Медведь на диете

Порой, забыв  про сдержанность и меру,
Мы домыслы берём себе за веру
И маемся от собственных идей.

Медведь в малиннике наткнулся на людей.
Те, вёдра побросав, (вот редкое везенье!)
Бежали с криком прочь без промедленья.
Потапыч же, трофей окинув глазом,
Малины два ведра прикушал разом
И, донельзя довольный сам собой,
В берлогу удалился на покой.
Но неспроста в народе говорят:
Что в меру хорошо, в излишке часто яд.
Потапыча мутит, то жар, то холод бьёт.
Малину он ругает и клянёт
И сам себе в мученьях обещает,
Что больше её в лапы не возьмёт.
Сошла горячка, но Потапыч мой
Обходит всё ж малину стороной.
Хоть манит она запахом и вкусом -
Медведь не поведёт и усом.
Но жизнь чудна и у животных тоже:
Нашёл он пасеку всего неделей позже.
И, полон чувства, что зашёл в ворота рая,
Разграбил всё от края и до края.
И глядь – в берлоге сызнова ревёт:
- Ой, плохо мне! Ой, ой, проклятый мёд!
С обжоры ручейками льётся пот.
       Так после ночи долгой и бессонной
       Убрал Потапыч мёд из рациона.
       А вскоре, падали объевшись за обедом,
       И мясо он убрал за мёдом следом.
И вот уж через две ли три недели
Ему вещает старый Ворон с ели:
- Случилось что с тобою, косолапый?
Ты, вижу, кое-как волочишь лапы.
       - Ох, милый друг, беда! Совсем беда!
       Бывало, помню, в прежние года:
       Чего мы только с братьями не ели
       И животами вовсе не болели.
       Теперь же что ни съем – озноб иль жар берёт
       Будь то малина, мясо или мёд.
       Что есть теперь, совсем не понимаю,
       А посему покамест голодаю.
Пригладив на своём затылке перья,
Ему на это Ворон говорил:
Я видел, как ты пасеку громил.
Коль ел и прочее ты с этаким усердьем -
Недомоганьем ты меня не удивишь.
То за обжорство наказанье лишь.
Ты ж домыслами сам себя морочишь.
Умерь свой пыл и кушай, что захочешь.