! Ав!
  - Ты чего, - говорю, - по-собачьи
лаешь?
  - Это не я. Это с тобой Дружок
разговаривает. Слышишь, как он ку-
сает трубку зубами?
  - Слышу.
  - Это я ему в морду тыкаю труб-
кой, а он ее зубами грызет.
  - Ты бы лучше не портил трубку.
  - Ничего, она железная... Ай! По-
шел вон! Я тебе покажу, как кусать-
ся! Вот тебе! ("Ав! Ав! Ав!") Куса-
ется, понимаешь?
  - Понимаю, - говорю.
  Снова сел за уроки. Через минуту
звонок. Я взял трубку, а там что-то
жужжит:
  - Жжу-у-у-у!
  - Алло! - кричу я.
  - Жуу-у! Жжу-у!
  - Чем ты там жужжишь?
  - Мухой.
  - Какой мухой?
  - Ну, простой мухой. Я ее держу
перед трубкой, а она крылышками ма-
шет и жужжит.
  Целый вечер мы с Мишкой звонили
друг другу и выдумывали разные фо-
кусы: пели, кричали, рычали, мыча-
ли, даже шепотом разговаривали -
все было слышно. Уроки я кончил
поздно и думаю:
  "Позвоню еще раз Мишке, перед тем
как лечь спать".
  Позвонил, а он не отвечает.
  "Что же это? - думаю. - Неужели
телефон испортился?"
  Позвонил еще раз - опять нет от-
вета! Думаю:
  "Надо пойти узнать, в чем дело".
  Прибегаю к нему... Батюшки! Он
телефон положил на стол и ломает.
Батарею из аппарата вытащил, звонок
разобрал и уже трубку развинчивает.
  - Стой! - говорю. - Ты зачем те-
лефон ломаешь?
  - Да я не ломаю. Я только хочу
посмотреть, как он устроен. Разбе-
ру, а потом соберу обратно.
  - Так разве ты соберешь? Это по-
нимать надо.
  - Ну я и понимаю. Чего тут еще не
понимать!
  Он развинтил трубку, вынул из нее
какие-то железки и стал отковыри-
вать круглую пластинку, которая
внутри была. Пластинка вывалилась,
и из трубки посыпался черный поро-
шок. Мишка испугался и стал соби-
рать порошок обратно в трубку.
  - Ну, вот видишь, - говорю, - что
ты наделал!
  - Ничего, - говорит, - я сейчас
соберу все, как было.
  И стал собирать. Возился, возил-
ся... Винтики маленькие, завинчи-
вать трудно. Наконец собрал трубку,
только железка у него одна осталась
и два винтика лишних.
  - А это откуда - железка? - спра-
шиваю.
  - Ах я разиня! - говорит Мишка.
- Забыл! Ее надо было там внутри
привинтить. Придется снова разби-
рать трубку.
  - Ну, - говорю, - я пойду домой,
а ты, как только будет готово, по-
звони мне.
  Пошел я домой и стал ждать. Ждал,
ждал, так ничего не дождался и
спать лег.
  Наутро телефон как зазвонит! Я
вскочил неодетый, схватил трубку и
кричу:
  - Слушаю!
  А из трубки в ответ:
  - Ты чего хрюкаешь?
  - Как это - хрюкаю? Я не хрю-
каю, - говорю я.
  - Брось хрюкать! Говори по-чело-
вечески! - кричит Мишка.
  - Я же по-человечески. Зачем мне
хрюкать?
  - Ну, довольно тебе баловаться!
Все равно я не поверю, что ты поро-
сенка в комнату притащил.
  - Да говорят же тебе, что никако-
го поросенка нет! - рассердился я.
  Мишка замолчал.
  Через минуту приходит ко мне:
  - Ты чего хрюкал по телефону?
  - Я не хрюкал.
  - Я ведь слышал.
  - Да зачем же мне хрюкать?
  - Не знаю, - говорит. - Только у
меня в трубке все "хрю-хрю" да
"хрю-хрю". Вот пойди, если не ве-
ришь, послушай.
  Я пошел к нему и позвонил по те-
лефону:
  - Алло!
  Сначала ничего не было слышно, а
потом потихоньку так:
  - Хрюк! Хрюк! Хрюк!
  Я говорю:
  - Хрюкает.
  А в ответ снова:
  - Хрюк! Хрюк! Хрюк!
  - Хрюкает! - кричу я.
  А из трубки опять:
  - Хрюк! Хрюк! Хрюк! Хрюк!
  Тут я понял, в чем дело, и побе-
жал к Мишке.
  - Это ты, - говорю, - телефон ис-
портил!
  - Почему?
  - Ты разбирал его, вот и испортил
у себя в трубке что-то.
  - Наверно, я что-нибудь непра-
вильно собрал, - говорит Мишка.
- Надо исправить.
  - Как же теперь исправишь?
  - А я посмотрю, как твой телефон
устроен, и свой сделаю так же.
  - Не дам я свой телефон разби-
рать!
  - Да ты не бойся! Я осторожно.
Надо же починить!
  И стал чинить. Возился, возился -
и починил так, что совсем ничего не
стало слышно. Даже хрюкать переста-
ло.
  - Ну, что теперь делать? - спра-
шиваю я.
  - Знаешь, - говорит Мишка, - пой-
дем в магазин, может быть, там по-
чинят.
  Пошли мы в игрушечный магазин, но
там телефонов не чинили и даже не
знали, где чинят. Целый день мы хо-
дили скучные. Вдруг Мишка придумал:
  - Чудаки мы! Ведь мы можем по те-
леграфу переговариваться!
  - Как - по телеграфу?
  - Очень просто: точка, тире. Зво-
нок-то ведь действует! Короткий
звонок - точка, а длинный - тире.
Выучим азбуку Морзе и будем перего-
вариваться!
  Достали мы азбуку Морзе и стали
учить: "А" - точка, тире; "Б" - ти-
ре, три точки; "В" - точка, два ти-
ре... Выучили всю азбуку и стали
переговариваться. Сначала у нас по-
лучалось медленно, а потом мы на-
учились, как настоящие телеграфи-
сты: "трень-трень-трень!" - и все
понятно. Это даже интереснее было,
чем простой телефон.
  Только это продолжалось недолго.
Один раз звоню Мишке утром, а он не
отвечает. "Ну, - думаю, - спит
еще". Позвонил позже - опять не от-
вечает. Пошел к нему и стучу в
дверь. Мишка открыл и говорит:
  - Ты чего в дверь барабанишь? Не
видишь, что ли? - и показывает на
двери кнопку.
  - Что это? - спрашиваю.
  - Кнопка.
  - Какая?
  - Электрическая. У нас теперь
электрический звонок есть, так что
можешь звонить.
  - Где ты взял?
  - Сам сделал.
  - Из чего?
  - Из телефона.
  - Как - из телефона?
  - Очень просто. Звонок из телефо-
на выдрал, кнопку - тоже. И батарею
из телефона вынул. Была игрушка -
стала вещь!
  - Какое же ты имел право телефон
разбирать? - говорю я.
  - Какое право! Я свой телефон ра-
зобрал. Твоего ведь не трогал.
  - Так телефон-то наш общий! Если
бы я знал, что ты станешь ломать,
то и не стал бы с тобой покупать!
Зачем мне телефон, если разговари-
вать не с кем!
  - А зачем нам разговаривать? Не-
бось недалеко живем, можно и так
прийти поговорить.
  - Я с тобой и разговаривать после
этого не хочу!
  Рассердился я на него и три дня с
ним не разговаривал. От скуки и я
свой телефон разобрал и сделал из
него электрический звонок. Только
не так, как у Мишки. Я все аккурат-
но устроил. Батарею поставил возле
двери на полочке, от нее по стене
провода протянул к электрическому
звонку и кнопке. А кнопку к двери
хорошенько винтиками привинтил,
чтобы она не болталась на одном
гвозде, как у Мишки. Даже папа и
мама похвалили меня за то, что я
устроил такую полезную вещь в доме.
  Я пошел к Мишке, чтобы рассказать
ему, что у меня теперь тоже элект-
рический звонок есть.
  Подхожу к двери, звоню... Нажимал
кнопку, нажимал - никто не отворя-
ет. "Может быть, звонок испортил-
ся?" - думаю. Стал в дверь стучать.
Мишка открыл. Я спрашиваю:
  - Что же звонок, не действует?
  - Не действует.
  - Почему?
  - Да я батарею разобрал.
  - Зачем?
  - Ну, я хотел посмотреть, из чего
батарея сделана.
  - Как же, - говорю, - ты теперь
будешь - без телефона и без звонка?
  - Ничего, - вздохнул он, - как-
нибудь буду!
  Пошел я домой, а сам думаю: "По-
чему Мишка такой нескладный? Зачем
он все ломает?!" Мне даже жалко
стало его.
  Вечером я лег спать и долго не
мог заснуть, все вспоминал: как у
нас был телефон и как из него полу-
чился электрический звонок. Потом я
стал думать об электричестве, как
оно получается в батарее и из чего.
Все давно уже спали, а я все думал
про это и никак не мог заснуть.
Тогда я встал, зажег лампу, снял с
полки батарею и разломал ее. В ба-
тарее оказалась какая-то жидкость,
в которой мокла черная палка, за-
вернутая в тряпочку. Я понял, что
электричество получалось из этой
жидкости. Потом лег в постель и
быстро заснул.

--------


         БЕНГАЛЬСКИЕ ОГНИ
  Сколько хлопот у нас с Мишкой бы-
ло перед Новым годом! Мы уже давно
готовились к празднику: клеили бу-
мажные цепи на елку, вырезали флаж-
ки, делали разные елочные украше-
ния. Все было бы хорошо, но тут
Мишка достал где-то книгу "Занима-
тельная химия" и вычитал в ней, как
самому сделать бенгальские огни.
  С этого и началась кутерьма! По
целым дням он толок в ступе серу и
сахар, делал алюминиевые опилки и
поджигал смесь на пробу. По всему
дому шел дым и воняло удушливыми
газами. Соседи сердились, и никаких
бенгальских огней не получалось.
  Но Мишка не унывал. Он позвал к
себе на елку даже многих ребят из
нашего класса и хвастал, что у него
будут бенгальские огни.
  - Они знаете какие! - говорил он.
- Они сверкают, как серебро, и рас-
сыпаются во все стороны огненными
брызгами.
  Я говорю Мишке:
  - Что же ты наделал? Позвал ре-
бят, а никаких бенгальских огней не
будет.
  - Почему не будет? Будет! Еще
времени много. Все успею сделать.
  Накануне Нового года он приходит
ко мне и говорит:
  - Слушай, пора нам за елками
ехать, а то останемся на праздник
без елок.
  - Сегодня уже поздно, - ответил
я. - Завтра поедем.
  - Так ведь завтра уже украшать
елку надо.
  - Ничего, - говорю я. - Украшать
надо вечером, а мы поедем днем,
сейчас же после школы.
  Мы с Мишкой уже давно решили по-
ехать за елками в Горелкино, где мы
жили у тети Наташи на даче. Тети
Наташин муж работал лесничим и еще
летом сказал, чтобы мы приезжали к
нему в лес за елками. Я даже зара-
нее упросил маму, чтоб она разреши-
ла мне в лес поехать.
  На другой день я прихожу к Мишке
после обеда, а он сидит и толчет
бенгальские огни в ступе.
  - Что ж ты, - говорю, - не мог
раньше сделать? Ехать пора, а ты
возишься!
  - Да я делал и раньше, только,
наверно, мало серы клал. Они шипят,
дымят, а гореть не горят.
  - Ну и брось, все равно ничего не
выйдет.
  - Нет, теперь, наверно, выйдет.
Надо только побольше серы класть.
Дай-ка мне алюминиевую кастрюлю,
вон на подоконнике.
  - Где же кастрюля? Тут только
сковородка, - говорю я.
  - Сковородка?.. Эх, ты! Да это и
есть бывшая кастрюля. Давай ее сю-
да.
  Я передал ему сковородку, и он
принялся скоблить ее по краям на-
пильником.
  - Это у тебя, значит, кастрюля в
сковородку превратилась? - спраши-
ваю я.
  - Ну да, - говорит Мишка. - Я ее
пилил напильником, пилил, вот она и
сделалась сковородкой. Ну ничего,
сковородка тоже нужна в хозяйстве.
  - Что же тебе мама сказала?
  - Ничего не сказала. Она еще не
видела.
  - А когда увидит?
  - Ну что ж... Увидит так увидит.
Я, когда вырасту, новую кастрюлю ей
куплю.
  - Это долго ждать, пока ты вырас-
тешь!
  - Ничего.
  Мишка наскоблил опилок, высыпал
порошок из ступки, налил клею, раз-
мешал все это, так что у него полу-
чилось тесто вроде замазки. Из этой
замазки он наделал длинных колба-
сок, навертел их на железные прово-
лочки и разложил на фанерке сушить-
ся.
  - Ну вот, - говорит, - высохнут -
и будут готовы, только надо от
Дружка спрятать.
  - Зачем от него прятать?
  - Слопает.
  - Как - слопает? Разве собаки
бенгальские огни едят?
  - Не знаю. Другие, может быть, и
не едят, а Дружок ест. Один раз я
оставил их сохнуть, вхожу - а он их
грызет. Наверно, думал, что это
конфеты.
  - Ну, спрячь их в печь. Там теп-
ло, и Дружок не достанет.
  - В печку тоже нельзя. Один раз я
их спрятал в печь, а мама пришла и
затопила - они и сгорели. Я их луч-
ше на шкаф положу.
  Мишка взобрался на стул и положил
фанерку на шкаф.
  - Ты ведь знаешь, какой Дружок, -
говорит Мишка. - Он всегда мои вещи
хватает! Помнишь, он затащил мой
левый ботинок, так что мы его нигде
найти не могли. Пришлось мне тогда
три дня ходить в валенках, пока
другие ботинки не купили. На дворе
теплынь, а я хожу в валенках, как
будто обмороженный! А потом уже,
когда купили другие ботинки, мы
этот ботинок, который один остался,
выбросили, потому что кому он ну-
жен - один ботинок! А когда его
выбросили, отыскался тот ботинок,
который потерялся. Оказалось - его
Дружок затащил на кухню под печь.
Ну, мы и этот ботинок выбросили,
потому что если б первый не выбро-
сили, то и второй бы не выбросили,
а раз первый выбросили, то и второй
выбросили. Так оба и выбросили.
  Я говорю:
  - Довольно тебе болтать! Одевайся
скорее, ехать надо.
  Мишка оделся, мы взяли топор и
помчались на вокзал. А тут поезд
как раз ушел, так что пришлось нам
дожидаться другого. Ну ничего, до-
ждались, поехали. Ехали, ехали, на-
конец приехали. Слезли в Горелкине
и пошли прямо к лесничему. Он дал
нам квитанцию на две елки, показал
делянку, где разрешалось рубить, и
мы пошли в лес. Елок кругом много,
только Мишке они все не нравились.
  - Я такой человек, - хвалился он,
- уж если поехал в лес, то срублю
самую лучшую елку, а то и ездить не
стоит.
  Забрались мы в самую чащу.
  - Надо рубить поскорей, - говорю
я. - Скоро и темнеть начнет.
  - Что ж рубить, когда нечего ру-
бить!
  - Да вот, - говорю, - хорошая ел-
ка.
  Мишка осмотрел елку как следует
со всех сторон и говорит:
  - Она, конечно, хорошая, только
не совсем. По правде сказать, со-
всем нехорошая: куцая.
  - Как это - куцая?
  - Верхушка у нее короткая. Мне
такой елки и даром не надо!
  Нашли мы другую елку.
  - А эта хромая, - говорит Мишка.
  - Как - хромая?
  - Так, хромая. Видишь, у нее нога
внизу закривляется.
  - Какая нога?
  - Ну, ствол.
  - Ствол! Так бы и говорил!
  Нашли мы еще одну елку.
  - Лысая, - говорит Мишка.
  - Сам ты лысый! Как это елка мо-
жет быть лысая?
  - Конечно, лысая! Видишь, какая
она реденькая, вся просвечивает.
Один ствол виден. Просто не елка, а
палка!
  И так все время: то лысая, то
хромая, то еще какая-нибудь!
  - Ну, - говорю, - тебя слушать -
до ночи елки не срубишь!
  Нашел себе подходящую елочку,
срубил и отдал топор Мишке:
  - Руби поскорей, нам домой ехать
пора.
  А он словно весь лес взялся обыс-
кать. Уж я и просил его и бранил -
ничего не помогало. Наконец он на-
шел елку по своему вкусу, срубил, и
мы пошли обратно на станцию. Шли,
шли, а лес все не кончается.
  - Может, мы не в ту сторону
идем? - говорит Мишка.
  Пошли мы в другую сторону. Шли,
шли - все лес да лес! Тут и темнеть
начало. Мы давай сворачивать то в
одну сторону, то в другую. Заплута-
лись совсем.
  - Вот видишь, - говорю, - что ты
наделал!
  - Что же я наделал? Я ведь не ви-
новат, что так скоро наступил ве-
чер.
  - А сколько ты елку выбирал? А
дома сколько возился? Вот придется
из-за тебя в лесу ночевать!
  - Что ты! - испугался Мишка.
- Ведь ребята сегодня придут. Надо
искать дорогу.
  Скоро стемнело совсем. На небе
засверкала луна. Черные стволы де-
ревьев стояли, как великаны, во-
круг. За каждым деревом нам чуди-
лись волки. Мы остановились и боя-
лись идти вперед.
  - Давай кричать! - говорит Мишка.
  Тут мы как закричим вместе:
  - Ау!
  "Ау!" - ответило эхо.
  - Ау! Ау-у! - закричали мы снова
что было силы.
  "Ау! Ау-у!" - повторило эхо.
  - Может быть, нам лучше не кри-
чать? - говорит Мишка.
  - Почему?
  - Еще волки услышат и прибегут.
  - Тут, наверно, никаких волков
нет.
  - А вдруг есть! Лучше пойдем ско-
рее.
  Я говорю:
  - Давай прямо идти, а то мы никак
на дорогу не выберемся.
  Пошли мы снова. Мишка все огляды-
вался и спрашивал:
  - А что делать, когда нападают
волки, если ружья нет?
  - Бросать в них горящие головеш-
ки, - говорю я.
  - А где их брать, эти головешки?
  - Развести костер - вот тебе и
головешки.
  - А у тебя есть спички?
  - Нету.
  - А они на дерево могут влезть?
  - Кто?
  - Да волки.
  - Волки? Нет, не могут.
  - Тогда, если на нас нападут вол-
ки, мы залезем на дерево и будем
сидеть до утра.
  - Что ты! Разве просидишь на де-
реве до утра!
  - Почему не просидишь?
  - Замерзнешь и свалишься.
  - Почему замерзнешь? Нам ведь не
холодно.
  - Нам не холодно, потому что мы
двигаемся, а попробуй посиди на де-
реве без движения - сразу замерз-
нешь.
  - А зачем сидеть без движения? -
говорит Мишка. - Можно сидеть и но-
гами дрыгать.
  - Это устанешь - целую ночь на
дереве ногами дрыгать!
  Мы продирались сквозь густые кус-
тарники, спотыкались о пни, тонули
по колено в снегу. Идти становилось
трудней и трудней.
  Мы очень устали.
  - Давай бросим елки! - говорю я.
  - Жалко, - говорит Мишка. - Ко
мне ребята сегодня придут. Как же я
без елки буду?
  - Тут нам бы самим, - говорю,
- выбраться! Чего еще о елках ду-
мать!
  - Постой, - говорит Мишка. - Надо
одному вперед идти и протаптывать
дорогу, тогда другому будет легче.
Будем меняться по очереди.
  Мы остановились, передохнули. По-
том Мишка впереди пошел, а я за ним
следом. Шли, шли... Я остановился,
чтоб переложить елку на другое пле-
чо. Хотел идти дальше, смотрю - нет
Мишки! Исчез, словно провалился под
землю вместе со своей елкой.
  Я кричу:
  - Мишка!
  А он не отвечает.
  - Мишка! Эй! Куда же ты делся?
  Нет ответа.
  Я пошел осторожно вперед, смот-
рю - а там обрыв! Я чуть не свалил-
ся с обрыва. Вижу - внизу шевелится
что-то темное.
  - Эй! Это ты, Мишка?
  - Я! Я, кажется, с горы скатился!
  - Почему же ты не отвечаешь? Я
тут кричу, кричу...
  - Ответишь тут, когда я ногу
ушиб!
  Я спустился к нему, а там дорога.
Мишка сидит посреди дороги и колен-
ку руками трет.
  - Что с тобой?
  - Коленку ушиб. Нога, понимаешь,
подвернулась.
  - Больно?
  - Больно! Я посижу.
  - Ну, давай посидим, - говорю я.
  Уселись мы с ним на снегу. Сиде-
ли, сидели, пока нас не пробрал хо-
лод.
  Я говорю:
  - Тут и замерзнуть можно! Может
быть, пойдем по дороге? Она нас ку-
да-нибудь выведет: или на станцию,
или к лесничему, или в деревню ка-
кую-нибудь. Не замерзать же в лесу!
  Мишка хотел встать, но тут же за-
охал и опять сел.
  - Не могу, - говорит.
  - Что же теперь делать? Давай я
понесу тебя на закорках, - говорю
я.
  - Да разве ты донесешь?
  - Давай попробую.
  Мишка поднялся и начал взбираться
ко мне на спину. Кряхтел, кряхтел,
насилу залез. Тяжелый! Я согнулся в
три погибели.
  - Ну, неси! - говорит Мишка.
  Только прошел я несколько шагов,
поскользнулся - и бух в снег.
  - Ай! - заорал Мишка. - У меня
нога болит, а ты меня в снег кида-
ешь!
  - Я же не нарочно!
  - Не брался бы, если не можешь!
  - Горе мне с тобой! - говорю я.
- То ты с бенгальскими огнями во-
зился, то елку до самой темноты вы-
бирал, а теперь вот зашибся... Про-
падешь тут с тобой!
  - Можешь не пропадать!..
  - Как же не пропадать?
  - Иди один. Это все я виноват. Я
уговорил тебя за елками ехать.
  - Что же, я тебя бросить должен?
  - Ну и что ж? Я и один дойду. По-
сижу, нога пройдет - я и пойду.
  - Да ну тебя! Никуда я без тебя
не пойду. Вместе приехали, вместе и
вернуться должны. Надо придумать
что-нибудь.
  - Что же ты придумаешь?
  - Может быть, санки сделать? У
нас топор есть.
  - Как же ты из топора санки сде-
лаешь?
  - Да не из топора, голова! Сру-
бить дерево, а из дерева - санки.
  - Все равно гвоздей нет.
  - Надо подумать, - говорю я.
  И стал думать. А Мишка все на
снегу сидит. Я подтащил к нему елку
и говорю:
  - Ты лучше на елку сядь, а то
простудишься.
  Он уселся на елку. Тут мне пришла
в голову мысль.
  - Мишка, - говорю я, - а что, ес-
ли тебя повезти на елке?
  - Как - на елке?
  - А вот так: ты сиди, а я буду за
ствол тащить. Ну-ка, держись!
  Я схватил елку за ствол и пота-
щил. Вот как ловко придумал! Снег
на дороге твердый, укатанный, елка
по нему легко идет, а Мишка на
ней - как на санках!
  - Замечательно! - говорю я.
- На-ка, держи топор.
  Отдал ему топор. Мишка уселся по-
удобнее, и я повез его по дороге.
Скоро мы выбрались на опушку леса и
сразу увидели огоньки.
  - Мишка! - говорю. - Станция!
  Издали уже слышался шум поезда.
  - Скорей! - говорит Мишка.
- Опоздаем на поезд!
  Я припустился изо всех сил. Мишка
кричит:
  - Еще поднажми! Опоздаем!
  Поезд уже подъезжал к станции.
Тут и мы подоспели. Подбегаем к ва-
гону. Я подсадил Мишку. Поезд тро-
нулся, я вскочил на подножку и елку
за собой втащил. Пассажиры в вагоне
стали бранить нас за то, что елка
колючая.
  Кто-то спросил:
  - Где вы взяли такую ободранную
елку?
  Мы стали рассказывать, что с нами
в лесу случилось. Тогда все стали
жалеть нас. Одна тетенька усадила
Мишку на скамейку, сняла с него ва-
ленок и осмотрела ногу.
  - Ничего страшного нет, - сказала
она. - Просто ушиб.
  - А я думал, что ногу сломал, так
она у меня болела, - говорит Мишка.
  Кто-то сказал:
  - Ничего, до свадьбы заживет!
  Все засмеялись. Одна тетенька да-
ла нам по пирогу, а другая - кон-
фет. Мы обрадовались, потому что
очень проголодались.
  - Что же мы теперь будем де-
лать? - говорю я. - У нас на двоих
одна елка.
  - Отдай ее на сегодня мне, - го-
ворит Мишка, - и дело с концом.
  - Как это - с концом? Я ее тащил
через весь лес да еще тебя на ней
вез, а теперь сам без елки оста-
нусь?
  - Так ты мне ее только на сегодня
дай, а завтра я тебе возвращу об-
ратно.
  - Хорошенькое, - говорю, - дело!
У всех ребят праздник, а у меня да-
же елки не будет!
  - Ну ты пойми, - говорит Мишка,
- ко мне ребята сегодня придут! Что
я буду без елки делать?
  - Ну, покажешь им свои бенгаль-
ские огни. Что, ребята елки не ви-
дели?
  - Так бенгальские огни, наверно,
не будут гореть. Я их уже двадцать
раз делал - ничего не получается.
Один дым, да и только!
  - А может быть, получится?
  - Нет, я и вспоминать про это не
буду. Может, ребята уже забыли.
  - Ну нет, не забыли! Не надо было
заранее хвастаться.
  - Если б у меня елка была, - го-
ворит Мишка, - я бы про бенгальские
огни что-нибудь сочинил и как-ни-
будь выкрутился, а теперь просто не
знаю, что делать.
  - Нет, - говорю, - не могу я тебе
елку отдать. У меня еще ни в одном
году так не было, чтоб елки не бы-
ло.
  - Ну будь другом, выручи! Ты меня
уже не раз выручал!
  - Что же, я тебя всегда выручать
должен?
  - Ну, в последний раз! Я тебе что
хочешь за это дам. Возьми мои лыжи,
коньки, волшебный фонарь, альбом с
марками. Ты ведь сам знаешь, что у
меня есть. Выбирай что угодно.
  - Хорошо, - сказал я. - Если так,
отдай мне своего Дружка.
  Мишка задумался. Он отвернулся и
долго молчал. Потом посмотрел на
меня - глаза у него были печаль-
ные - и сказал:
  - Нет, Дружка я не могу отдать.
  - Ну вот! Говорил "что угодно", а
теперь...
  - Я забыл про Дружка... Я, когда
говорил, думал про вещи. А Дружок
ведь не вещь, он живой.
  - Ну и что ж? Простая собака! Ес-
ли б он хоть породистый был.
  - Он же не виноват, что он не по-
родистый! Все равно он любит меня.
Когда меня нет дома, он думает обо
мне, а когда я прихожу, радуется и
машет хвостом... Нет, пусть будет
что будет! Пусть ребята смеются на-
до мной, а с Дружком я не расста-
нусь, даже если бы ты мне дал целую
гору золота!
  - Ну ладно, - говорю я, - бери
тогда елку даром.
  - Зачем даром? Раз я обещал любую
вещь, так и бери любую вещь. Хо-
чешь, я тебе дам волшебный фонарь
со всеми картинками? Ты ведь очень
хотел, чтоб у тебя был волшебный
фонарь.
  - Нет, не надо мне волшебного фо-
наря. Бери так.
  - Ты ведь столько трудился из-за
елки - зачем отдавать даром?
  - Ну и пусть! Мне ничего не надо.
  - Ну, и мне даром не надо, - го-
ворит Мишка.
  - Так это ведь не совсем даром, -
говорю я. - Просто так, ради друж-
бы. Дружба ведь дороже волшебного
фонаря! Пусть это будет наша общая
елка.
  Пока мы разговаривали, поезд по-
дошел к станции. Мы и не заметили,
как доехали. У Мишки нога совсем
перестала болеть. Он только немного
прихрамывал, когда мы сошли с поез-
да.
  Я сначала забежал домой, чтоб ма-
ма не беспокоилась, а потом помчал-
ся к Мишке - украшать нашу общую
елку.
  Елка уже стояла посреди комнаты,
и Мишка заклеивал ободранные места
зеленой бумагой. Мы еще не кончили
украшать елку, как стали собираться
ребята.
  - Что же ты, позвал на елку, а
сам даже не украсил ее! - обиделись
они.
  Мы стали рассказывать про наши
приключения, а Мишка даже приврал,
будто на нас напали в лесу волки и
мы от них спрятались на дерево. Ре-
бята не поверили и стали смеяться
над нами. Мишка сначала уверял их,
потом махнул рукой и сам стал сме-
яться. Мишкины мама и папа пошли
встречать Новый год к соседям, а
для нас мама приготовила большой
круглый пирог с вареньем и других
разных вкусных вещей, чтоб мы тоже
могли хорошо встретить Новый год.
  Мы остались одни в комнате. Ребя-
та никого не стеснялись и чуть ли
не на головах ходили. Никогда я не
слыхал такого шума! А Мишка шумел
больше всех. Ну, я-то понимал, по-
чему он так разошелся. Он старался,
чтоб кто-нибудь из ребят не вспом-
нил про бенгальские огни, и выдумы-
вал все новые и новые фокусы.
  Потом мы зажгли на елке разно-
цветные электрические лампочки, и
тут вдруг часы начали бить двена-
дцать часов.
  - Ура! - закричал Мишка. - С Но-
вым годом!
  - Ура! - подхватили ребята. - С
Новым годом! Ур-а-а!
  Мишка уже считал, что все кончи-
лось благополучно, и закричал:
  - А теперь садитесь за стол, ре-
бята, будет чай с пирогом!
  - А бенгальские огни где же? -
закричал кто-то.
  - Бенгальские огни? - растерялся
Мишка. - Они еще не готовы.
  - Что же ты, позвал на елку, го-
ворил, что бенгальские огни бу-
дут... Это обман!
  - Честное слово, ребята, никакого
обмана нет! Бенгальские огни есть,
только они еще сырые...
  - Ну-ка, покажи. Может быть, они
уже высохли. А может, никаких бен-
гальских огней нету?
  Мишка нехотя полез на шкаф и чуть
не свалился оттуда вместе с колбас-
ками. Они уже высохли и преврати-
лись в твердые палочки.
  - Ну вот! - закричали ребята.
- Совсем сухие! Что ты обманываешь!
  - Это только так кажется, -
оправдывался Мишка. - Им еще долго
сохнуть надо. Они не будут гореть.
  - А вот мы сейчас посмотрим! -
закричали ребята.
  Они расхватали все палочки, за-
гнули проволочки крючочками и раз-
весили их на елке.
  - Постойте, ребята, - кричал Миш-
ка, - надо проверить сначала!
  Но его никто не слушал.
  Ребята взяли спички и подожгли
все бенгальские огни сразу.
  Тут раздалось шипение, будто вся
комната наполнилась змеями. Ребята
шарахнулись в стороны. Вдруг бен-
гальские огни вспыхнули, засверкали
и рассыпались кругом огненными
брызгами. Это был фейерверк! Нет,
какой там фейерверк - северное сия-
ние! Извержение вулкана! Вся елка
сияла и сыпала вокруг серебром. Мы
стояли как зачарованные и смотрели
во все глаза.
  Наконец огни догорели, и вся ком-
ната наполнилась каким-то едким,
удушливым дымом. Ребята стали чи-
хать, кашлять, тереть руками глаза.
Мы все гурьбой бросились в коридор,
но дым из комнаты повалил за нами.
Тогда ребята стали хватать свои
пальто и шапки и начали расходить-
ся.
  - Ребята, а чай с пирогом? - над-
рывался Мишка.
  Но никто не обращал на него вни-
мания. Ребята кашляли, одевались и
расходились. Мишка вцепился в меня,
отнял мою шапку и закричал:
  - Не уходи хоть ты! Останься хоть
ради дружбы! Будем пить чай с пиро-
гом!
  Мы с Мишкой остались одни. Дым
понемногу рассеялся, но в комнату
все равно нельзя было войти. Тогда
Мишка завязал рот мокрым платком,
подбежал к пирогу, схватил его и
притащил в кухню.
  Чайник уже вскипел, и мы стали
пить чай с пирогом. Пирог был вкус-
ный, с вареньем, только он все-таки
пропитался дымом от бенгальских ог-
ней. Но это ничего. Мы с Мишкой
съели полпирога, а другую половину
доел Дружок.

