Тернистым путем греха. О чревоугодии

     В жизни каждого мужчины наступает время, когда он начинает бороться с демонами, бушующими у него внутри. Борьба эта объясняется не каким-то обновлением, просветлением или духовным ростом, а чисто физическими, телесными причинами – нагнулся, а разогнуться не можешь, и первая мысль – а надо бы курить поменьше, да и с выпивкой поосторожнее. Да и на ночь не нажираться, и гантели достать с антресолей. Тут и духовное подключается, и спросонья начинает ворчливо бормотать что-то типа: «А ведь пост идет, а ты, ирод, когда себя в последний раз в чем-то ограничивал? Когда в храме был? Какого рожна оглянулся вслед той девчонке в мини? Она ж тебе, греховоднику, в дочери годится!» Ну, все-все, думаешь, успокаивая телесное и духовное впервые нашедших общий язык, – все! С этого дня не больше трех сигарет в день, по пятницам –не больше трех стопок водки, а лучше, как советуют умные люди, по тридцать грамм каждый вечер на сон грядущий; и нервы успокоит, и сон крепче будет. С женщинами и сложнее, и проще; чтобы со вкусом поблудить, необходимо предпринять какие-то подготовительные действия, а активность у зрелого мужчины чрезвычайно вдумчива – а надо ли мне все это; куда-то ехать, что-то говорить? Ну, лень же! Да и на следующее утро неловко, смутно и хочется покоя. А вот чревоугодие не требует такого нравственного выбора. Проголодался, накрыл стол, ну переел, перепил немного, что из того? Вообще, блуд и чревоугодие – любимые грехи многих достойных людей, они помогают бороться со всеми остальными грехами, причем, весьма успешно. Какой гнев, алчность, зависть, гордыня могут быть, когда ты сыт и удовлетворен? О каком унынии может идти речь? Но, раз решил, значит, точка! И вот, вечером в четверг решение, принятое утром, воплощается в жизнь. Приготовясь ко сну, ты идешь на кухню и делаешь себе малюсенький бутербродик с черным хлебом и салом, так, на один зубок. Наливаешь стопку ледяной водки и какое-то время смотришь на этот мини-натюрморт. Весь процесс на миг напоминает процедуру принятия лекарства. Но вот рюмка опрокинута, бутербродик прожеван, и ты прислушиваешься к своим новым ощущением. Тепло разливается в желудке и перетекает в голову благостной мыслью – а ведь можешь, когда захочешь! И остановиться вовремя, и не наедаться на ночь. И ложишься спать, и спишь крепче и спокойнее. А завтра пятница.
     С утра уже не надо думать, что приготовить вечером, не сглатываешь слюну в предвкушении. Вечером, открывая холодильник, думаешь уже не о том, чем закусить, а чем бы перекусить. Ну вот, есть пельмешки, капусты немного осталось, половина черного, небольшой кусочек сала. Холодная бутылка водки, объемом 0,7, стоит, как девушка в ожидании свидания, но ты помнишь про три стопки и стыдливо отводишь глаза. Ты готовишь ужин. Отвариваешь пельмени, а к ним самую малость  майонеза с выдавленной в него долькой чеснока. Выкладываешь в миску немного квашеной капусты, нарезаешь хлеб, репчатый лук и остатки сала. Обмакиваешь в майонез первую, дымящуюся пельмешку, и кладешь ее в рот с непривычным  удовольствием. Ты ешь! А как же три стопочки? – словно кто-то шепчет над ухом. Ты достаешь запотевшую бутылку, ставишь стопку, но не торопишься наливать ее до краев. «На донышке» - всплывает что-то, набившее оскомину из TV, и ты решаешь пить, отмеренную дозу по половинке, чтобы продлить удовольствие от еды. Заканчивается ужин и ты, довольный собой, предвкушающий  пятничный вечер, который прежде ограничивался лишь застольем, потягиваешься на диване…и засыпаешь.
     Утро субботы. Ты выспался, встал, открываешь холодильник в размышлении о завтраке и видишь сиротливо прижавшуюся к стенке холодильника вчерашнюю бутылку водки, на дне которой стыдливо плещется грамм сто. А где остальное? Все же неисповедимы пути Господни и тернист путь греха…