Пестрый

Я  родился на Камчатке. По словам бабушки. Отец, когда узнал, что я
появился на свет, решил убедиться лично, что я – мужского рода. Дело
в том, что при рождении моей старшей  сестры отца здорово надул радист
,оповестив  морзянкой на весь мир, что у капитана Митогинской плавбазы
Родился сын. Велико же  было разочарование отца, когда через  месяц,
Вернувшись с промысла и закупив в Петропавловске порядочный тюк
Снаряжения для парня, папенька был встречен отчаянным визгом маленькой
Но настырной девченки. Радист отделался легким испугом  и  небольшим
( фонарем ),  а  в качестве компенсации за  это, отец три  дня  поил  его  спиртом и  доводил  до  бешенства  о  будущем  сыне, то  есть обо  мне.
Радист  покорно  пил, слушал  и  не  пробовал  сбежать, папа  обладал
Довольно  резким  характером  и  силой  гориллы. Прошло  время. И  вот
меня  представили  перед  очи  папеньки. Папенька, подпирая  лбом  низкий
потолок  интерната, взмахом  руки  приказал  представить  ему  истинные 
доказательства  моего  мужского  достоинства. Вытащенный из  пеленок,
я  был  посажен  отцу на  ладонь,  что  меня  возмутило и  заорал, ибо
папенька, не  доверяя  глазам, потрогал  то  самое  место  пальцем, желая
удостовериться ,  что  в  этот  раз  его  не  надули. Путь  от  интерната
до  рыбзавода  папенька  проделал  на  руках , болтая  в  воздухе  несуразно
длинными  ногами  под  яростный  лай  ошалевших  от  удивления собак.
       Если  внимательно  вглядеться в мое лицо, то можно разглядеть нес-
колько маленьких шрамов. Опять  же, по словам бабушки, сказалась моя
врожденная  любовь к животным. Зимой, да и летом, на Камчатке лучший
транспорт -  собаки и  у нас  их  было  семь  или  восемь . Вожаком был,
конечно, красавиц  Пестрый. Отец  щенком  принес  его  от  лопарей,-
Камчатских ненцев. Неопределенной породы, в черно-рыжих пятнах,
щенок превратился в довольно рослого пса, оказался сообразительным,
более того, быстро завоевал симпатии  всех  домашних и , в конце концов,
сделался  моим  нянькой. Вечно  занятая  мама ,которая заведовала тогда
интернатом, полностью доверила мое воспитание Пестрому. Пес считал
меня  чем-то  вроде  щенка, старательно  ухаживал за  мной, слизывал мокроту  под  носом  вместе  с  остатками  сахара  или киселя и оберегал
от  посторонних  собак  и  людей. Обычно  мать  сажала  меня в  маленькие
нарты  и  подзывала  Пестрого, тот  хватал  конец  веревки, привязанной
к  нартам и, не торопясь, тянул  туда, где, по его  мнению, было для меня
более  интересно.  То, что  частенько  мы  попадали  на  задворки  интерната
где была кухня, меня не смущало, а  Пестрого  тем  более. Этот хитрюга
превосходно  понимал, что поварихи обязательно выскочат посюсюкаться
со  мной, а  поскольку  он-то  является  непосредственным  участником
событий, обратят внимание и на него. Пока женщины тискали и облобызы-
вали меня, пес скромно сидел в сторонке, шагах в трех и стыдливо  отвора-
чивал  голову.Этот верный страж попросту предавал меня, заранее глотая
слюни, ибо все оканчивалось тем, что я обсасывал огромный кусок сахара
а он – солидную, килограмма на два, косточку с мясцом. Мы с ним были
вообще-то ровестники, мне  три года и ему. Правда, инициативу всегда
перехватывал он, или был, как сейчас модно говорить, лидером. Перекусив
в интернатной  кухне, пес тащил меня в общество, к фактории, где вечно
толпились подвыпивши мужики ,собаки и прочий поселковый люд ,свобод-
ный  от  работы. Я не очень-то возражал, когда Пестрый представлял меня
своим знакомым, полностью полагаясь на его вкус. Мужики ко мне не
подходили, так как , увидев направляющего якобы ко мне человека,
Пестрый бросал свои светские разговоры с поселковами псами и встречал
возможного обидчика великолепными оскаленными  клыками. Право подойти к  моим  нартам имели только мои домашнии и ограниченный круг
приятельниц моей мамы. Правда, бабушка говорила, что Пестрый за всю
свою жизнь не укусил ни одного человека в поселке, даже защищая отца ,пес
просто сбивал противника с ног. Наши прогулки с Пестрым закончились
трагически. Однажды, я как обычно, ковырял в носу и смотрел в низкое Кам-
чатское небо. Пестрый в  компании друзей облаивал кого-то у фактории.
В это время  откуда-то в поселок ворвалась разьяренная  связка собак без нарт. Пестрый опоздал на миг. Связанные псы зацепили мои нарты и опрокинули их. Я вывалился и свора бросилась ко мне. Собак было более десятка ,голодных и злых, видимо с грузовых нарт. Пестрый отчаянно бросился мне на помощь .Мне повезло , я был в толстом меховом комбинезоне, а голову прикрывал капюшен. Спасло меня также и то, что чу-жие  собаки были попарно привязаны к общей сворке и, запутавшись ,грыз-
лись грызлись между собой. Я оказался в самом центре скулящего и воющего
клубка. Пестрый закрыл меня собой. Он визжал от страха за меня, выл от непоправимости события, остервенело рвал псов не обращая внимания на
 раны. Наконец люди схватились за палки. Прибежал отец. Свору разогнали.
Несколько собак остались лежать на месте. Когда все кончилось, Пестрый заскулил и пополз к ногам отца ,волоча разорванный бок. Он не просил по-
мощи, в его глазах  были слезы. Уткнувшись в сапоги отца, он покорно положил голову, закрыл глаза и стал ждать удара. Отец пнул его ногой и
пошел прочь. Пестрый бросился к бабушке, которая держала меня на руках
и голосила на весь поселок, так как меня все же успели куснуть  и слегка
попортили через капюшен  мою  физиономию  и поддавшись общему наст-
роению я  ревел. Пестрый  принялся было слизывать кровь на моей мордашке,
но бабушка оттолкнула его и, причитая,  понесла меня домой. Внезапно ,
будто что вспомнив, Пестрый схватил мои нарты и потащил вслед, но их
легкость показалась ему обидной и унизительной. Скуля, пес стал прыгать
вокруг бабушки, прихватывая мой комбинизон, будто  прося  вернуть меня
и вместе со мной утраченное доверие, но бабушка отпихнула его. Пес заскулил. Потом, зарычав, будто что вспомнив понесся по поселку.Первую
же встреченную собаку он сшиб и перекусил горло. Разбрызгивая кровь
по снегу, рыча и скуля, Пестрый  метался меж бараков .отыскивая собак
своих и чужих, нападал, рвал клыками и псы, не менее рослые и злые,
прятались, поджав хвосты, в домах или  убегали в сопки. Отец взял ружье.
Когда Пестрый увидел отца, то вдруг успокоился и сел. Но когда отец
Дал команду, \ко мне !\, обнажил клыки. Отец повторил команду, но
Пестрый только попятился, шерсть на загривке у него поднялась, он
Зарычал. Отец поднял ружье. Пестрый тоскливо посмотрел по сторонам,
заскулил и лег. От бараков бежала мама. Но было уже поздно. Отец нажал
курок.