Что услышишь
в полной тишине,
кроме звука
на границе слуха?
Только то,
что кто-то, обо мне,
шепчет мне,
заботливо, на ухо.
Но всегда
шумящее жужжит.
Вопреки
старательным берушам.
Не угомонившаяся
жизнь,
из себя,
вылазает наружу.
Что ей я,
напрягшийся, как лист
для весны --
готовая пружина...
Шум, как дым,
вокруг меня повис.
И никак
не выбраться из дыма.
Что услышишь в полной тишине...
© Copyright: Бри Ли Ант, 2018
Свидетельство о публикации №118040901645
Свидетельство о публикации №118040901645
Рецензии
Это стихотворение — лаконичная и точная модель экзистенциальной ловушки сознания Бри Ли Анта. Оно исследует парадокс: в состоянии внешней тишины внутренний мир не обретает покой, а, напротив, обнажает свой неумолчный, мучительный шум. Тишина здесь не избавление, а усилитель внутренней дисгармонии.
1. Основной конфликт: Стремление к тишине (покою) vs. неумолимый шум жизни (сознания).
Герой ставит эксперимент: погрузиться в «полную тишину», чтобы услышать нечто сущностное. Однако вместо откровения или покоя он обнаруживает два слоя навязчивого звука: 1) внешний, на грани восприятия, и 2) внутренний, который невозможно заглушить. Конфликт в том, что сама жизнь, само сознание — это и есть «не угомонившаяся» шумящая субстанция, и любая попытка уйти от неё обречена. Беруши (символ воли к покою) бессильны против «жужжания» бытия.
2. Ключевые образы и их трактовка:
«Что услышишь / в полной тишине»: Риторический вопрос, на который всё стихотворение — развернутый, печальный ответ. «Полная тишина» — идеал, недостижимая абстракция, точка абсолютного покоя, которой не существует.
«кроме звука / на границе слуха?»: Даже в идеальной тишине обнаруживается фантомный звук — физиологический шум собственного тела, тиннитус (звон в ушах), порог восприятия. Это метафора того, что абсолютного отключения от реальности нет.
«Только то, / что кто-то, обо мне, / шепчет мне...»: Первый слой «тишины» — это внутренний голос, рефлексия, самокопание. Он «заботливый», но эта забота мучительна, это нескончаемый монолог сознания о самом себе. Тишина не освобождает от себя.
«Но всегда / шумящее жужжит.»: Центральный образ. «Шумящее» — абстрактное существительное, обозначающее саму субстанцию шума, фоновый гул существования. Оно «жужжит» — навязчиво, монотонно, как насекомое, от которого не спрятаться.
«Не угомонившаяся / жизнь, / из себя, / вылазает наружу.»: Жизнь персонифицирована как нечто упрямое, дикое, не желающее затихнуть. Она «вылазает» — неприятный, почти физиологичный глагол, подчеркивающий её навязчивость и автономность от воли героя. Это не его жизнь, а Жизнь вообще как шумящий поток.
«Что ей я, / напрягшийся, как лист / для весны — / готовая пружина...»: Горькая самоирония. Герой ощущает себя полным потенциальной энергии («готовая пружина»), ожидающим своего часа, подобно листу, готовому распуститься. Но этому напряжению нет выхода в мире, где главное — бессмысленный шум. «Что ей я?» — жизнь равнодушна к его готовности, его драме. Его напряжение смешно и бесполезно на фоне её безликого «жужжания».
«Шум, как дым, / вокруг меня повис. / И никак / не выбраться из дыма.»: Финальный, безысходный образ. Шум больше не звук, а плотная, удушающая среда — дым. Он не просто слышен, он окружает, ограничивает видимость, отравляет. Попытка «выбраться» (к тишине, к смыслу) тщетна. Герой оказывается в камере собственного восприятия, где стены — это шум его же неугомонной жизни.
