Похвала Пр-Бцы - Духовная Весна

Галина Храбрая

«ДУХОВНАЯ ВЕСНА»

Духовная Весна – Янтарная Блесна!
Милее взора нет – Явившая нам Свет!

Явившая Спасение – дарует нам Веселие!
Богине Похвала – гласит о Ней молва!

Нам родшая Христа – стояла у Креста!
Мать Вечного Цветения – вскормила нам Растение!

Сердца нам, услаждая, Царица Молодая,
Свою отдавши силу, Посевы воскресила!

Бессмертное Зерно, тая в Себе Одно,
Наполнила поля – так, РАЕМ будь, земля!

«ПОХВАЛА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ»

В пятую субботу Великого поста в православных храмах особенно людно.
Четыре «родительские» субботы перед этим были посвящены поминовению усопших,
а в пятую, предпоследнюю субботу поста перед Пасхой, Церковь торжественно славит
Пречистую Матерь Господа нашего Иисуса Христа — «Радосте всех радостей».

Из всех Богородичных Праздников этот отличается особой теплотой,
что и выразилось в его названии на русском языке — Похвала Пресвятой Богородице.

В этот день в честь Божией Матери в храмах поётся посвященное Ей
хвалебное песнопение — Акафист, текст которого известен в Церкви более тысячи лет.

Суббота Акафиста, или Похвала Богородицы — эпилог «светлого праздника весны»,
как назвал предшествующий Богородичный Праздник Благовещение в одной из своих
лирических миниатюр Александр Сергеевич Пушкин.

Небесно-голубые облачения, хор, поющий написанный Константинопольским Патриархом
Фотием пространный гимн, чья оригинальная форма полюбилась церковному народу:
пение и почитание Акафиста продолжается с тех самых пор по сегодняшний день.

К слову, Акафист византийского святителя был первым в европейской поэзии
литературным христианским произведением, написанным в рифму.
Но интересен также повод, каким мы обязаны песне, исполняемой стоя,
как переводится с греческого «Акафист».

А таким поводом было чудесное избавление Царьграда от нашествия варваров —
славян. И это же спасение града Константина Великого, видение Богородицы,
простирающей плат над столицей Византии, преобразилось в любимейший на Руси
и не отмечаемый нигде, так, как у нас, Праздник Покрова.

Но это ещё не всё: спасение Константинополя от славян так поразило последних,
что привело к первому крещению Руси примерно за столетие до её крещения
князем Владимиром.

Может, потому-то радость первому снегу, обычно ложившемуся на Покров,
и значит так много для русского человека, что связана в его генетической памяти
с белизной крещенских риз, радостью новой жизни во Христе.

Так великопостная весна соединяется в этом Празднике с извечным символом
покаяния, ради которого и предпринимается сорокадневное путешествие от сотворения
мира, утраченного рая и до спасительных Страстей Христовых и Его Воскресения.

И синяя Суббота Акафиста предвосхищает как белизну тихого света Великой Субботы,
так и услышанное мироносицами «Радуйтесь!» — первые слова Воскресшего
в предутреннем саду Иосифа Аримафейского, весть об имеющем быть рождении
Спасителя — с Благой Вестью о Его восстании из мёртвых.

«Архангельский глас вопиет Ти, Чистая: радуйся, Благодатная, Господь с Тобою», —
с напоминанием слов явившегося в Назарет Вестника начинается Церковное
Празднование Благовещения на посвящённом ему Всенощном Бдении.

И тем же напоминанием он и завершается перед воскресным днём, когда Великим
Постом звучит на Литургии Василия Великого любимейшее на Руси Богородичное
Песнопение «О Тебе радуется, Благодатная всякая тварь, ангельский собор
и человеческий род».

Эта радость нашла выражение и в красках — в иконе, названной по первой строке
этого песнопения, иконе, центром которой является Богородица, одушевленный Храм
Божий, объединяющий вокруг себя ангелов, человеческий, животный и растительный
мир.

