Князь Всеволод Большое Гнездо Глава I часть 3

Андрей. Суздальское сидение

Фока, тысяцкий Андрея,
Даже не предполагал,
Что появятся сомнения
У семьи, которой лгал.

Мать Елена и Марина,
Как сестра, не стала ждать.
К Долгорукому причина
На приём прийти, узнать.
 
Как на первое свидание
К другу милому пошла.
Украшение, одеяние
Всё надела что нашла

Старый князь был в изумлении:
- «Помощь надо оказать?
При такой красе, есть мнение,
Все должны к тебе бежать».

- «У меня другое дело
И не нужен мне жених.
Почему веду так смело?
Мне сейчас, князь, не до них.

Я, как к князю и мужчине …
Брат любимый мой пропал
У Андрея был в дружине,
Сотник он, везде бывал».

- «Хм. Я сам ищу Андрея.
Можешь чем-то мне помочь?
Вот уже прошла неделя …
Я б и сам узнать не прочь.

Раз пришла, есть предложение?»
- «Можно отроком мне быть?
То мольба, не одолжение,
Я на вас буду служить!»

- «Вот удумала девица!
Мысль чудесна! Как не взять?
Будешь княжий отрок, львица!
Всем, кто спросит, так являть.

Дам трёх гридей для охраны,
Будут всюду помогать.
Не юнцы, не стариканы
Злыдня смогут обуздать».

Скоро принесли доспехи,
Во дворе и конь стоял.
Как надела, нет потехи,
Князь увидел, всё понял.

Всё при ней; киса с деньгами,
На спине надёжный щит,
Меч булатный со следами,
Шпоры, конь их ощутит.

И Марина без задержки
В край таёжный подалась.
Только Север, без издержки,
Мог пригреть, кому клялась.

Не без трудностей конечно,
Может случай, но привёл
К этой стройке безупречной,
Словно кружева кто плёл.

Лесорубы, камнетёсы …
От строителей вес цвет.
Главы храма, как утёсы,
Излучали как бы свет.

И Марина деловито
Стала стройку объезжать.
Не смотрел никто сердито,
Не хотели обижать.

Лишь Михно не смог сдержаться:
- «Ты кого здесь потерял?»
- «На работу к вам наняться
Я б хотел. … Да кто бы взял?

Богоматери во славу
Поработать бы хотел.
Если я вам не по нраву,
Очень жаль, что не созрел».

- «Как зовут и ты откуда?»
- «Киевлянин. Звать Максим».
- «Киевля-я-янин! … Ты оттуда?
Не понравился чем им?».

- «Здесь история другая,
Очень долго объяснять.
Я не тать, судьба иная …
Ну, так как? Согласен взять?»

- «Вижу парень ты бедовый,
Не юлишь, как все. Берём!
Изограф приехал новый,
Вот к нему и отведём».

В дом привёл, где пахло краской
И Марина поняла –
Здесь иконы пишут с лаской,
Богоматерь чтоб вняла.

- «Принимай Мирон подмогу,
Парень шустрый, всё поймёт».
А Мирон: «И, слава Богу!
Чем заняться, он найдёт».

Сам Мирон изограф старый,
Много храмов расписал.
Весь седой и вид поджарый,
Очень правильно писал.

Улыбнувшись добродушно,
Изограф сказал в ответ:
- «Будешь исполнять послушно,
Всё узнаешь, весь секрет».

И пошла, кипеть работа,
Ритм Марину захватил.
По душе была забота
О Мироне, что просил …

Растирала краски бойко,
Грунт ложила на досках,
Роспись стен и вся постройка
Шла с умом, не впопыхах.

И про брата всё узнала,
Что он тысяцкий теперь.
Василько чуть не застала,
В Суздаль выехал на день.

Шла постройка к завершению,
Позолота и финифть
Дополнение к украшению …
Жемчуг, яхонты не миф.

И Марина попросила
Её в Киев отпустить.
Мама, мол, одна грустила,
Разве можно допустить

И Мирон к ней, как ребёнок:
- «Не бросай меня, Максим!
Я привык ну, как телёнок,
Ты мне больше всех любим».