--------


            ТУК-ТУК-ТУК
  Мы втроем - я, Мишка и Костя -
приехали в пионерлагерь на день
раньше всего отряда. У нас было за-
дание: украсить помещение к приезду
ребят. Мы сами просили нашего вожа-
того Витю отправить нас вперед. Нам
очень хотелось поскорей в лагерь.
  Витя согласился и сам поехал с
нами. Когда мы приехали, в доме уже
заканчивалась уборка. Мы развесили
на стенах плакаты, картины, которые
привезли с собой, потом нарезали из
разноцветной бумаги флажков, нани-
зали их на веревочки и повесили под
потолком. Потом нарвали в поле цве-
тов, наделали из них букетов и
расставили на окнах в банках с во-
дой. Хорошо получилось!
  Вечером вожатый Витя уехал обрат-
но в город. Марья Максимовна, ла-
герный сторож, которая жила рядом в
маленьком домике, сказала, чтобы мы
шли ночевать к ней, но мы не захо-
тели. Мишка сказал, что мы ничего
не боимся и будем ночевать одни в
доме. Марья Максимовна ушла, а мы
поставили во дворе самовар, сели на
крылечке и отдыхали.
  Хорошо было в лагере! Возле само-
го дома росли высокие рябины, а
вдоль забора - огромные старые ли-
пы. На них множество круглых во-
роньих гнезд.
  Вороны кружились над липами и
громко кричали. В воздухе гудели
майские жуки. Они носились в разные
стороны, налетали на стены дома и
шлепались на землю. Мишка подбирал
их и складывал в коробочку.
  А потом солнышко скрылось за ле-
сом, и облака на небе вспыхнули
красным пламенем. Так красиво ста-
ло! Если бы у меня были краски, я
бы тут же нарисовал картину: вверху
красные облака, а внизу наш само-
вар. А от самовара поднимается дым
прямо к облакам, как из пароходной
трубы.
  Потом облака потухли и стали се-
рые, как будто горы. Все перемени-
лось вокруг. Нам даже стало казать-
ся, что мы попали каким-то чудом в
другие края.
  Самовар вскипел. Мы перенесли его
в комнату, зажгли лампу и сели пить
чай. В окно налетели ночные бабоч-
ки; они кружились вокруг лампы,
будто плясали. Все было как-то не-
обыкновенно. Тихо так, только само-
вар на столе шумит. Мы сидим и чай
пьем, сами себе хозяева.
  После чая Мишка запер на крючок
дверь и еще веревкой за ручку при-
вязал.
  - Чтоб не забрались разбойники, -
говорит.
  - Не бойся, - говорим мы, - никто
не заберется.
  - Я не боюсь. Так, на всякий слу-
чай. И ставни надо закрыть.
  Мы посмеялись над ним, но ставни
все-таки закрыли, на всякий случай,
и стали укладываться спать. Сдвину-
ли три кровати вместе, чтоб удобнее
было разговаривать.
  Мишка стал просить пустить его в
середину. Костя говорит:
  - Ты, видно, хочешь, чтоб разбой-
ники сначала нас убили, а потом
только до тебя добрались. Ну ладно,
ложись.
  Пустили его в середину. Но он все
равно, должно быть, боялся: взял в
кухне топор и сунул его себе под
подушку. Мы с Костей чуть со смеху
не лопнули.
  - Ты только нас не заруби по
ошибке, - говорим. - А то примешь
нас за разбойников и тяпнешь по го-
лове топором.
  - Не бойтесь, - говорит Мишка,
- не тяпну!
  Потушили мы лампу и стали в тем-
ноте рассказывать друг другу сказ-
ки. Сначала рассказал Мишка, потом
я, а когда очередь дошла до Кости,
он начал какую-то длинную страшную
сказку про колдунов, про ведьм, про
чертей и про Кощея Бессмертного.
Мишка от страха закутался с головой
в одеяло и стал просить Костю не
рассказывать больше эту сказку. А
Костя, чтоб попугать Мишку, принял-
ся еще кулаками по стене стучать и
говорить, что это черти стучат. Мне
самому сделалось страшно, и я ска-
зал Косте, чтоб он перестал.
  Наконец Костя унялся. Мишка успо-
коился и уснул. Стало тихо. Мы с
Костей почему-то долго не могли
уснуть. Лежим, прислушиваемся, как
Мишкины жуки в коробке шуршат.
  - Темно, как в погребе! - сказал
Костя.
  - Это потому, что ставни закры-
ты, - говорю я.
  - А все-таки мы храбрые! Не боим-
ся одни ночевать! - говорит Костя.
  Скоро чуточку посветлело. Стали
видны щели в ставнях.
  - Наверно, уже рассвет, - говорит
Костя. - Теперь ночи совсем корот-
кие.
  - А может быть, луна взошла?
  Наконец я задремал. Вдруг слышу
сквозь сон:
  Тук-тук-тук!
  Я проснулся. Мишка и Костя спят.
Я разбудил Костю.
  - Кто-то стучит, - говорю.
  - Кто же может стучать?
  - А вот послушай.
  Прислушались мы. Тихо. Потом сно-
ва:
  Тук-тук-тук!
  - В дверь стучат, - говорит Кос-
тя. - Кто же это?
  Подождали мы. Не стучат больше.
"Может быть, показалось", - думаем.
  Вдруг опять:
  Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!
  - Тише, - шепчет Костя, - не надо
отзываться. Может быть, постучит и
уйдет.
  Подождали. Вдруг снова:
  Тук-тук-тук! Тра-та-та-та!
  - Ах, чтоб тебя разорвало! Не
уходит! - говорит Костя.
  - Может быть, это из города кто-
нибудь приехал? - говорю я.
  - Зачем же в такую поздноту ез-
дить? Подождем. Если постучат еще,
спросим.
  Ждем. Никого нет.
  - Наверно, ушел, - говорит Костя.
  Только мы было успокоились, вдруг
снова:
  Тра-та-та-та!
  Я подскочил в постели от неожи-
данности.
  - Пойдем, - говорю, - спросим.
  - Пойдем.
  Подкрались мы к двери.
  - Кто там? - спрашивает Костя.
  Тихо. Никто не отвечает.
  - Кто там?
  Молчит.
  - Кто там?
  Никакого ответа.
  - Наверно, ушел, - говорю я.
  Пошли мы обратно. Только отошли
от двери:
  Тук-тук-тук! Трах-та-тах!
  Бросились опять к дверям:
  - Кто там?
  Молчит.
  - Что он, глухой, что ли? - гово-
рит Костя.
  Стоим мы, прислушиваемся. За
дверью будто об стенку кто-то трет-
ся.
  - Кто там?
  Ничего не отвечает.
  Отошли мы от двери. Вдруг снова:
  Тук-тук-тук!
  Забрались мы на кровать и дышать
боимся. Сидели, сидели - не стучит
больше. Легли. Думаем, не будет
больше стучать.
  Тихо. Вдруг слышим - шуршит по
крыше. И вдруг по железу:
  Бух-бух-бух! Трах!
  - На крышу забрался! - прошептал
Костя.
  Вдруг с другой стороны:
  Бум-бум-бум! Бах!
  - Да тут не один, а двое! - гово-
рю я. - Что ж это они, крышу разо-
брать хотят?
  Вскочили мы с кроватей, закрыли
дверь в соседнюю комнату, откуда
был ход на чердак. К двери стол
придвинули и еще другим столом и
кроватью подперли. А на крыше все
стучат: то один, то другой, то
вместе разом. И еще третий к ним
прибавился. И еще кто-то снова в
дверь колотить начал.
  - Может быть, это кто-нибудь на-
рочно, чтоб напугать нас, - говорю
я.
  - Выйти, - говорит Костя, - да
накостылять им по шее, чтоб не ме-
шали спать!
  - Еще нам, - говорю, - накостыля-
ют. Вдруг их там человек двадцать!
  - А может, это и не люди!
  - А кто же?
  - Черти какие-нибудь.
  - Брось, - говорю, - сказки рас-
сказывать! И без сказок страшно!
  А Мишка спит и ничего не слышит.
Ему хоть бы что!
  - Может быть, разбудить его? -
спрашиваю.
  - Не надо. Пусть пока спит, - го-
ворит Костя. - Знаешь, какой он
трус. До смерти перепугается.
  Устали мы, прямо с ног валимся.
Спать хочется! Костя забрался в
постель и говорит:
  - Надоела мне вся эта музыка!
Пусть там себе хоть головы расшибут
на крыше. Очень мне нужно обращать
внимание.
  Я вытащил у Мишки из-под подушки
топор, положил его рядом с собой в
кровать и тоже прилег отдохнуть.
Стук на крыше становился все чаще и
тише. Мне стало казаться, что это
дождь по крыше стучит, и я не заме-
тил, как снова уснул.
  Утром просыпаемся от страшного
стука. Во дворе шум и крик.
  Я схватил топор, подбежал к две-
ри.
  - Кто там? - спрашиваю.
  И вдруг слышу голос Вити, вожато-
го:
  - Откройте, ребята! Что там с ва-
ми случилось? Полчаса достучаться
не можем.
  Я открыл дверь. Все ребята гурь-
бой ввалились в комнату. Витя уви-
дел топор.
  - Зачем топор? - спрашивает. - И
что у вас за разгром такой?
  Мы с Костей стали рассказывать,
что здесь ночью случилось. Но никто
нам не верил, все смеялись над нами
и говорили, что это нам с перепугу
показалось. Мы с Костей чуть не
плакали от обиды.
  Вдруг сверху послышался стук.
  - Тише! - закричал Костя и поднял
палец кверху.
  Ребята умолкли и стали прислуши-
ваться.
  Тук-тук-тук! - стучало что-то по
крыше.
  Ребята застыли от удивления. Мы с
Костей открыли дверь и потихоньку
вышли во двор. Все пошли за нами.
Мы отошли от дома в сторону и
взглянули на крышу. Там сидела
обыкновенная ворона и что-то клева-
ла.
  Тук-тук-тук! Бух-бух! - стучала
она по железу клювом.
  Ребята увидели ворону и расхохо-
тались так громко, что ворона за-
хлопала крыльями и улетела. Ребята
сейчас же притащили лестницу; не-
сколько человек забрались на крышу
посмотреть, что там клевала ворона.
  - Здесь прошлогодние ягоды рябины
лежат. Наверно, вороны клюют их и
стучат по крыше! - закричали ребя-
та.
  - Откуда же здесь ягоды рябины
берутся? - говорим мы.
  - Да тут ведь вокруг рябины рас-
тут. Вот ягоды прямо на крышу и па-
дают.
  - Постойте, а в дверь-то кто сту-
чал? - говорю я.
  - Да, - говорит Костя, - зачем
это воронам понадобилось в дверь
стучать? Вы еще скажете, что вороны
нарочно в дверь стучали, чтоб мы их
переночевать пустили.
  На это никто не мог ничего отве-
тить. Все побежали на крыльцо и
стали осматривать дверь. Витя под-
нял с крыльца ягоду и сказал:
  - Они и не стучали в дверь. Они
клевали на крыльце ягоды, а вам по-
казалось, что стучат в дверь.
  Мы посмотрели: на крыльце валя-
лось несколько ягод рябины.
  - Храбрецы! - смеялись над нами
ребята. - Втроем испугались вороны!
  - И совсем не втроем, а вдвоем, -
говорю я, - Мишка спал как убитый и
ничего не слышал.
  - Молодец, Мишка! - закричали ре-
бята. - Значит, ты один не боялся
вороны?
  - Я ничего не боялся, - ответил
Мишка. - Я спал и ничего не знаю.
  С тех пор все считают Мишку храб-
рецом, а нас с Костей трусами.

--------


            ОГОРОДНИКИ
  Через день после того, как мы
приехали в пионерлагерь, наш вожа-
тый Витя сказал, что у нас будет
свой огород. Мы собрались и стали
решать, как будем обрабатывать зем-
лю и что сажать. Решили поделить
землю на участки и чтобы на каждом
участке бригада из двух человек ра-
ботала. Сразу будет видно, кто впе-
реди, а кто отстает. Отстающим ре-
шили помогать, чтобы вся земля была
хорошо обработана и дала большой
урожай.
  Мы с Мишкой попросили записать
нас в одну бригаду. Мы еще в городе
условились, что будем работать
вместе и рыбу ловить вместе. Все у
нас было общее: и лопаты и удочки.
  - Ребята, - сказал Вадик Зайцев,
- я предлагаю сделать красное знамя
и на нем написать: "Лучшему огород-
нику". Кто первый вскопает участок,
у того на участке поставим знамя.
  - Правильно, - согласились ребя-
та. - А потом будем за это знамя
бороться. Кто лучше проведет посад-
ку, к тому перейдет на участок зна-
мя. Потом знамя будем передавать за
прополку. А у кого окажется самый
большой урожай, тому подарим осенью
это знамя и пусть он везет его с
собой в город.
  Мы с Мишкой решили бороться за
красное знамя.
  - Как возьмем его в самом начале,
так до конца не выпустим и домой
увезем, - говорил Мишка.
  Наш огород был недалеко от реки.
Мы измерили землю рулеткой, намети-
ли участки и вбили колышки с номе-
рами. Нам с Мишкой достался двена-
дцатый участок. Мишка тут же стал
кричать, что нам самый плохой учас-
ток дали.
  - Да чем он плохой? - спрашивает
Витя.
  - Дырка вон тут в земле!
  - Ну, что это за дырка! - засме-
ялся Витя. - Лошадь копытом прода-
вила.
  - И пень вон торчит, - говорит
Мишка.
  - И на других участках есть пни,
посмотри.
  Но Мишка уже никуда смотреть не
хотел и кричал:
  - Его ведь из земли выковыривать
надо!
  - Что ж, выкорчуете. Сами не
справитесь, ребята помогут.
  - Уж если возьмемся - справим-
ся, - обиделся Мишка. - Еще и ребя-
там поможем, на буксир кого надо
возьмем.
  - Вот и хорошо, - сказал Витя.
  Все ребята стали вскапывать зем-
лю. И мы с Мишкой стали копать.
  Мишка то и дело бегал смотреть,
сколько другие ребята вскопали. Я
говорю ему:
  - Ты не бегай, работай, а то мы
меньше всех вскопаем.
  - Ничего, - говорит, - я еще под-
нажму.
  И стал поднажимать. Поднажмет,
поднажмет и снова убежит куда-ни-
будь.
  В этот день мы мало работали.
Скоро вожатый Витя позвал всех обе-
дать. После обеда мы с Мишкой схва-
тили лопаты и снова хотели на ого-
род бежать, но Витя не позволил. Он
сказал:
  - Работать будем только до обеда.
После обеда - отдыхать, а то у нас
найдутся такие ребята, которые в
первый же день перетрудятся и потом
не смогут работать.
  На следующее утро мы раньше всех
примчались на огород и стали ко-
пать. Потом Мишка выпросил у Вити
рулетку и принялся землю мерять,
сколько у нас на участке вскопано
да сколько осталось. Покопает не-
много и снова меряет. И все ему ка-
жется мало.
  Я говорю:
  - Конечно, будет мало, если я
один копаю, а ты только меряешь!
  Он бросил рулетку и стал копать.
Только недолго копал. Корень ему в
земле попался, так он этот корень
стал из земли выдирать. Драл его,
драл, весь участок разворотил. Даже
на соседний участок залез и там вы-
дирает этот корень.
  - Да брось ты его, - говорю.
- Чего ты к нему привязался?
  - Я, - говорит, - думал, что он
короткий, а он вон какой длинный,
как удав.
  - Ну и перестань с ним возиться!
  - Да должен же он где-нибудь кон-
читься!
  - А тебе будто не все равно?
  - Нет, - говорит, - я такой чело-
век: если за что-нибудь взялся,
обязательно до конца сделаю.
  И снова ухватился руками за ко-
рень. Тогда я рассердился, подошел
и отрубил этот корень лопатой. А
Мишка корень рулеткой измерил и го-
ворит:
  - Ого! Шесть с половиной метров!
А если бы ты не отрубил, так он,
может быть, метров двадцать был бы!
  Я говорю:
  - Если бы я знал, что ты так бу-
дешь работать, то с тобой бы не
связывался.
  А он:
  - Можешь отдельно. Я же тебя не
заставляю.
  - Как же теперь отдельно, когда у
нас столько вскопано! Вот не полу-
чим из-за тебя красного знамени.
  - Почему не получим? Ты посмотри,
сколько у Вани Ложкина и Сени Боб-
рова. Еще меньше нашего.
  Он побежал на участок Вани и Сени
и стал над ними смеяться:
  - Эх, вы! Придется вас на буксир
брать!
  А они его прогоняют:
  - Смотри, как бы тебя не взяли!
  Я говорю:
  - Чудак ты! Над другими смеешься,
а сам сколько сделал? И чего я
только с тобой связался!
  - Ничего, - говорит, - я одну
штуку придумал. Завтра знамя будет
на нашем участке.
  - С ума, - говорю, - сошел! Тут
на два дня работы, а с тобой и че-
тыре провозишься.
  - Вот увидишь, я потом тебе рас-
скажу.
  - Ты лучше работай. Все равно
земля сама не вскопается.
  Он взял лопату, но тут Витя ска-
зал, чтобы все шли обедать. Ну,
Мишка лопату на плечо и помчался
впереди всех в лагерь.
  После обеда Витя стал красный
флаг делать, а мы все ему помогали:
кто палку строгал, кто материю под-
шивал, кто разводил краски. Флаг
получился красивый. Палку выкрасили
золотой краской, а на красной мате-
рии Витя написал серебряными буква-
ми: "Лучшему огороднику".
  Мишка сказал:
  - Давайте еще пугало сделаем,
чтоб вороны огород не клевали.
  Эта затея всем очень понравилась.
Взяли мы жердь и к ней крест-на-
крест палку привязали, достали ста-
рый мешок и сшили из него рубаху.
Потом натянули эту рубаху на жердь,
а сверху глиняный горшок надели. На
горшке Мишка нарисовал углем нос,
рот, глаза. Страшная рожа получи-
лась! Поставили это пугало посреди
двора. Все смотрели на него и смея-
лись.
  Мишка отвел меня в сторону и го-
ворит:
  - Вот что я придумал: давай, ко-
гда все лягут спать, удерем на ого-
род и вскопаем свой участок. Оста-
вим на утро кусочек маленький,
завтра быстро закончим и получим
знамя.
  Я говорю:
  - Если бы ты работал! А то ведь с
разными пустяками возишься.
  - Я буду хорошо работать, вот
увидишь!
  - Ну ладно, только если ты снова
возьмешься за старое, брошу все и
уйду.
  Вечером все легли спать. И мы с
Мишкой легли, только для виду. Я
уже начал дремать. Вдруг меня Мишка
толкает в бок:
  - Вставай! А то не видать нам
знамени, как своих ушей!
  Встал я. Мы вышли так, чтобы ни-
кто нас не видел. Взяли лопаты и
пошли на огород. Луна светила, и
все было видно.
  Пришли на огород.
  - Вот наш участок, - говорит Миш-
ка. - Видишь, и пень торчит.
  Стали мы копать. На этот раз Миш-
ка хорошо работал, и мы много вско-
пали. Дошли до пня и решили его вы-
корчевать. Обкопали со всех сторон
и стали из земли тащить. Тащили,
тащили, а он не лезет. Пришлось об-
рубить корни лопатой. Устали, как
лошади! Все-таки вытащили. Землю
заровняли, а пень Мишка на соседний
участок бросил.
  Я говорю:
  - Это ты нехорошо сделал!
  - А куда его девать?
  - Нельзя же на чужой участок!
  - Ну, давай его в реку бросим!
  Взяли мы пень и потащили к реке.
А он тяжелый! Насилу дотащили - и
бултых в воду! Он поплыл по реке,
как будто спрут или осьминог какой.
Мы посмотрели ему вслед и пошли до-
мой. Больше в этот раз уже не могли
работать, устали очень. Да нам со-
всем небольшой кусочек осталось
вскопать.
  Утром проснулись мы позже всех.
Все тело у нас болит: руки болят,
ноги болят, спина болит.
  - Что это? - спрашивает Мишка.
  - Перетрудились, - говорю,
- слишком много работали.
  Встали мы, размялись немного. За
завтраком Мишка стал перед ребятами
хвастать, что красное знамя доста-
нется нам.
  После завтрака все помчались на
огород, а мы с Мишкой пошли не спе-
ша. Куда нам спешить! Пришли на
огород. Все, как кроты, роются, а
мы ходим да посмеиваемся.
  - Не видать вам знамени, - гово-
рим, - как своих ушей!
  Ребята отвечают:
  - Вы бы работали! Только другим
мешаете.
  Тут Мишка говорит:
  - А это вот чей участок? Совсем
мало вскопано. И хозяев нет. Навер-
но, дрыхнут еще!
  Я посмотрел:
  - Номер двенадцатый. Да это ведь
наш участок!
  - Не может быть, - говорит Мишка.
- Мы больше вскопали.
  - Мне, - говорю, - тоже казалось,
что больше.
  - Может быть, нарочно кто-нибудь
номерки переменил?
  - Нет, все правильно. Вот одинна-
дцатый, а там тринадцатый.
  Смотрим, и пень торчит. Мы расте-
рялись даже.
  - Послушай, - говорю я. - Если
это наш участок, то откуда же пень
взялся? Мы ведь его уже выкорчева-
ли!
  - Правда, - говорит Мишка. - Не
мог же за ночь новый пень вырасти.
  Вдруг слышим, Ваня Ложкин на сво-
ем участке кричит:
  - Ребята, смотрите, какое чудо! У
нас тут вчера пень был, а сегодня
нету. Куда он делся?
  Все побежали на это чудо смот-
реть. Подошли и мы с Мишкой.
  "Что такое! - думаем. - Вчера у
них и до половины не было вскопано,
а сегодня совсем небольшой кусочек
остался".
  - Мишка, - говорю я, - да это
ведь мы ночью по ошибке на их
участке работали и пень им выкорче-
вали!
  - Да что ты!
  - Верно!
  - Ах мы ослы! - говорит Мишка.
- Да что же нам теперь делать? По
правилу, они должны нам свой учас-
ток отдать, а себе пусть берут наш.
Что мы, даром у них работали?
  - Молчи! - говорю. - Хочешь, чтоб
над нами весь лагерь смеялся?
  - Что же делать?
  - Копать, - говорю, - вот что!
  Схватили мы лопаты. Да не тут-то
было: руки болят, ноги болят, спина
не разгибается.
  Скоро Ваня Ложкин и Сенька Бобров
на своем участке работу кончили.
Витя поздравил их и отдал им крас-
ное знамя.
  Они поставили его посреди участ-
ка. Все собрались вокруг и в ладоши
захлопали.
  Мишка говорит:
  - Это неправильно!
  - Почему неправильно? - спрашива-
ет Витя.
  - Потому и неправильно, что за
них кто-то пень выкорчевал. Они са-
ми сказали.
  - А мы виноваты? - говорит Ваня.
- Может быть, его кто-нибудь себе
на дрова выкорчевал. Разве мы за-
прещать будем?
  - А может быть, его кто-нибудь по
ошибке вместо своего выкорчевал, -
ответил Мишка.
  - Тогда бы он здесь был, а его
нигде нет, - сказал Ваня.
  - А может быть, они его в реку
бросили, - говорит Мишка.
  - Ну что ты пристал: "может быть"
да "может быть"!
  - Может быть, вам и участок кто-
нибудь ночью вскопал, - не унимался
Мишка.
  Я его толкаю, чтоб он не прогово-
рился.
  Ваня говорит:
  - Все может быть. Мы землю не ме-
ряли.
  Пошли мы на свой участок и стали
копать. А Ваня и Сенька стали рядом
и хихикают.
  - Вот работают! - говорит Сенька.
- Будто во сне мочалку жуют.
  - Надо их на буксир взять, - ска-
зал Ваня. - У них ведь меньше всех
вскопано.
  Ну и взяли нас на буксир. Помогли
нам копать и пень выкорчевать. Все
равно мы позже всех кончили. Ребята
говорят:
  - Давайте на их участке, как на
отстающем, поставим пугало.
  Все согласились и поставили пуга-
ло на нашем участке. Мы с Мишкой
обиделись. А ребята говорят:
  - Добивайтесь, чтоб ваш участок
стал лучшим, когда посадка и про-
полка будут, вот и уберем тогда с
вашего огорода пугало.
  Юра Козлов предложил:
  - Давайте пугало ставить отста-
ющим.
  - Давайте, - обрадовались все.
  - А осенью подарим тому, у кого
будет самый плохой урожай, - гово-
рит Сенька Бобров.
  Мы с Мишкой решили стараться изо
всех сил, чтоб отделаться от этого
пугала. Только у нас так ничего и
не получилось. Все лето простояло
оно на нашем участке, потому что на
посадке Мишка все перепутал и поса-
дил свеклу там, где уже была мор-
ковка посажена, а при прополке
вместо сорняков петрушку повыдер-
гал. Пришлось на этом месте в спеш-
ном порядке редиску посадить.
Сколько раз я хотел отделиться от
Мишки, да никак не мог. "Кто же, -
думаю, - в беде товарища покидает!"
Так и маялся с ним до конца.
  Зато осенью красное знамя нам с
Мишкой досталось. У нас самый боль-
шой урожай помидоров и кабачков
оказался.
  Ребята стали спорить.
  - Это неправильно! - говорили
они. - Все время были отстающие, и
вдруг самый большой урожай!
  Но Витя сказал:
  - Ничего, ребята, все правильно.
Хоть они и отставали, но землю хо-
рошо обрабатывали, старались и до-
бивались, чтоб большой урожай был.
  Ваня Ложкин сказал:
  - У них земля была хорошая. А вот
нам с Сеней скверная земля попа-
лась. И урожай маленький, хоть мы и
старались. За что же нам пугало по-
дарили? Пусть они тогда и пугало
берут себе, раз оно у них все лето
стояло.
  - Ничего, - говорит Мишка, - мы
возьмем и пугало. Давайте его сюда.
  Все засмеялись, а Мишка сказал:
  - Если бы не это пугало, то мы и
знамени не получили бы.
  - Это почему же? - удивились все.
  - Потому что на нашем участке оно
ворон пугало, а на других вороны не
боялись, вот и урожай получился
меньше. И потом, из-за этого пугала
мы не забывали, что нам надо ста-
раться и работать лучше.
  Я говорю Мишке:
  - Зачем ты взял это пугало? Для
чего оно нам?
  - Ну, давай его в реку бросим, -
говорит Мишка.
  Взяли мы пугало и бросили в реку.
Оно поплыло по реке, растопырив ру-
ки. Мы посмотрели ему вслед и стали
в него камнями швырять. А потом
пошли в лагерь.
  В тот же день Лешка Курочкин снял
нас фотоаппаратом вместе со знаме-
нем. Так что, если кому-нибудь хо-
чется карточку, мы можем прислать.