«Здесь восстанавливается то первоначальное райское отношение, которое когда-то
существовало между человеком и тварью, — пишет по этому поводу Евгений Трубецкой,
приводя слова преподобного Исаака Сирина о милующем сердце, о милости как
сердцевине той жизненной правды, того нового мироощущения, о котором говорит
икона.

Милующее сердце по Исааку Сирину, это, цитирую, «возгорение сердца у человека
обо всём творении, о человеках, о птицах, о животных, о демонах и всякой твари.

При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слёзы.
От великой и сильной жалости, объемлющей сердце, и от великого страдания
сжимается сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть
какого-либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью.

А посему и о бессловесных и о врагах истины и о делающих ему вред ежечасно
приносит молитву, чтобы сохранились они и были помилованы; а также о естестве
пресмыкающихся молится с великою жалостью, какая без меры возбуждается в сердце
его до уподобления в сем Богу».

Радуйся, Церкве непоколебимый столпе; радуйся, Царствия нерушимая стено.
Радуйся, Еюже воздвижутся победы; радуйся, Еюже низпадают врази.
Радуйся, тела моего врачевание; радуйся, души моея спасение.
Радуйся, Невесто Неневестная.

Икос 12 акафиста Пресвятой Богородице

«В этих словах, — пишет Е. Трубецкой, — мы имеем конкретное изображение
того нового плана бытия, где закон взаимного пожирания существ побеждается
в самом своём корне, в человеческом сердце, через любовь и жалость… 

Совершается целый космический переворот: любовь и жалость
открывают в человеке начало новой твари… 

Но если во Христе — Богочеловеке наша иконопись чтит и изображает тот новый
жизненный смысл, который должен наполнить всё, то в образе Богоматери —
Царицы Небесной, Скорой Помощницы и Заступницы, она [иконопись] олицетворяет
то любящее материнское сердце, которое через внутреннее горение в Боге
становится в акте Богорождения сердцем вселенной…

Образ Богоматери утверждается здесь в его космическом значении,
как «радость всей твари».

Точно также, как иконопись, выражением этой радости, этой хвалы является
и Акафист, славящий Ту, Кто стала Матерью Иисуса, Спасителя мира, как высоту,
к которой с трудом восходят человеческие помыслы, как глубину, куда с трудом
проникает и ангельский взор.

К Ней, Пречистой Деве и Матери, пишет протопресвитер Александр Шмеман,
«неиссякаемой волной неслись молитвы, хвала, радость, просьбы о помощи,
совсем особая любовь. Но вот в наши дни многие… приходящие от безбожия к вере,
задают вопрос о смысле этого почитания Матери Иисуса… Бог, Христос — это понятно.
Но вот — не слишком ли много места отведено Марии, не заслонил ли в народной
религии Её образ — образ Её Сына, не преувеличены ли эта хвала, эта любовь?

О неверующих, о безбожниках… я не говорю. Для них весь этот культ… одно сплошное
суеверие, пережитки, остатки древних религий с их почитанием Матери-сырой земли
и рождающих сил природы. Поэтому так нужно сейчас попытаться объяснить подлинный
смысл, подлинное содержание, подлинную направленность этого издревле идущего
церковного прославления».

Молитва ко Пресвятой Богородице:

Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице, приятелище сирых и странных
предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице!
Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми, яко немощну, окорми мя,
яко странна. Обиду мою веси, разреши ту, яко волиши: яко не имам иныя помощи,
разве Тебе, ни иныя предстательницы, ни благия утешительницы, токмо Тебе,
о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь.

В сущности, благоговейное отношение к природе и её силам, проявляющейся
в тяге полов, зачатии и рождении, естественно для человека, не иссушенного
атеистическими суевериями, так называемого Нового Времени, его квази-религией
бессмыслицы и смерти, торжествующей над жизнью, его бесплодным рационализмом,
возведённым в новый культ наряду с материализмом — культом пользы.