Подошёл Михно и сразу:
- «Ты собрался уезжать?
Никого Мирон ни разу
Не ходил так провожать.

Ты цени эту заслугу,
Вот, как надо всё любить.
Он к тебе совсем, как к другу,
Хоть и дедом может быть».

И надев свои доспехи,
Гриди тоже были тут,
Ускакала, в кое веки
Отъезжающих  так ждут.

Фока брат с Михно был рядом,
Так сестру и не узнал.
Проводил безликим взглядом,
Даже в мыслях не держал.

Вся обратная дорога
Не давала не скакать.
Был октябрь и у порога
Вот уже встречает мать.
 
Сняв доспехи, снаряжение
Пала к матери на грудь:
- «Как ждала это мгновение …»  -
Всхлипнув: «Уж не обессудь».

Почти ночь проговорили,
Лишь под утро разошлись.
Рассказала всё, где жили,
Как дороги их сошлись.

Утром к князю для доклада.
Всё на ней чин чинарём.
И доспехи, всё как надо,
Все подогнаны причём.

- «Что вы юноша хотели?»  -
Князь Марину не узнал.
- «Что? Забыть уже успели?»
- «Ты Марина? Угадал?

Как ты выглядишь прекрасно.
Отрок княжий и всё тут.
Конь ухожен, тоже классно …
Быть девчонкой не дадут.

Ну, рассказывай подробней,
Как там наши беглецы.
Подобрее и удобней,
Они всё же молодцы».

И Марина огласила
Всё что нужно огласить.
Как её в лесах носило,
Как нашла, где могут быть.

Боголюбово конечно
Расписала по частям.
Храм Пречистой будет вечно,
Как послание властям.

Князь прищурился лукаво:
- «Собираешься назад?»
- «Ждут меня там. Брата, право,
Не видала, весь расклад.

Служит тысяцким в дружине,
Вот и я хотела к ним.
Я Максим, ребята ныне …
Спрос на них незаменим».

Той зимой Мирон скончался,
Аккурат в Великий Пост.
С Рождества только начался,
Слёг, почувствовав погост.

Попросили к себе Марию
И оставить их одних.
Отложил и литургию,
Пожелал не слышать их.

Глаза ласково смотрели:
- «Ты девица, я понял.
Никто больше не прозрели,
А я тайну сохранял.

Будь такой же энергичной
И успех к тебе придёт.
А твой суженый – отличный!
Василько! Тебя он ждёт.

Он не знает, что ты близко,
Рвётся в Киев, ты же там.
Не спеши, не надо риска,
Жизнь расставит по местам».

Говорил Мирон чуть слышно,
Видно из последних сил:
- «Ты прости меня, так вышло …
Вот Господь и пригласил».

Хоронили возле храма,
Собрались, кто его знал.
- «Мы лишаемся не хлама …» -
Так Андрей ему сказал.

Освятили храм на Пасху,
Был впервые Крестный ход.
Походило всё на сказку,
Как Божественный восход.

Как положено извечно,
Был накрыт пасхальный стол.
Без скоромного конечно
Здесь никак, раз Пост прошёл.

Дичь буквально ворохами
От цесарок до гусей.
Пироги с их потрохами,
Масса прочих мелочей.

Браги всякой хоть залейся,
Но Андрей пил только мёд.
Напоить и не надейся,
Знал, куда загул ведёт.

- «Кто-то к нам спешит, смотрите,
За конём аж пыль столбом» -
И Михно сказал: «Не ждите,
Надо встретить и с умом»

Это был гонец от князя.
Новость с Киева принёс.
Соскочив с коня, отрясся,
Без задержки произнёс:

- «Трудно говорить такое,
Но … скончался ваш отец».
А Андрей-то ждал другое,
Про икону, наконец.

- «Стоило так суетиться …» -
Только и сказать сумел:
- «Как могло это случиться?
Он же вроде не болел».

- «У боярина Петрилы
На пиру с тиуном был.
Отношения не хилы …
Был скандал, но он забыл.

По дороге стало плохо,
Съел не то – не исключил.
Отравили без подвоха …
Он в ложнице и почил».