--------


     ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТОЛИ КЛЮКВИНА
  Ученик четвертого класса школы
No 36 Толя Клюквин вышел из дома
No 10 на Демьяновской улице и,
свернув в Третий Каширский пере-
улок, зашагал к своему приятелю
Славе Огонькову, который жил на Ло-
моносовской улице, в доме No 14.
Еще вчера с вечера друзья услови-
лись встретиться сегодня утром и
поиграть в шахматы. Они оба увлека-
лись этой игрой и способны были иг-
рать с утра до вечера. Такая на них
полоса нашла.
  Толя очень спешил, потому что
обещал своему другу прийти к десяти
часам утра, но уже было гораздо
больше, так как Толя по своей неор-
ганизованности замешкался дома и не
успел выйти вовремя. А тут еще, как
это всегда бывает, когда поскорей
надо, на улице произошла задержка.
Он уже был в конце Третьего Кашир-
ского переулка, как вдруг из-за за-
бора вылезла серая кошка и остано-
вилась с явным намерением перебе-
жать Толе дорогу.
  - А-кши! Брысь сейчас же! - за-
кричал Толя на кошку и, чтоб испу-
гать ее, нагнулся, делая вид, будто
хочет поднять с земли камень.
  Это действительно испугало кошку,
но, вместо того чтоб бежать назад,
она бросилась через дорогу и скры-
лась за воротами дома на противопо-
ложной стороне улицы.
  - Ах, чтоб тебя! - растерянно
пробормотал Толя.
  Он остановился, не смея идти впе-
ред, и стал думать, что лучше: плю-
нуть три раза через плечо и продол-
жать путь или возвратиться назад и
пройти по другой улице. Оглядевшись
по сторонам и убедившись, что его
никто не видит, он решил все же
вернуться назад.
  "Будто что-нибудь может изменить-
ся от того, что я плюну три раза, -
рассуждал он. - Раз кошка перебежа-
ла дорогу, то тут хоть плюй, хоть
не плюй... Хотя если сказать по
правде, то, может быть, и сама кош-
ка ничего не значит, да ладно уж,
шут с ней! Мне нетрудно по другой
дороге пройти, а то на самом деле
еще какая-нибудь неудача получит-
ся".
  Рассуждая таким образом, Толя
вернулся к своему дому и, пройдя по
Демьяновской улице до следующего
угла, свернул во Второй Каширский
переулок. На этот раз он добрался
до Ломоносовской улицы без особен-
ных приключений и еще издали уви-
дел, как из подъезда дома No 14
вышел какой-то мальчик. Сначала То-
ле показалось, что он очень похож
на Славу Огонькова, потом показа-
лось, будто не очень. Мальчик между
тем постоял у подъезда, словно о
чем-то раздумывая, после чего по-
вернулся к Толе спиной и зашагал в
противоположную сторону.
  "Ладно, - сказал сам себе Толя.
- Я сейчас поднимусь к Славе, и все
станет ясно. Если Слава дома, то
это, значит, не он. Если же его до-
ма нет, то тогда это он".
  Поднявшись на четвертый этаж, То-
ля позвонил у дверей 31-й кварти-
ры. Ему отворила Славина мама.
  - А Слава только что ушел, - ска-
зала она. - Разве ты не встретил
его?
  - Нет, то есть я видел его изда-
ли, да подумал, что это не он. Он
ведь сказал, что подождет меня.
  - Он тебя долго ждал, даже сер-
дился, что ты не идешь. А потом ему
позвонил по телефону Женя Зайцев, и
Слава сказал, что пойдет к нему.
  - Свинья какая! Будто уж не мог
подождать немножко! - сказал Толя,
попрощавшись со Славиной мамой и
спускаясь по лестнице.
  Выйдя на улицу, он постоял у
подъезда, раздумывая, что предпри-
нять, потом тоже пошел к Жене Зай-
цеву, который жил на Загородном
шоссе, то есть довольно далеко от
Ломоносовской улицы. Теперь Толе не
к чему было спешить. Он шел, зевая
по сторонам и разглядывая все, что
попадалось на пути. На Суворовском
бульваре он остановился, чтоб по-
смотреть на ребят, которые учились
кататься на детском двухколесном
велосипеде.
  Ребят было четверо, но ни один из
них еще не умел кататься, поэтому
они не столько ездили, сколько па-
дали с велосипеда. Нужно сказать,
что кататься на этом велосипеде без
привычки было довольно трудно, так
как он был не совсем обычной кон-
струкции. На обычном двухколесном
велосипеде педали надо крутить
только до тех пор, пока машина не
разгонится, после чего велосипед
едет сам, а педали стоят на месте.
На этом же велосипеде педали надо
было крутить все время. Даже когда
их можно было уже и не крутить, они
сами крутились. Это, наверное, объ-
яснялось тем, что велосипед был
устаревшей системы. Его подарил ре-
бятам один жилец, который жил в их
доме.
  Жильца этого звали Иван Герасимо-
вич. Когда Иван Герасимович был еще
маленький, ему подарил этот велоси-
пед его папа. Потом Иван Герасимо-
вич вырос и купил себе настоящий,
взрослый, велосипед, а этот велоси-
пед спрятал в сарае. Он думал, что
когда-нибудь женится и у него будут
дети, тогда он подарит им этот ве-
лосипед. Но прошло лет двадцать
пять или тридцать, Иван Герасимович
так и не женился, а про велосипед
забыл. И вот недавно он разбирал у
себя в сарае старую рухлядь и уви-
дел этот велосипед.
  "Что мне с ним делать? - подумал
Иван Герасимович. - Отдам-ка я его
ребятам в общее пользование. Все
равно у меня своих детишек нету.
Хотя я еще, может быть, женюсь, но
к тому времени велосипед совсем
заржавеет, и его надо будет выбро-
сить или сдать в утиль".
  Он вытащил велосипед из сарая и
сказал ребятам:
  - Вот вам, чертенята, велосипед.
Он хоть неказистый на вид, зато
крепкий. Я в детстве по целым дням
катался на нем, а у него, глядите,
хотя бы спица сломалась. Словом,
катайтесь, ребятки. Доламывайте.
  Ребята были очень удивлены и даже
не верили, что им дарят велосипед,
но потом увидели, что Иван Гераси-
мович не шутит, и очень обрадова-
лись. Сначала они попробовали ка-
таться по двору, но там им было
очень больно падать, так как весь
двор был вымощен крупным булыжни-
ком. Тогда они пошли на бульвар, и
здесь их увидел Толя. Он посмотрел,
как ребята то и дело кувыркались с
велосипеда на землю, и сказал:
  - Эх, вы! Кто же так учится ка-
таться! Так и носы расшибете! На
велосипеде надо учиться кататься с
горы.
  - Почему с горы? - удивились ре-
бята.
  - Потому что, когда едешь с горы,
велосипед катится сам - педали кру-
тить не надо, и можно учиться дер-
жать равновесие. А когда научишься
держать равновесие, можно начинать
учиться крутить педали. Если же
начнешь учиться сразу и тому и дру-
гому, то ничего не получится.
  Кто-то из ребят сказал:
  - Надо пройти по бульвару дальше,
там дорога идет вниз, то есть с
горки.
  Все побежали туда, где начинался
спуск. Но ни у кого не хватало сме-
лости скатиться на велосипеде с го-
ры.
  - Какие же вы трусишки! - сказал
Толя. - Ну-ка дайте велосипед, я
покажу вам, как надо кататься.
  Толя сел на велосипед, оттолкнул-
ся ногой и покатил вниз. Он уже
умел немного кататься, и езда на
велосипеде не представляла для него
трудности. Ребята гурьбой побежали
за ним. Они уже начали бояться, как
бы он не удрал от них вместе с ве-
лосипедом. Велосипед между тем на-
бирал скорость. Педали начали вер-
теться с такой быстротой, что Толя
не успевал крутить ногами. Пришлось
ему отпустить педали, но они все-
таки продолжали вращаться и начали
бить его по ногам. Тогда Толя рас-
ставил ноги широко в стороны и по-
мчался такой раскорякой со страшной
скоростью. Неожиданно он увидел
впереди малышей, которые играли
посреди бульвара. Чтоб не наехать
на них, ему пришлось круто повер-
нуть в сторону. На его счастье, в
ограде бульвара оказалась калитка.
Толя проскочил сквозь нее, в мгно-
вение ока пересек улицу и въехал в
ворота дома.
  Промелькнув по двору с быстротой
молнии, Толя выехал на задворки и
со всего разгона наткнулся передним
колесом на толстую чугунную тумбу,
которая лежала недалеко от забора.
От удара велосипед брыкнул, словно
лошадь, и встал торчком. Толя вы-
скочил из седла, перелетел вверх
ногами через забор, как акробат в
цирке, и шлепнулся в мусорный ящик,
который стоял в соседнем дворе под
забором.
  Все произошло так быстро, что То-
ля не успел опомниться, как уже си-
дел в ящике. Падая, он зацепился за
гвоздь, который торчал в крышке
ящика, и разорвал на спине рубашку.
Это несколько задержало скорость
полета, к тому же он упал на кучу
мягкого мусора, что значительно
смягчило удар. Таким образом, все
обошлось благополучно, если не счи-
тать, что в самый последний момент
Толя ушибся о стенку ящика лбом.
  Придя понемногу в себя, он ощупал
рукой ушибленный лоб, и ему показа-
лось, что там у него ссадина или
царапина.
  Приложив к ссадине носовой пла-
ток, Толя стал осматриваться по
сторонам, пытаясь разгадать, куда
это он попал.
  Ребята, которые мчались за вело-
сипедом во весь опор, сильно отста-
ли. Они, однако, успели заметить,
как Толя свернул с бульвара и
скрылся в чужих воротах. Вскочив в
эти же ворота и пробежав в конец
двора, они обнаружили валявшийся
под забором велосипед. Увидев, что
велосипед не похищен, но сам Толя
куда-то исчез, ребята принялись бе-
гать по двору, заглядывать во все
уголки и кричать:
  - Мальчик! Мальчик!
  Но Толя не отзывался. Ребята по-
думали, что он, должно быть, не за-
хотел больше кататься и ушел домой.
Они взяли велосипед и побежали об-
ратно на бульвар.
  Сидя в ящике, Толя слыхал, как
кричали ребята, но так как они зва-
ли его не по имени, то решил, что
зовут кого-то другого. Осмотревшись
по сторонам и выглянув из мусорного
ящика наружу, Толя наконец уяснил
себе, куда он попал. Понятно, у не-
го не было большого желания сидеть
в таком месте. Убедившись, что
кровь из царапины на лбу уже не
идет, он спрятал в карман носовой
платок и вылез из ящика.
  Перед ним, за деревьями, был ви-
ден серый кирпичный дом с высокой
аркой в стене. Толя пошел прямо под
эту арку, надеясь выйти на улицу,
но попал не на улицу, а в другой
двор. Здесь было гораздо красивее,
чем там, откуда явился Толя. Посре-
ди двора возвышалась огромная круг-
лая клумба с цветущими астрами, ге-
оргинами и яркими, как огоньки,
настурциями. Недалеко от клумбы бы-
ла куча песка, обнесенная с четырех
сторон голубым деревянным заборчи-
ком. Какие-то красивые тихие дети
сидели вокруг кучи и лепили из пес-
ка пирожки. Они были в ярких, цве-
тастых платьицах и костюмчиках. Из-
дали их тоже можно было принять за
цветы. По обеим сторонам песочной
кучи были разбиты газоны с аккурат-
но подстриженной зеленой травкой.
Вдоль газонов стояли удобные лавоч-
ки, на которых сидели мамы детей.
Они мирно беседовали между собой,
читали книжки и следили, чтоб де-
тишки хорошо вели себя и не запоро-
шили друг другу песочком глаза.
  Позади лавочек была волейбольная
площадка с протянутой поперек нее
веревочной сеткой. Несколько маль-
чиков и девочек постарше играли в
волейбол.
  Двор был большой, широкий, окру-
женный со всех четырех сторон сте-
нами домов с балконами. На многих
балконах пестрели цветы, высаженные
в длинных деревянных ящиках. Толя
невольно остановился и залюбовался
открывшейся перед ним картиной. Все
это было удивительно: и цветы, и
газоны с травой, и дети, и большой
кожаный мяч, плавно взлетавший над
волейбольной сеткой.
  "Ах, если бы и мне жить в этом
доме! - подумал Толя. - Я бы каждый
день глядел на цветочки, на песоч-
ную горку с детишками, играл бы с
этими мальчиками и девочками в во-
лейбол".
  Он грустно вздохнул и как раз в
это время увидел, что одна девочка
махнула ему рукой, приглашая его
поиграть с ними. Толя подошел не-
смело, но уже через две-три минуты
вполне освоился среди новых друзей.
Ему даже стало казаться, что он
знаком с ними чуть ли не тысячу
лет. Прошло еще минут пять, и он
уже захватил, как говорится, иници-
ативу в свои руки: подавал команду,
когда надо было меняться местами,
кричал "аут", "сетбол", "мазила" и
другие какие-то непонятные слова.
Он всех учил правилам игры, хотя
сам не особенно соблюдал эти прави-
ла. Кончилось тем, что он не смог
взять мяч, который шел очень низко.
Вместо того чтоб отбить мяч рукой,
он стукнул по нему ногой. Удар по-
лучился более сильный, чем ожидал
Толя, мяч полетел в сторону и попал
прямо в окно на втором этаже дома.
Осколки стекла со звоном посыпались
вниз. Мяч, к счастью, не влетел в
окно, а упал тут же рядом.
  Первой мыслью Толи было броситься
наутек, но он подавил в себе это
желание. Ему казалось нечестным
сбежать. Могли ведь подумать, что
окно вышиб не он, а кто-нибудь из
оставшихся игроков. Между тем один
мальчик схватил мяч и, прижимая его
к груди, побежал со двора.
  - Спасайся кто может! - закричал
кто-то.
  Все игроки бросились врассыпную.
  Увидев, что остался один, Толя
решил, что теперь и ему можно бе-
жать, но в тот же момент почувство-
вал, как его кто-то крепко схватил
сзади за шиворот, и чей-то визгли-
вый голос закричал прямо в ухо:
  - Ты куда же это мячом садишь,
разбойник?! Некуда тебе мячом пу-
лять, окромя как по окнам, лоботряс
ты этакий!
  Толя обернулся, насколько было
можно в его положении, и, скосив
глаза, увидел злое лицо старой жен-
щины, с коричневой бородавкой вели-
чиной с горошину над верхней губой.
Одной рукой старуха крепко держала
Толю за шиворот, в другой руке у
нее была черная клеенчатая сумка с
продуктами.
  - Я нечаянно, - растерянно про-
бормотал Толя, стараясь вырваться.
  - Я вот те оторву голову нечаянно
да заместо стекла в окошко вставлю.
Нет на вас, сорванцов, угомону!
  - Опять у вас разбили, Дарья Се-
меновна? - спросила одна из женщин,
которые сидели на лавочке возле пе-
сочной кучи.
  - У нас, милая, а то как же! Уже
в третий раз подряд бьют, чтоб их
лихоманка била! Стекол на них не
напасешься. Ты из какой квартиры? -
спросила Дарья Семеновна и с силой
тряхнула Толю за шиворот.
  - Из шестнадцатой, - признался
Толя.
  - А вот и неправда, - сказала
другая женщина. - Я в шестнадцатой
квартире всех знаю.
  - Так я ведь не в вашем доме жи-
ву, - ответил Толя.
  - Ах, не в нашем! - со злой
усмешкой сказала Дарья Семеновна.
- Мало тут наши бьют окна, так еще
не наши приходить будут! Пойдем-ка
в домоуправление.
  Старуха потащила Толю в домо-
управление. Там сидели управдом и
счетовод. Управдом что-то писал за
столом. Счетовод что-то подсчитывал
на арифмометре. Он при этом курил,
не выпуская изо рта папиросу, и
жмурился от попадавшего в глаза ды-
ма.
  Еще там, на лавочке у окна, сидел
усатый мужчина в сапогах. Он тоже
курил папиросу, отчего в комнате
стоял дым столбом.
  Попав в эту отравленную дымом ат-
мосферу, Толя закашлялся, но Дарья
Семеновна бесцеремонно подтолкнула
его вперед и, прикрыв за собой
дверь, сказала:
  - Вот, окно высадил. Уже в третий
раз разбивают, значит. Только было
отлучилась в магазин за продуктами,
возвращаюсь, а этот как наподдаст
мячик ногой. Сама видела. Наши-то
все на дачу уехали, денег мне в об-
рез оставили. Где я теперь на сте-
кольщика два рубля возьму?
  - Гм! - промычал управдом, отры-
ваясь от своих бумаг. - Придется,
дружочек, уплатить за стекло два
рублика.
  - Я принесу, - пролепетал Толя.
  - Вот, вот, дружище, пойди-ка и
принеси.
  - Так он и принесет, держи карман
шире! - проворчала Дарья Семеновна.
  - Честное слово, я принесу, -
стал уверять ее Толя.
  - А ты погоди со своим честным-то
словом! Уйдешь, только тебя и виде-
ли!
  - Верно, - сказал управдом. - На-
до записать его адрес. Как твое
имя, фамилия?
  - Толя Клюквин.
  - Где живешь? Говори адрес.
  - Демьяновская улица, дом десять,
квартира шестнадцать.
  - Ну так вот, Толя Клюквин, не
принесешь два рубля на стекольщика,
мы тебя по этому адресу живо най-
дем. Понял? - сказал управдом, за-
писав Толин адрес.
  - Найдешь его, держи карман, -
сказала недоверчивая старуха. - Он
тебе наврет с три короба, только
записывай.
  Управдом покосился на Дарью Семе-
новну.
  - Ну, это нетрудно проверить, -
ответил он. - Демьяновская, десять.
Это какое же домоуправление бу-
дет?.. Кажется, двадцать девятое...
  Управдом полистал лежавшую перед
ним тетрадь со списком домоуправле-
ний, снял телефонную трубку и на-
брал номер.
  - Алло! - закричал он, подождав с
минуту. - Это двадцать девятое?..
Посмотрите там по домовой книге,
живет у вас в шестнадцатой квартире
Толя Клюквин? Как?.. Живет?.. Ну
спасибо... Что натворил?.. Да ниче-
го особенного. Стекло здесь одной
гражданке высадил... Ну, бабушка,
вы не беспокойтесь, - сказал он,
обращаясь к Дарье Семеновне и кладя
трубку на место. - Теперь он от нас
не скроется. Все правильно.
  - То-то и подозрительно, что все
правильно, - сказал усатый мужчина,
который сидел на лавочке. - У нас
тут в четвертом отделении милиции
случай был. Задержал милиционер
мальчишку: прыгал на ходу из трам-
вая, а штраф отказался платить. Ну,
его, естественно, милиционер в от-
деление привел. Там, естественно,
спрашивают: "Как фамилия?" Он гово-
рит: "Ваня Сидоров", - то есть не
свою фамилию назвал, а одного сво-
его знакомого мальчика. Его спраши-
вают: "Где живешь?" Он им и адрес
этого Вани Сидорова дал. Те стали
звонить из милиции в домоуправле-
ние: живет, мол, там у вас Ваня Си-
доров? Им говорят: "Живет". Ну те,
что ж, отпустили этого Ваню Сидоро-
ва, то есть не Ваню Сидорова, а
этого мальчишку, который Ваней Си-
доровым назвался, а на другой день
послали родителям настоящего Вани
Сидорова повестку, чтоб уплатили за
своего сына штраф. Ну, родители,
конечно, на Ваню набросились. "Что
же ты, говорят, такой-сякой, с под-
ножки на ходу прыгаешь? Штраф те-
перь за тебя плати!" Парнишка, ко-
нечно, расстроился, в слезы: "Не
прыгал я!" - "А, так ты еще врать,
такой-сякой!" Бедный парень уверя-
ет, клянется. Заболел, понимаете,
от такого недоверия. Родители ви-
дят - что-то не то получается. Не
стал бы мальчонка так сильно рас-
страиваться, если б правда. Отец,
естественно, побежал в милицию.
"Мы, говорит, сыну верим. Наш Ваня
не станет на ходу из трамвая пры-
гать. Он хороший". Ему говорят:
"Они все хорошие, когда дома си-
дят". Отец говорит: "Все равно я не
стану штраф платить". - "А не за-
платите, говорят, судить вас бу-
дем".
  Через неделю там или другую вызы-
вают отца на суд. Отец приходит.
"Товарищи, говорит, это что же та-
кое? Не прыгал ведь он". - "Как,
говорят, не прыгал, когда тут все:
и имя, и фамилия, и адрес - все
точно записано". Хотели отцу прису-
дить пятнадцать суток ареста за то,
что плохо сына воспитывает и штраф
не хочет платить, да, спасибо, кто-
то надоумил вызвать в качестве сви-
детеля того милиционера, который
задержал Ваню, когда он с подножки
прыгал.
  Ну, вызвали, естественно, милици-
онера, показали ему Ваню.
  Милиционер посмотрел и говорит:
"А я уж и не помню, какой тот маль-
чишка-то был, да, сдается мне, этот
Ваня не тот мальчик, что я задер-
жал". Потом он еще пригляделся к
нему и говорит: "Да, теперь я точно
вижу, что это не тот". Так эта ис-
тория ничем и кончилась. А могли
Ваниного отца на пятнадцать суток
арестовать ни за что ни про что. А
того парнишку, который Ваней Сидо-
ровым назвался, так и не нашли.
  - Да, найдешь его! - сказал
управдом. - Видно, стреляный воро-
бей оказался.
  - Еще какой стреляный! - подхва-
тил усатый мужчина. - Обычно маль-
чишка наврет с три короба, а все
без толку: выдумает и номер дома, и
квартиру, и улицу. Станут в домо-
управление звонить, а там во всем
доме и квартиры-то такой нет или
живет в ней кто-то другой. Вот тут-
то он и попался. А этот все верно
сказал, только не про себя, а про
Ваню Сидорова.
  - Этак-то, - сказала Дарья Семе-
новна, - каждый разобьет тебе стек-
ло и скажет: я, дескать, Ваня Сидо-
ров, живу там-то и там-то. Потом
иди получай с Вани Сидорова.
  - Гм! Вот видите, бабушка, какая
оказия, - сказал управдом, пытливо
взглянув на Толю. - Может быть, он
на самом деле Ваня Сидоров, то
есть... тьфу!.. как, ты сказал,
твоя фамилия?
  - Толя Клюквин, - ответил Толя.
  - Вот, вот. Может быть, он на са-
мом деле Толя Клюквин, а может, и
кто другой. Тут, как видите, по-
всякому бывает. Идите-ка вы с ним
лучше в милицию, там поточней раз-
берут.
  - Зачем в милицию? - взмолился
Толя. - Я вам говорю правду.
  - "Правду, правду"! - проворчала
с досадой старуха. - Жди от вас
правды-то!
  Она схватила Толю за руку чуть
повыше локтя и потащила на улицу.
Толя семенил рядом с ней, пугливо
оглядываясь по сторонам. Ему каза-
лось, что прохожие с любопытством
глядели на него и догадывались, что
его ведут в милицию, наверное, ду-
мали, что он вор.
  Толя ни разу еще не попадал в ми-
лицию, и ему очень не хотелось идти
туда. Он рванулся что было силы, но
старуха еще крепче впилась своими
цепкими пальцами в его руку.
  - За что вы его? - спросила шед-
шая навстречу женщина.
  - Стекло в доме расшиб.
  - Куда же вы его теперь?
  - А в милицию. Куда же еще?
  - Пустите меня! - просил Толя,
стараясь вырваться.
  Но старуха держала его как клеща-
ми.
  - А ты не трепыхайся, - твердила
она. - От меня все равно не уйдешь.
  - Пустите! - просил Толя. - Я сам
пойду. Не надо меня держать. Я не
убегу.
  - Так я тебе и поверила.
  Убедившись, что ему не вырваться
из рук Дарьи Семеновны, Толя решил
пойти на хитрость. Он видел, что
она могла держать его только одной
рукой, так как в другой у нее была
сумка с продуктами.
  "Когда-нибудь рука у нее устанет,
и она не сможет меня так крепко
держать", - решил Толя.
  Он перестал вырываться и некото-
рое время шел спокойно, как бы при-
мирившись со своей участью. Усыпив
таким образом бдительность старухи,
он неожиданно рванулся и, оказав-
шись на свободе, бросился удирать.
  - Стой! Стой! - закричала Дарья
Семеновна, бросаясь за ним вдогон-
ку. - Стой, говорят тебе! Держите
его!
  Встречные пешеходы останавлива-
лись, не зная, надо им ловить Толю
или не надо. Один гражданин хотел
было его схватить, но Толя ловко
шмыгнул у него под рукой и, повер-
нув с тротуара, помчался по мосто-
вой. Здесь ему не угрожали встреч-
ные пешеходы и он мог развить го-
раздо большую скорость. Дарья Семе-
новна тоже побежала по мостовой, но
тут же чуть не угодила под грузовую
машину.
  - Стой! - закричала она, бросив-
шись обратно на тротуар. - Остано-
вись сейчас же! Попадешь под маши-
ну!
  Но Толя не слушал ее. Он выбежал
на перекресток и понесся через до-
рогу. Дарья Семеновна увидела мчав-
шийся наперерез Толе трамвай и
остановилась на углу улицы. Внутри
у нее все похолодело. Ей казалось,
что Толя вот-вот угодит под трам-
вай. Но вагоновожатый, увидав Толю,
замедлил ход. Толя перебежал через
рельсы, но с другой стороны к нему
уже приближался автомобиль. Бежать
назад было поздно. Раздался визг
тормозов. Автомобиль ткнул Толю в
плечо и тут же остановился. Толя
упал. Дарья Семеновна уронила на
землю сумку и закрыла лицо руками.
  Вокруг Толи моментально образова-
лась толпа. Какой-то гражданин сей-
час же подбежал к телефонной будке
и стал вызывать "скорую помощь".
Толя между тем поднялся на ноги.
  - Больно ушибся? - спросил его
кто-то. - Ты не ранен?
  - Нет, - замотал головой Толя.
  Шофер вылез из кабины и подбежал
к Толе:
  - И откуда ты взялся посреди мос-
товой, постреленок? Больно тебе?
  - Нет, не больно.
  Шофер схватил его обеими руками,
потрогал за локти, за плечи:
  - Нигде не болит?
  - Нигде. Я испугался просто.
  - "Испуга-а-лся"! - Лицо шофера
расплылось в улыбке. - Скажи спаси-
бо, что я затормозить успел вовре-
мя.
  Тут подошел милиционер.
  - Что с мальчиком? - спросил он
шофера.
  - Счастливый случай, товарищ ми-
лиционер. Можно сказать, отделался
легким испугом.
  - Вот как!
  В это время сквозь толпу пробра-
лась Дарья Семеновна. Руки у нее
тряслись от страха, губы дрожали.
Увидев, что Толя как ни в чем не
бывало стоит возле автомашины, она
бросилась к нему и заголосила:
  - Живой, гляди-ка! Ах ты мой ми-
лы-ы-й!
  Толя увидел старуху и метнулся от
нее в сторону. Однако вокруг плот-
ной стеной стояла толпа, и ему не-
куда было бежать.
  - Да ты что, милый! - замахала
руками старуха. - Да разве ж я тебя
трону? Товарищ милиционер, это я,
честное слово, я во всем виновата.
Это он от меня, окаянной, с испугу
под машину бросился. И все из-за
стекла этого, будь оно трижды не-
ладно!
  - Это верно, - сказал кто-то в
толпе. - Я лично видел, как эта
старушенция гналась за ним, словно
разъяренная фурия.
  - Ну что ж, мы так и запишем, -
сказал милиционер и начал писать
протокол.
  - Пиши, милый, пиши! А ты, голуб-
чик, не бойся, - обратилась старуха
к Толе. - Я на тебя за стекло не в
обиде, чтоб оно сгорело, век бы его
не видать! Ты, миленький, приходи к
нам, играй с ребятишками в этот
свой мячик. А стекла-то эти, бей их
хоть каждый день, разве я что ска-
жу!
  Тут неподалеку остановилась маши-
на "скорой помощи", и из нее вышла
женщина в белом халате.
  - Где пострадавший? - спросила
она, подойдя к толпе. - Кого здесь
машиной сшибло?
  - Да вон, мальчонку, - ответил ей
кто-то.
  Толпа моментально расступилась, и
женщина подошла к Толе:
  - Ну-ка, держись руками за мою
шею, я тебя в санитарную машину
снесу.
  - Да он здоровехонек, - с усмеш-
кой сказал шофер. - Ничего ему не
сделалось.
  - Это вы так думаете, - строго
сказала женщина. - А я вижу, что у
мальчика лоб разбит.
  - Так это я не сейчас, - сказал
Толя. - Это я поранился, когда в
мусорный ящик упал.
  - В какой такой мусорный ящик?
  - Ну, когда с ребятами на велоси-
педе катался.
  Женщина схватила Толю в охапку и
понесла к санитарной машине.
  - Куда же вы его? - сказала Дарья
Семеновна. - Он же сказал, что об
мусорный ящик поранился.
  - А по-вашему, если об мусорный
ящик, то и лечить не надо? Ему по-
скорей надо укол против столбняка
сделать.
  - Ну что ж, на то вы и врачи,
чтоб знать, против чего укол де-
лать, - сказала Дарья Семеновна.
- А ты, миленький, приходи к нам в
мячик играть, когда поправишься! -
закричала она и помахала Толе ру-
кой.
  Через минуту Толя уже ехал в са-
нитарной машине. Женщина уложила
его на носилки, а сама села рядом
на лавочке.
  - Вот приедем в больницу, доктор
осмотрит тебя, тогда можно будет и
ходить, и бегать, а сейчас пока по-
лежи, - говорила она.
  В окно санитарной машины были
видны только верхние этажи зданий,
и Толя никак не мог догадаться, по
каким улицам они ехали. Но не это
его тревожило. Больше всего его
волновало то, что ему должны были
сделать укол. Он боялся, что будет
больно.
  Скоро машина повернула в ворота
лечебницы и остановилась у подъез-
да. Два санитара открыли дверцы и
начали вытаскивать из машины носил-
ки. Толя хотел вскочить на ноги, но
один из санитаров строго сказал:
  - Лежи, лежи смирненько!
  И они понесли Толю в больницу.
Толе, однако, хотелось видеть, куда
это его несут, и, вместо того чтоб
спокойно лежать, он сидел на носил-
ках и вертел во все стороны голо-
вой.
  - И что за парень попался такой
упрямый! - ворчал санитар, который
шагал сзади. - Ему говорят - лежи,
а он тут как ванька-встанька.
  Пройдя по коридору больницы, са-
нитары внесли Толю в большую свет-
лую комнату с белыми стенами и вы-
соким потолком. Здесь, как и в ко-
ридоре, пахло йодом, карболкой и
другими медикаментами. Один из са-
нитаров легко схватил Толю под мыш-
ки и положил на высокую твердую
койку, застеленную холодной белой
клеенкой.
  - Лежи тут. Сейчас доктор при-
дет, - сказал санитар тихо и для
чего-то погрозил Толе пальцем.
  Толя остался лежать. Ему было
страшно. Доктор почему-то долго не
приходил. Толе уже стало казаться,
что о нем все забыли, но через не-
которое время дверь отворилась, и
вошел доктор вместе с медицинской
сестрой.
  Доктор был старенький и весь бе-
лый: в чистом белом халате, в белом
колпаке на голове, с белыми седыми
бровями, а на носу очки. Он любил
говорить слово "ну-с", обращался к
Толе на "вы" и называл его молодым
человеком:
  - Ну-с, молодой человек, как же
это вы под машину попали?
  Не дожидаясь Толиного ответа, он
вставил себе в уши две тонкие рези-
новые трубочки и приложил Толе к
груди какую-то круглую металличе-
скую штучку.
  - Ну-с, попрошу вас дышать, моло-
дой человек. Так... дышите поглуб-
же... еще дышите... - приговаривал
он, прикладывая металлическую штуч-
ку к груди то справа, то слева.
  Потом поднес Толе к носу палец:
  - А теперь попрошу вас смотреть
на кончик моего пальца.
  И стал водить пальцем в разные
стороны. Толя вертел глазами то
вправо, то влево, то вверх, то
вниз, старательно следя за доктор-
ским пальцем.
  После этого доктор ощупал Толю со
всех сторон, постукал по коленкам
резиновым молоточком с блестящей
металлической ручкой и, обратившись
к медицинской сестре, спросил:
  - У вас все готово, Серафима Анд-
реевна?
  - Все готово, - отозвалась она.
  - Ну так приступайте! - приказал
доктор.
  "Батюшки! К чему это она присту-
пать будет?" - подумал Толя.
  От страха у него завертелись в
глазах оранжевые круги и похолодело
внутри.
  - Не надо мне делать укол! -
взмолился он. - Я больше не буду!
  - Глупенький! Кто тебе сказал,
что я буду делать укол? Я вовсе не
буду.
  С улыбкой Серафима Андреевна по-
дошла к Толе, пряча за спиной
шприц, который держала в руке. Сво-
бодной рукой она перевернула Толю
на бок и как бы в шутку ущипнула
пальцами за спину.
  - Ай! - завизжал Толя, почувство-
вав, как игла шприца впилась в его
тело.
  - Тише, голубчик, тише! Все уже!
Не кричи! Уже ведь не больно!
  - Да, не больно! - плаксиво отве-
тил Толя.
  - Теперь пусть он полежит полча-
сика, и можете отправить его домой.
Только не забудьте помазать ему йо-
дом ранку на лбу, - сказал доктор и
вышел из комнаты.
  Серафима Андреевна помазала Толе
ссадину на лбу йодом, потом присела
к столу и стала что-то писать в
тетради.
  - Тебя как звать-то? - спросила
она.
  Толя хотел сказать, что его зовут
Толя, но почему-то сказал, что его
имя Слава, а когда Серафима Андре-
евна спросила, как его фамилия, он,
вместо того чтоб сказать Клюквин,
ответил, что его фамилия Огоньков,
то есть назвал имя и фамилию своего
приятеля Славы Огонькова, к которо-
му шел утром, когда кошка ему доро-
гу перебежала.
  - Красивая у тебя фамилия, - ска-
зала Серафима Андреевна, записывая
имя и фамилию Славы Огонькова в
тетрадь. - А где ты живешь?
  Вместо того чтоб сказать, что он
живет на Демьяновской, дом 10,
квартира 16, Толя сказал, что жи-
вет на Ломоносовской, дом 14,
квартира 31, то есть опять-таки
дал адрес не свой, а этого самого
Славы Огонькова.
  Впоследствии Толя и сам не мог
объяснить, почему он соврал. Должно
быть, он вспомнил в этот момент,
как никто ему не поверил в домо-
управлении, когда он говорил прав-
ду, ну, а раз никто не верит, то
чего ж ему и стараться! К тому же
он очень боялся, как бы из больницы
не сообщили матери про все, что
случилось.
  Таким образом, Толя поступил в
точности, как тот мальчик, про ко-
торого слышал в домоуправлении. Ес-
ли бы он не слышал про этого маль-
чика, ему бы и в голову не пришло
называться чужим именем и давать
чужой адрес, но поскольку он слы-
шал, то ему тут же и пришло все это
в голову.
  - Ломоносовская улица - это не
близко, - сказала Серафима Андреев-
на. - У вас дома есть телефон?
  У Толи дома телефона не было, но
он вспомнил, что в квартире у Славы
телефон был, и поэтому сказал, что
телефон есть.
  - А какой номер? - спросила Сера-
фима Андреевна.
  - Номер, номер... - забормотал
Толя, морща изо всех сил лоб. - Но-
мер не помню.
  - Как же ты своего телефона не
помнишь? - усмехнулась Серафима
Андреевна. - Видно, так испугался,
когда под машину попал, что и номер
забыл. Ну ничего, я сейчас посмотрю
в справочнике.
  - А зачем вы хотите по телефону
звонить? - испуганно спросил Толя.
  - Надо же сказать твоей маме,
чтобы пришла за тобой. Я бы сама
отвела тебя домой, но мне нельзя
отлучаться с работы.
  - Будто я сам не найду дороги до-
мой! - сказал Толя. - Зачем меня
еще отводить!
  - Нет, голубчик, я тебя не могу
отпустить одного. Вдруг ты снова
угодишь под машину!
  Серафима Андреевна принялась лис-
тать телефонную книгу.
  - Вот, - сказала она, отыскав
нужную страницу. - Огоньков, Ломо-
носовская улица, дом четырнадцать,
квартира тридцать один.
  Она протянула руку к телефонному
аппарату, сняла трубку и принялась
набирать номер. Толя с тревогой
наблюдал за ее действиями и ждал,
что из всего этого выйдет. Един-
ственная его надежда была на то,
что у Славы не окажется никого до-
ма. Однако надежда эта оказалась
напрасной. Через полминуты Серафима
Андреевна уже разговаривала со Сла-
виной мамой.
  - Алло! Это гражданка Огонько-
ва? - кричала она в телефонную
трубку. - С вами говорят из больни-
цы. Вам надо прийти за сыном. Да,
да, за сыном, за Славой... Что с
ним?.. Да с ним ничего. Он лежит
тут... Да вы не волнуйтесь. С ним
ничего, честное слово, ничего...
Ну, а лежит потому, что ему проти-
востолбнячный укол сделали... Про-
тивостолбнячный... Да... Зачем
укол?.. Ну, вы ведь знаете, что при
ранении всегда полагается укол про-
тив столбняка делать... Да нет! Ка-
кое ранение! Кто вам говорит про
ранение? Он вовсе не ранен... Да не
ранен, говорят вам! Просто царапи-
на. Заживет к вечеру... Да я не об-
манываю вас, честное слово, я гово-
рю правду. Царапина! Абсолютно ни-
какого ранения... Что?.. Царапина
отчего?.. Ну, попал под машину, то
есть не попал под машину, а его
сшибло, то есть не сшибло, что это
я говорю, - он сам упал, а машины
даже близко не было, честное сло-
во... Да нет, что вы такое выдумы-
ваете! Я не успокаиваю вас. Он жи-
вой, честное слово, живой... Да что
вы поднимаете раньше времени пани-
ку! Вот он лежит тут, честное сло-
во, лежит, что я, врать буду! При-
езжайте, сами увидите... Что? Куда
приезжать?.. Тургеневская, дом
двадцать пять.
  Серафима Андреевна положила труб-
ку и, улыбнувшись, сказала Толе:
  - Ну вот, как удачно все вышло.
Сейчас твоя мама здесь будет.
  Услыхав эту новость, Толя момен-
тально соскочил с койки, но Серафи-
ма Андреевна уложила его обратно.
  - А ты лежи. Зачем же вставать?
После укола всегда полежать надо.
Мама придет, вместе домой отправи-
тесь.
  Толя лежал и старался представить
себе, как он будет выпутываться,
когда Славина мама придет и увидит
его вместо Славы.
  "Может быть, признаться Серафиме
Андреевне, что я вовсе не Слава?" -
думал Толя.
  Однако он никак не мог решиться
признаться, а потом Серафима Андре-
евна вышла из комнаты, и ее долго
не было. Увидев, что она не возвра-
щается, Толя решил, что теперь са-
мое лучшее будет - это удрать отсю-
да. Он уже представлял себе, как
Серафима Андреевна и Славина мама
войдут в комнату и, увидев, что его
нет, начнут искать по всей больни-
це; Славина мама, конечно, испуга-
ется еще больше, но в конце концов
она все же вернется домой, увидит
Славу и успокоится.
  Продумав все это, Толя поднялся
на койке и уже опустил ноги вниз,
чтоб соскочить на пол, но в это
время дверь отворилась, и в комнату
вошла Серафима Андреевна, а за ней
Славина мама. Лицо у нее было блед-
ное и встревоженное.
  - Ну, вот видите, - сказала Сера-
фима Андреевна. - Он жив и вполне
здоров, и даже смеется.
  Толя сидел на койке и глупо улы-
бался, глядя на Славину маму.
  - Где же мой сын? - спросила Сла-
вина мама, обводя комнату растерян-
ным взглядом и как бы не замечая
Толю.
  - Да вот же, - весело сказала Се-
рафима Андреевна, махнув рукой в
сторону Толи. - Неужто не признали
своего сына?
  - Где мой сын? - глухо повторила
Славина мама. - Толя, где Слава?
  - Не знаю, - пробормотал Толя.
  - Вы ведь вместе были у Жени Зай-
цева. Куда вы от него пошли? Толя,
не скрывай от меня ничего!
  - Да какой он Толя! Он Слава, -
сказала Серафима Андреевна.
  - Кто - Слава? - удивилась Слави-
на мама.
  - Да он же. Кто же еще?
  - Слушайте, что все это значит?
Вы скажете наконец, где мой сын?
  - Так разве Слава не ваш сын?
  - Слава мой сын, но ведь это не
Слава, а Толя! Толя Клюквин, пони-
маете? Сколько раз повторять вам!
Я, кажется, с ума сойду!
  - Что же ты сказал мне, что тебя
зовут Слава Огоньков? - напустилась
Серафима Андреевна на Толю. - Вы
меня, гражданка, простите, но я не
виновата. Он мне сказал, что он
Огоньков, я и позвонила вам. Ты за-
чем сказал, что ты Огоньков, когда
ты вовсе не Огоньков? Ты что, не в
своем уме, такие шутки шутить? Или
ты, может, испугался, когда под ма-
шину попал? Вы его не вините, граж-
данка, должно быть, он от испуга не
то, что надо, сказал. Это бывает.
  - Да я разве виню? Я никого не
виню. Я только хочу узнать, где мой
сын?
  - Гражданочка, откуда же я могу
знать, где ваш сын? Разве вы не ви-
дите, что вашего сына у нас нет?
  - Значит, он не попал под машину?
  - Должно быть, еще не попал, -
развела руками Серафима Андреевна.
- Думаю, что, если б попал, его бы
к нам привезли.
  - Слушай, Толя, - обратилась Сла-
вина мама к Толе. - Ты мне скажи
только, когда вы со Славой ушли се-
годня от Жени?
  - А я разве был сегодня у Жени? -
спросил Толя.
  - А разве нет? Мне показалось се-
годня утром, что ты тоже к Жене по-
шел.
  - Я пойти-то пошел, но дойти-то
не дошел. Я не попал к нему, потому
что сюда вот попал.
  - Так, может быть, Слава и сейчас
у Жени сидит? Ты не помнишь телефон
Жени?
  - Нет.
  - Ну, телефон можно по телефонной
книге узнать, - сказала Серафима
Андреевна.
  Она быстро разыскала в телефонной
книге телефон Жени Зайцева. Славина
мама сейчас же позвонила, и оказа-
лось, что Слава был там. Поговорив
со Славой и приказав ему возвра-
щаться домой, она успокоилась и
попросила Серафиму Андреевну дать
ей немножечко валерьяновых капель.
Серафима Андреевна накапала ей ва-
лерьянки в стаканчик и сказала:
  - Теперь надо бы позвонить Толи-
ной маме, чтобы пришла за ним.
  - Нет, нет, - сказала Славина ма-
ма. - Не надо Толиной маме звонить,
а то вы ее до смерти перепугаете.
  - Что вы! Зачем же я стану пу-
гать? Уж я знаю, как надо.
  - Нет, я лучше сама отведу Толю
домой. Да у них, кстати, и телефона
нет.
  Сказав это, Славина мама взяла
Толю за руку и, попрощавшись с Се-
рафимой Андреевной, вышла на улицу.
  - Как же так получилось, что ты в
больницу попал? - спросила она.
  Толя стал рассказывать по поряд-
ку, как отправился утром к Славе,
но вернулся назад, потому что ему
перебежала дорогу кошка, а поэтому
он опоздал и не застал Славу дома;
как пошел потом к Жене, но по доро-
ге стал кататься на велосипеде и
упал в мусорный ящик, потом играл с
ребятами в волейбол, разбил мячом
окно, попал в руки злой бабке, ко-
торая потащила его в милицию, а он
от нее вырвался и побежал через до-
рогу, и его чуть не задавил автомо-
биль, после чего его отвезли в
больницу и сделали укол против
столбняка. Славина мама не могла
сдержать на лице улыбку, слушая
весь этот невероятный рассказ.
  Потом она сказала:
  - Какой же ты чудной человек! Ну
скажи, пожалуйста, что было бы, ес-
ли бы ты не обратил внимания на то,
что тебе перебежала дорогу кошка, а
пошел бы спокойно своей дорогой?
  - Да что было бы?.. Ничего, на-
верное, и не было бы, - ответил То-
ля. - Я застал бы дома Славу, мы
играли бы с ним дома в шахматы, и я
не пошел бы к Жене, не разбил бы
окно, не удирал бы от бабки и не
попал бы под машину.
  - Вот видишь! Это все из-за того,
что ты человек с предрассудками и
веришь в разную чепуху.
  - А это что - предрассудки?
  - Не знаешь, что такое предрас-
судки? - усмехнулась Славина мама.
- Постараюсь тебе объяснить. Ты,
наверное, знаешь, что когда-то че-
ловек был еще очень дикий, необра-
зованный, не умел правильно рассуж-
дать, не понимал многого, что про-
исходит вокруг. Когда происходило
затмение солнца, он, не умея объяс-
нить это неожиданное явление, пу-
гался и воображал, что оно предве-
щает какое-нибудь бедствие, а когда
ему неожиданно перебегала дорогу
кошка или другое животное, он ду-
мал, что это тоже сулит какую-ни-
будь неудачу. Так появились многие
предрассудки, а предрассудками они
названы потому, что возникли еще
перед тем, как человек научился
правильно пользоваться своим рас-
судком, или умом.
  - Так лучше их назвали бы не
предрассудками, а передрассудка-
ми, - сказал Толя.
  - Ну, это все равно, что "пред",
что "перед", - сказала Славина ма-
ма. - Принято говорить "предрассуд-
ки". Ну вот. Мы с тобой прекрасно
знаем, что во время солнечного за-
тмения Луна заслоняет Солнце, и это
не может предвещать ничего плохого.
Что же может случиться с человеком
плохого, если ему перебежит дорогу
кошка?
  - Ну что может случиться? Навер-
ное, ничего, - ответил Толя. - Че-
ловек ходит сам по себе, а кошка
бегает сама по себе.
  - Вот видишь, ты это понимаешь, -
сказала Славина мама. - Плохо будет
только тогда, когда человек из-за
какой-нибудь чепухи, вроде кошки,
станет делать не то, что должен.
Представь себе, что у тебя есть
друг. И вот твой друг попал в беду.
Ты спешишь на помощь ему, но как
раз в этот момент тебе перебегает
дорогу кошка. Что ты сделаешь? По-
вернешься и пойдешь назад, вместо
того чтоб выручать друга?
  - Нет, я буду выручать друга.
  - Правильно! Человеку всегда надо
делать то, что велит ему долг, а не
то, что велит ему вера в кошку или
в другую какую-нибудь ерунду. Ты
вот шел утром к Славе, потому что
обещал встретиться с ним, значит,
твой долг был идти к нему, а ты
из-за какой-то ничтожной кошки стал
петлять по улицам, так что в конце
концов чуть под автомобиль не по-
пал.
  Пока Славина мама объясняла все
это Толе, они дошли до Ломоносов-
ской улицы. Увидев, что они очути-
лись возле Славиного дома, Толя
сказал:
  - Не надо меня провожать дальше.
Теперь я сам дорогу домой найду.
  - Ну, иди сам, - согласилась Сла-
вина мама,
  Толя свернул в Третий Каширский
переулок и зашагал к своему дому.
Он шел и думал:
  "Вот какая чепуха может выйти из-
за всех этих предрассудков! И еще
хорошо, что все хорошо Кончилось!
Не затормози шофер вовремя, и все
кончилось бы гораздо хуже".
  Неожиданно его рассуждения были
прерваны появлением рыжей полуси-
бирской кошки, которая выскочила
из-за угла дома и, распушив хвост
трубой, быстро побежала через доро-
гу. Толя вздрогнул от неожиданности
и остановился как вкопанный.
  "Вот уж как не повезет с утра,
так целый день не будет везти! - с
досадой подумал он. - Что теперь
делать? Если идти в обход, то снова
какая-нибудь ерунда случится: или в
мусорный ящик свалишься, или кирпич
на голову упадет. Так и во веки ве-
ков домой не дойдешь!"
  Он нерешительно посмотрел по сто-
ронам и сказал сам себе:
  "Нет, с этим пора кончать! Что я,
человек или не человек? Я человек!
А человек - существо умное, гордое.
Он запускает в космос ракеты, поко-
рил атомную энергию, выдумал дума-
ющую машину. Человек не может зави-
сеть от какой-то старой, облезлой
кошки и всегда должен делать то,
что велит ему долг. А что мне велит
долг? Мой долг велит мне идти домой
обедать, потому что мама уж давно
ждет меня и, наверное, волнуется".
  Славина мама долго стояла на углу
улицы и смотрела вслед Толе. Она
боялась, как бы с ним не случилось
еще чего-нибудь. Она видела, как он
почему-то остановился посреди тро-
туара, постоял в нерешительности
некоторое время, потом вдруг махнул
рукой и, подняв гордо голову, бодро
пошел вперед.

