Динка

     Снег начал падать большими мягкими хлопьями. Узкая дорога, по которой я шел по вырубке, заросла по обочинам густым мелким осинником. Заросли почти не имели просветов, а теперь, облепленные  снегом, и вовсе стали похожи на большой мягкий вязаный рукав. Каждая ветка на деревьях и каждая травинка на обочине сразу нарядились в то ли вязаную, то ли по-новогоднему наброшенную  снежную рубашку.   Нереальности происходящему  в окружающей меня природе добавляла какая-то особенная тишина: она казалась и мягкой, и пушистой как снег под ногами, но только теплой на ощупь, - вроде клубка мохеровой пряжи. Ни один звук не проникал в этот уголок недавней  уральской вырубки, ни один звук не рождался и здесь, а возникнув, сразу застревал и путался среди падающих снежинок.
         Неторопливо двигаясь по дороге, я вслушиваюсь и впитываю в себя  тишину, на только что выпавшем снегу изучаю  следы лесных обитателей, встретив что-нибудь интересное, останавливаюсь рассмотреть  это получше  и оглядеться.  Ружье лежит на сгибе локтя, внутреннее сознание чутко ловит каждый звук или движение в окружающей природе. Я,- на охоте…
     Впереди в мелколесье  мелькает черно-белая спина моей молодой спаниели  Динки.  Динка,- по породе русский спаниель. Она с огромным удовольствием выполняет  свои охотничьи обязанности, челноком обследуя местность  по обеим сторонам дороги. Близость к дороге старого нетронутого рубкой  леса и еще не засыпанные снегом проплешины полянок дают  надежду на поиски вальдшнепов, но слабую. Мягкая погода и сырость большого города, в котором я живу, и откуда нас с Динкой утром привезла электричка, обманула наши надежды на удачную охоту по чернотропу, - неожиданно пошел снег. Это лишь мы, горожане, выглянув в окно, решаем какой день  для охоты будет  хорошим, а лесные звери и птицы по одним для них известным признакам чувствуют приближение непогоды. Вальдшнепы на переломе поздней осени и зимы  видимо заблаговременно покинули эти выруба. Динка второй час добросовестно кружит в мелком  осиннике, заинтересованно тыкается носом в мягкие прелые листья, и, видимо найдя что-то интересное, оглядывается на меня и фыркает  от  возбуждения.
       - Что, Динка, нет никого? Одни следы остались, а все птички на юг улетели?- тихо окликнул  я ее.
        Собачка  понимающе вслушивается в мой голос, оглядывается на меня своими умными глазами и, высмотрев интересную для себя поляну,  снова бодро уносится вперед. С Динкой у нас и без охоты сложились самые добрые отношения: она скучает  без меня, а я и на работе, бывает, с неожиданной теплотой вспоминаю ее умные карие глаза. Натаска спаниеля для охоты требует постоянного контакта с хозяином и четкого выполнения команд собакой. Все это было: Динка хорошо выполняла команды и охотно меняла направление  поиска дичи по жестам моей руки. Основным требованием к спаниелям помимо обоняния и охотничьей страсти считается умение поиска дичи неподалеку от охотника,- вспугнутая ими птица должна взлетать на расстоянии выстрела, не дальше. Моя спаниелька  умела все, что положено этой породе.
         В очередной раз, «нырнув» в заросли иван-чая, Динка вскоре выскочила обратно на дорогу и, глядя на меня, замерла в выжидательной позе. Что-то внутреннее заставило ее остановиться. Она ждала моего решения.
     - Что случилось, Динка? Пойдем дальше, мы еще не пришли туда, куда хотели, а тут видишь какая гущина? Я же за тобой не пролезу между этих кустов. Иди вперед,- и махнул ей рукой вдоль дороги.
       Чуть помедлив, Динка сорвалась с места, немного пробежала по дороге  и опять скрылась в прежнем направлении. Снег, как будто ожидая этого момента, перестал валить хлопьями и запорхал в воздухе редкими «бабочками».
         Прошло несколько минут и я успел пройти по дороге около сорока или пятидесяти метров. Динки нигде не было видно, пришлось остановиться. Она появилась неожиданно резко и, остановившись около меня, как-то по- особенному замерла, мелко подрагивая обрубком хвоста.
          -Ты что-то хочешь сказать,-  невольно вырвалось у меня?- Надо с тобой сходить туда, где ты побывала?-
         Мы, люди, часто сожалеем, что наши умнейшие помощники собаки не умеют говорить. Сколько полезного и умного для нас  они могли бы рассказать.  Им же приходится прикладывать немало  усилий, чтобы «рассказать» своим видом и поведением что именно они хотят. Глядя на нее, так и ожидалось услышать:
       - Ну, что ты хозяин ходишь тут по ровной дороге? Тут же никакой дичи нет, а там я такое,… такое  нашла!  Пойдем быстрее!-
       Не успел я и шага сделать в нужном для нее направлении, как Динка снова скрылась в зарослях. Полосу кустов около дороги я пересек на удивление быстро.  Передо мной открылась обширная вырубка и край нетронутого лесорубами леса метрах в трехстах. Впереди среди мелких елочек, прутиков молодых осинок  и древесного мусора, оставленного нерадивыми лесорубами, мелькала спина моей собачки. Она крутилась на одном месте, усиленно «молотила» обрубком своего хвоста и возбужденно что-то вынюхивала в снегу.
       Все сразу стало ясно, как только я рассмотрел что ее заинтересовало. Динка хорошо знала речную и болотную дичь, отлично плавала и не раз доставала  из воды подстреленных мною уток.  В этот раз на вырубке она обнаружила совершенно свежий след глухаря, - дичи, волнующей собак, сильным лесным духом.
       Застигнутый во время кормежки снегопадом, глухарь не захотел лететь  на отдых, а спокойно и неторопливо шел пешком в сторону старого леса. Ровная цепочка его следов шла параллельно дороге, но в направлении, обратном тому, куда двигались мы с Динкой. Кусты вдоль дороги и снегопад скрыли нас от него, а его от меня, но не от Динкиного носа, - след она учуяла даже на таком расстоянии.
        Двигаясь по его следам, я нашел и то место, где Динка первый раз выходила на них, а потом вернулась на дорогу за мной.Тогда я ее не понял и шел дальше, а умная собачка все же нашла способ сообщить мне, неразумному, о находке.
        Надо ли говорить, с какой осторожностью и быстротой пришлось мне двигаться по следу за Динкой?  Глухарь был где-то рядом и она торопилась.  Свежий след четко впечатывался в только что выпавший снег, обходил  кусты и легко перепрыгивал через мелкие бревнышки на вырубке.  Можно себе представить с какой силой он волновал охотничьи инстинкты собаки? 
        На мгновенье я потерял Динку из вида и сразу же впереди на предельном расстоянии для выстрела с земли взлетел глухарь. Охотники меня поймут, если скажу, что, стрелял почти не прицеливась, лишь поймав его на мушку среди редких деревьев. Глухарь, как идущий на посадку самолет, расправил крылья и, планируя,  упал за кустами.
       Картина, которую я увидел, надолго останется в моей памяти: на земле, распластав крылья,  лежит крупный лесной петух-глухарь, а сверху его оседлала маленькая собачка Динка и крепко держит за шею. Поражало несоответствие величины добычи и маленькой  «отважной охотницы». Любым из расправленных крыльев глухарь мог легко прикрыть мою собаку.
      -Твоя добыча, Динка, твоя! - говорю я ей, - Если бы не ты, не видать нам с тобою сегодня такой добычи.-
          Я становлюсь на колени и обнимаю ее за мокрую от снега шею.