И Андрей вдруг понял остро,
Что отца он бросил сам.
Сердце сжалось, всё непросто,
Трон источник злым вещам.

- «Спор за трон держать не стану,
Хоть и первый претендент.
Здесь мой дом, он ближе клану,
Пусть используют момент» -

Объявил Андрей серьёзно,
Но гонец ему в ответ:
- «Мы тебе верны и слёзно
Просим в Киев! Ты наш свет!».

- «Выбирайте князя сами.
Я сказал – останусь здесь!
Мы не связаны средствами,
Киев нам, он просто есть».

Друг отца, причём давнишний,
Тут же к князю подошёл:
- «Сбыгнев я и вам не лишний,
Очень рад, что вас нашёл.

Суздальский я воевода.
Когда Юрий уезжал,
Власть Мстислава для отвода,
Говорил, когда сажал.

Вот я всем и управлялся,
Власть законную всё ждал.
Суздаль вотчиной считался,
Он здесь княжество создал.

А сейчас я предлагаю
Под себя все земли взять.
Быть отцом и князем краю,
То есть Киев поменять».

Рядом были ростовчане:
- «Извини! А мы-то как?
Нам что в этом мальчугане …»
- «Он мой брат всё ж как-никак» -

И Андрей вдруг улыбнулся:
- «Рановато им в князьях.
Долгорукий обманулся,
Дело даже не в корнях …

У меня есть предложение,
Княжества объединить.
Суздаль центр, как учреждение,
Князь всем волю доводить.

Вот на это я согласный
Будем дальше развивать
Города, чей статус ясный,
Оборону укреплять».

Там и там собрали вече,
А народ Андрея знал.
Были споры, крики, речи,
Общим князем он признал.

Братьев меньших вместе с мамой
В Грецию отправил жить.
Всю жизнь в мачехе, той самой,
Не сумел родню сложить.

Так стал Всеволод, Василий,
Брат Мстислав и Михаил
На чужбине без усилий.
Просто брат их не любил.

Переехал в Суздаль вскоре
И дружину свою взял,
А в семье прошедшей ссоре,
Просто-напрсто замял.

Сам Микола Сбыгнев с ратью,
В Суздале стояла рать,
Встретил с воеводской статью
И с желанием рассказать.

Тут же были и бояре.
Многих князь, похоже, знал.
- «Вот Кучковичи, не баре,
Прохор их к тебе послал».

- «Он в Москве до сих пор правит?» -
- «Да! Но там сейчас простой.
И дома никто не ставит,
Князя нет, карман пустой.

Эти сами попросились, 
Как узнали про тебя.
Они в Суздале родились,
Вот причина. Их семья».

Ни Андрей, никто не знали,
Что Яким Кучмы сынок.
Тот, кого четвертовали
За поджог Москвы – итог.

Так Яким Кучкович втёрся,
Стал доверенным лицом.
У Андрея чаще тёрся,
Чем быть в чём-то образцом.

И Андрей вникал всё больше
В дела Суздаля, в уклад.
Он Ростов считал такой же,
Только Суздаль стольный град.

И Владимир не остался
Без внимания никак.
Он с мечтою не расстался
Сделать город – славный град.

И для княжества, уж точно,
Этот город подходил.
В центре рек, как бы побочно,
Тракт любой не обходил.

И бывая на охоте,
Чаще в муромских лесах,
Город был всегда в почёте,
Жил в проверенных местах.

Там поставил храм Успения
С камня белого, как снег.
Божьей Матери значение
В нём усилилось навек.

Во Владимир люди с юга
Стали чаще приходить.
Это всё его заслуга,
Поощрял, кто ехал жить.
 
И Ворота Золотые
Приказал соорудить.
Не, как в Киев, деловые.
Чтобы их нельзя разбить.

Всех южан привлечь старался.
Речка Лыбедь там и там.
Так приток у Клязьмы звался,
Киев ей владеет сам.

Даже церковь Десятиной
Во Владимире назвал.
Как и в Киеве, общинной.
Десятину взнос давал.