--------


             ПРО ГЕНУ
  Гена был, в общем, хороший маль-
чик. Ничего себе паренек. Как гово-
рится, не хуже других детишек.
Вполне здоровый, румяный, лицо
кругленькое, нос кругленький, вся
голова, в общем, кругленькая. А шея
у него была короткая. Совсем почти
шеи не было. То есть шея, конечно,
у него имелась, но ее можно было
разглядеть только летом, когда Гена
ходил в майке или в рубашке с от-
крытым воротом. А зимой, когда он
надевал теплую курточку или пальто,
шеи не было видно, и казалось, что
его круглая голова лежала прямо на
плечах, словно арбуз на блюде. Но
это, конечно, не такая уж большая
беда, потому что у многих ребят,
пока они еще маленькие, шея бывает
коротенькая, а когда они подрастут,
то и шея становится длинней.
  В общем, это был не такой уж
большой недостаток.
  Главный недостаток Гены заключал-
ся в том, что он любил иногда при-
врать. То есть он не то чтобы врал,
как говорится, без зазрения совес-
ти. Нет, этого за ним не водилось.
Вернее сказать, он не всегда гово-
рил правду.
  Впрочем, с кем этого не бывает!
Иной раз хоть не хочешь, а соврешь
и даже сам не заметишь, как это
вышло.
  А учился Гена ничего себе. Как
говорится, не хуже других. В общем,
неважно учился. Были у него в днев-
нике тройки, иногда попадались и
двойки. Но это, конечно, только в
те дни, когда папа и мама ослабляли
свое внимание и не очень следили,
чтоб он вовремя делал уроки.
  Но главное, как уже сказано, было
то, что он иногда говорил неправду,
то есть врал иногда так, что себя
не помнил. За это один раз он даже
был крепко наказан.
  Случилось это зимой, когда в его
школе проводили сбор металлического
лома. Ребята задумали помочь госу-
дарству и собирать металлический
лом для заводов. Они даже решили
соревноваться между собой, кто со-
берет больше, а победителей поме-
щать на Доску почета.
  Гена тоже решил соревноваться. Но
в первый день, когда он отправился
за металлическим ломом, он встретил
во дворе своего друга Гошу.
  Этот Гоша был худенький, малень-
кий мальчик, чуть ли не на целый
год младше Гены. Но Гена с ним
очень дружил, потому что Гоша был
умный и всегда придумывал что-ни-
будь интересное.
  Так случилось и на этот раз. Уви-
дев Гену, Гоша спросил:
  - Ты куда это разогнался?
  - Иду собирать металлический
лом, - сказал Гена.
  - Пойдем лучше с ледяной горки
кататься. В соседнем дворе ребята
хорошую горку сделали.
  Они отправились в соседний двор и
принялись кататься с горки. Санок у
них не было, поэтому они съезжали
попросту на ногах. Только это было
не очень удобно, потому что каждый
раз приходилось ехать сначала стоя,
а потом уже лежа на животе, а иной
раз и на спине. Наконец Гоша ска-
зал:
  - Так кататься невыгодно. Можно
расквасить нос. Пойди-ка ты лучше
домой за санками. У тебя ведь есть
санки.
  Гена пошел домой, пробрался на
кухню и взял санки. Мама увидала и
говорит:
  - Зачем санки? Ты ведь пошел со-
бирать лом.
  - А я буду возить лом на сан-
ках, - объяснил Гена. - Он ведь тя-
желый. В руках много не унесешь, а
на санках гораздо легче.
  - А, - сказала мама. - Ну иди.
  Целый день Гена катался с Гошей
на санках и только к вечеру вернул-
ся домой. Все пальто у него было в
снегу.
  - Где же ты пропадал столько вре-
мени? - спросила мама.
  - Собирал лом.
  - Неужели для этого надо было так
изваляться в снегу?
  - Ну, это мы на обратном пути с
ребятами немножко в снежки поигра-
ли, - объяснил Гена.
  - Ничего себе - немножко! - пока-
чала головой мама.
  - А много ты собрал лому? - спро-
сил Гену папа.
  - Сорок три килограмма, - не за-
думываясь, соврал Гена.
  - Молодец! - похвалил папа и стал
высчитывать, сколько это будет пу-
дов.
  - Кто же теперь на пуды счита-
ет? - сказала мама. - Теперь все
считают на килограммы.
  - А мне на пуды интересно, - от-
ветил папа. - Когда-то я работал в
порту грузчиком. Приходилось носить
бочонки с треской. В каждом бочонке
по шесть пудов. А сорок три кило-
грамма - это почти три пуда. Как же
ты дотащил столько?
  - Я ведь не носил, а на санках, -
ответил Гена.
  - Ну, на санках, конечно, лег-
че, - согласился отец. - А другие
ребята сколько собрали - больше,
чем ты, или меньше?
  - Меньше, - ответил Гена. - Кто
тридцать пять килограммов, кто
тридцать. Только один мальчик со-
брал пятьдесят килограммов, и еще
один мальчик собрал пятьдесят два.
  - Ишь ты! - удивился папа. - На
девять килограммов больше, чем ты.
  - Ничего, - сказал Гена. - Завтра
я тоже на первое место выйду.
  - Ну ты не особенно надрывайся
там, - сказала мама.
  - Зачем - особенно! Как все, так
и я.
  За ужином Гена ел с большим аппе-
титом. Глядя на него, папа и мама
радовались. Им всегда почему-то ка-
залось, что Гена ест мало и от это-
го может похудеть и заболеть. Уви-
дев, как он уписывает за обе щеки
гречневую кашу, отец потрепал его
рукой по голове и, засмеявшись,
сказал:
  - Поработаешь до поту, так и по-
ешь в охоту! Не так ли, сынок?
  - Конечно, так, - согласился Ге-
на.
  Весь вечер отец и мать говорили о
том, как хорошо, что теперь в школе
приучают детей к труду.
  Папа сказал:
  - Кто с малых лет приучится тру-
диться, тот вырастет хорошим чело-
веком и никогда не будет на чужой
шее сидеть.
  - А я и не буду на чужой шее си-
деть, - сказал Гена. - Я на своей
буду сидеть шее.
  - Вот, вот! - засмеялся папа.
- Ты у нас хороший мальчик.
  Наконец Гена лег спать, а папа
сказал маме:
  - Знаешь, что мне больше всего
нравится в нашем мальчике - это его
честность. Он мог бы наврать с три
короба, мог сказать, что собрал
больше всех лома, а он откровенно
признался, что двое ребят собрали
больше его.
  - Да, он у нас мальчик честный, -
сказала мама.
  - По-моему, воспитывать в детях
честность - важнее всего, - продол-
жал папа. - Честный человек не со-
врет, не обманет, не подведет това-
рища, не возьмет чужого и трудиться
будет исправно, не станет сидеть
сложа руки, когда другие работают,
потому что это значит быть парази-
том и поедать чужой труд.
  На другой день Гена явился в шко-
лу, и учительница спросила, почему
он не пришел вчера собирать лом. Не
моргнув глазом, Гена ответил, что
ему не разрешила мама, так как у
него заболела сестренка воспалением
легких и он должен был пойти в
больницу, чтоб отнести ей апельсин,
а без апельсина она будто бы не
могла выздороветь. Почему ему при-
шло в голову наврать про больницу,
про сестренку, которой у него вовсе
не было, и вдобавок про апельсин, -
это никому не известно.
  Придя из школы домой, он пообедал
сначала, потом взял саночки, сказал
маме, что идет собирать лом, а сам
снова отправился кататься на горку.
Вернувшись к вечеру домой, он опять
принялся сочинять, кто из ребят
сколько собрал лому, кто вышел на
первое место, кто на последнее, кто
ударник, кто отличник, кто просто
передовик.
  Так было каждый день. Уроки Гена
совсем перестал делать. Ему не до
того было. В дневнике у него начали
появляться двойки. Мама сердилась и
говорила:
  - Это все из-за лома! Разве можно
заставлять детей столько трудиться?
Ребенку совсем некогда делать уро-
ки! Надо будет пойти в школу и по-
говорить с учительницей. Что они
там себе думают? Одно из двух:
пусть или учатся, или лом собирают!
Иначе ничего не выйдет.
  Однако ей все было некогда, и она
никак не могла собраться пойти в
школу. Папе она боялась говорить
про плохие отметки Гены, потому что
папа всегда расстраивался, когда
узнавал, что его сын скверно учит-
ся. Ничего не подозревая, он каждый
вечер с интересом расспрашивал Гену
о его трудовых успехах и даже запи-
сывал в свою записную книжечку,
сколько он собрал за день лома. Ге-
на для большего правдоподобия сочи-
нял разные небылицы. Сочинил даже,
что учительница Антонина Ивановна
поставила его в пример всему классу
и поместила его фамилию на Доску
почета.
  Наконец наступил день, когда Гена
получил самую скверную отметку, ко-
торая только бывает на свете, то
есть единицу, да еще по такому важ-
ному предмету, как русский язык.
Он, конечно, ничего не сказал маме,
а просто взял санки и отправился
"собирать лом"; то есть это он
только так говорил, что идет соби-
рать лом, а на самом деле пошел,
как всегда, кататься.
  Когда он ушел, мама вспомнила,
что не проверила его отметки. Она
достала из сумки дневник и увидела,
что у него там "кол", то есть, по-
просту говоря, единица.
  - Эге! - с досадой сказала она.
- Это, наконец, возмутительно! Что
они там себе в школе думают! Ребе-
нок единицы приносит, а у них толь-
ко лом на уме!
  Оставив все свои дела, она поспе-
шила в школу.
  На ее счастье, Антонина Ивановна
еще не ушла. Увидев Генину маму,
она сказала:
  - Вот хорошо, что вы пришли. Я
вас вызвала, чтоб поговорить об
успехах Гены.
  - Как это вы меня вызвали? - уди-
вилась Генина мама. - Меня никто не
вызывал. Я сама пришла.
  - Разве вы не получили мою запис-
ку? - спросила учительница.
  - Нет.
  - Странно! - сказала Антонина
Ивановна. - Я еще позавчера велела
Гене передать вам записку.
  - Может быть, вы ошиблись? Вы,
наверное, кому-нибудь другому веле-
ли, а не Гене.
  - Нет. Как же я могла ошибиться?
  - Почему же Гена не передал мне?
  - Надо будет у него об этом спро-
сить, - сказала Антонина Ивановна.
- А сейчас я хотела выяснить, поче-
му Гена стал хуже учиться. Мне не-
понятно, почему он дома уроки не
делает.
  - Что же здесь непонятного? -
усмехнулась Генина мама. - Сами
заставляете детей собирать лом, а
потом удивляетесь, почему дети уро-
ки не делают.
  - При чем же здесь лом? - удиви-
лась учительница.
  - Как - при чем? Когда же им де-
лать уроки, если нужно лом соби-
рать? Вы бы сами подумали.
  - Что-то я вас не совсем понимаю.
Мы не перегружаем учащихся этой ра-
ботой. В сборе металлолома они
участвуют раз или два в году. Это
не может повредить их занятиям.
  - Ха-ха-ха! Раз или два в году, -
засмеялась Генина мама. - Да они
каждый день собирают. Гена собрал
почти целую тонну.
  - Кто вам сказал?
  - Гена.
  - Ах так! Если хотите знать, то
ваш Гена не то что тонну, а ни ки-
лограмма не собрал, ни грамма, ни
полграмма! - с возмущением сказала
учительница.
  - Как вы можете так говорить! -
вспылила Генина мама. - Он мальчик
честный, он не станет обманывать.
Вы ведь сами поставили его в пример
всему классу и повесили на Доску
почета.
  - На Доску почета?! - воскликнула
Антонина Ивановна. - Как же я могла
поместить Гену на Доску почета, ес-
ли он даже ни разу не участвовал в
сборе металлолома?! В первый раз
сказал, что у него заболела сест-
ренка воспалением легких... У вас
болела дочь воспалением легких?
  - Какая дочь? У меня нет никакой
дочери!
  - Вот видите! А Гена сказал - за-
болела сестренка воспалением легких
и мама послала в больницу отнести
апельсин.
  - Ну подумайте только! - сказала
мама. - Выдумал апельсин какой-то.
Значит, он все время меня обманы-
вал! Наверное, и сегодня не пошел
собирать лом?
  - Кто же сегодня собирает лом! -
ответила учительница. - Сегодня
четверг, а сбор лома проводится по
субботним дням. В субботу мы нароч-
но отпускаем ребят пораньше.
  От волнения Генина мама даже за-
была попрощаться с учительницей и
бросилась поскорей домой. Она не
знала, что думать, что делать. От
горя у нее даже заболела голова.
Когда вернулся с работы Генин папа,
мама сейчас же рассказала ему обо
всем. Услыхав такую новость, папа
ужасно расстроился и разволновался.
  Мама принялась успокаивать его,
но он не хотел успокаиваться и ме-
тался по комнате, как разъяренный
тигр.
  - Подумать только! - кричал он,
хватаясь за голову руками. - Зна-
чит, он только и делал, что катался
на санках, а нам говорил, что ходит
собирать лом. Так врать, а! Хорошо
воспитали сыночка, нечего сказать!
  - Но мы же не учили его обманы-
вать! - сказала мама.
  - Этого еще не хватало! - ответил
папа. - Ну, пусть он только вернет-
ся, я ему покажу!
  Однако Гена долго не приходил. В
этот день он ушел со своим другом
Гошей далеко, в парк культуры, и
они катались там на берегу реки с
откосов. Это было очень увлекатель-
ное занятие, и они никак не могли
накататься досыта.
  Было совсем поздно, когда Гена
наконец явился домой. Он с головы
до ног извалялся в снегу и дышал от
усталости, словно лошадь. Его круг-
лое лицо так и пылало жаром, шапка
налезла на глаза, и, для того чтоб
хоть что-нибудь видеть, ему прихо-
дилось запрокидывать назад голову.
  Мама и папа тут же подбежали к
нему и стали помогать снять пальто,
а когда сняли, от Гены повалил
кверху пар.
  - Бедненький! Ишь как натрудился-
то! - сказал папа. - У него вся ру-
башка мокрая!
  - Да, - сказал Гена. - Сегодня я
сто пятьдесят килограммов железа
собрал.
  - Сколько, сколько?
  - Сто пятьдесят.
  - Ну, герой! - развел руками
отец. - Надо подсчитать, сколько
всего получится.
  Папа взял свою записную книжечку
и стал подсчитывать:
  - В первый день ты собрал сорок
три килограмма, на следующий еще
пятьдесят, - вместе девяносто три,
на третий день шестьдесят четыре -
получится сто пятьдесят семь, потом
еще шестьдесят девять - это бу-
дет... это будет...
  - Двести двадцать шесть, - под-
сказал Гена.
  - Правильно! - подтвердил папа.
- Считаем дальше...
  Так он считал, считал, и у него
получилась целая тонна, да еще с
лишним.
  - Смотри, - с удивлением сказал
он. - Целую тонну железа собрал!
Это ж надо! Кто же ты теперь у нас?
  - Наверное, отличник или ударник,
не знаю точно, - ответил Гена.
  - Не знаешь? А я знаю! - закричал
вдруг отец и стукнул кулаком по
столу. - Ты плут! Мошенник! Трутень
ты, вот кто! Тунеядец!
  - Какой ту-тунеядец? - заикаясь
от испуга, спросил Гена.
  - Не знаешь, какие тунеядцы быва-
ют?
  - Не-не-не знаю.
  - Ну, это те, которые сами не
трудятся, а норовят устроиться так,
чтоб за них другие работали.
  - Я не норовю... не норовлю, -
пролепетал Гена.
  - Не норовишь? - закричал отец
страшным голосом. - А кто каждый
день на санках катается, а дома
врет, будто лом собирает? Где за-
писка? Признавайся, негодный!
  - Какая за-за-записка?
  - Будто не знаешь! Записка, кото-
рую тебе Антонина Ивановна дала.
  - У меня нет.
  - Где же она?
  - Я ее в мусоропровод выбросил.
  - А, в мусоропровод! - загремел
отец и стукнул кулаком по столу с
такой силой, что зазвенела посуда.
- Тебе для того дали записку, чтоб
ты ее в мусоропровод бросал?
  - Ну, успокойся, пожалуйста, -
взмолилась мама. - До смерти пере-
пугаешь ребенка.
  - Перепугаешь его! Как же! Он сам
кого хочешь перепугает. Подумать
только - так врать! Тонну железа
собрал! На Доску почета повесили!
Это же позор! Как я буду людям в
глаза смотреть!
  - Зачем же кричать? Его наказать
надо, а кричать - это непедагогич-
но. У ребенка может пропасть аппе-
тит, - сказала мама.
  - Думаю, что аппетит у него не
пропадет, - сказал папа, - а что
его наказать следует, это я и сам
знаю.
  Папа еще долго стыдил Гену. Гена
просил у него прощения, клялся, что
теперь ни за что не будет на санках
кататься и всегда будет собирать
лом. Но отец не согласился его
простить. Кончилось дело тем, что
Гена был крепко наказан. Как был
наказан, говорить ни к чему. Каждый
сам знает, какие наказания бывают.
В общем, наказали его, и все.
  А в этот год Гена на самом деле
уже не катался больше на санках,
так как зима скоро кончилась и снег
растаял. Но и железный лом ему тоже
не пришлось собирать, потому что
учебный год подошел к концу и ребя-
там нужно было усиленно заниматься,
чтоб перейти в следующий класс с
хорошими отметками. У них в школе в
этот год никто больше не собирал
железного лома.

