Набат

Сколько времени? Слышишь - гудит тяжело набат;
значит, скоро погибнем, рассыплемся и застынем.
Словно птица, срывается ввысь громовой раскат.
Никогда никого уже в бойню не увести нам,

не разлить одиночество, кровью не окропить,
не украсить костями, не сделать венец из перьев;
и победную чашу над трупами не распить,
не метнуться навстречу противнику самым первым.

Сколько времени? Слышишь, как воют колокола?
Содрогаются стены, земля под ногами стонет.
У меня не осталось физического тепла.
У меня ничего - ничего, - не осталось, кроме

сумасшедшей жестокости, верности и души,
раскаленной, как сталь, что едва побывала в горне,
и привычки порой недосказывать и спешить.
У меня ничего - ничего, - не осталось, кроме

этих каменных стен, возведенных давным-давно,
этих окон, разбитых осколочными камнями,
где клыками медведя из рамы растет стекло,
отражая горящее в городе - всюду, - пламя.

Сколько времени? Слышишь - умолк вдалеке набат,
и шаги раздаются повсюду - крадутся слева,
подбираются с юга, наброситься норовят...
только ты для шагов - потрясающая проблема:

столько войн пережил, что погибнуть - уже никак,
столько гибели нес, что принять ее не способен.
Столько раз поднимал перепачканный кровью флаг
на верхушках церквей и сияющих колоколен,

столько раз по телам поднимался - идти наверх,
пока Боги глядят: пусть увидят, что мы умеем!
Сколько раз при тебе выпадал серебристый снег,
убивая морозами тысячи новых пленных?

Поднимаешь клинок, рассекаешь чужую грудь,
и под сталью хрустят изначальные кости - ребра.
Говорят, что из них можно сделать кого-нибудь,
и создание это пребудет всегда свободным.

Кровь повсюду, она обжигающе холодна,
ты глотаешь ее без сомнений и колебаний.
Для тебя ее вкус - это словно глоток вина,
только это вино отдает закаленной сталью.

Ты один на земле, от начала начал - один,
и набат замолчал, потому что уже не нужен.
Наверху проползают огни золотых светил.
Твой противник теперь окончательно безоружен.