Беда лишь в иерархической путанице, когда природное затмевает сверхприродное,
физическое вытесняет метафизическое. Но, думается, представление о Богоматери,
как о Матери-сырой земле предписано христианам задним числом.

Почитание Честнейшей Херувим не перенесённый в христианство органичный
для «естественных религий» культ женского начала — оно следует из самого
Евангелия, говорящего о Пресвятой Деве и Матери скупо, но говорящего главное.

«Если бы вера наша во Христа ничего не знала о Матери Его, кроме того,
что Она была, и что звали Её Мария, то этого одного простейшего знания было бы
достаточно, чтобы увидеть в Её образе, найти в самой вере, найти также в нашем
сердце всё, что за две тысячи лет увидела, услышала и распознала в этом образе
Церковь», — продолжает о. Александр.

И, отвечая протестантам, отвергающим почитание Божией Матери на том основании,
что об Её рождении и смерти ничего не сказано в Писании, православный богослов
спрашивает: «Неужели — если мы верим в Абсолютную, Божественную Единственность
Христа и того, что Он совершил в мире, — мы не сосредоточим нашего умственного,
духовного взора на женщине, давшей Ему Его человеческую жизнь?

Иными словами, именно, из любви и из знания, только любовью даруемого, —
всё почитание Божией Матери, вся любовь к Ней, всё наше знание о Ней.
И по-настоящему стоит перед нами всегда только одна возможность,
только один выбор: придите, вкусите и сами решите, что это — выдумка
и мифология или же истина, жизнь, красота, которые сами себя доказывают нам —
своей жизненностью, глубиной и красотой».

А вот, как формулирует почитание Божией Матери другой современный
православный богослов, Христос Яннарас:

«Церковь признаёт в личности Пресвятой Богородицы единственное творение
в лоне всего созданного Богом мира (как материального, так и духовного),
в котором [этом единственном творении, Пречистой Деве] вполне была достигнута
конечная цель тварного бытия: всесовершенное единение с Богом, максимальная
реализация всех жизненных возможностей…

Пресвятая Дева была сочтена достойной, участвовать Своей природной энергией
(энергией воли, но также и материнства) в единой энергии Божества, то есть,
в самой Божественной жизни. Её Естество, Её кровь, биологическая
жизнедеятельность Её тела отождествились с жизнью воплощаемой
Ипостаси Божественного Логоса…

Богоматерь не просто «предоставила» Свой биологический организм Богу-Слову.
В самом деле, любая мать не «предоставляет» своё тело ребенку, но выстраивает
из собственной плоти и крови новую человеческую экзистенцию.

Она же даёт младенцу и «душу», передавая её вместе со своим молоком,
словами, нежностью и лаской.

Церковь настаивает на том, что Сын Божий воспринял в Своём воплощении не просто
человеческую плоть, но «плоть, одушевленную разумной и мыслящей душой»,
как и любой человеческий младенец.

Христос воспринял нашу природу вкупе со всеми составляющими и выражающими
её телесными и психическими энергиями. Следовательно, роль Богоматери
не ограничивалась построением Христовой плоти, но распространялась и на то,
что мы могли бы назвать формированием души, человеческой психики Её Сына.

Поскольку мать стоит у истоков первоначального душевного опыта ребёнка,
у истоков его познания мира, его первого лепета, его постепенного вхождения
в мир имён и символов, в мир людей.

Будучи Матерью Бога, Дева Мария в Своём существовании отождествила жизнь тварную
с жизнью нетварной, воссоединив собою творение с Творцом. Отныне каждое существо
и весь созданный Богом мир в целом обретают в ней путь к «истинной жизни»,
доступ к экзистенциальной полноте».

В Пречистой Деве вполне была достигнута конечная цель тварного бытия:
всесовершенное единение с Богом, максимальная реализация всех жизненных
возможностей.