--------


              КЛЯКСА
  Я расскажу вам про Федю Рыбкина,
о том, как он насмешил весь класс.
У него была привычка смешить ребят.
И ему было все равно: перемена сей-
час или урок. Так вот. Началось это
с того, что Федя подрался с Гришей
Копейкиным из-за флакончика туши.
Только если сказать по правде, то
никакой драки тут не было. Никто
никого не бил. Они просто вырывали
друг у друга из рук флакончик, а
тушь из него выплеснулась, и одна
капля попала Феде на лоб. От этого
на лбу у него получилась черная
клякса величиной с пятак.
  Сначала Федя рассердился, а потом
он увидел, что ребята смеются, гля-
дя на его кляксу, и решил, что это
даже лучше. И не стал смывать кляк-
су.
  Скоро зазвонил звонок, пришла Зи-
наида Ивановна, и начался урок. Все
ребята оглядывались на Федю и поти-
хоньку смеялись над его кляксой.
Феде очень нравилось, что он одним
своим видом может смешить ребят. Он
нарочно сунул палец в флакончик и
измазал нос тушью. Тут уж никто без
смеха не мог на него смотреть. В
классе стало шумно.
  Зинаида Ивановна сначала никак не
могла понять, в чем тут дело, но
скоро заметила Федину кляксу и даже
остановилась от удивления.
  - Это чем ты лицо испачкал,
тушью? - спросила она.
  - Ага, - кивнул головой Федя.
  - А какой тушью? Этой?
  Зинаида Ивановна показала на фла-
кончик, который стоял на парте.
  - Этой, - подтвердил Федя, и рот
его разъехался чуть ли не до ушей.
  Зинаида Ивановна надела на нос
очки и с серьезным видом осмотрела
черные пятна на лице Феди, после
чего сокрушенно покачала головой.
  - Напрасно ты это сделал, напрас-
но! - сказала она.
  - А что? - забеспокоился Федя.
  - Да, видишь ли, тушь эта хими-
ческая, ядовитая. Она разъедает ко-
жу. От этого кожа сперва начинает
чесаться, потом на ней вскакивают
волдыри, а потом уже по всему лицу
идут лишаи и язвочки.
  Федя перепугался. Лицо у него вы-
тянулось, рот сам собою открылся.
  - Я больше не буду мазаться
тушью, - пролепетал он.
  - Да уж думаю, что больше не бу-
дешь! - усмехнулась Зинаида Иванов-
на и продолжала урок.
  Федя поскорей принялся стирать
пятна туши носовым платком, потом
повернул свое испуганное лицо к
Грише Копейкину и спросил:
  - Есть?
  - Есть, - шепотом сказал Гриша.
  Федя снова принялся тереть лицо.
Тер и платком и промокашкой, но
черные пятна глубоко въелись в кожу
и не стирались.
  Гриша протянул Феде ластик и ска-
зал:
  - На вот. Это замечательная чер-
нильная резинка. Потри попробуй.
Если она тебе не поможет, то пиши
пропало.
  Федя принялся тереть лицо Гриши-
ной резинкой, но и это не помогло.
Тогда он решил сбегать умыться и
поднял руку. Но Зинаида Ивановна,
будто нарочно, не замечала его. Он
то вставал, то садился, то припод-
нимался на цыпочки, стараясь вытя-
нуть руку как можно выше. Наконец
Зинаида Ивановна спросила, что ему
нужно.
  - Разрешите мне пойти умыться, -
попросил жалобным голосом Федя.
  - А что, уже чешется лицо?
  - Н-нет, - замялся Федя. - Кажет-
ся, еще не чешется.
  - Ну, тогда посиди. На переменке
успеешь умыться.
  Федя сел на место и снова принял-
ся тереть лицо промокашкой.
  - Чешется? - озабоченно спрашивал
Гриша.
  - Н-нет, кажется, не чешется...
Нет, кажется, чешется. Не разберу,
чешется или не чешется. Кажется,
уже чешется! Ну-ка, посмотри, нет
еще волдырей?
  - Волдырей еще нет, а вокруг уже
все покраснело, - шепотом сказал
Гриша.
  - Покраснело? - испугался Федя.
- Отчего же покраснело? Может быть,
уже волдыри начинаются или язвочки?
  Федя снова стал поднимать руку и
просить Зинаиду Ивановну отпустить
его умыться.
  - Чешется! - хныкал он.
  Теперь ему было не до смеха. А
Зинаида Ивановна говорила:
  - Ничего. Пусть почешется. Зато в
другой раз не станешь мазать лицо
чем попало.
  Федя сидел как на иголках и все
время хватался за лицо руками. Ему
стало казаться, что лицо на самом
деле стало чесаться, а на месте пя-
тен уже начинают вздуваться шишки.
  - Ты лучше не три, - посоветовал
ему Гриша.
  Наконец прозвонил звонок. Федя
первым выскочил из класса и во всю
прыть побежал к умывальнику. Там он
всю перемену тер лицо мылом, а весь
класс над ним потешался. Наконец он
начисто оттер пятна туши и целую
неделю после того ходил серьезным.
Все ждал, что на лице волдыри вско-
чат. Но волдыри так и не вскочили,
а за эту неделю Федя даже разучился
на уроках смеяться. Теперь смеется
только на переменках, да и то не
всегда.

--------


           ФЕДИНА ЗАДАЧА
  Раз как-то зимой Федя Рыбкин при-
шел с катка. Дома никого не было.
Младшая сестра Феди, Рина, уже
успела сделать уроки и пошла играть
с подругами. Мать тоже куда-то
ушла.
  - Вот и хорошо! - сказал Федя.
- По крайней мере, никто не будет
мешать делать уроки.
  Он включил телевизор, достал из
сумки задачник и стал искать задан-
ную на дом задачу. На экране теле-
визора появился диктор.
  - Передаем концерт по заявкам, -
объявил он.
  - Концерт - это хорошо, - сказал
Федя. - Веселей будет делать уроки.
  Он отрегулировал телевизор, чтоб
было погромче слышно, и сел за
стол.
  - Ну-ка, что тут нам на дом зада-
но? Задача номер шестьсот тридцать
девять? Так... "На мельницу доста-
вили четыреста пятьдесят мешков
ржи, по восемьдесят килограммов в
каждом..."
  Вместо диктора на экране появился
певец в черном костюме и запел гус-
тым рокочущим басом:
   Жил-был король когда-то,
   При нем блоха жила.
   Милей родного брата
   Она ему была.
  - Вот какой противный король! -
сказал Федя. - Блоха ему, видите
ли, милей родного брата!
  Он почесал кончик носа и принялся
читать задачу сначала:
  - "На мельницу доставили четыре-
ста пятьдесят мешков ржи, по во-
семьдесят килограммов в каждом.
Рожь смололи, причем из шести кило-
граммов зерна вышло пять килограм-
мов муки..."
   Блоха! Ха-ха! -
засмеялся певец и продолжал петь:
   Позвал король портного:
   - Послушай, ты, чурбан!
   Для друга дорогого
   Сшей бархатный кафтан.
  - Ишь что еще выдумал! - восклик-
нул Федя. - Блохе - кафтан! Инте-
ресно, как портной его шить будет?
Блоха ведь маленькая!
  Он прослушал песню до конца, но
так и не узнал, как портной спра-
вился со своей задачей. В песне ни-
чего про это не говорилось.
  - Плохая песня, - решил Федя и
опять принялся читать задачу: - "На
мельницу доставили четыреста пять-
десят мешков ржи, по восемьдесят
килограммов в каждом. Рожь смололи,
причем из шести килограммов зер-
на..."
   Он был титулярный советник,
   Она - генеральская дочь, -
запел певец снова.
  - Интересно, кто такой титулярный
советник? - сказал Федя. - Гм!
  Он потер обеими руками уши, слов-
но они у него замерзли, и, стараясь
не обращать внимания на пение, при-
нялся читать задачу дальше:
  - Так. "...Из шести килограммов
зерна вышло пять килограммов муки.
Сколько понадобилось машин для пе-
ревозки всей муки, если на каждой
машине помещалось по три тонны му-
ки?"
  Пока Федя читал задачу, песенка
про титулярного советника кончилась
и началась другая:
   Легко на сердце от песни
                веселой,
   Она скучать не дает никогда,
   И любят песню деревни и села,
   И любят песню большие города!
  Эта песенка очень понравилась Фе-
де. Он даже забыл про задачу и стал
пристукивать карандашом по столу в
такт.
  - Хорошая песня! - одобрил он,
когда пение кончилось. - Так... О
чем тут у нас говорится? "На мель-
ницу доставили четыреста пятьдесят
мешков ржи..."
   Однозвучно гремит колокольчик, -
послышался высокий мужской голос из
телевизора.
  - Ну, гремит и пусть гремит, -
сказал Федя. - Нам-то какое дело?
Нам надо задачу решать. На чем тут
мы остановились? Так... "Для дома
отдыха купили двадцать одеял и сто
тридцать пять простынь за двести
пятьдесят шесть рублей. Сколько де-
нег уплатили за купленные одеяла и
простыни в отдельности..." Позволь-
те! Откуда тут еще одеяла с просты-
нями взялись? У нас разве про одея-
ла? Тьфу, черт! Да это не та зада-
ча! Где же та?.. А, вот она! "На
мельницу доставили четыреста пять-
десят мешков ржи..."
   По дороге зимней, скучной
   Тройка борзая бежит,
   Колокольчик однозвучный
   Утомительно гремит...
  - Опять про колокольчик! - вос-
кликнул Федя. - На колокольчиках
помешались! Так... Утомительно гре-
мит... в каждом мешке... рожь смо-
лоли, причем из шести килограммов
муки вышло пять килограммов зер-
на... То есть муки вышло, а не зер-
на! Совсем запутали!
   Колокольчики мои, цветики
                степные!
   Что глядите на меня,
                темно-голубые?
  - Тьфу! - плюнул Федя. - Прямо
деваться от колокольчиков некуда!
Хоть из дому беги, с ума можно сой-
ти!.. Из шести килограммов зерна
вышло пять килограммов муки, и
спрашивается, сколько понадобилось
машин для перевозки всей муки...
   Не счесть алмазов в каменных
                пещерах,
   Не счесть жемчужин в море
                полуденном...
  - Очень нам нужно еще алмазы счи-
тать! Тут мешки с мукой никак не
сосчитаешь! Прямо наказание какое-
то! Двадцать раз прочитал задачу -
и ничего не понял! Пойду лучше к
Юре Сорокину, попрошу, чтоб растол-
ковал.
  Федя Рыбкин взял под мышку задач-
ник, выключил телевизор и пошел к
своему другу Сорокину.

--------


           НАХОДЧИВОСТЬ
  Мы с Вовкой сидели дома, за то
что разбили сахарницу. Мама ушла, а
к нам пришел Котька и говорит:
  - Давайте играть во что-нибудь.
  - Давайте в прятки, - говорю я.
  - У, да здесь и прятаться не-
где! - говорит Котька.
  - Почему - негде? Я так спрячусь,
что ты вовек не найдешь. Надо толь-
ко находчивость проявить.
  - А ну-ка, спрячься. Найду в два
счета.
  Котька пошел в коридор и стал
считать до двадцати пяти. Вовка по-
бежал в комнату, а я в чулан. В чу-
лане лежала рогожка. Я залез под
нее и свернулся на полу комочком.
  Вот Котька сосчитал до двадцати
пяти и пошел искать. Вовку он сразу
нашел под кроватью и стал меня ис-
кать. Обыскал всю комнату и кухню.
Зашел в чулан, остановился возле
меня и говорит:
  - Тут кастрюли какие-то, стул
сломанный, рогожка старая. Никого
нет!
  Потом вернулся в комнату и спра-
шивает:
  - Где он? Ты не видал, Вовка?
  - Может, в шкафу сидит? - говорит
Вовка. - Ну-ка, открой шкаф... Не-
ту!
  - Может быть, в буфет забрался?..
Нету! Куда же он делся?
  - Знаю! - закричал Вовка. - Он в
сундуке!
  - Правильно! Больше ему негде
быть. Как мы раньше не догадались!
  Они подбежали к сундуку и приня-
лись открывать крышку, но она не
открывалась.
  - Закрыта, - говорит Котька.
  - А может, он изнутри держит?
  Они стали стучать по крышке и
кричать:
  - Вылезай!
  - Давай перевернем сундук, - го-
ворит Вовка. - Ну-ка, подхватывай с
той стороны! Ра-а-а-зом!
  Бух! Сундук перевернулся, даже
пол задрожал.
  - Нет, наверное, его там нету, -
говорит Котька. - Не может же он
вверх ногами сидеть!
  - Должно быть, он в кухне под
печкой, - ответил Вовка.
  Они побежали на кухню и стали ты-
кать кочергой под печку.
  - Вылезай! Теперь все равно по-
пался!
  Я насилу удержался от смеха.
  - Постой, - говорит Вовка. - Я,
кажется, кого-то поймал.
  - Ну-ка, тащи его!
  - Сейчас, зацеплю кочергой толь-
ко... Есть! Ну-ка, посмотрим, кто
это... Тьфу! Старые валенки!.. Где
же его искать?
  - Не знаю. Я не играю больше. Вы-
ходи! - закричал Котька. - Игра
окончена! Не хочешь, ну и сиди се-
бе!
  Они вернулись в комнату.
  - Может быть, он в комоде? -
спрашивает Вовка.
  Послышался скрип.
  - Ну что ты ищешь в комоде! Разве
в ящике спрячешься? - рассердился
Котька и пошел в коридор.
  - Почему не спрячешься? Надо про-
верить, - ответил Вовка.
  Он долго скрипел ящиками и вдруг
закричал:
  - Котька, иди сюда!
  - Нашел? - отозвался Котька.
  - Нет, я не могу вылезти.
  - Откуда?
  - Из комода. Я в комоде сижу.
  - Зачем же ты залез в комод?
  - Я хотел проверить, можно спря-
таться в ящике или нет, а ящик пе-
рекосился, и я не могу вылезть.
  Тут я не выдержал и громко расхо-
хотался. Котька услышал и бросился
искать меня.
  - Вытащи меня сначала! - взмолил-
ся Вовка.
  - Да не кричи ты! Я не разберу,
где это он смеется.
  - Вытащи меня! Мне здесь в ящике
страшно!
  Котька выдвинул ящик и помог Вов-
ке выбраться.
  Они вместе побежали в чулан.
Котька споткнулся об меня и упал.
  - Еще эту рогожку какой-то дурак
здесь бросил! - закричал он и со
злости как хватит меня ногой.
  Я как заору! Вылез из-под рогож-
ки.
  - Ты чего дерешься?
  Он увидел меня и обрадовался.
  - Ага! Попался! - и побежал в ко-
ридор. - Палочка-выручалочка!
Тра-та-та!
  Я говорю:
  - Можешь не трататакать, я не иг-
раю больше. Это не игра, чтоб
драться.
  Прихожу в комнату... Батюшки! Все
разворочено. Шкафы открыты, из ко-
мода ящики вытащены, белье на полу
кучей, сундук вверх дном!
  Пришлось нам целый час после это-
го убирать комнату.

--------


             НАШ КАТОК
  Осенью, когда стукнул первый мо-
роз и земля сразу промерзла чуть ли
не на целый палец, никто не пове-
рил, что уже началась зима. Все ду-
мали, что скоро опять развезет, но
мы с Мишкой и Костей решили, что
сейчас самое время начинать делать
каток. Во дворе у нас был садик не
садик, а так, не поймешь что, прос-
то две клумбы, а вокруг газончик с
травой, и все это заборчиком отго-
рожено. Мы решили сделать каток в
этом садике, потому что зимой клум-
бы все равно никому не видны.
  Костя сказал:
  - Только надо, ребята, сначала
получить разрешение у управдома.
Иначе и начинать нельзя. Дворничиха
все равно ничего делать не даст.
  - А вдруг управдом не позволит? -
сказал Мишка. - Летом просили во-
лейбольную площадку устроить - не
разрешил, зверь такой!
  - Я думаю, разрешит, - сказал
Костя. - Дмитрий Савельевич хороший
человек. Только с ним надо диплома-
тично поговорить.
  - Это как - дипломатично? - не
понял Мишка.
  - Ну, значит, вежливо. Взрослые
любят, чтоб с ними вежливо разгова-
ривали; а такие слова, как "зверь",
никому не могут понравиться.
  - Что ты! - замахал Мишка руками.
- Да разве я такие слова когда го-
ворю? Это я ведь за глаза только.
  - "За глаза"! - усмехнулся Костя.
- Ты в глаза еще и не такое ска-
жешь! Я тебя хорошо изучил. Вот
придем в домоуправление, так ты уж
лучше молчи, я сам поговорю с
управдомом как надо.
  Мишка говорит:
  - Ладно.
  Мы тут же отправились в домо-
управление. На наше счастье, управ-
дом оказался на месте. Он сидел за
столом, заваленным ворохом разных
бумажек. Посреди этого вороха лежа-
ла тетрадка. Левой рукой управдом
водил по цифрам, которые были в
тетрадке, а правой что-то записы-
вал.
  - Здравствуйте, Дмитрий Савель-
евич, - сказал Костя вежливо.
  - Здравствуй, дружок, здрав-
ствуй! - Управдом даже не обратил
на нас внимания и продолжал водить
пальцем по цифрам.
  - Мы к вам, Дмитрий Савельевич.
  - Вижу, дружок, вижу. Зачем при-
шли?
  - Хотим немножко поговорить с ва-
ми, - продолжал Костя.
  - Ну, говори, говори.
  - Хотим спросить у вас.
  - Спрашивай, спрашивай.
  - Мы хотим спросить у вас, Дмит-
рий Савельевич, одну вещь: скажите,
пожалуйста, вы должны вести у нас
какую-нибудь спортивную работу?
  - Какую это спортивную работу? -
спросил Дмитрий Савельевич и, при-
жав пальцем цифру в тетрадке, по-
смотрел на нас поверх очков.
  - Ну, как управдом, вы должны
вести у нас спортивную работу.
  Дмитрий Савельевич поставил ка-
рандашом отметку возле прижатой
цифры, провел по голове рукой, буд-
то хотел причесать волосы, и ска-
зал:
  - То есть, по-моему, это вы... Вы
сами должны вести спортивную рабо-
ту.
  - Мы это понимаем, - ответил Кос-
тя. - Мы сами должны вести спортив-
ную работу. А вот вы нам помогать
будете?
  Управдом наклонил набок голову,
развел над столом руками:
  - А что вы хотите сделать?
  - Мы хотим устроить каток на зи-
му.
  - А, хорошо, хорошо! Делайте, что
ж... А где вы его хотите сделать?
  Костя рассказал, что мы хотим
разровнять в садике землю, полить
водой и провести электричество,
чтобы можно было кататься при све-
те.
  Управдом одобрил наш план. Он за-
метно повеселел, так как сначала
испугался и подумал, что мы хотим
заставить его самого вести спортив-
ную работу, но, увидев, что от него
ничего такого не требуется, сказал:
  - Действуйте, ребятки, а если что
понадобится, приходите ко мне.
  - Вот что значит дипломатический
разговор! - сказал Мишка, когда мы
вышли от управдома. - Ты молодец,
Костя. Я теперь тоже так буду.
  После этого мы сорганизовали ре-
бят и сказали, что, кто не будет
работать, того не пустим кататься.
Поэтому все рьяно взялись за дело.
Кто-то из ребят придумал разломать
с одной стороны заборчик и отнести
его шагов на десять в сторону, что-
бы каток получился шире.
  Все у нас шло очень ловко и хоро-
шо, но только до тех пор, пока нашу
работу не заметила Лелькина мама.
  - Это что у вас за строитель-
ство? - спросила она. - Зачем разо-
ряете садик?
  Мы с Костей стали объяснять ей,
что здесь будет каток.
  - Ну каток, - говорит она. - А
зачем же клумбы уничтожать? Делайте
себе каток вокруг клумб.
  Мы с Костей хотели объяснить ей
все вежливо, но тут в дело вмешался
Мишка.
  - Как же вокруг клумб кататься? -
с презрением на лице сказал он.
- Разве вы не видите, что они четы-
рехугольные? Или вы ничего не пони-
маете своей головой?
  - Я-то своей головой все пони-
маю, - ответила Лелькина мама. - А
вот ты, видно, не понимаешь. Вот
пойду скажу управдому, что вы здесь
затеяли.
  - Ха-ха! - сказал Мишка. - Идите.
И скажите. И посмотрим, что вам
управдом скажет.
  От управдома Лелькина мама верну-
лась злая-презлая. Видно, он объяс-
нил ей, что разрешил нам делать ка-
ток. Она больше ничего не сказала
нам, но вместо этого стала говорить
всем жильцам, что теперь маленьким
детям даже погулять будет негде, а
Григорию Кузьмичу из пятой квартиры
наябедничала, что мы перенесли за-
борчик и теперь он не сможет вы-
ехать из гаража на своей автомаши-
не. Григорий Кузьмич моментально из
дома выскочил и стал требовать,
чтоб мы перенесли заборчик обратно.
Мы с Костей вежливо начали объяс-
нять ему, что машина проедет, но
тут снова вмешался Мишка.
  - Смотрите, - закричал он,
- сколько здесь для проезда места!
Разве вы не понимаете, что машина
свободно проедет? Должна же у вас
голова хоть немного соображать!
  Услышав такую грубость, Григорий
Кузьмич страшно рассердился, привел
управдома и стал доказывать, что
заборчик надо поставить на место, а
управдом стал доказывать, что за-
борчик может и здесь стоять. Кончи-
лось тем, что они поссорились и
Григорий Кузьмич побежал писать на
управдома жалобу, а управдом сказал
нам:
  - Имейте в виду, больше я ни с
кем из-за вас ругаться не стану.
Если еще хоть кто-нибудь на вас по-
жалуется, запрещу делать каток!
  - Это все ты виноват! - сказал
Костя Мишке. - И что ты все лезешь
со своими грубостями! Не можешь го-
ворить дипломатично - молчи!
  - Я ведь дипломатично, - ответил
Мишка.
  В общем, из-за Мишки мы со всеми
жильцами поссорились. Все были не-
довольны нами и только и делали,
что ворчали на нас.
  Через несколько дней наступила
оттепель, и работать нам стало лег-
че. Мы разровняли площадку, сделали
по краям земляной бортик, даже за-
борчик покрасили и принялись за
устройство электрического фонаря.
Деньги собрали со всех ребят, купи-
ли электрический шнур, лампочку и
патрон. Столб для фонаря у нас уже
давно был. Он остался после ремонта
дома и лежал посреди двора. Мы его
врыли в землю, а проводку нам помог
сделать дядя Сережа из девятой
квартиры. Такой хороший человек
оказался. Мы даже хотели про него
написать в газету, но сначала не-
когда было, а потом как-то забыли.
  И вот, когда все было сделано и
наш фонарь готов был засиять над
катком ярким светом, в дело вмеша-
лась дворничиха тетя Даша.
  - Вот что, ребятушки, - сказала
она, - столб вам придется отдать,
потому что на будущее лето он для
ремонта понадобится.
  Костя принялся доказывать ей, что
столбу мы ничего плохого не сдела-
ем, и в конце концов он, наверное,
уговорил бы ее, но тут Мишка не вы-
держал.
  - Постой, - говорит, - сейчас я
ей все дипломатически объясню. - Он
оттолкнул Костю и давай кричать:
- Это что, по-вашему, столб? А для
чего, по-вашему, сделали столб?
По-вашему, столб сделали, чтоб он,
дожидаясь ремонта, целую зиму под
снегом гнил? У вас что на плечах,
голова или еще что-нибудь?
  Кончилось тем, что тетя Даша рас-
сердилась и побежала в домоуправле-
ние.
  - Вот видишь, что ты наделал, -
сказал Костя. - Управдом ведь пред-
упредил, что больше терпеть не ста-
нет.
  Все ребята на Мишку набросились.
  - Из-за тебя, - говорят, - каток
запретят! Даром трудились только!
  Мишка готов был рвать на себе во-
лосы от досады.
  - И как это у меня вырвалось? -
убивался он.
  Вдруг смотрим - тетя Даша обратно
бежит, а за ней управдом. Мишка
увидел, уцепился руками за столб и
как завоет:
  - Не отдам столб, не отдам! Я на-
коплю денег и заплачу вам за него.
Целую зиму не буду мороженого есть.
  Управдом услышал и только рукой
махнул.
  - Ладно, - говорит, - берите себе
этот столб.
  И ушел. А тетя Даша увидела, что
у нее ничего не вышло, и говорит:
  - Хорошо же! Мы еще поговорим с
вами!
  И вот потянулись самые тяжелые
дни. Две недели подряд стояла отте-
пель, даже легонького морозца не
было. Снег иногда падал, но тут же
таял и только разводил слякоть. Мы
с Мишкой начали думать, что в этом
году уже совсем не будет зимы, и
приходили в отчаяние.
  Наконец ударил долгожданный мо-
роз. И тут у нас начались новые
приключения. Никто не хотел нам да-
вать воды для катка. Сначала мы
пошли к тете Даше и стали просить,
чтоб она дала нам свой дворницкий
шланг, чтобы полить каток из шлан-
га, но она не дала. Говорит:
  - Я вообще против вашего катка.
Весной растает, а убирать мне! Все
жильцы против катка. Вот мы напишем
управдому заявление, чтоб разорил.
  Мы говорим:
  - Не даете, мы и без вас польем.
Каток замерзнет, сами придете к нам
кататься.
  - И не приду! А замерзнет, так я
его золой посыплю, все равно никто
не будет кататься.
  Мы стали таскать воду ведрами из
кухни шестой квартиры, но нас скоро
оттуда прогнали: сказали, что мы
нанесли им грязи. А какая там
грязь, когда во дворе никакой грязи
не было! Стали мы таскать воду из
первой квартиры, но нас и оттуда
выгнали. Мы пошли в четвертую, нас
стали и оттуда гнать.
  Тут Мишка вспомнил, что у дяди
Андрея из двадцатой квартиры есть
маленький шланг. Мы все видели, как
дядя Андрей обмывал летом из этого
шланга свой мотоцикл. Мы пошли и
попросили у него этот шланг. И ка-
кой оказался человек добрый! Дал
шланг и даже сказал, что пусть бу-
дет у нас до конца зимы. Бывают же
такие люди на свете! Мы про него
тоже решили написать в газету, но
потом тоже почему-то забыли. Все
было как-то не до того.
  Завладев шлангом, мы пошли на
кухню четвертой квартиры. Там два
водопроводных крана. Мишка сказал:
  - Здесь мы никому не помешаем: к
одному крану привернем шланг, а из
другого пусть жильцы берут воду.
  Мы присоединили шланг к крану и
принялись поливать каток. Сначала
дело шло хорошо. Струя воды с силой
била из шланга и доставала во все
уголки площадки. Мишка держал шланг
обеими руками и улыбался во всю ши-
рину лица. Струя шипела, трещала,
так что у всех становилось радостно
на душе. Неожиданно произошла за-
держка: струя вдруг стала слабее,
потом словно увяла и совсем пере-
стала течь.
  - Что такое? - удивился Мишка.
- Наверно, шланг отскочил от крана.
  Прибежали на кухню. Шланг на мес-
те, а вода не течет. Смотрим - кран
закрыт.
  - Что за ехидство? - говорит Миш-
ка. - Кому это понадобилось привер-
нуть кран?
  Отвернули мы кран, стали поливать
снова. Вдруг опять - стоп! - не те-
чет вода. Прибегаем на кухню, снова
никого нет, а кран привернут.
  И так несколько раз.
  Наконец мы догадались поставить у
крана стражу, и только после этого
дело пошло на лад. Поздней ночью мы
кончили поливать каток, но так и не
узнали, кто придумал это озорство с
краном.
  За ночь вода замерзла крепко-на-
крепко. На следующий день состоя-
лось торжественное открытие катка.
Все ребята собрались вокруг. Лед
блестел, что твое зеркало. Мишка
первый выехал на середину льда.
  - Каток объявляю открытым! - за-
кричал он и тут же шлепнулся.
  Все, как по команде, бросились на
лед, и пошло катание. Катались и на
коньках и без коньков. Все смеялись
и падали. Коньки звенели и с шипе-
нием резали лед. Катались даже те,
которые не строили катка, но мы им
не запрещали. Хотелось, чтоб в та-
кой день все были радостные и
счастливые. Даже взрослые вышли во
двор и смотрели на наше веселье. А
управдом Дмитрий Савельевич тоже
пришел и сказал:
  - Вот куплю себе коньки и буду
приходить по вечерам кататься.
Вспомню молодость!
  Потом он на самом деле купил
коньки и часто ночью, когда ребята
уже давно спали, приходил и катался
на нашем катке. Настолько хороший
человек оказался, что хотелось на-
писать о нем в газету!
  Наш каток был хороший, большой и
крепкий. Про него ничего нельзя бы-
ло сказать плохого. Но скоро ката-
ющихся оказалось так много, что
всем не хватало места. И вот Мишка,
чтоб разгрузить каток, придумал ме-
ру: у кого двойка - не пускать на
каток, пока не исправит. С тех пор
каждый, кто приходил кататься, дол-
жен был показать свой дневник. Не-
которым двоечникам пришлось подтя-
нуться.
  Кончилось дело тем, что Мишка сам
схватил двоечку по русскому языку.
Уж очень он увлекся катанием. После
школы он даже не пошел на каток.
Ему стыдно было показывать свой
дневник ребятам.
  В этот день на катке шла игра в
хоккей. Многие взрослые пришли по-
смотреть на нашу игру. Все глядели
на нас, и никто не ругался. Даже
тетя Даша смотрела и ласково улыба-
лась. Она была довольна, что ее ма-
ленький Шурик играет вместе со
старшими ребятами и никто не прого-
няет его. Когда хоккейный мячик
выскакивал с катка за бортик, она
поднимала его и бросала обратно на
лед.
  Вдруг Глебкина мама заметила, что
среди играющих нет Мишки.
  - Слушайте, где же Миша? - спро-
сила она. - Строил, строил каток,
а сам не катается. Может быть, он
болен?
  - Надо бы проведать его, - сказа-
ла Лелькина мама.
  Они обе решили пойти проведать
Мишку. Я пошел проводить их. Когда
мы пришли, Мишка сидел за столом и
делал уроки.
  - Почему же ты, Миша, не катаешь-
ся? - спросила Глебкина мама.
  Мишка сказал, что ему задали мно-
го уроков и сегодня он на каток не
пойдет.
  - Ты хороший мальчик, - сказала
Глебкина мама. - Это вы хорошее де-
ло придумали - устроить каток.
  А Лелькина мама сказала:
  - С катком и родителям стало го-
раздо спокойнее. В прошлую зиму моя
Лелечка каталась на улице и чуть не
попала под автомобиль. В прошлом
году все ребята катались на улице,
а теперь их на улицу и калачом не
заманишь. Все липнут к этому катку,
как не знаю к чему!
  Они поговорили между собой и
ушли.
  - Вот видишь! - сказал Мишка. - А
помнишь, как все нас ругали, гово-
рили - золой засыплют, не давали
нам шланг, не давали воды! А теперь
сами благодарят. Да ладно, - махнул
он рукой. - Что с них спрашивать!
  Мне было жалко, что Мишка не мо-
жет пойти на каток. Я тоже решил не
кататься в этот день, а вместо это-
го засесть за уроки, потому что и у
меня кое-что было сильно запущено.
Я пошел домой и занимался до позд-
ней ночи, сделал уроки как следует,
а когда все было выучено, я, вместо
того чтоб лечь спать, нацепил конь-
ки и вышел во двор.
  Над нашим катком ярко горела лам-
почка. Вокруг стояли деревья с бе-
лыми, точно сахарными, веточками.
Сверху падали крупные хлопья снега
и мягко ложились на лед. А среди
этих хлопьев кружилась по катку ма-
ленькая фигурка. Я присмотрелся по-
лучше и увидел, что эта фигурка был
просто Мишка. Он тоже, вроде меня,
не мог прожить ни одного дня без
катка.
  Недавно в вечерней газете писали,
что первым в этом сезоне открылся
каток динамовцев на Петровке. Но
это неправда! Первый каток в эту
зиму был открыт у нас во дворе. Он
начал работать на полторы недели
раньше, чем каток на Петровке,
только никто не догадался написать
об этом в газету.

