Ворона-петербурженка

Ворона-петербурженка летала
Над крышами музеев и дворцов.
На ветке, будто с пьедестала
Взирала, лишь на статуи богов.

И выше прочих всех у ней забрало,
А метить по мишеням - божий дар.
Ворона-петербурженка не знала,
Что выше всех взлетел юнец Икар.

А как узнала, стала похваляться
Перед орлом и коршуном она,
Что с Солнцем нечего равняться,
Раз покорится полная Луна.

И как-то ночью, белой ночью,
Когда "Ламбер" виднелся из окна,
Ворона порвала её на клочья
И полетела ввысь совсем одна.

Она летела, и всё ярче звёзды
Сверкали, удаляясь от неё.
О, поняла ворона слишком поздно,
Что может быть недолог сей полёт.

А тут Луна, висевшая безмолвно,
Что так похожа на большой пирог.
Смотрелась нарумяненной и полной,
И источала свой лимонный сок.

Ворона-петербурженка достигла
Тех врат небесных, а затем
Свой клюв отчаянно раскрыла,
Чтоб цапнуть жадно этот джем.

Но где Луна? Как испарилась?
Как спряталась за облаком она?
Э-гей, мне это не приснилось,
Здесь только что была Луна!

И из вороньих глаз блестели слёзы:
"О, как несправедливо это, карр!
Возможно ли, я прилетела поздно,
Ужель и здесь бывал юнец Икар?

И испугал Луну, проклятый нелюдь!
С тех пор и прячется Луна от всех.
Нет никому нельзя на свете верить!
А тех, кто верит, поднимать на смех."

Вот так ворона для себя и рассудила,
Не верить больше людям и Богам.
А проверять самой, как это всё и было.
Есть вера делу, но вовсе не словам.