И действительно, как-то странно, что можно веровать в Иисуса Христа,
как в Богочеловека и не чувствовать всего этого, не воздавать хвалы Той,
о Которой «радуется всякая тварь, ангельский собор и человеческий род».

И можно ли, а если да то, как дать и им соприкоснуться с этой радостью —
радостью молитвенного приобщения к Радости всех радостей, как именовал
Матерь Божию Серафим Саровский?

* Х *
http://www.stihi.ru/2018/03/25/6222
«Великая Дивеевская Тайна – Похвала ПР-БЦЫ»

Вот, как попытался сделать это Сергей Аверинцев:
«Как-то мне после тяжёлой болезни пришлось отдыхать за границей
в благотворительном протестантском заведении, среди протестантов, — вспоминает
он. — Добрые люди — мне было разрешено бесплатно жить и выздоравливать там.
А у них заведено, что каждый человек однажды должен что-то сказать.
Мне очередь пришла в субботу.

Я сказал: «Сегодня суббота. Для меня это день Божией Матери. Но я не буду сейчас
с вами спорить, не буду затевать богословских прений. Я хочу, чтобы вы все
вспомнили только одно. В доме Господа нашего, как это было по установлениям
Ветхого Завета, в субботу горел субботний светильник, и, опять-таки по древнему
установлению, светильник этот должна была возжигать своими руками матерь хозяина
дома, т. е. в данном случае — Матерь Божья».

«Постарайтесь, — только и сказал я этим братьям и сестрам, протестантам, —
увидеть мысленно этот скромный дом в Назарете, а затем в Капернауме возле самого
озера, тот дом, где Божья Матерь Своими пречистыми руками возжигает светильник».

Суббота Акафиста переносит нас в том самый дом на берегу Галилейского моря,
чья синева — синева Богородичного облачения священства, но и каждый из стоящих
принадлежит к царственному священству верующих, воспевающих Ту, что навсегда
стала образом Церкви, как и каждой верующей души, вынашивающей и рождающей Христа
по слову святых отцов.

В этом образе соединяются все и вся: Бог, космос, Ангельский собор
и человеческий род. Им завершается творение, прежде чем со Вторым Пришествием
и воскресением мёртвых перейти из дня седьмого в восьмой — новый эон,
где, несомненно, будет звучать все та же песнь хвалы и нашей собственной радости
о спасении мира: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою».

(Священник Константин Кравцов)

Акафист Пресвятой Богородице «Радуйся, Невесто неневестная»
или Великий Акафист — первый по времени написания и наиболее известный
из акафистов, используемых в богослужении Православной Церкви.

Хвалебный гимн в честь Пресвятой Девы Марии был сочинен в Византии,
по разным предположениям, в период между V и VII вв., или, во всяком случае,
в ранневизантийскую эпоху.

Авторами могли быть прп. Роман Сладкопевец (VI в.),
Георгий Писидийский (VII в.), патриарх Сергий (VII в.) и др.

Будучи непревзойденным поэтическим и богословским шедевром, является чудом
церковной культуры и творчества, а также и образцовым выражением человеческой
веры, примером, как любовь к Богу и к Пресвятой Деве Марии, находит себе
выражение не только в вероучении Церкви, но и в красоте поэтического слова.

Греческое слово «Акафистос» означает буквально «неседален», т. е. песнь, во
время которой не сидят, что указывает на её изначальное Богослужебное применение.

Византийский Акафист Пресвятой Богородице продолжает занимать первенствующее
и исключительное положение, единственный из всех акафистов, вписан
в богослужебный устав в Постной Триоди, на утрене субботы пятой седмицы
Великого поста, в связи с чем эта суббота называется «Субботой Акафиста»
или «Похвалой Пресвятой Богородицы».

* Х *
http://www.stihi.ru/2013/04/19/8516
«Свет мой Дева – Похвала ПР-БЦЫ»