--------


              ЗАМАЗКА
  Однажды стекольщик замазывал на
зиму рамы, а Костя и Шурик стояли
рядом и смотрели. Когда стекольщик
ушел, они отковыряли от окон замаз-
ку и стали лепить из нее зверей.
Только звери у них не получились.
Тогда Костя слепил змею и говорит
Шурику:
  - Посмотри, что у меня получи-
лось.
  Шурик посмотрел и говорит:
  - Ливерная колбаса.
  Костя обиделся и спрятал замазку
в карман. Потом они пошли в кино.
Шурик все беспокоился и спрашивал:
  - Где замазка?
  А Костя отвечал:
  - Вот она, в кармане. Не съем я
ее!
  В кино они взяли билеты и купили
два мятных пряника. Вдруг зазвонил
звонок. Костя бросился занимать
место, а Шурик где-то застрял. Вот
Костя занял два места. На одно сел
сам, а на другое положил замазку.
Вдруг пришел незнакомый гражданин и
сел на замазку.
  Костя говорит:
  - Это место занято, здесь Шурик
сидит.
  - Какой такой Шурик? Здесь я си-
жу, - сказал гражданин.
  Тут прибежал Шурик и сел рядом с
другой стороны.
  - Где замазка? - спрашивает.
  - Тише! - прошептал Костя и поко-
сился на гражданина.
  - Кто это? - спрашивает Шурик.
  - Не знаю.
  - Чего ж ты его боишься?
  - Он на замазке сидит.
  - Зачем же ты отдал ему?
  - Я не давал, а он сел.
  - Так забери!
  Тут погас свет и началось кино.
  - Дяденька, - сказал Костя, - от-
дайте замазку.
  - Какую замазку?
  - Которую мы из окна выковыряли.
  - Из окна выковыряли?
  - Ну да. Отдайте, дядя!
  - Да я ведь не брал у вас!
  - Мы знаем, что не брали. Вы си-
дите на ней.
  - Сижу?!
  - Ну да.
  Гражданин подскочил на стуле.
  - Чего ж ты раньше молчал, негод-
ный?
  - Так я ведь говорил вам, что
место занято.
  - Когда же ты говорил? Когда я
сел уже!
  - Откуда же я знал, что вы сяде-
те?
  Гражданин встал и принялся шарить
на стуле.
  - Ну, где же ваша замазка, зло-
деи? - проворчал он.
  - Постойте, вот она! - сказал
Костя.
  - Где?
  - Вот, на стуле размазалась. Мы
сейчас счистим.
  - Счищайте скорей, негодные! -
кипятился гражданин.
  - Садитесь! - кричали на них сза-
ди.
  - Не могу, - оправдывался гражда-
нин. - У меня тут замазка.
  Наконец ребята соскоблили замаз-
ку.
  - Ну, теперь хорошо, - сказали
они. - Садитесь.
  Гражданин сел.
  Стало тихо.
  Костя уже хотел смотреть кино, но
тут послышался шепот Шурика:
  - Ты уже съел свой пряник?
  - Нет еще. А ты?
  - Я тоже нет. Давай есть.
  - Давай.
  Послышалось чавканье. Костя вдруг
плюнул и прохрипел:
  - Послушай, у тебя пряник вкус-
ный?
  - Угу.
  - А у меня невкусный. Мягкий ка-
кой-то. Наверное, растаял в карма-
не.
  - А замазка где?
  - Замазка вот, в кармане... Толь-
ко постой! Это не замазка, а пря-
ник. Тьфу! В темноте перепутал, по-
нимаешь, замазку и пряник. Тьфу!
То-то я гляжу, что она невкусная!
  Костя со злости швырнул замазку
на пол.
  - Зачем же ты ее бросил? - спро-
сил Шурик.
  - А на что мне она?
  - Тебе не нужна, а мне нужна, -
проворчал Шурик и полез под стул
искать замазку. - Где же она? -
сердился он. - Вот ищи теперь.
  - Сейчас я найду, - сказал Костя
и тоже исчез под стулом.
  - Ай! - послышалось вдруг откуда-
то снизу. - Дядя, пустите!
  - Кто это там?
  - Это я.
  - Кто - я?
  - Я, Костя. Пустите меня!
  - Да я ведь не держу тебя.
  - Вы мне на руку наступили!
  - Чего ж ты полез под стул?
  - Я замазку ищу.
  Костя пролез под стулом и встре-
тился с Шуриком нос к носу.
  - Кто это? - испугался он.
  - Это я, Шурик.
  - А это я, Костя.
  - Нашел?
  - Ничего не нашел.
  - И я не нашел.
  - Давай лучше кино смотреть, а то
все пугаются, в лицо ногами тыкают,
думают - собака.
  Костя и Шурик пролезли под стуль-
ями и уселись на свои места.
  Перед ними на экране мелькнула
надпись: "Конец".
  Публика бросилась к выходу. Ребя-
та вышли на улицу.
  - Что это за кино мы смотрели? -
говорит Костя. - Я что-то ничего не
разобрал.
  - А я, думаешь, разобрал? - отве-
тил Шурик. - Какая-то чепуха на
постном масле. Показывают же такие
картины!

--------


             ФАНТАЗЕРЫ
  Мишутка и Стасик сидели в саду на
скамеечке и разговаривали. Только
они разговаривали не просто, как
другие ребята, а рассказывали друг
другу разные небылицы, будто пошли
на спор, кто кого переврет.
  - Сколько тебе лет? - спрашивает
Мишутка.
  - Девяносто пять. А тебе?
  - А мне сто сорок. Знаешь, - го-
ворит Мишутка, - раньше я был боль-
шой-большой, как дядя Боря, а потом
сделался маленький.
  - А я, - говорит Стасик, - снача-
ла был маленький, а потом вырос
большой, а потом снова стал малень-
кий, а теперь опять скоро буду
большой.
  - А я, когда был большой, всю ре-
ку мог переплыть, - говорит Мишут-
ка.
  - У! А я море мог переплыть!
  - Подумаешь - море! Я океан пе-
реплывал!
  - А я раньше летать умел!
  - А ну, полети!
  - Сейчас не могу: разучился.
  - А я один раз купался в море, -
говорит Мишутка, - и на меня напала
акула. Я ее бац кулаком, а она меня
цап за голову - и откусила.
  - Врешь!
  - Нет, правда!
  - Почему же ты не умер?
  - А зачем мне умирать? Я выплыл
на берег и пошел домой.
  - Без головы?
  - Конечно, без головы. Зачем мне
голова?
  - Как же ты шел без головы?
  - Так и шел. Будто без головы хо-
дить нельзя.
  - Почему же ты теперь с головой?
  - Другая выросла.
  "Ловко придумал!" - позавидовал
Стасик. Ему хотелось соврать получ-
ше Мишутки.
  - Ну, это что! - сказал он. - Вот
я раз был в Африке, и меня там кро-
кодил съел.
  - Вот так соврал! - рассмеялся
Мишутка.
  - Вовсе нет.
  - Почему же ты теперь живой?
  - Так он же меня потом выплюнул,
  Мишутка задумался. Ему хотелось
переврать Стасика. Он думал, думал,
наконец говорит:
  - Один раз я шел по улице. Кругом
трамваи, автомобили, грузовики...
  - Знаю, знаю! - закричал Стасик.
- Сейчас расскажешь, как тебя трам-
вай переехал. Ты уже врал про это.
  - Ничего подобного. Я не про это.
  - Ну ладно. Ври дальше.
  - Вот я иду, никого не трогаю.
Вдруг навстречу автобус. Я его не
заметил, наступил ногой - рраз! - и
раздавил в лепешку.
  - Ха-ха-ха! Вот это враки!
  - А вот и не враки!
  - Как же ты мог раздавить авто-
бус?
  - Так он же совсем маленький был,
игрушечный. Его мальчишка на вере-
вочке тащил.
  - Ну, это не удивительно, - ска-
зал Стасик. - А я раз на Луну ле-
тал.
  - Эва, куда махнул! - засмеялся
Мишутка.
  - Не веришь? Честное слово!
  - На чем же ты летал?
  - На ракете. На чем еще на Луну
летают? Будто не знаешь сам!
  - Что же ты там на Луне видел?
  - Ну, что... - замялся Стасик.
- Что я там видел? Ничего и не ви-
дел.
  - Ха-ха-ха! - рассмеялся Мишутка.
- А говорит, на Луну летал!
  - Конечно, летал.
  - Почему же ничего не видел?
  - А темно было. Я ведь ночью ле-
тал. Во сне. Сел на ракету и как
полечу в космическое пространство.
У-у-у! А потом как полечу обрат-
но... Летел, летел, а потом бряк о
землю... ну и проснулся...
  - А-а, - протянул Мишутка. - Так
бы сразу и говорил. Я ведь не знал,
что ты - во сне.
  Тут пришел соседский Игорь и сел
рядом на скамеечке. Он слушал, слу-
шал Мишутку и Стасика, потом гово-
рит:
  - Вот врут-то! И вам не стыдно?
  - А чего стыдно? Мы же никого не
обманываем, - сказал Стасик.
- Просто выдумываем, будто сказки
рассказываем.
  - Сказки! - презрительно фыркнул
Игорь. - Нашли занятие!
  - А ты думаешь, легко выдумывать?
  - Чего проще!
  - Ну выдумай что-нибудь.
  - Сейчас... - сказал Игорь. - По-
жалуйста.
  Мишутка и Стасик обрадовались и
приготовились слушать.
  - Сейчас, - повторил Игорь.
- Э-э-э... гм... кхм... э-э-э...
  - Ну, что ты все "э" да "э"!
  - Сейчас! Дайте подумать.
  - Ну, думай, думай!
  - Э-э-э, - снова сказал Игорь и
посмотрел на небо. - Сейчас, сей-
час... э-э-э...
  - Ну, чего же ты не выдумываешь?
Говорил - чего проще!
  - Сейчас... Вот! Один раз я драз-
нил собаку, а она меня цап за ногу
и укусила. Вот даже шрам остался.
  - Ну и что же ты тут выдумал? -
спросил Стасик.
  - Ничего. Как было, так и расска-
зал.
  - А говорил - выдумывать мастер!
  - Я мастер, да не такой, как вы.
Вот вы все врете, да без толку, а я
вчера соврал, мне от этого польза.
  - Какая польза?
  - А вот. Вчера вечером мама и па-
па ушли, а мы с Ирой остались дома.
Ира легла спать, а я залез в буфет
и съел полбанки варенья. Потом ду-
маю: как бы мне не попало. Взял Ир-
ке губы вареньем намазал. Мама
пришла: "Кто варенье съел?" Я гово-
рю: "Ира". Мама посмотрела, а у нее
все губы в варенье. Сегодня утром
ей от мамы досталось, а мне мама
еще варенья дала. Вот и польза.
  - Значит, из-за тебя другому до-
сталось, а ты и рад! - сказал Ми-
шутка.
  - А тебе что?
  - Мне ничего. А вот ты этот...
как это называется... Брехун! Вот!
  - Сами вы брехуны!
  - Уходи! Не желаем с тобой на ла-
вочке сидеть.
  - Я и сам не стану с вами сидеть.
  Игорь встал и ушел. Мишутка и
Стасик тоже пошли домой. По дороге
им попалась палатка с мороженым.
Они остановились, стали рыться в
карманах и считать, сколько у них
денег. У обоих набралось только на
одну порцию мороженого.
  - Купим порцию и разделим попо-
лам, - предложил Стасик.
  Продавщица дала им мороженое на
палочке.
  - Пойдем домой, - говорит Мишут-
ка, - разрежем ножом, чтоб было
точно.
  - Пойдем.
  На лестнице они встретили Иру.
Глаза у нее были заплаканные.
  - Ты чего ревела? - спрашивает
Мишутка.
  - Меня мама гулять не пускала.
  - За что?
  - За варенье. А я его и не ела.
Это Игорь на меня наговорил. Навер-
ное, сам съел, а на меня свалил.
  - Конечно, Игорь съел. Он сам нам
хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я
тебе свою полпорцию мороженого
дам, - сказал Мишутка.
  - И я тебе свою полпорцию отдам,
вот только попробую разочек и от-
дам, - пообещал Стасик.
  - А вы разве не хотите сами?
  - Не хотим. Мы уже по десять пор-
ций съели сегодня, - сказал Стасик.
  - Давайте лучше это мороженое на
троих разделим, - предложила Ира.
  - Правильно! - сказал Стасик. - А
то у тебя заболит горло, если ты
одна всю порцию съешь.
  Пошли они домой, разделили моро-
женое на три части.
  - Вкусная штука! - сказал Мишут-
ка. - Я очень люблю мороженое. Один
раз я съел целое ведро мороженого.
  - Ну, ты выдумываешь все! - за-
смеялась Ира. - Кто тебе поверит,
что ты ведро мороженого съел!
  - Так оно ведь совсем маленькое
было, ведрышко! Такое бумажное, не
больше стакана...

--------


            ЖИВАЯ ШЛЯПА
  Шляпа лежала на комоде, котенок
Васька сидел на полу возле комода,
а Вовка и Вадик сидели за столом и
раскрашивали картинки. Вдруг позади
них что-то плюхнулось - упало на
пол. Они обернулись и увидели на
полу возле комода шляпу.
  Вовка подошел к комоду, нагнулся,
хотел поднять шляпу - и вдруг как
закричит:
  - Ай-ай-ай! - и бегом в сторону.
  - Чего ты? - спрашивает Вадик.
  - Она жи-жи-живая!
  - Кто живая?
  - Шля-шля-шля-па.
  - Что ты! Разве шляпы бывают жи-
вые?
  - По-посмотри сам!
  Вадик подошел поближе и стал
смотреть на шляпу. Вдруг шляпа по-
ползла прямо к нему. Он как закри-
чит:
  - Ай! - и прыг на диван.
  Вовка за ним.
  Шляпа вылезла на середину комнаты
и остановилась. Ребята смотрят на
нее и трясутся от страха. Тут шляпа
повернулась и поползла к дивану.
  - Ай! Ой! - закричали ребята.
  Соскочили с дивана - и бегом из
комнаты. Прибежали на кухню и дверь
за собой закрыли.
  - Я у-у-хо-хо-жу! - говорит Вов-
ка.
  - Куда?
  - Пойду к себе домой.
  - Почему?
  - Шляпы бо-боюсь! Я первый раз
вижу, чтоб шляпа по комнате ходила.
  - А может быть, ее кто-нибудь за
веревочку дергает?
  - Ну, пойди посмотри.
  - Пойдем вместе. Я возьму клюшку.
Если она к нам полезет, я ее клюш-
кой тресну.
  - Постой, я тоже клюшку возьму.
  - Да у нас другой клюшки нет.
  - Ну, я возьму лыжную палку.
  Они взяли клюшку и лыжную палку,
приоткрыли дверь и заглянули в ком-
нату.
  - Где же она? - спрашивает Вадик.
  - Вон там, возле стола.
  - Сейчас я ее как тресну клюш-
кой! - говорит Вадик. - Пусть толь-
ко подлезет ближе, бродяга такая!
  Но шляпа лежала возле стола и не
двигалась.
  - Ага, испугалась! - обрадовались
ребята. - Боится лезть к нам.
  - Сейчас я ее спугну, - сказал
Вадик.
  Он стал стучать по полу клюшкой и
кричать:
  - Эй ты, шляпа!
  Но шляпа не двигалась.
  - Давай наберем картошки и будем
в нее картошкой стрелять, - предло-
жил Вовка.
  Они вернулись на кухню, набрали
из корзины картошки и стали швырять
ее в шляпу. Швыряли, швыряли, нако-
нец Вадик попал. Шляпа как подско-
чит кверху!
  - Мяу! - закричало что-то.
  Глядь, из-под шляпы высунулся се-
рый хвост, потом лапа, а потом и
сам котенок выскочил.
  - Васька! - обрадовались ребята.
  - Наверно, он сидел на полу, а
шляпа на него с комода упала, - до-
гадался Вовка.
  Вадик схватил Ваську и давай его
обнимать!
  - Васька, миленький, как же ты
под шляпу попал?
  Но Васька ничего не ответил, Он
только фыркал и жмурился от света.

--------


             НА ГОРКЕ
  Целый день ребята трудились -
строили снежную горку во дворе.
Сгребали лопатами снег и сваливали
его под стенку сарая в кучу. Только
к обеду горка была готова. Ребята
полили ее водой и побежали домой
обедать.
  - Вот пообедаем, - говорили они,
- а горка пока замерзнет. А после
обеда мы придем с санками и будем
кататься.
  А Котька Чижов из шестой квартиры
хитрый какой! Он горку не строил.
Сидит дома да смотрит в окно, как
другие трудятся. Ему ребята кричат,
чтоб шел горку строить, а он только
руками за окном разводит да головой
мотает, - как будто нельзя ему. А
когда ребята ушли, он быстро одел-
ся, нацепил коньки и выскочил во
двор. Чирк коньками по снегу, чирк!
И кататься-то как следует не умеет!
Подъехал к горке.
  - О, - говорит, - хорошая горка
получилась! Сейчас скачусь.
  Только полез на горку - бух но-
сом!
  - Ого! - говорит. - Скользкая!
  Поднялся на ноги и снова - бух!
Раз десять падал. Никак на горку
взобраться не может.
  "Что делать?" - думает.
  Думал, думал - и придумал: "Вот
сейчас песочком посыплю и заберусь
на нее".
  Схватил он фанерку и покатил к
дворницкой. Там - ящик с песком. Он
и стал из ящика песок на горку тас-
кать. Посыпает впереди себя, а сам
лезет все выше и выше. Взобрался на
самый верх.
  - Вот теперь, - говорит, - ска-
чусь!
  Оттолкнулся ногой и снова - бух
носом! Коньки-то по песку не едут!
Лежит Котька на животе и говорит:
  - Как же теперь по песку катать-
ся?
  И полез вниз на четвереньках.
  Тут прибежали ребята. Видят -
горка песком посыпана.
  - Это кто здесь напортил? - за-
кричали они. - Кто горку песком по-
сыпал? Ты не видал, Котька?
  - Нет, - говорит Котька, - я не
видал. Это я сам посыпал, потому
что она была скользкая и я не мог
на нее взобраться.
  - Ах ты, умник! Ишь что придумал!
Мы трудились, трудились, а он -
песком! Как же теперь кататься?
  Котька говорит:
  - Может быть, когда-нибудь снег
пойдет, он засыплет песок, вот и
можно будет кататься.
  - Так снег, может, через неделю
пойдет, а нам сегодня надо катать-
ся.
  - Ну, я не знаю, - говорит Коть-
ка.
  - Не знаешь! Как испортить горку,
ты знаешь, а как починить, не зна-
ешь! Бери сейчас же лопату!
  Котька отвязал коньки и взял ло-
пату.
  - Засыпай песок снегом!
  Котька стал посыпать горку сне-
гом, а ребята снова водой полили.
  - Вот теперь, - говорят, - за-
мерзнет, и можно будет кататься.
  А Котьке так работать понрави-
лось, что он еще сбоку лопатой сту-
пеньки проделал.
  - Это, - говорит, - чтоб всем бы-
ло легко взбираться, а то еще кто-
нибудь снова песком посыплет!

--------


               САША
  Саша давно просил маму подарить
ему пистолет, который стреляет пис-
тонами.
  - Зачем тебе такой пистолет? -
говорила мама. - Это опасная игруш-
ка.
  - Что тут опасного? Если б он пу-
лями стрелял, а то пистонами. Из
него все равно никого не убьешь.
  - Мало ли что может случиться.
Пистон отскочит и попадет тебе в
глаз.
  - Не попадет! Я буду зажмуривать-
ся, когда буду стрелять.
  - Нет, нет, от этих пистолетов
бывают разные неприятные случаи.
Еще выстрелишь да напугаешь кого-
нибудь, - сказала мама.
  Так и не купила ему пистолета.
  А у Саши были две старшие сестры,
Маринка и Ирочка. Вот он и стал
просить сестер:
  - Миленькие, купите мне пистоле-
тик! Мне очень хочется. За это я
всегда буду вас слушаться.
  - Ты, Сашка, хитренький! - сказа-
ла Марина. - Когда тебе надо, так
ты подлизываешься и миленькими на-
зываешь, а как только мама уйдет, с
тобой и не сладишь.
  - Нет, сладишь, сладишь! Вот уви-
дите, как я буду вести себя хорошо.
  - Ладно, - сказала Ира. - Мы с
Мариной подумаем. Если обещаешь
вести себя хорошо, то, может быть,
купим.
  - Обещаю, обещаю! Все обещаю,
только купите!
  На другой день сестры подарили
ему пистолет и коробку с пистонами.
Пистолет был новенький и блестящий,
а пистонов было много: штук пятьде-
сят или сто. Стреляй хоть весь
день - не перестреляешь. От радости
Саша прыгал по комнате, прижимал
пистолет к груди, целовал его и го-
ворил:
  - Миленький мой, хорошенький пис-
толетик! Как я тебя люблю!
  Потом он нацарапал на ручке пис-
толета свое имя и начал стрелять.
Сразу запахло пистонами, а через
полчаса в комнате стало сине от ды-
ма.
  - Довольно тебе стрелять, - ска-
зала наконец Ира. - Я каждый раз
вздрагиваю от этих выстрелов.
  - Трусиха! - ответил Сашка. - Все
девчонки - трусихи!
  - Вот отнимем у тебя пистолет,
тогда узнаешь, какие мы трусихи, -
сказала Марина.
  - Сейчас я пойду во двор и буду
пугать ребят пистолетом, - заявил
Сашка.
  Он вышел во двор, но ребят во
дворе не было. Тогда он побежал за
ворота, и вот тут-то случилась эта
история. Как раз в это время по
улице шла старушка. Сашка подпустил
ее поближе - и как бабахнет из пис-
толета! Старушка вздрогнула и оста-
новилась. Потом говорит:
  - Уф, как я испугалась! Это ты
тут из пистолета палишь?
  - Нет, - сказал Сашка и спрятал
пистолет за спину.
  - Что же, я не вижу, что у тебя
пистолет в руках? Еще врать взду-
мал, бессовестный! Вот я пойду за-
явлю в милицию...
  Она погрозила пальцем, перешла на
другую сторону улицы и скрылась в
переулке.
  - Вот так штука! - испугался Са-
ша. - Кажется, на самом деле пошла
в милицию жаловаться.
  Он, запыхавшись, прибежал домой.
  - Чего ты запыхался, будто за то-
бой волк гонится? - спросила Ира.
  - Это я так просто.
  - Нет, ты уж лучше скажи. Сразу
видно, что чего-нибудь натворил.
  - Да ничего я не натворил - прос-
то так... Напугал бабку какую-то.
  - Какую бабку?
  - Ну "какую, какую"! Обыкновен-
ную. Просто шла по улице бабушка, а
я взял да и выстрелил.
  - Зачем же ты выстрелил?
  - Сам не знаю. Идет бабушка.
"Дай, думаю, выстрелю". Ну и вы-
стрелил.
  - А она что?
  - Ничего. Пошла в милицию жало-
ваться.
  - Вот видишь, обещал вести себя
хорошо, а сам что наделал!
  - Я же не виноват, что бабка по-
палась такая пугливая.
  - Вот придет милиционер, он тебе
покажет бабку! - пригрозила Ира.
- Будешь знать, как людей пугать!
  - А как он меня найдет? Он ведь
не знает, где я живу. Даже имени
моего не знает.
  - Найдет, будь спокоен! Милицио-
неры все знают.
  Целый час Саша просидел дома и
все выглядывал в окно - не идет ли
милиционер. Но милиционера не было
видно. Тогда он понемногу успокоил-
ся, развеселился и сказал:
  - Наверно, бабушка меня просто
попугать хотела, чтоб я не баловал-
ся.
  Он решил снова пострелять из сво-
его любимого пистолета и сунул руку
в карман. В кармане лежала коробка
с пистонами, но пистолета не было.
Он полез в другой карман, но и там
было пусто. Тогда он принялся ис-
кать по всей комнате. Смотрел и под
столами и под диваном. Пистолет ис-
чез, будто провалился сквозь землю.
Саше стало обидно до слез.
  - Не успел даже поиграть! - хны-
кал он. - Такой пистолетик был!
  - Может быть, ты его во дворе по-
терял? - спросила Ира.
  - Наверно, я его там, за ворота-
ми, выронил, - сообразил Саша.
  Он открыл дверь и бросился через
двор на улицу. За воротами пистоле-
та не было.
  "Ну, теперь его уже нашел кто-ни-
будь и взял себе!" - с досадой по-
думал Саша и тут вдруг увидел, что
из переулка напротив вышел милицио-
нер и быстро зашагал через улицу,
прямо к Сашиному дому.
  "За мной идет! Видно, бабка-таки
нажаловалась!" - испугался Саша и
стремглав побежал домой.
  - Ну, нашел? - спросили его Ма-
ринка и Ирочка.
  - Тише! - прошипел Сашка. - Мили-
ционер идет!
  - Куда?
  - Сюда, к нам.
  - Где ты его видел?
  - На улице.
  Марина и Ира стали над ним сме-
яться:
  - Эх ты, трусишка! Увидел милици-
онера и испугался. Может быть, ми-
лиционер совсем в другое место
идет.
  - Да я вовсе и не боюсь его! -
стал храбриться Сашка. - Что мне
милиционер! Подумаешь!
  Тут за дверью послышались шаги, и
вдруг зазвонил звонок. Маринка и
Ира побежали открывать дверь. Сашка
высунулся в коридор и зашипел:
  - Не открывайте ему!
  Но Марина уже отворила дверь. На
пороге стоял милиционер. Блестящие
пуговицы так и сверкали на нем.
Сашка опустился на четвереньки и
полез под диван.
  - Скажите, девочки, где здесь
шестая квартира? - послышался голос
милиционера.
  - Это не здесь, - ответила Ира.
- Здесь первая, а шестая - это нуж-
но выйти во двор, а там дверь на-
право.
  - Во дворе, дверь направо? - по-
вторил милиционер.
  - Ну да.
  Саша понял, что милиционер вовсе
не за ним пришел, и он уже хотел
вылезти из-под дивана, но тут мили-
ционер спросил:
  - Кстати, не у вас тут живет
мальчик Саша?
  - У нас, - ответила Ира.
  - А вот он-то мне как раз ну-
жен, - сказал милиционер и вошел в
комнату.
  Марина и Ира вошли вместе с мили-
ционером в комнату и увидели, что
Сашка куда-то исчез. Марина даже
заглянула под диван. Сашка увидел
ее и молча погрозил ей из-под дива-
на кулаком, чтобы она не выдавала
его.
  - Ну, где же ваш Саша? - спросил
милиционер.
  Девочки очень испугались за Сашу
и не знали, что отвечать. Наконец
Марина сказала:
  - А его, понимаете, дома нет. Он,
понимаете, гулять ушел.
  - А что вы про него знаете? -
спросила милиционера Ира.
  - Что же я знаю! - ответил мили-
ционер. - Знаю, что зовут его Саша.
Еще знаю, что у него был новенький
пистолет, а теперь у него этого
пистолета нету.
  "Все знает!" - подумал Сашка.
  От страха у него даже зачесалось
в носу, и он как чихнет под дива-
ном: "Апчхи!"
  - Кто это там? - удивился милици-
онер.
  - А это у нас... Это у нас соба-
ка, - соврала Маринка.
  - Чего же она под диван забра-
лась?
  - А она у нас всегда под диваном
спит, - продолжала сочинять Марина.
  - Как же ее зовут?
  - Э... Бобик, - выдумала Маринка
и покраснела, как свекла.
  - Бобик! Бобик! Фью! - засвистел
милиционер. - Почему же она не хо-
чет вылезать? Фью! Фью! Ишь ты, не
хочет! А собака хорошая? Какой по-
роды?
  - Э... - протянула Маринка.
- Э-э... - Она никак не могла
вспомнить, какие бывают породы со-
бак. - Порода эта вот... - сказала
она. - Как ее?.. Хорошая порода...
Длинношерстный фокстерьер!
  - О, это замечательная собака! -
обрадовался милиционер. - Я знаю. У
нее такая волосатая морда.
  Он нагнулся и посмотрел под ди-
ван. Саша лежал ни жив ни мертв и
во все глаза глядел на милиционера.
Милиционер даже свистнул от изумле-
ния:
  - Так вот тут какой фокстерьер!
Ты чего под диван забрался, а?
Ну-ка, вылезай, теперь все равно
попался!
  - Не вылезу! - заревел Саша.
  - Почему?
  - Вы меня в милицию заберете.
  - За что?
  - За старушку.
  - За какую старушку?
  - За которую я выстрелил, а она
испугалась.
  - Не пойму, про какую он тут ста-
рушку толкует? - сказал милиционер.
  - Он на улице из пистолета стре-
лял, а мимо шла бабушка и испуга-
лась, - объяснила Ира.
  - Ах, вот что! Значит, это его
пистолет? - спросил милиционер и
достал из кармана новенький, блес-
тящий пистолет.
  - Его, его! - обрадовалась Ира.
- Это мы с Мариной ему подарили, а
он потерял. Где вы его нашли?
  - Да вот тут, во дворе, у вашей
двери... Ну, признавайся, зачем на-
пугал бабушку? - спросил милиционер
и нагнулся к Саше.
  - Я нечаянно... - ответил Саша
из-под дивана.
  - Неправда! По глазам вижу, что
неправда. Вот скажи правду - отдам
пистолет обратно.
  - А что мне будет, если я скажу
правду?
  - Ничего не будет. Отдам писто-
лет - и все.
  - А в милицию не заберете?
  - Нет.
  - Я не хотел напугать бабушку. Я
только хотел попробовать, испугает-
ся она или нет.
  - А вот это, братец, нехорошо! За
это тебя следовало бы забрать в ми-
лицию, да ничего не поделаешь: раз
я обещал не забирать - значит, дол-
жен исполнить. Только смотри, если
еще раз набедокуришь - обязательно
заберу. Ну, вылезай из-под дивана и
получай пистолет.
  - Нет, я лучше потом вылезу, ко-
гда вы уйдете.
  - Вот чудной какой! - усмехнулся
милиционер. - Ну, я ухожу.
  Он положил пистолет на диван и
ушел. Маринка побежала показать ми-
лиционеру шестую квартиру. Саша вы-
лез из-под дивана, увидел свой пис-
толет и закричал:
  - Вот он, мой голубчик! Снова
вернулся ко мне! - Он схватил пис-
толет и сказал: - Не понимаю толь-
ко, как это милиционер мое имя
узнал!
  - Ты ведь сам написал свое имя на
пистолете, - сказала Ира.
  Тут вернулась Марина и наброси-
лась на Сашу:
  - Ах ты, чучело! Из-за тебя мне
пришлось милиционеру врать! От сты-
да я чуть не сгорела! Вот натвори
еще чего-нибудь, ни за что не стану
тебя выгораживать!
  - А я и не буду больше ничего
творить, - сказал Саша. - Сам те-
перь знаю, что не нужно людей пу-
гать.

