Волшебная музыка весны

Он был обычным парнишкой из глубинки. Так же, как и большинство, гонял на велике по разбитому асфальту во дворе. Дружил, дрался, мирился. Проводил большую часть времени в новеньком торговом центре, недавно отгроханном на выезде из города. Там было тепло и красиво. Охранники лениво матюкали бесцельно шатающиеся кучки подростков в подкатанных джинсах, но не выгоняли. В школе он не блистал гениальностью, но и не напрягался особо при виде задач по геометрии со звездочкой. Вместе с одноклассниками донимал назойливую училку биологии и курил за старой обшарпанной школой, когда она выставляла его за малейшее опоздание или слишком ехидную рожу.
      Так же, как и многие, уехал в столицу после девятого класса и теперь учился в колледже на радость маме, замученной трудностями быта и серой беспросветностью жизни в глубинке, сорокалетней женщине. Она была необычайной красавицей в молодости, но рано постарела, осунулась, мотаясь в беспробудной борьбе за существование между двумя работами и тремя балбесами, подрастающими в «неполной», как принято говорить канцелярским языком, семье. А «полных и благополучных» семей в его окружении практически не водилось. У соседских папаша был, и звонкая тетя Даша каждый вечер громко матюкалась, затаскивая незадачливого муженька в подъезд. У многих отцы работали в соседних странах и периодически присылали деньги. Тогда пацаны выходили гулять в модных китайских обновках. Иногда они приезжали домой, иногда пропадали навсегда, как однажды исчез и его отец. То ли нашел там счастливую новую жизнь, то ли пополнил число обитателей местного кладбища, никто не знал, да и не парился особо.
      Все изменилось этой весной, когда однажды он приехал на выходные дневным поездом, дорогим и комфортабельным. Занятия отменили перед выборами каких-то депутатов, и привычные дешевые ночные варианты размели задолго до того, как он расчухался. Нет, он не проспал после пьянки и не прозевал от тупости. Просто поздно вернулся с объекта: как и многие пацаны из таких забытых Богом уголков, он подрабатывал где мог после учебы. Маме надо было тянуть младших, несносных пухловатых балбесов-близнецов. А ему надо было жить в большом городе, дорогом и не очень приветливом для лохматого мальчишки из дыры вселенной.

      Он встретил ее по дороге с вокзала.

      Потом много раз вспоминал эту первую встречу. Как она забавно щурилась, и смешные сеточки морщинки разбегались под круглой оправой очков. Как неловко подвернула ногу на маленькой коварной льдинке посреди дороги. Он помог ей подняться, неуклюже пытался очистить весеннюю грязь с яркого оранжевого пальто и в результате лишь оставил грязные мокрые отпечатки своих ладоней.

      Она не разозлилась, наоборот, веселый смех, напоминающий серебряный колокольчик, еще долго звенел в его голове, снова и снова наполняя мысли легкой весенней рапсодией.

      Она была совершенно необыкновенной, абсолютно во всем. Никто до этого не смотрел на него таким чистым, словно слеза феи, взглядом. А какие ей снились сны! Он висел на телефоне, не замечая ободранных стен общажной кухни, и слушал,  в каких дивных мирах побывало ее подсознание, и радовался и горевал вместе с ней, живо представляя гостиприимные и не очень закоулки невероятных вселенных. А в кастрюле подпрыгивали почти готовые пельмени.

      Он часами стоял на холодном ветру перед ее окнами, когда ночной промозглой электричкой приезжал на выходные. Каждая пятница становилась праздником, со своими ритуалами и тщательной подготовкой. Он радостно подскакивал на месте, увидев свет в ее окошке посреди ночи, не замечая, что ноги увязли в грязной луже, размытой ребристыми шинами чумазых фур на неровных дорогах просыпающегося от зимы городка.

      В их городке не было красивых ухоженных парков и садов, какие она показывала ему на фотографиях в глянцевых журналах. Вместо этого они гуляли в окрестных лесах, с буреломами и хмурыми серыми елями. Но как же изумительно светлело небо, оно было ярко-прозрачным в лучах слепящего весеннего солнца, когда он кружил ее на руках посреди небольшой полянки на опушке.
      Как радостно обняла и поцеловала она его, когда нашел проклюнувшийся сквозь облезлый серый снег голубенький подснежник, и не дала сорвать. Так отчаянно молотила замерзшими кулачками по его ладоням, когда нахально дразнил, имитируя попытку сорвать. Никто никогда не называл его так нежно «Владя» вместо привычного Влад.

      Он понятия не имел, как такая необыкновенная принцесса забрела в этот угрюмый городок, забывая, что она выросла в соседнем дворе. Может, потому что эта весна была такой необычно холодной, морозной и вьюжной. И теперь, наконец, проснулась и обдала их долгожданным теплом. А может потому, что был просто влюблен, впервые в жизни. Нет, не просто, а необыкновенно, волшебно влюблен!