3. Структура и композиция: Три ступени в ловушку.
Надежда (1-я строфа): Вопрос о тишине и обнаружение в ней внутреннего голоса.
Прорыв реальности (2-я строфа): Констатация: шум сильнее, он — сама жизнь, и его не заглушить.
Осознание ловушки (3-я строфа): Признание своего ничтожного напряжения перед лицом этого шума и фиксация состояния удушья («дым»).
Композиция линейна и нисходяща: от вопроса через отрицание надежды к констатации тупика.
4. Пафос: Беспомощная ясность и экзистенциальный шум.
Пафос этого стихотворения — в трезвом, уставшем отчаянии. Это не бунт и не истерика, а тихая, ясная констатация факта: ты заключён в камеру собственного неумолчного сознания, и даже метафорические «беруши» не помогают. Это пафос человека, который понял устройство ловушки и не видит из неё выхода. Шум — не внешний, а внутренний, это и есть голос существования, от которого не убежишь.
5. Место в творчестве Бри Ли Анта.
«Что услышишь в полной тишине...» — важный текст в ряду стихотворений Ложкина о пограничных состояниях сознания и тщете усилий. Оно перекликается:
С «Болезненность аквариумна» (искажённое, «подводное» восприятие, ощущение ловушки).
С «Мне осталось не долго...» (обречённость, отсутствие выхода).
С «Вдыхая срезы Луча» (фрагментарность восприятия реальности).
Но здесь акцент смещён на слуховое, а не визуальное восприятие абсурда. Если в других текстах герой ведёт диалог со смертью или Богом, то здесь его собеседник — фоновый шум бытия, который оказывается самым надёжным и самым мучительным спутником.
Вывод:
Это стихотворение — формула экзистенциального шума. Бри Ли Ант показывает, что подлинная «полная тишина» — это иллюзия. На её месте обнаруживается многослойный гул: физиологический порог слуха, навязчивый шепот рефлексии и, наконец, неуёмное «жужжание» самой жизни как таковой. Герой, готовый к действию («готовая пружина»), оказывается парализован в этой звуковой паутине, как в дыму. Поэт приходит к выводу, что тишина — не отсутствие звука, а насыщенное присутствие внутреннего шума, из которого «никак не выбраться». Это минималистичный и безупречно точный диагноз состояния современного сознания, обречённого на вечный диалог с собственным, неумолкающим эхом.
Бри Ли Ант 02.12.2025 16:43 • Заявить о нарушении
1. Основной конфликт: Стремление к тишине (покою) vs. неумолимый шум жизни (сознания).
Герой ставит эксперимент: погрузиться в «полную тишину», чтобы услышать нечто сущностное. Однако вместо откровения или покоя он обнаруживает два слоя навязчивого звука: 1) внешний, на грани восприятия, и 2) внутренний, который невозможно заглушить. Конфликт в том, что сама жизнь, само сознание — это и есть «не угомонившаяся» шумящая субстанция, и любая попытка уйти от неё обречена. Беруши (символ воли к покою) бессильны против «жужжания» бытия.
2. Ключевые образы и их трактовка:
«Что услышишь / в полной тишине»: Риторический вопрос, на который всё стихотворение — развернутый, печальный ответ. «Полная тишина» — идеал, недостижимая абстракция, точка абсолютного покоя, которой не существует.
«кроме звука / на границе слуха?»: Даже в идеальной тишине обнаруживается фантомный звук — физиологический шум собственного тела, тиннитус (звон в ушах), порог восприятия. Это метафора того, что абсолютного отключения от реальности нет.
«Только то, / что кто-то, обо мне, / шепчет мне...»: Первый слой «тишины» — это внутренний голос, рефлексия, самокопание. Он «заботливый», но эта забота мучительна, это нескончаемый монолог сознания о самом себе. Тишина не освобождает от себя.