--------


             СТУПЕНЬКИ
  Однажды Петя возвращался из дет-
ского сада. В этот день он научился
считать до десяти. Дошел он до сво-
его дома, а его младшая сестра Валя
уже дожидается у ворот.
  - А я уже считать умею! - похвас-
тался Петя. - В детском саду на-
учился. Вот смотри, как я сейчас
все ступеньки на лестнице сосчитаю.
  Стали они подниматься по лестни-
це, а Петя громко ступеньки счита-
ет:
  - Одна, две, три, четыре, пять...
  - Ну, чего ж ты остановился? -
спрашивает Валя.
  - Погоди, я забыл, какая дальше
ступенька. Я сейчас вспомню.
  - Ну вспоминай, - говорит Валя.
  Стояли они на лестнице, стояли.
Петя говорит:
  - Нет, я так не могу вспомнить.
Ну-ка, лучше начнем сначала.
  Сошли они с лестницы вниз. Стали
снова вверх подниматься.
  - Одна, - говорит Петя, - две,
три, четыре, пять...
  И снова остановился.
  - Опять забыл? - спрашивает Валя.
  - Забыл! Как же это! Только что
помнил и вдруг забыл! Ну-ка, еще
попробуем.
  Снова спустились с лестницы, и
Петя начал сначала:
  - Одна, две, три, четыре, пять...
  - Может быть, двадцать пять? -
спрашивает Валя.
  - Да нет! Только думать мешаешь!
Вот видишь, из-за тебя забыл! При-
дется опять сначала.
  - Не хочу я сначала! - говорит
Валя. - Что это такое? То вверх, то
вниз, то вверх, то вниз! У меня уже
ноги болят.
  - Не хочешь - не надо, - ответил
Петя. - А я не пойду дальше, пока
не вспомню.
  Валя пошла домой и говорит маме:
  - Мама, там Петя на лестнице сту-
пеньки считает: одна, две, три, че-
тыре, пять, а дальше не помнит.
  - А дальше шесть, - сказала мама.
  Валя побежала обратно к лестнице,
а Петя все ступеньки считает:
  - Одна, две, три, четыре, пять...
  - Шесть! - шепчет Валя. - Шесть!
Шесть!
  - Шесть! - обрадовался Петя и по-
шел дальше. - Семь, восемь, девять,
десять.
  Хорошо, что лестница кончилась, а
то бы он так и не дошел до дому,
потому что научился только до деся-
ти считать.

--------


               МЕТРО
  Мы с мамой и Вовкой были в гостях
у тети Оли в Москве. В первый же
день мама и тетя ушли в магазин, а
нас с Вовкой оставили дома. Дали
нам старый альбом с фотографиями,
чтоб мы рассматривали. Ну, мы рас-
сматривали, рассматривали, пока нам
это не надоело.
  Вовка сказал:
  - Мы так и Москву не увидим, если
будем целый день дома сидеть!
  Стали в окно глядеть. Напротив -
станция метро.
  Я говорю:
  - Пойдем на метро покатаемся.
  Пришли мы на станцию, взяли биле-
ты и поехали под землей. Сначала
показалось страшно, а потом ничего,
интересно. Проехали две остановки,
вылезли.
  "Осмотрим, - думаем, - станцию -
и назад".
  Стали осматривать станцию, а там
лестница движется. Люди по ней
вверх и вниз едут. Стали и мы ка-
таться: вверх и вниз, вверх и
вниз... Ходить совсем не надо,
лестница сама возит.
  Накатались по лестнице, сели на
поезд и поехали обратно. Слезли че-
рез две остановки, смотрим - не на-
ша станция!
  - Наверно, мы не в ту сторону по-
ехали, - говорит Вовка.
  Сели мы на другой поезд, поехали
в обратную сторону. Приезжаем -
опять не наша станция! Тут мы испу-
гались.
  - Надо спросить кого-нибудь, -
говорит Вовка.
  - А как же ты спросишь? Ты зна-
ешь, на какой станции мы садились?
  - Нет. А ты?
  - Я тоже не знаю.
  - Давай ездить по всем станциям,
может, отыщем как-нибудь, - говорит
Вовка.
  Стали мы ездить по станциям. Ез-
дили, ездили, даже голова закружи-
лась. Вовка стал хныкать:
  - Пойдем отсюда!
  - Куда ж мы пойдем?
  - Все равно куда! Я наверх хочу.
  - А что тебе наверху делать?
  - Не хочу под землей!
  И начал реветь.
  - Не надо, - говорю, - плакать. В
милицию заберут.
  - Пусть забирают! Э-э-э!..
  - Ну, пойдем, пойдем, - говорю.
- Не реви только. Вон милиционер
уже смотрит на нас!
  Схватил его за руку - и скорей на
лестницу. Поехали вверх. "Куда же
нас вывезет? - думаю. - Что теперь
с нами будет?"
  Вдруг смотрим - навстречу нам ма-
ма с тетей Олей по другой лестнице
едут. Я как закричу:
  - Мама!
  Они увидели нас и кричат:
  - Что вы здесь делаете?
  А мы кричим:
  - Мы никак выбраться отсюда не
можем!
  Больше ничего крикнуть не успели:
нас лестница вверх утащила, а их
вниз. Приехали мы наверх - и скорей
по другой лестнице вниз, за ними
вдогонку. Вдруг смотрим - а они
снова навстречу едут! Увидели нас и
кричат:
  - Куда же вы? Почему нас не подо-
ждали?
  - А мы за вами поехали!
  Приезжаем вниз. Я говорю Вовке:
  - Подождем. Они сейчас к нам при-
едут.
  Ждали мы, ждали, а их все нет и
нет.
  - Наверно, они нас ждут, - гово-
рит Вовка. - Поедем.
  Только поехали, а они снова на-
встречу.
  - Мы вас ждали, ждали!.. - кри-
чат.
  А вокруг все хохочут.
  Приехали мы снова наверх - и
опять поскорей вниз. Поймали нако-
нец их. Мама начала бранить нас за
то, что ушли без спросу, а мы стали
рассказывать, как потеряли станцию.
Тетя говорит:
  - Не понимаю, как это вы потеряли
станцию! Я тут каждый день езжу, а
еще ни разу станцию не потеряла.
Ну, поедем домой.
  Сели мы на поезд. Поехали.
  - Эх вы, пошехонцы! - говорит те-
тя. - Искали рукавицы, а они за по-
ясом. В трех соснах заблудились.
Потеряли станцию!
  И вот так всю дорогу смеялась над
нами.
  Приезжаем на станцию, тетя по-
смотрела вокруг и говорит:
  - Тьфу! Совсем вы меня запутали!
Нам на Арбат надо, а мы на Курский
вокзал приехали. Не в ту сторону
сели.
  Пересели мы на другой поезд и по-
ехали обратно. И тетя больше уже не
смеялась над нами. И пошехонцами не
называла.

--------


              ОГУРЦЫ
  Один раз Павлик взял с собой
Котьку на реку ловить рыбу. Но в
этот день им не повезло: рыба со-
всем не клевала. Зато когда шли об-
ратно, они залезли в колхозный ого-
род и набрали полные карманы огур-
цов. Колхозный сторож заметил их и
засвистел в свисток. Они от него
бежать. По дороге домой Павлик по-
думал, как бы ему дома не досталось
за то, что он лазит по чужим огоро-
дам. И он отдал свои огурцы Котьке.
  Котька пришел домой радостный:
  - Мама, я тебе огурцов принес!
  Мама посмотрела, а у него полные
карманы огурцов, и за пазухой огур-
цы лежат, и в руках еще два больших
огурца.
  - Где ты их взял? - говорит мама.
  - На огороде.
  - На каком огороде?
  - Там, у реки, на колхозном.
  - Кто ж тебе позволил?
  - Никто, я сам нарвал.
  - Значит, украл?
  - Нет, не украл, а так просто...
Павлик брал, а мне нельзя, что ли?
Ну, и я взял.
  Котька начал вынимать огурцы из
карманов.
  - Постой, постой! Не выгружай! -
говорит мама,
  - Почему?
  - Сейчас же неси их обратно!
  - Куда ж я их понесу? Они на
грядке росли, а я сорвал. Все равно
они теперь уже расти не будут.
  - Ничего, отнесешь и положишь на
той же грядке, где сорвал.
  - Ну, я их выброшу.
  - Нет, не выбросишь! Ты их не са-
дил, не растил, не имеешь права и
выбрасывать.
  Котька стал плакать:
  - Там сторож. Он нам свистел, а
мы убежали.
  - Вот видишь, что делаете! А если
б он поймал вас?
  - Он не догнал бы. Он уже ста-
ренький дедушка.
  - Ну как тебе не стыдно! - гово-
рит мама. - Ведь дедушка за эти
огурцы отвечает. Узнают, что огурцы
пропали, скажут, что дедушка вино-
ват. Хорошо будет?
  Мама стала совать огурцы обратно
Котьке в карман. Котька плакал и
кричал:
  - Не пойду я! У дедушки ружье. Он
выстрелит и убьет меня.
  - И пусть убьет! Пусть лучше у
меня совсем не будет сына, чем бу-
дет сын вор.
  - Ну, пойдем со мной, мамочка! На
дворе темно. Я боюсь.
  - А брать не боялся?
  Мама дала Котьке в руки два огур-
ца, которые не поместились в карма-
нах, и вывела его за дверь.
  - Или неси огурцы, или совсем
уходи из дому, ты мне не сын!
  Котька повернулся и медленно-мед-
ленно пошел по улице.
  Уже было совсем темно.
  "Брошу их тут, в канаву, а скажу,
что отнес, - решил Котька и стал
оглядываться вокруг. - Нет, отнесу:
еще кто-нибудь увидит и дедушке
из-за меня попадет".
  Он шел по улице и плакал. Ему бы-
ло страшно.
  "Павлику хорошо! - думал Котька.
- Он мне свои огурцы отдал, а сам
дома сидит. Ему небось не страшно".
  Вышел Котька из деревни и пошел
полем. Вокруг не было ни души. От
страха он не помнил, как добрался
до огорода. Остановился возле шала-
ша, стоит и плачет все громче и
громче.
  Сторож услышал и подошел к нему.
  - Ты чего плачешь? - спрашивает.
  - Дедушка, я принес огурцы обрат-
но.
  - Какие огурцы?
  - А которые мы с Павликом нарва-
ли. Мама сказала, чтоб я отнес об-
ратно.
  - Вот оно какое дело! - удивился
сторож. - Это, значит, я вам свис-
тел, а вы все-таки огурцы-то стащи-
ли. Нехорошо!
  - Павлик брал, и я взял. Он мне и
свои огурцы отдал.
  - А ты на Павлика не смотри, сам
понимать должен. Ну, больше не де-
лай так. Давай огурцы и иди домой.
  Котька вытащил огурцы и положил
их на грядку.
  - Ну, все, что ли? - спросил ста-
рик.
  - Нет... одного не хватает, - от-
ветил Котька и снова заплакал.
  - Почему не хватает, где же он?
  - Дедушка, я один огурец съел.
Что теперь будет?
  - Ну что ж будет? Ничего не бу-
дет. Съел, ну и съел. На здоровье.
  - А вам, дедушка, ничего не будет
за то, что огурец пропал?
  - Ишь ты какое дело! - усмехнулся
дедушка. - Нет, за один огурец ни-
чего не будет. Вот если б ты не
принес остальных, тогда да, а так
нет.
  Котька побежал домой. Потом вдруг
остановился и закричал издали:
  - Дедушка, дедушка!
  - Ну что еще?
  - А этот вот огурец, что я съел,
как будет считаться - украл я его
или нет?
  - Гм! - сказал дед. - Вот еще ка-
кая задача! Ну чего там, пусть не
украл.
  - А как же?
  - Ну, считай, что я тебе подарил
его.
  - Спасибо, дедушка! Я пойду.
  - Иди, иди, сынок.
  Котька во весь дух помчался по
полю, через овраг, по мостику через
ручей и, уже не спеша, пошел по де-
ревне домой. На душе у него было
радостно.

--------


              КАРАСИК
  Мама недавно подарила Виталику
аквариум с рыбкой. Очень хорошая
была рыбка, красивая! Серебристый
карасик - вот как она называлась.
Виталик был рад, что у него есть
карасик. Первое время он очень ин-
тересовался рыбкой - кормил ее, ме-
нял воду в аквариуме, а потом при-
вык к ней и иногда даже забывал ее
вовремя покормить.
  А еще у Виталика был котенок Мур-
зик. Он был серый, пушистый, а гла-
за у него были большие, зеленые.
Мурзик очень любил смотреть на рыб-
ку. По целым часам он сидел возле
аквариума и не сводил глаз с кара-
сика.
  - Ты смотри за Мурзиком, - гово-
рила Виталику мама. - Как бы он не
съел твоего карася.
  - Не съест, - отвечал Виталик.
- Я буду смотреть.
  Однажды, когда мамы не было дома,
к Виталику пришел его друг Сережа.
Он увидел в аквариуме рыбку и ска-
зал:
  - Давай меняться. Ты дай мне ка-
расика, а я, если хочешь, дам тебе
свой свисток.
  - Зачем мне свисток? - сказал Ви-
талик. - По-моему, рыбка лучше
свистка.
  - Чем же она лучше? Свисток свис-
теть может. А рыбка что? Разве мо-
жет рыбка свистеть?
  - Зачем же рыбке свистеть? - от-
ветил Виталик. - Рыбка свистеть не
может, зато она плавает. А свисток
разве может плавать?
  - Сказал! - засмеялся Сережа.
- Где это видано, чтобы свистки
плавали! Зато рыбку может кот
съесть, вот и не будет у тебя ни
свистка, ни рыбки. А свисток кот не
съест - он железный.
  - Мне мама не позволяет меняться.
Она говорит, что сама купит, если
мне что-нибудь надо, - сказал Вита-
лик.
  - Где же она купит такой свис-
ток? - ответил Сережа. - Такие
свистки не продаются. Это настоящий
милиционерский свисток. Я как выйду
во двор да как засвищу, сразу все
подумают, что милиционер пришел.
  Сережа вынул из кармана свисток и
засвистел.
  - А ну, дай я, - попросил Вита-
лик.
  Он взял свисток и подул в него.
Свисток звонко, переливчато засвис-
тел. Виталику очень понравилось,
как он свистит. Ему захотелось
иметь свисток, но он не мог сразу
решиться и сказал:
  - А где у тебя будет жить рыбка?
У тебя ведь аквариума нет.
  - А я посажу ее в банку из-под
варенья. У нас большая банка есть.
  - Ну ладно, - согласился Виталик.
  Ребята принялись ловить рыбку в
аквариуме, но карась плавал быстро
и не давался в руки. Они набрызгали
вокруг водой, а Сережа измочил ру-
кава до самых локтей. Наконец ему
удалось схватить карасика.
  - Есть! - закричал он. - Давай
сюда какую-нибудь кружку с водой! Я
посажу туда рыбку.
  Виталик поскорей налил в кружку
воды. Сережа посадил карася в круж-
ку. Ребята пошли к Сереже - сажать
рыбку в банку. Банка оказалась не
очень большая, и карасику в ней бы-
ло не так просторно, как в аквариу-
ме. Ребята долго смотрели, как ка-
расик плавает в банке. Сережа радо-
вался, а Виталику было жалко, что
теперь у него не будет рыбки, а
главное, он боялся признаться маме,
что променял карасика на свисток.
  "Ну ничего, может быть, мама и не
заметит сразу, что рыбка пропа-
ла", - подумал Виталик и пошел до-
мой.
  Когда он вернулся, мама уже была
дома.
  - Где же твоя рыбка? - спросила
она.
  Виталик растерялся и не знал, что
сказать.
  - Может быть, ее Мурзик съел? -
спросила мама.
  - Не знаю, - пробормотал Виталик.
  - Вот видишь, - сказала мама.
- Он выбрал-таки время, когда дома
никого не было, и выловил из аква-
риума рыбку! Где он, разбойник?
Ну-ка, найди мне его сейчас!
  - Мурзик! Мурзик! - стал звать
Виталик, но кота нигде не было.
  - Наверно, в форточку убежал, -
сказала мама. - Пойди-ка во двор,
позови его.
  Виталик надел пальто и вышел во
двор.
  "Вот как нехорошо получилось! -
думал он. - Теперь Мурзику из-за
меня достанется".
  Он хотел вернуться домой и ска-
зать, что Мурзика во дворе нет, но
тут Мурзик выскочил из отдушины,
которая была под домом, и быстро
побежал к двери.
  - Мурзинька, не ходи домой, -
сказал Виталик. - Тебе попадет от
мамы.
  Мурзик замурлыкал, принялся те-
реться спинкой об ноги Виталика,
потом поглядел на закрытую дверь и
потихоньку мяукнул.
  - Не понимаешь, глупый, - сказал
Виталик. - Тебе ведь человеческим
языком говорят, что нельзя домой.
  Но Мурзик, конечно, ничего не по-
нимал. Он ласкался к Виталику, тер-
ся об него боками и потихоньку бо-
дал его головой, будто торопил по-
скорей открыть дверь. Виталик стал
отталкивать его от двери, но Мурзик
не хотел уходить. Тогда Виталик
спрятался от него за дверь.
  - Мяу! - закричал Мурзик под
дверью.
  Виталик поскорей вышел обратно:
  - Тише! Кричит тут! Вот мама
услышит, тогда узнаешь!
  Он схватил Мурзика и принялся за-
пихивать его обратно в отдушину под
домом, из которой Мурзик только что
вылез. Мурзик упирался всеми че-
тырьмя лапами и не хотел лезть в
отдушину.
  - Лезь, глупый! - уговаривал его
Виталик. - Посиди там пока.
  Наконец он его целиком запихал в
отдушину. Только хвост Мурзика
остался торчать снаружи. Некоторое
время Мурзик сердито вертел хвос-
том, потом и хвост скрылся в отду-
шине. Виталик обрадовался. Он ду-
мал, что котенок останется теперь
сидеть в подвале, но тут Мурзик
снова выглянул из дыры.
  - Ну, куда же ты лезешь, глупая
голова! - зашипел Виталик и загоро-
дил выход руками. - Говорят же те-
бе: нельзя домой идти.
  - Мяу! - закричал Мурзик.
  - Вот тебе и "мяу"! - передразнил
его Виталик. - Ну что мне теперь
делать с тобой?
  Он стал оглядываться вокруг и ис-
кать, чем бы закрыть дыру. Рядом
лежал кирпич. Виталик поднял его и
закрыл дыру кирпичом.
  - Вот теперь не вылезешь, - ска-
зал он. - Посиди там, в подвале, а
завтра мама забудет про рыбку, и я
тебя выпущу.
  Виталик вернулся домой и сказал,
что Мурзика во дворе нет.
  - Ничего, - сказала мама, - вер-
нется. Я все равно не прощу ему
этого.
  За обедом Виталик сидел грустный
и даже не хотел ничего есть.
  "Я вот обедаю, - думал он, - а
Мурзик, бедный, в подвале сидит".
  Когда мама вышла из-за стола, он
незаметно сунул в карман котлету и
пошел во двор. Там он отодвинул
кирпич, которым была закрыта отду-
шина, и потихоньку позвал:
  - Мурзик! Мурзик!
  Но Мурзик не отзывался. Виталик
нагнулся и заглянул в дыру. В под-
вале было темно и ничего не было
видно.
  - Мурзик! Мурзинька! - звал Вита-
лик. - Я тебе котлету принес!
  Мурзик не вылезал.
  - Не хочешь - ну и сиди, глупая
голова! - сказал Виталик и вернулся
домой.
  Дома без Мурзика ему было скучно.
На душе было как-то нехорошо, пото-
му что он обманул маму. Мама заме-
тила, что он грустный, и сказала:
  - Не горюй! Я тебе другую рыбку
куплю.
  - Не надо, - сказал Виталик.
  Он уже хотел признаться маме во
всем, но у него не хватило смелос-
ти, и он ничего не сказал. Тут за
окном послышался шорох и раздался
крик:
  - Мяу!
  Виталик посмотрел в окно и увидел
снаружи на подоконнике Мурзика.
Видно, он вылез из подвала через
другую дырку.
  - А! Пришел наконец, разбойник! -
сказала мама. - Иди-ка сюда, иди!
  Мурзик прыгнул в открытую форточ-
ку и очутился в комнате. Мама хоте-
ла схватить его, но он, видно, до-
гадался, что его хотят наказать, и
шмыгнул под стол.
  - Ишь ты, хитрец какой! - сказала
мама. - Чувствует, что виноват.
Ну-ка, поймай его.
  Виталик полез под стол. Мурзик
увидел его и юркнул под диван. Ви-
талик был рад, что Мурзик удрал от
него. Он полез под диван и нарочно
старался шуметь, чтобы Мурзик услы-
шал и успел убежать. Мурзик выско-
чил из-под дивана. Виталик погнался
за ним и принялся бегать по всей
комнате.
  - Что ты такой шум поднял? Разве
его так поймаешь! - сказала мама.
  Тут Мурзик прыгнул на подоконник,
где стоял аквариум, и хотел выско-
чить обратно в форточку, но сорвал-
ся и с размаху как плюхнется в ак-
вариум! Вода так и брызнула в раз-
ные стороны. Мурзик выскочил из ак-
вариума и давай отряхиваться. Тут
мама и схватила его за шиворот:
  - Вот я тебя проучу как следует!
  - Мамочка, миленькая, не бей Мур-
зика! - заплакал Виталик.
  - Нечего его жалеть, - сказала
мама. - Он ведь не пожалел рыбку!
  - Мамочка, он не виноват!
  - Как же "не виноват"? А кто ка-
рася съел?
  - Это не он.
  - А кто же?
  - Это я...
  - Ты съел? - удивилась мама.
  - Нет, я не съел. Я его на свис-
ток променял.
  - На какой свисток?
  - Вот на этот.
  Виталик вынул из кармана свисток
и показал маме.
  - Как же тебе не стыдно? - сказа-
ла мама.
  - Я нечаянно. Сережа сказал: "Да-
вай меняться", я и поменялся.
  - Я не о том говорю! Я говорю,
почему ты не сказал правду? Я ведь
на Мурзика подумала. Разве честно
на других сваливать?
  - Я боялся, что ты станешь бра-
нить меня.
  - Это только трусы боятся гово-
рить правду! Хорошо было бы, если б
я наказала Мурзика?
  - Я больше не буду.
  - Ну смотри! Только потому про-
щаю, что ты все-таки сам признал-
ся, - сказала мама.
  Виталик взял Мурзика и понес к
батарее сушиться. Он посадил его на
скамеечке и сел рядом с ним. Мокрая
шерсть на Мурзике торчала в разные
стороны, как иголки у ежика, и от
этого Мурзик казался таким худым-
худым, будто целую неделю совсем
ничего не ел. Виталик вынул из кар-
мана котлету и положил перед Мурзи-
ком. Мурзик съел котлету, потом
забрался на колени к Виталику,
свернулся калачиком и замурлыкал
свою песенку.

--------


            АВТОМОБИЛЬ
  Когда мы с Мишкой были совсем ма-
ленькими, нам очень хотелось пока-
таться на автомобиле, только это
никак не удавалось. Сколько мы ни
просили шоферов, никто не хотел нас
катать. Однажды мы гуляли во дворе.
Вдруг смотрим - на улице, возле на-
ших ворот, остановился автомобиль.
Шофер из машины вылез и куда-то
ушел. Мы подбежали. Я говорю:
  - Это "Волга".
  А Мишка:
  - Нет, это "Москвич".
  - Много ты понимаешь! - говорю я.
  - Конечно, "Москвич", - говорит
Мишка. - Посмотри, какой у него ка-
пор.
  - Какой, - говорю, - капор? Это у
девчонок бывает капор, а у машины -
капот! Ты посмотри, какой кузов.
  Мишка посмотрел и говорит:
  - Ну, такое пузо, как у "Москви-
ча".
  - Это у тебя, - говорю, - пузо, а
у машины никакого пуза нет.
  - Ты же сам сказал "пузо".
  - "Кузов", я сказал, а не "пузо"!
Эх, ты! Не понимаешь, а лезешь!
  Мишка подошел к автомобилю сзади
и говорит:
  - А у "Волги" разве есть буфер?
Это у "Москвича" - буфер.
  Я говорю:
  - Ты бы лучше молчал. Выдумал еще
буфер какой-то. Буфер - это у ваго-
на на железной дороге, а у автомо-
биля бампер. Бампер есть и у "Моск-
вича" и у "Волги".
  Мишка потрогал бампер руками и
говорит:
  - На этот бампер можно сесть и
поехать.
  - Не надо, - говорю я ему.
  А он:
  - Да ты не бойся. Проедем немного
и спрыгнем.
  Тут пришел шофер и сел в машину.
Мишка подбежал сзади, уселся на
бампер и шепчет:
  - Садись скорей! Садись скорей!
  Я говорю:
  - Не надо!
  А Мишка:
  - Иди скорей! Эх ты, трусишка!
  Я подбежал, прицепился рядом. Ма-
шина тронулась и как помчится! Миш-
ка испугался и говорит:
  - Я спрыгну! Я спрыгну!
  - Не надо, - говорю, - расшибешь-
ся!
  А он твердит:
  - Я спрыгну! Я спрыгну!
  И уже начал опускать одну ногу. Я
оглянулся назад, а за нами другая
машина мчится. Я кричу:
  - Не смей! Смотри, сейчас тебя
машина задавит!
  Люди на тротуаре останавливаются,
на нас смотрят. На перекрестке ми-
лиционер засвистел в свисток. Мишка
перепугался, спрыгнул на мостовую,
а руки не отпускает, за бампер дер-
жится, ноги по земле волочатся. Я
испугался, схватил его за шиворот и
тащу вверх. Автомобиль остановился,
а я все тащу. Мишка наконец снова
залез на бампер. Вокруг народ со-
брался. Я кричу:
  - Держись, дурак, крепче!
  Тут все засмеялись. Я увидел, что
мы остановились, и слез.
  - Слезай, - говорю Мишке.
  А он с перепугу ничего не понима-
ет. Насилу я оторвал его от этого
бампера. Подбежал милиционер, номер
записывает. Шофер из кабины вылез -
все на него набросились:
  - Не видишь, что у тебя сзади де-
лается?
  А про нас забыли. Я шепчу Мишке:
  - Пойдем!
  Отошли мы в сторонку и бегом в
переулок. Прибежали домой, запыха-
лись. У Мишки обе коленки до крови
ободраны и штаны порваны. Это он,
когда по мостовой на животе ехал.
Досталось ему от мамы!
  Потом Мишка говорит:
  - Штаны - это ничего, зашить мож-
но, а коленки сами заживут. Мне вот
только шофера жалко: ему, наверно,
из-за нас достанется. Видал, мили-
ционер номер машины записывал?
  Я говорю:
  - Надо было остаться и сказать,
что шофер не виноват.
  - А мы милиционеру письмо напи-
шем, - говорит Мишка.
  Стали мы письмо писать. Писали,
писали, листов двадцать бумаги ис-
портили, наконец написали:
  "Дорогой товарищ милиционер! Вы
неправильно записали номер. То
есть, Вы записали номер правильно,
только неправильно, что шофер вино-
ват. Шофер не виноват: виноваты мы
с Мишкой. Мы прицепились, а он не
знал. Шофер хороший и ездит пра-
вильно".
  На конверте написали:
  "Угол улицы Горького и Большой
Грузинской, получить милиционеру".
  Запечатали письмо и бросили в
ящик. Наверно, дойдет.

