Ноябрь

Вчера ко мне пришёл сосед.
Не для торжественных бесед.
Не то чтоб что-то накипело.
Пришёл по делу.

Старик не тратил лишних фраз.
Он в жизни нахлебался всяко.
Он помнил сталинский указ.
Но вот зачем пришёл сейчас -
забыл однако.

Он помнил, как паслось в тени
колхозное худое стадо,
как лес рубил за трудодни,
и вздрагивал при слове "надо".

Он помнил голод злых годин,
бродяг, прибившихся по хатам,
как не вернулся ни один
из деревенских в сорок пятом.

Как ехал в пятьдесят восьмом
куда-то в крым от профсоюза.
Как клуб сгорел. Как строил дом.
Хрущёва помнил, кукурузу.

Как смута кралась по стране.
Как в прошлом годе ездил к дочке.
Но вот зачем пришёл ко мне -
забыл и точка.

Мы пили чай. Сгущалась ночь.
Хрустело на зубах печенье.
И нам никто не мог помочь
понять своё предназначенье.

И в этом не было тоски.
И в этом не было досады.
Не надо лишние мазки.
И лишней горечи не надо.

Пускай на всей земле никто
не объяснит ему всё это.
И он надел своё пальто.
И я сказал ему: "Покеда".

И он ответил мне: "Бог весть".
И вышел. И вдруг стало ясно,
что всё прекрасно так, как есть -
необъяснимо и напрасно.