О, как легко мы судим...

Передо мною человек.
Я глаз его, пока, не вижу.
Нас разделяет целый век.
И голос я его не слышу.
И сразу целый сонм в уме,
Пронзает мысль одна другую:
"Что возомнил он о себе?"
И в ярость, ум, идет слепую.
"Не смотрит! И не говорит!
Презреньем вид его весь дышит!
Душа уж точно не болит,
Не кровоточит и не слышит...
А вот моя душа светлей!
И может чувствовать щедрее.
И кровоточит, и больней
Моей душе..., уж мне виднее".
И в этот миг, глаза его,
С моими встретились случайно.
И сжалось сердце оттого,
Что осуждала так отчаянно.
О, сколько горя и тоски,
Я прочитала в этом взгляде.
И рвалось сердце на куски,
Что помыслы купались в яде.
И я услышала слова!
Он еле слышно прошептал:
"Надежда малая была..."
И на колени, вдруг, упал.
Рыдая, голову закрыл.
Стенал, затем поник устало.
Мой осужденья пыл остыл.
Сама себе противна стала.
О, как легко мы судим всех!
Не разобравшись, с горяча.
Смакуем этот тяжкий грех,
В себе взрастивши палача.
Смотреть на ближнего должны
Душой и сердцем, а не взглядом.
А мы все злом поражены.
Отравлены своим же ядом.
И судим, судим, день и ночь.
Себя над ближним возвышая...
И Ангела мы гоним прочь,
Помочь себе, ему мешая.
О, как же трудно удержать
И сделать мысль свою благой.
Ты человека осудил...
А он совсем уже другой...
Передо мною Человек.
И вижу я его страдание.
О, как печален этот век,
В котором гибнет сострадание...