--------


             ЗАПЛАТКА
  У Бобки были замечательные штаны:
зеленые, вернее сказать, защитного
цвета. Бобка их очень любил и все-
гда хвастался:
  - Смотрите, ребята, какие у меня
штаны. Солдатские!
  Все ребята, конечно, завидовали.
Ни у кого больше таких зеленых шта-
нов не было.
  Однажды Бобка полез через забор,
зацепился за гвоздь и порвал эти
замечательные штаны. От досады он
чуть не заплакал, пошел поскорее
домой и стал просить маму зашить.
  Мама рассердилась:
  - Ты будешь по заборам лазить,
штаны рвать, а я зашивать должна?
  - Я больше не буду! Зашей, мама!
  - Сам зашей.
  - Так я же ведь не умею!
  - Сумел порвать, сумей и зашить.
  - Ну, я так буду ходить, - про-
ворчал Бобка и пошел во двор.
  Ребята увидели, что у него на
штанах дырка, и стали смеяться.
  - Какой же ты солдат, - говорят,
- если у тебя штаны порваны?
  А Бобка оправдывается:
  - Я просил маму зашить, а она не
хочет.
  - Разве солдатам мамы штаны заши-
вают? - говорят ребята. - Солдат
сам должен уметь все делать: и за-
платку поставить и пуговицу при-
шить.
  Бобке стало стыдно.
  Пошел он домой, попросил у мамы
иголку, нитку и лоскуток зеленой
материи. Из материи он вырезал за-
платку величиной с огурец и начал
пришивать ее к штанам.
  Дело это было нелегкое. К тому же
Бобка очень спешил и колол себе
пальцы иголкой.
  - Чего ты колешься? Ах ты, про-
тивная! - говорил Бобка иголке и
старался схватить ее за самый кон-
чик, так, чтоб не уколоться.
  Наконец заплатка была пришита.
Она торчала на штанах, словно суше-
ный гриб, а материя вокруг сморщи-
лась так, что одна штанина даже
стала короче.
  - Ну куда же это годится? - вор-
чал Бобка, разглядывая штаны. - Еще
хуже, чем было! Придется все наново
переделывать.
  Он взял ножик и отпорол заплатку.
Потом расправил ее, опять приложил
к штанам, хорошенько обвел вокруг
заплатки чернильным карандашом и
стал пришивать ее снова. Теперь он
шил не спеша, аккуратно и все время
следил, чтобы заплатка не вылезала
за черту.
  Он долго возился, сопел и крях-
тел, зато когда все сделал, на за-
платку было любо взглянуть. Она бы-
ла пришита ровно, гладко и так
крепко, что не отодрать и зубами.
  Наконец Бобка надел штаны и вышел
во двор. Ребята окружили его.
  - Вот молодец! - говорили они.
- А заплатка, смотрите, карандашом
обведена. Сразу видно, что сам при-
шивал.
  А Бобка вертелся во все стороны,
чтобы всем было видно, и говорил:
  - Эх, мне бы еще пуговицы на-
учиться пришивать, да жаль, ни одна
не оторвалась! Ну ничего. Когда-ни-
будь оторвется - обязательно сам
пришью.

--------


          ШУРИК У ДЕДУШКИ
  Летом мы с Шуриком жили у дедуш-
ки. Шурик - это мой младший брат.
Он еще в школе не учится, а я уже в
первый класс поступил. Только он
все равно меня не слушается... Ну и
не надо!.. Когда мы приехали, так
сейчас же обыскали весь двор, обла-
зили все сараи и чердаки. Я нашел
стеклянную банку из-под варенья и
круглую железную коробочку от гута-
лина. А Шурик нашел старую дверную
ручку и большую калошу на правую
ногу. Потом мы чуть не подрались с
ним на чердаке из-за удочки. Я пер-
вый увидел удочку и сказал:
  - Чур, моя!
  Шурик тоже увидел и давай кри-
чать:
  - Чур, моя! Чур, моя!
  Я схватил удочку, а он тоже вце-
пился в нее и давай отнимать. Я
рассердился - как дерну!.. Он отле-
тел в сторону и чуть не упал. Потом
говорит:
  - Подумаешь, очень нужна мне твоя
удочка! У меня есть калоша.
  - Вот и целуйся со своей кало-
шей, - говорю я, - а удочку нечего
рвать из рук.
  Я отыскал в сарае лопату и пошел
копать червей, чтобы ловить рыбу, а
Шурик пошел к бабушке и стал про-
сить у нее спички.
  - Зачем тебе спички? - спрашивает
бабушка.
  - Я, - говорит, - разведу во дво-
ре костер, сверху положу калошу,
калоша расплавится, и из нее полу-
чится резина.
  - Еще чего выдумаешь! - замахала
руками бабушка. - Ты тут и дом весь
спалишь со своим баловством. Нет,
голубчик, и не проси. Что это еще
за игрушки с огнем! И слушать ниче-
го не желаю.
  Тогда Шурик взял дверную ручку,
которую нашел в сарае, привязал к
ней веревку, а к другому концу ве-
ревки привязал калошу. Ходит по
двору, веревку за ручку держит, а
калоша за ним по земле ездит. Куда
он - туда и она. Подошел ко мне,
увидел, что я червей копаю, и гово-
рит:
  - Можешь не стараться: все равно
ничего не поймаешь.
  - Это почему? - спрашиваю.
  - Я заколдую рыбу.
  - Пожалуйста, - говорю, - колдуй
на здоровье.
  Я накопал червей, сложил их в ко-
робочку и пошел к пруду. Пруд был
позади двора - там, где колхозный
огород начинается. Насадил я на
крючок червяка, уселся на берегу и
забросил удочку. Сижу и за поплав-
ком слежу. А Шурик подкрался сзади
и давай кричать во все горло:
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
  Я решил молчать и ничего не гово-
рить, потому что с ним всегда так:
если скажешь что-нибудь, еще хуже
будет.
  Наконец он наколдовался, бросил в
пруд калошу и стал ее по воде на
веревке таскать. Потом придумал та-
кую вещь: бросит калошу на середину
пруда и давай в нее камнями швы-
рять, пока не утопит, а потом начи-
нает ее со дна на веревке вытаски-
вать.
  Я сначала молча терпел, а потом
как не вытерплю:
  - Пошел вон отсюда! - кричу. - Ты
распугал мне всю рыбу!
  А он говорит:
  - Все равно ничего не поймаешь:
заколдована рыба.
  И опять плюх калошу на середину
пруда! Я вскочил, схватил палку - и
к нему. Он давай удирать, а калоша
за ним на веревке так и скачет. Еле
убежал от меня.
  Вернулся я к пруду и стал снова
рыбу ловить. Ловил, ловил... Уже
солнышко высоко поднялось, а я все
сижу да на поплавок гляжу. Не клюет
рыба, хоть тресни! На Шурика злюсь,
прямо избить готов. Не то чтоб я в
его колдовство поверил, а знаю,
что. если приду без рыбы, смеяться
будет. Уж чего я не делал: и по-
дальше от берега забрасывал удочку,
и поближе, и поглубже крючок опус-
кал - ничего не выходит. Захотелось
мне есть, пошел я домой, вдруг слы-
шу - кто-то в ворота колотит:
"Бум-бум! Бах-бах!"
  Подхожу к воротам, смотрю, а это
Шурик. Достал где-то молоток, гвоз-
ди и прибивает к калитке дверную
ручку.
  - Это ты для чего прибиваешь? -
спрашиваю.
  Он увидел меня, обрадовался:
  - Хи-хи! Рыболов пришел. Где же
твоя рыба?
  Я говорю:
  - Ты зачем прибиваешь ручку?
Здесь же есть одна ручка.
  - Ничего, - говорит, - пусть две
будут. Вдруг одна оторвется.
  Прибил ручку, и еще у него один
гвоздь остался. Он долго думал, что
с этим гвоздем делать, хотел его
просто в калитку загнать, потом
придумал: приложил калошу подошвой
к калитке и стал ее гвоздем прико-
лачивать.
  - А это для чего? - спрашиваю.
  - Так просто.
  - Просто глупо, - говорю я.
  Вдруг смотрим - дедушка с работы
идет. Шурик испугался, давай отры-
вать калошу, а она не отрывается.
Тогда он встал, загородил калошу
спиной и стоит.
  Дедушка подошел и говорит:
  - Вот молодцы, ребятки! Только
приехали - и за работу сразу... Кто
это придумал к калитке вторую ручку
прибить?
  - Это, - говорю, - Шурик.
  Дедушка только крякнул.
  - Ну что ж, - говорит, - теперь у
нас две ручки будет: одна сверху,
другая снизу. Вдруг какой-нибудь
коротенький человек придет. До
верхней ручки ему не дотянуться,
так он до нижней достанет.
  Тут дедушка заметил калошу:
  - А это еще что?
  Я так и фыркнул. "Ну, - думаю,
- сейчас Шурику от дедушки будет".
Шурик покраснел, сам не знает, что
тут ответить.
  А дедушка говорит:
  - Это что ж? Это, наверно, все
равно что ящик для писем. Придет
почтальон, увидит, что дома никого
нет, сунет письмо в калошу и пойдет
дальше. Очень остроумно придумано.
  - Это я сам придумал! - похвас-
тался Шурик.
  - Да неужто?
  - Честное слово!
  - Ну молодец! - развел руками де-
душка.
  За обедом дедушка все разводил
руками и рассказывал бабушке про
эту калошу:
  - Понимаешь, какой остроумный ре-
бенок! До чего сам додумался, ты не
поверишь даже! Понимаешь, калошу к
калитке, а? Я давно говорю, что на-
до ящик для писем прибить, а того и
не сообразить мне, что проще кало-
шу.
  - Ладно уж, - усмехнулась бабуш-
ка. - Я куплю ящик, а пока пусть
повисит калоша.
  После обеда Шурик побежал в сад,
а дедушка говорит:
  - Ну, Шурик у нас уже отличился,
а ты, Николка, тоже небось чего-ни-
будь наработал. Ты уж признавайся,
порадуй дедушку.
  - Я, - говорю, - ловил рыбу, да
рыба не ловится.
  - А ты где ловил?
  - В пруду.
  - Э... - протянул дедушка, - ка-
кая же тут рыба? Этот пруд недавно
вырыли. Тут даже лягушки еще не
развелись. А ты, голубчик, не поле-
нись, пойди на речку. Там у мостика
течение быстрое. На этой быстринке
и полови.
  Дедушка ушел на работу, а я взял
удочку и говорю Шурику:
  - Пойдем на реку, будем вместе
рыбу ловить.
  - Ага, - говорит, - испугался!
Теперь подлизываешься!
  - Зачем мне подлизываться?
  - А чтоб я не колдовал больше.
  - Колдуй, - говорю, - пожалуйста.
  Взял я коробку с червями, банку
из-под варенья, чтоб было куда рыбу
сажать, и пошел. А Шурик сзади по-
плелся.
  Пришли на реку. Я пристроился на
берегу, недалеко от моста, где те-
чение побыстрей, забросил удочку.
  А Шурик толчется возле меня и все
бормочет:
   Колдуй, баба, колдуй, дед,
   Колдуй, серенький медведь!
  Помолчит чуточку, помолчит, а по-
том снова:
   Колдуй, баба, колдуй, дед...
  Вдруг рыба как клюнет, я как дер-
ну удочку! Рыба сверкнула в возду-
хе, сорвалась с крючка, упала на
берег и ну плясать возле самой во-
ды.
  Шурик как крикнет:
  - Держи ее!
  Бросился к рыбе и давай ловить.
Рыба по берегу скачет, а он прямо
животом на нее бросается, никак
поймать не может; чуть она не удра-
ла обратно в реку.
  Наконец он ее схватил. Я набрал в
банку воды, Шурик пустил в нее рыбу
и стал разглядывать.
  - Это, - говорит, - окунь. Чест-
ное слово, окунь! Видишь, какие у
него полоски. Чур, мой будет!
  - Ладно, пусть будет твой. Мы еще
много наловим.
  В этот день мы долго удили. Пой-
мали шесть окуньков, четырех песка-
рей и даже ершика одного выудили.
  На обратном пути Шурик нес банку
с рыбой и даже подержать не давал
мне. Он был очень рад и совсем не
обиделся, когда увидел, что его ка-
лоша исчезла, а вместо нее на ка-
литке висит новенький голубой ящик
для писем.
  - Ну и пусть, - сказал он. - По-
моему, ящик еще даже лучше калоши.
  Он махнул рукой и поскорей побе-
жал показывать рыбу бабушке. Бабуш-
ка похвалила нас. А потом я ему
сказал:
  - Вот видишь, а ты колдовал! Ни-
чего твое колдовство не значит. Я в
колдовство не верю.
  - У! - сказал Шурик. - А я, дума-
ешь, верю? Это одни только дикари
верят да старенькие старушки.
  Этим он очень насмешил бабушку,
потому что бабушка хоть и была ста-
ренькая, но тоже не верила в кол-
довство.

--------


            И Я ПОМОГАЮ
  Жила маленькая девочка по имени
Ниночка. Ей было всего пять лет. У
нее были папа, мама и старенькая
бабушка, которую Ниночка называла
бабулей.
  Ниночкина мама уходила каждый
день на работу, а с Ниночкой оста-
валась бабуля. Она учила Ниночку и
одеваться, и умываться, и пуговицы
застегивать на лифчике, и башмаки
зашнуровывать, и заплетать косы, и
даже буквы писать.
  С бабулей Ниночка проводила весь
день, а с мамой только утро и ве-
чер. А вот папу Ниночка видела
очень редко, так как он работал в
далекой Арктике. Он был полярный
летчик и домой приезжал, только
когда был отпуск.
  Раз в неделю, а иногда и чаще от
Ниночкиного папы приходило письмо.
Когда мама возвращалась с работы,
она читала письмо вслух, а Ниночка
и бабуля слушали. А потом все вмес-
те писали папе ответ. На другой
день мама уходила на работу, а ба-
буля с Ниночкой относили письмо на
почту.
  Один раз бабуля с Ниночкой пошли
на почту, чтоб отправить папе пись-
мо. Погода была хорошая, солнечная.
На Ниночке было красивое голубое
платьице и белый передник с вышитым
на нем красным зайчиком. Возвраща-
ясь с почты, бабуля пошла с Ниноч-
кой проходными дворами, через пус-
тырь. Раньше там стояли небольшие
деревянные домики, а теперь всех
жильцов переселили в новый большой
каменный дом, а на этом месте реши-
ли насадить деревья и сделать парк.
Сейчас пока еще парка не было, а в
углу пустыря лежала куча железного
хлама, который забыли увезти: куски
старых железных труб, обломки ради-
атора парового отопления, спутанная
железная проволока.
  Бабуля даже остановилась возле
этой кучи железа и сказала:
  - Вот не знают пионеры, где же-
лезный лом есть. Надо бы им ска-
зать.
  - А зачем пионерам лом? - спроси-
ла Ниночка.
  - Ну, они ведь всегда бегают по
дворам, собирают железный лом и
сдают государству.
  - А зачем государству?
  - А государство пошлет на завод.
На заводе железо расплавят и сдела-
ют из него новые вещи.
  - А кто заставляет пионеров соби-
рать лом? - спросила Ниночка.
  - Никто не заставляет. Они сами.
Дети ведь тоже должны помогать
взрослым.
  - А мой папа помогал взрослым,
когда маленьким был?
  - Помогал.
  - А я, бабуленька, почему я
взрослым не помогаю?
  - Ну и ты будешь помогать, когда
подрастешь чуточку, - засмеялась
старушка.
  Прошло несколько дней, и бабуля
забыла про весь этот разговор. Но
Ниночка ничего не забыла. Однажды
она играла во дворе. Бабуля отпус-
тила ее погулять одну. Ребята еще
не вернулись из школы, во дворе ни-
кого не было, и Ниночке одной было
скучно.
  Вдруг она увидела, что в ворота
вбежали два незнакомых мальчика.
Один из них был в длинных брюках и
синей матросской куртке, другой - в
коричневом костюме с коротенькими
штанами. Ботинки у него на ногах
были не черные, а какие-то рыжие,
потому что он всегда забывал их по-
чистить.
  Оба мальчика не обратили на Ни-
ночку никакого внимания. Они стали
бегать по всему двору, заглядывать
во все углы и как будто что-то ис-
кали. Наконец они остановились по-
среди двора, и тот, который был в
длинных брюках, сказал:
  - Вот видишь! Ничего нет.
  А тот, который был в рыжих ботин-
ках, шмыгнул носом, сдвинул на за-
тылок фуражку и сказал:
  - Поищем в других дворах, Вале-
рик. Где-нибудь да найдем.
  - Найдешь тут! - с досадой про-
ворчал Валерик.
  Они пошли обратно к воротам.
  - Мальчики! - закричала вдогонку
им Ниночка.
  Ребята остановились возле ворот.
  - Тебе чего?
  - Что вы ищете?
  - А тебе что?
  - Вы, наверно, железо ищете?
  - Ну, хотя бы железо. А тебе что?
  - Я знаю, где много железа есть.
  - Откуда ты знаешь?
  - Вот знаю.
  - Ничего ты не знаешь!
  - Нет, знаю.
  - Ну ладно, показывай, где оно,
твое железо.
  - Это не здесь. Это надо вот пой-
ти по улице, потом свернуть вон ту-
да, потом еще повернуть там, потом
через проходной двор, потом... по-
том...
  - Врешь, видно, - сказал Валерик.
  - И вовсе не вру! Вот идите за
мной, - ответила Ниночка и реши-
тельно зашагала по улице.
  Ребята переглянулись.
  - Пойдем, Андрюха? - спросил Ва-
лерик приятеля.
  - Ну что ж, пойдем, - усмехнулся
Андрюха.
  Ребята догнали Ниночку и зашагали
сзади. Они делали вид, будто идут
не с ней, а отдельно, сами по себе.
На лицах у них было насмешливое вы-
ражение.
  - Ишь шагает, как будто взрос-
лая, - говорил Валерик.
  - Еще заблудится, - ответил Анд-
рюха. - Возись тогда с ней. Придет-
ся отводить обратно домой.
  Ниночка дошла до угла улицы и по-
вернула налево. Ребята покорно по-
вернули за ней. На следующем углу
она остановилась, постояла в нере-
шительности, потом смело зашагала
через дорогу. Ребята, как по коман-
де, двинулись за ней.
  - Послушай, - окликнул Валерик
Ниночку, - а там много железа? Мо-
жет быть, там одна старая, сломан-
ная кочерга?
  - Там много, - ответила Ниночка.
- Вам двоим и не унести.
  - Сказочки! - ответил Валерик.
- Мы вдвоем сколько хочешь дотащим.
Мы сильные.
  Тут Ниночка подошла к одному дому
и остановилась возле ворот. Она
внимательно осмотрела ворота и по-
шла во двор. Ребята пошли следом за
ней. Они дошли до конца двора, по-
том повернули обратно к воротам и
опять вышли на улицу.
  - Ты что же это? - с недоумением
спросил Валерик.
  - Это не тот двор, - смущенно
сказала Ниночка. - Я ошиблась. Нам
проходной надо, а это не проходной.
Наверное, рядом.
  Они пошли в соседний двор, но он
тоже оказался непроходным. В следу-
ющем дворе их постигла такая же не-
удача.
  - Что же, мы так и будем по всем
дворам таскаться? - ворчливо сказал
Андрюха.
  Наконец четвертый двор оказался
проходным. Ребята прошли через него
в узенький переулок, потом свернули
на широкую улицу и пошли по ней.
Пройдя целый квартал, Ниночка оста-
новилась и сказала, что они, кажет-
ся, пошли не в ту сторону.
  - Ну пойдем в другую сторону, раз
не в ту. Чего тут стоять, - провор-
чал Андрей.
  Они повернули и пошли в другую
сторону; миновали переулок, снова
прошли квартал.
  - Ну теперь куда: направо или на-
лево? - спросил Валерик.
  - Направо, - ответила Ниночка.
- Или налево...
  - Что-что? - строго сказал Андрю-
ха. - Ну и бестолковая же ты!
  Ниночка заплакала.
  - Я заблудилась! - сказала она.
  - Эх, ты! - с укоризной сказал
Валерик. - Ну, пойдем, мы тебя от-
ведем домой, а то скажешь, что мы
тебя завели да бросили посреди ули-
цы.
  Валерик взял Ниночку за руку. Все
трое отправились в обратный путь.
Андрюха шел позади и ворчал про се-
бя:
  - Из-за этой пигалицы столько
времени даром потратили. Без нее
давно где-нибудь железо нашли бы!
  Они снова вернулись к проходному
двору. Валерик уже хотел свернуть в
ворота, но тут Ниночка остановилась
и сказала:
  - Стойте, стойте! Я, кажется,
вспомнила. Нам вот туда надо.
  - Куда это "вот туда"? - недо-
вольным тоном спросил Андрей.
  - Вот туда. Через этот проходной
двор, что напротив. Я теперь вспом-
нила. Мы с бабушкой через два про-
ходных двора шли. Сначала через
тот, а потом через этот.
  - А ты не обманываешь? - спросил
Валерик.
  - Нет, кажется, не обманываю.
  - Смотри, если железа не будет,
мы тебе покажем, где раки зимуют.
  - А где они зимуют?
  - Тогда узнаешь. Пойдем!
  Ребята перешли на другую сторону
переулка, прошли через проходной
двор и очутились на пустыре.
  - Вот оно, железо! Вот оно! -
закричала Ниночка.
  Андрей и Валерик со всех ног бро-
сились к куче железного лома. Ни-
ночка бежала за ними вприпрыжку и
радостно твердила:
  - Вот видите! Я говорила вам.
Правду я говорила?
  - Молодчина! - похвалил ее Вале-
рик. - Ты говорила правду. Как тебя
звать?
  - Ниночка. А вас?
  - Меня Валерик, а вот его - Анд-
рюха.
  - Не надо говорить - Андрюха, на-
до говорить - Андрюша, - поправила
Ниночка.
  - Ничего, он не обижается, - мах-
нул рукой Валерик.
  Ребята принялись разбирать ржавые
трубы и обломки от радиатора. Желе-
зо было наполовину засыпано землей,
и вытаскивать его было не так-то
просто.
  - А тут и правда много железа, -
сказал Валерик. - Как мы его дота-
щим?
  - Ничего. Свяжем две трубы прово-
локой, и получатся носилки, - при-
думал Андрей.
  Ребята принялись мастерить носил-
ки. Андрей работал старательно. Он
все время шмыгал носом и проводил
по нему кулаком.
  - И носом так делать не надо,
Андрюша, - наставительно сказала
Ниночка.
  - Ишь ты! А это еще почему?
  - Бабушка не велит.
  - Много она понимает, твоя бабуш-
ка!
  - Бабушка все понимает, потому
что она самая старшая. На вот тебе
лучше платочек.
  Ниночка достала из кармана акку-
ратно сложенный беленький, как сне-
жинка, платочек. Андрюха взял его,
некоторое время глядел на него мол-
ча, потом протянул обратно:
  - Возьми, а то я тебе его своим
носом измажу.
  Он вынул из кармана носовой пла-
ток - правда, не такой белоснежный,
как у Ниночки, - и высморкался.
  - Вот видишь, как хорошо! - ска-
зала Ниночка.
  - Чего еще лучше-то! - ответил
Андрюха и скорчил такую физиономию,
что Ниночка не могла удержаться от
смеха.
  Когда носилки были готовы, ребята
погрузили на них железо, и только
одна толстая кривая труба не помес-
тилась.
  - Ничего, ее потом при случае
захватить можно будет, - сказал Ва-
лерик.
  - Зачем потом? - ответила Ниноч-
ка. - Я помогу вам.
  - И то правда! - подхватил Андрю-
ха. - Пойдем с нами в школу, тут
недалеко. А потом мы тебя домой от-
ведем.
  Ребята взяли носилки и потащили
железо к школе, а Ниночка положила
на плечо кривую трубу и зашагала за
ними.
  С тех пор как бабуля отпустила
Ниночку погулять, прошел целый час.
  - Что-то моя стрекоза загулялась
сегодня, - сказала бабуля, когда
вспомнила, что Ниночка уже давно
гуляет. - Как бы она не забежала
куда-нибудь без меня.
  Старушка накинула на плечи платок
и вышла во двор. Во дворе было мно-
го ребят. Они играли в "пятнашки".
  - Ребята, вы не видели Ниночку? -
спросила бабуля.
  Но ребята так заигрались, что не
слышали ее вопроса.
  В это время мимо пробегал мальчик
Вася. Он был весь красный от бегот-
ни; волосы на голове взлохматились.
  - Ты, Вася, не видал Ниночку?
  - А ее здесь нет, - сказал Вася.
  - Как - нет? - удивилась бабуля.
- Она уже с час как во двор пошла.
  - Да нет, бабушка, мы здесь давно
играем, а ее и не видели, - сказала
девочка Светлана. - Ребята! - за-
кричала она. - Ниночка потерялась!
  Все сейчас же оставили игру и
столпились вокруг старушки.
  - Может быть, она пошла на ули-
цу? - сказал Вася.
  Несколько ребят бросились на ули-
цу и сейчас же вернулись обратно.
  - Ее там нет, - сказали они.
  - Наверное, к кому-нибудь из со-
седей пошла, - сказал кто-то. - Вы,
бабушка, у соседей спросите.
  Бабуля пошла по соседским кварти-
рам, а ребята ходили за ней хвос-
том. Потом они принялись бегать по
всем сараям, лазить по чердакам.
Даже в подвал спускались. Ниночки
нигде не было. Бабуля ходила за ни-
ми следом и приговаривала:
  - Ах ты, Ниночка, Ниночка! Ну по-
падись же ты мне! Я тебе покажу,
как пугать свою бабушку!
  - А может, она куда-нибудь в чу-
жой двор забежала? - сказали ребя-
та. - Ну-ка, бежим по дворам! А вы
не ходите, бабушка. Мы, как только
найдем, сейчас же вам скажем. Идите
домой, отдыхайте.
  - Какой уж тут отдых!
  Старушка вздохнула грустно и вер-
нулась домой. К ней сейчас же за-
глянула соседка:
  - Не нашлась Ниночка?
  - Нет.
  - А вы пошли бы в милицию. Вдруг
она там.
  - Ах, верно! И верно! - сказала
бабуля. - А я-то, глупая, сижу
здесь...
  Она вышла из дому. У ворот ее
встретили ребята.
  - Мы, бабушка, по эту сторону
улицы все дворы обыскали! - закри-
чали они. - Теперь по другой сторо-
не пойдем. Вы не беспокойтесь, оты-
щем.
  - Ищите, ищите, милые! Спасибо
вам! Вот уж спасибо! Ах, я глупая,
старая! Недоглядела! Ах!.. Я и на-
казывать не стану ее. Совсем ничего
не скажу, только нашлась бы!
  - А вы куда, бабушка, идете?
  - Я в милицию, детки, в милицию.
  Она зашагала по улице и все время
оглядывалась по сторонам. Наконец
добралась до отделения милиции и
отыскала детскую комнату. Там был
дежурный милиционер.
  - Сыночек, нет ли у вас здесь мо-
ей девочки? Внучка у меня потеря-
лась, - сказала бабуля.
  - Сегодня мы еще никого из ребя-
тишек не находили, - ответил мили-
ционер. - Но вы, гражданка, не бес-
покойтесь. Отыщется ваша девочка.
  Он усадил старушку на стул и
раскрыл большую толстую тетрадь,
которая лежала на столе.
  - Сколько лет вашей девочке? -
спросил он и стал записывать. - Как
звать, где живет?
  Записал все: и имя, и фамилию, и
что Ниночка одета в голубое плать-
ице и белый передничек с красным
зайчиком. Это чтоб легче было ис-
кать. Потом спросил, имеется ли до-
ма телефон, и записал номер.
  - Так вот, бабуся, - сказал нако-
нец он, - идите теперь домой и не
беспокойтесь. Может быть, ваша Ни-
ночка уже ждет вас дома, а нет -
так мы вам живо ее разыщем.
  Старушка немного успокоилась и
отправилась в обратный путь. Но чем
ближе она подходила к дому, тем
больше росла ее тревога. У ворот
дома она остановилась. К ней подбе-
жал Вася. Волосы у него на голове
еще больше взлохматились, а на лице
блестели капельки пота.
  - Ниночкина мама пришла, - объ-
явил он с испуганным видом.
  - А Ниночка?
  - Ее не нашли еще.
  Бабушка прислонилась к калитке.
Ноги у нее стали слабые. Она не
знала, как скажет Ниночкиной маме о
том, что Ниночка потерялась. Она
хотела еще что-то спросить у Васи,
но вдруг увидела на тротуаре двух
мальчиков. Они быстро шагали по
улице, а между ними семенила ногами
маленькая девочка. Оба мальчика
держали ее за руки, а она то и дело
поджимала под себя ноги и, повиснув
на руках у ребят, визжала от удо-
вольствия. Вместе с ней смеялись и
мальчики. Вот они уже подошли близ-
ко, и бабушка увидела на голубом
платьице девочки белый передник с
красным зайчиком.
  - Да ведь это Ниночка! - обрадо-
валась бабушка. - Вот счастье!
  - Бабуленька! - закричала Ниночка
и бросилась к ней.
  Бабушка схватила Ниночку на руки,
стала целовать ее. А Андрей и Вале-
рик остановились рядом и смотрели
на них.
  - Спасибо вам, мальчики. Где вы
ее нашли? - спросила старушка.
  - Кого? - с недоумением спросил
Валерик.
  - Да вот ее, Ниночку.
  - Ах, Ниночку! Слушай, Андрюха,
ты не помнишь, где мы нашли Ниноч-
ку?
  Андрюха привычно шмыгнул носом,
огляделся по сторонам и сказал:
  - Где?.. Да вот тут, в этом самом
дворе. Тут мы ее и нашли. А отсюда
пошли за железом.
  - Ну спасибо, детки! Вот уж спа-
сибо! - твердила бабушка.
  Она опустила Ниночку на землю и,
крепко держа за руку, повела домой.
В коридоре их встретила мать Ниноч-
ки. Она надевала на ходу шляпу. Ли-
цо ее было встревоженно.
  - Что тут у вас происходит? -
спросила она. - Только что звонили
по телефону из милиции. Спрашивали,
вернулась ли Ниночка. Куда она хо-
дила?
  - Ничего, ничего, - успокоила ее
бабушка. - Ниночка потерялась, а
теперь вот нашлась.
  - Да нет, бабуля, я вовсе не по-
терялась, - сказала Ниночка. - Я
ходила с мальчиками показать, где
железо.
  - Какое еще железо?
  Ниночка принялась рассказывать
про свои похождения. Бабушка только
ахала, слушая ее рассказ.
  - Ишь чего только не выдумают! -
говорила она. - Железо им зачем-то
понадобилось.
  - Ну, бабулька, ты ведь сама го-
ворила, что дети должны помогать
взрослым. Папа тоже помогал, когда
был маленьким. Вот и я помогаю.
  - Ты хорошо сделала, что помогла
пионерам, - сказала Ниночке мама.
- Но сперва надо было спроситься у
бабушки. Бабушка беспокоилась.
  - Ты совсем не жалеешь свою бабу-
лю! - кивала головой старушка.
  - Я тебя жалею, бабуленька! Те-
перь я всегда буду спрашиваться. А
мы с тобой еще где-нибудь железо
найдем. Много железа! Правда?
  В тот день только и разговоров
было, что про это железо. А вечером
все снова сидели за столом. Бабуля
и мама писали папе письмо. А Ниноч-
ка рисовала картинку. Она нарисова-
ла маленький, занесенный снегом
арктический поселок: всего несколь-
ко домиков на берегу замерзшей ре-
ки. Жители поселка собрались на
пригорке и ждут самолет. А самолет
уже виден вдали на небе. Он везет
людям нужные вещи: кому сахар, кому
муку, кому лекарство, а детям - иг-
рушки. Внизу Ниночка нарисовала се-
бя с толстой железной трубой в ру-
ках и подписала большими печатными
буквами: "И я помогаю".
  - Вот замечательно! - обрадова-
лась бабуля. - Мы эту картинку по-
шлем в письме папе, и папа будет
знать, какая у него дочурка хоро-
шая.

--------