Италья

                1
Мы падали в Падую, и она
Совсем, казалось, была без дна.
В глазах мелькали то свет, то тень,
А дном стал полдень длиною в день.

Блуждая под сводами галерей,
Листая мосты, переулки, людей,
Запомнив, как нас отражала вода
Мы падали в Падую. Навсегда.

Падение долгое, как полет,
В котором птица не разберет
Куда ей лететь, почему и как,
Зависнув в воздухе просто так.
                2
Я брежу галереей Уффици-
Второе в офисы пришествие.
Над многоликим гулом улицы
Не лабиринт, но путешествие

В молчание другого города,
Сиянье вечера над храмами.
Завеса таинства распорота,
Края картин не дружат с рамами.

Куда бы время ни направилось
В окне увидишь отражение
Того, с чем даже смерть не справилась,
Не говоря об окружении.

Два мира обитают вместе и
Через тебя проходят волнами.
В окне пейзажи Благочестия
Живым движением наполнены.

Картина переходит в улицу
И не сидится дома ей.
Рисуя ангела, как курицу
С крыла подробной анатомией

Младенец первого художества,
Последней чаши преткновения,
Недоказуемого множества
Неуловимого мгновения-

Художник, проводящий ночи и
Утра в огне богоявления,
Случайно доказал воочию
Единство времени и гения.

                3
Шум площади быстро немеет,
Лиловая стынет слюда.
Холодное солнце темнее,
Свежее и зорче вода.

Старуха от чистого сердца
Кряхтит у палаццо Дожей:
«Не дай оказаться в Венецьи
Туристу в период дождей»!

Но мы несем гордое бремя,
Не ищем потех и вина.
Ноябрь - негромкое время-
Лишь отсветы и тишина.

По узеньким улочкам шляться,
Теряясь в колодцах дворов.
И там навсегда затеряться
В толпе из гуляк и воров.
                4
Промышлять на площади Сан-Марко
Воровством - ни холодно, ни жарко
Если ты - сбежавший манекен

Одичавший, тонкий, лунноликий,
На воде отбрасываешь блики
И дрожишь у выщербленных стен.

Золотая сыплется эпоха
И уже ни хорошо, ни плохо
Не иметь опоры под ногой.

Но в лиловых отблесках канала
Жизнь опять, как праздник проканала,
Да и не запомнилось другой.

Бутафория фольги и лака
Вызывает призраки из мрака
Где от карнавала до чумы

Пять мостов и десять переулков
И от стен отталкиваясь гулко
Бродит  наше эхо, а не мы.
                5
У нас не осталось времени в Римини.
Точно, как смерть, окликая по имени
Прямолинейно, без лишних гримас               
Секундная стрелка добралась до нас.

А мы укрывались за пляжными дюнами,
Где  в кадрах кино были нежными, юными.
Но выцвела пленка, песком запорошена,
В забытые титры улыбки заброшены.
                6
Верона, вычурная как ворона,
Слетела с мраморного балкона
И полетела петлять рекой,
Метать в стаканчики для желато
Немного манго и  шоколада
И нет заботы какой другой.
А впрочем, было такое дело, -
Тут двум подросткам жить надоело
И, взявшись за руки- с башни вниз.
Теперь школота со всей Европы
С конфет и вафель снимает пробы.
Короче, буйно расцвел туризм.
А местным что, как всегда, на руку,
Джульетта вряд ли умрет со скуки
Когда детишки, заботы, муж.
Ромео тоже не обездолен,
Развозит овощи на моторолле,
Свой магазинчик открыли уж…
                7
Нет ничего, прекраснее в мире
Венеции, прорисовывающейся в пунктире.
Словно корона из перламутра.
Накрапают дождики ранее утро
Один лиловатый, другой голубой,
Выгибается набережная дугой.
Но прежде три острова ты проплываешь:
Где Бродский лежит и его поминаешь
Ты словом не очень удачным «бугаи» -
Как вовремя слег, хорошо, что не знает.
И кажется, плыли четыре недели
Внутри изменяющейся акварели
То мрачной у острова бедных безумцев,
Упрятанных в башню  Луны без презумций,
То ретроспективной, немного графичной,
Богемной, капризной, кинематографичной.
Плывешь к тебе час, а увидишь такое-
Как лайнер качает тризубом  морское
Известное всем островным божество-
Мы выпили с ним за мое баловство.
Как море смывает уют тихих клерков,
Уносит волною и пристань, и церьковь,
Как тычется в небо божественный фак-
Всегда под рукою свободы лайфак.
Венеция, ты озорна, шаловлива,
Под небом колышется рыжая грива,
Всегда добродушного, храброго льва
В глазах его дальних сквозит синева.
На теплую площадь,  домашние камни
Ступить восхищенно и трепетно дай мне,
В твой гомон, твой полдень, твою пустоту
Цветком мозаичным навек прорасту.