И владимирцы конечно
Стали князя звать своим.
Это было не беспечно,
Продиктовано другим.

Мирные занятия князя
Заставляли рать роптать.
И Михно, в душу не влазя,
Обо всём не стал молчать.

- «Лень обуяла дружину …» -
Прямо в лоб так и сказал:
- «Каждый день терпеть рутину …
Им простор давай, … скандал.

Засиделись и всего-то,
Нет вокруг у нас врагов?»
И Андрей: «Придётся что-то
Предложить, а план таков.

Соберу совет и завтра,
Всё обсудим, рассудим
Без излишнего азарта,
Мысли высказать дадим.

У меня своё есть мнение,
Не хочу на всех давить.
Посмотрю на настроение …
Нет? Доложу, так и быть».

Утром он и состоялся.
Первый раз Андрей собрал
Всех, кто с ним во всём считался,
Кто костяк образовал.

Сбыгнев, Фока и Прокопий -
Верный суздальский форпост.
С ними князь не одинокий,
Голова его и хвост.

И Кучковичи все были,
Проявляя интерес.
И Максима не забыли,
Отрок князя, как воскрес.

А владимирские гости
Были все, как на подбор.
Сам Земятнич был без злости,
Всех подначивал в упор.

Из Ростова прискакали
Двое, ночь были в пути.
Воевода, кто не знали,
Еремей, лет тридцати.

А второй - боярин Кучка,
Долгорукий его знал.
Не сказать, чтобы вонючка,
Но что может, показал.

Андрей начал без раскачки:
- «Вы могли бы предложить,
Как рать вывести из спячки
И подробней изложить?»

Сам вопрос настолько дерзкий,
Что поверг буквально в шок.
- «Способ есть, но способ зверский,
Дать расслабится разок» -

Так ростовский воевода
Почти в точку угодил.
- «Кто ещё поищет брода,
Где ни разу не бродил?»

Улыбнувшись Еремею,
Андрей слушал остальных.
- «Предложение имею!
Всех женить и … никаких».

- «Ой, Земятнич, ты серьёзно?!
Весь Владимир разберут.
Предложение несерьёзно,
Города так не растут».

Тут поднялся с места Кучка:
- «Нас булгарин сна лишил.
Вот кому нужна бы взбучка,
Но боюсь, не хватит сил.

Весь Ростов живёт в тревоге,
Грабят всё, уводят скот.
И живём все, как в берлоге,
Выйти страшно из ворот».

И Андрей, сверкнув очами:
- «Говоришь, не хватит сил?
Я не сплю, считай, ночами,
Жду, когда б ты пригласил …»

Дружный смех снял напряжение,
Еремей не утерпел.
И сквозь смех: «Имею мнение …
Он в берлоге похудел …»

И Андрей теперь смеялся.
Всё же смех снимает стресс.
- «Рассуждением обменялся,
Так что всё. Пошёл процесс» -

Так князь сделал заключение.
Еремею длань пожал:
- «Что ж готовим нападение,
Раз совет наш пожелал».

И начали подготовку.
Главной – суздальская рать.
Сделав в целом группировку,
Князь сумел альянс создать.

 Даже Муром согласился
Здесь участие принять.
Князь их просто восхитился:
- «Бить булгар? С кого начать!»
 
Город, в общем-то, не броский
И народ не злой, … колюч.
Им булгаров отголоски
Для души противны, … жгуч.

И уже через неделю
На молебен вышла рать.
Церковь звоном, словно трелью
Стали всё сопровождать.

Богородицы икону,
Чтобы рать благословить,
Принесли к рядам к поклону,
Милость Божью получить.

Пением войско провожали
Духовенство и народ.
Псалмы петь не возражали,
Даже кто не чтил синод.

 Создавало настроение, 
Что в поход шли побеждать.
Летний день, пичужек пение
И Пречистая, как Мать.

В поле вышли в три колонны,
Сбыгнев суздальскую вёл.
Во второй Земятнич. Склонны,
Чтоб Владимир хана смёл.

Ну, а третью, уже в центре
Князь Андрей возглавил сам.
Чтобы быть в любом моменте
Где сложней и только там.