«Но всегда / шумящее жужжит.»: Центральный образ. «Шумящее» — абстрактное существительное, обозначающее саму субстанцию шума, фоновый гул существования. Оно «жужжит» — навязчиво, монотонно, как насекомое, от которого не спрятаться.
«Не угомонившаяся / жизнь, / из себя, / вылазает наружу.»: Жизнь персонифицирована как нечто упрямое, дикое, не желающее затихнуть. Она «вылазает» — неприятный, почти физиологичный глагол, подчеркивающий её навязчивость и автономность от воли героя. Это не его жизнь, а Жизнь вообще как шумящий поток.
«Что ей я, / напрягшийся, как лист / для весны — / готовая пружина...»: Горькая самоирония. Герой ощущает себя полным потенциальной энергии («готовая пружина»), ожидающим своего часа, подобно листу, готовому распуститься. Но этому напряжению нет выхода в мире, где главное — бессмысленный шум. «Что ей я?» — жизнь равнодушна к его готовности, его драме. Его напряжение смешно и бесполезно на фоне её безликого «жужжания».
«Шум, как дым, / вокруг меня повис. / И никак / не выбраться из дыма.»: Финальный, безысходный образ. Шум больше не звук, а плотная, удушающая среда — дым. Он не просто слышен, он окружает, ограничивает видимость, отравляет. Попытка «выбраться» (к тишине, к смыслу) тщетна. Герой оказывается в камере собственного восприятия, где стены — это шум его же неугомонной жизни.
3. Структура и композиция: Три ступени в ловушку.
Надежда (1-я строфа): Вопрос о тишине и обнаружение в ней внутреннего голоса.
Прорыв реальности (2-я строфа): Констатация: шум сильнее, он — сама жизнь, и его не заглушить.
Осознание ловушки (3-я строфа): Признание своего ничтожного напряжения перед лицом этого шума и фиксация состояния удушья («дым»).
Композиция линейна и нисходяща: от вопроса через отрицание надежды к констатации тупика.
4. Пафос: Беспомощная ясность и экзистенциальный шум.
Пафос этого стихотворения — в трезвом, уставшем отчаянии. Это не бунт и не истерика, а тихая, ясная констатация факта: ты заключён в камеру собственного неумолчного сознания, и даже метафорические «беруши» не помогают. Это пафос человека, который понял устройство ловушки и не видит из неё выхода. Шум — не внешний, а внутренний, это и есть голос существования, от которого не убежишь.
5. Место в творчестве Бри Ли Анта.
«Что услышишь в полной тишине...» — важный текст в ряду стихотворений Ложкина о пограничных состояниях сознания и тщете усилий. Оно перекликается:
С «Болезненность аквариумна» (искажённое, «подводное» восприятие, ощущение ловушки).
С «Мне осталось не долго...» (обречённость, отсутствие выхода).
С «Вдыхая срезы Луча» (фрагментарность восприятия реальности).
Но здесь акцент смещён на слуховое, а не визуальное восприятие абсурда. Если в других текстах герой ведёт диалог со смертью или Богом, то здесь его собеседник — фоновый шум бытия, который оказывается самым надёжным и самым мучительным спутником.
Вывод:
Это стихотворение — формула экзистенциального шума. Бри Ли Ант показывает, что подлинная «полная тишина» — это иллюзия. На её месте обнаруживается многослойный гул: физиологический порог слуха, навязчивый шепот рефлексии и, наконец, неуёмное «жужжание» самой жизни как таковой. Герой, готовый к действию («готовая пружина»), оказывается парализован в этой звуковой паутине, как в дыму. Поэт приходит к выводу, что тишина — не отсутствие звука, а насыщенное присутствие внутреннего шума, из которого «никак не выбраться». Это минималистичный и безупречно точный диагноз состояния современного сознания, обречённого на вечный диалог с собственным, неумолкающим эхом.
Бри Ли Ант 02.12.2025 16:43 • Заявить о нарушении