Рядом с ним всегда Прокопий,
Воевода как-никак.
Обломал немало копий
Об чужих, такой чудак.

И Максим, он же Марина
Тоже ехал рядом с ним.
Отрок стал роднее сына
Да и ратью всей любим.

- «Цель – Булгарии столица, 
Город Бряхимов, как есть.
Непреступный? Небылица!
Развенчаем ханов спесь» -

Так напутствовал дружины
Князь Андрей и он был прав.
Мифы подвигов, как джины,
Пожирал булгарский нрав.

Шли дремучими лесами
Курс на северо-восток.
В топях просто исчезали,
Кто в болотах не знаток.

Вышли всё же к Ярославлю
И по Волге прямо вниз.
- «Я булгаров обезглавлю,
Хан их будет наш сюрприз» -

Говорил Андрей в дороге
Своим людям, как наказ.
Даже мыслей о тревоге …
Принимали, как приказ.

Вот и волжские народы
Стали чаще попадать.
Черемисов огороды
Всё пытались торговать.

Вдоль Суры мордва, как дома,
Рать встречала, как своих.
Им «любовь» булгар знакома,
От повадок воровских.
 
Рать булгарская не ждала,
Что князь русских к ним посмел.
В страхе местных всех держала,
Всё Верховье их удел.

Возвращаясь из похода,
Разгромили Городец.
Кострома после ухода,
Стала нищим образец.

И вот выйдя к самой Волге,
Увидали князя рать.
Рассуждения недолги -
Отходить, … не удирать.

Их столица недалёко,
Бряхимов рукой подать.
Без какого-то намёка,
Изготовясь, стали ждать.

В это время у Андрея
Каждый ждал сигнал: «Вперёд!»
Князь, везению не веря,
Не спешил ударить влёт.

Еремею дал команду
Заходить булгарам в тыл.
А Прокопию по флангу
Затаиться, чтоб застыл.

Только после подготовки,
Князь увидел, как все ждут …
Сбыгнев, как на тренировке,
Крикнул: «Суздальцы иду-у-ут!»

И огромная лавина
С криком, с жадностью птенцов,
Забыв слово дисциплина,
Добралась до наглецов.

- «Подыхайте иноверцы! …» -
Крики, … вслед предсмертный стон.
Словно в ад открылись дверцы,
Всё смешалось в общий звон.

Всюду белый конь Андрея.
- «Не давайте отходить!!!» -
Он кричал, себе не веря,
Что его могут убить.

Ратоборцы лютовали,
Меч у Сбыгнева свистел.
Части тела отлетали
От того, что меч задел.

Хоть валился враг снопами,
Но числом был перевес.
Суздаль были знатоками,
Чувствовали этот пресс.

Здесь булгары с новой силой,
Не считая всех потерь,
Злостью, вроде как остылой,
Вновь оскалились, как зверь

И, о чудо! На пригорке
Весь в сиянии шлема, лат.
Звонким голосом в восторге
Прокричал не наугад:

- «Бейте нечисть христиане!
Божья Матерь вас зовёт!
За всех тех, кто спят в кургане,
За невинных! Бог поймёт!»

Это был Максим, конечно,
И Земятнич рать повёл.
Как учил их, безупречно
Фронт закрыли, как заплёл.

Так Владимир подключился,
Это был уже разгром.
И кто жизни не лишился,
Все бежать, где стены, дом.

Там ростовская дружина
Заблокировала вход.
И, как сжатая пружина
Вдруг разжавшись, дала ход.

Еремей кипел от злости,
Как Ростов от них устал.
В плен не брали. «Жалость бросьте!» -
Даже Кучка так взывал.
 
Город взяли очень быстро,
Хан естественно бежал.
Всё забрали, стало чисто
И в казне, кто там держал.

Всё мужское население
Увели с собой в полон.
Стройкам надо подселение,
Не идти же на поклон.

Город рушить, жечь не стали,
Это был для них урок.
Это значит Русь достали …
Хану тот урок был впрок.

И Булгария притихла,
Прекратив набеги враз.
Напряжённость поутихла,
Но мир был, как напоказ.