Криптопатетика в контексте пёсдмудерма. А!

Современному русскому версификатору,
как правило,
стрёмно задаваться вопросом о целях его авторской активности.
А уж вопрос об авторской миссии версификатора
может перед любопытным спрашивателем
захлопнуть двери любой поэтической тусовки.

Само понятие миссии
укладывается в картину мира современного версификатора
с зазором, типа того, который имеет место
при совмещении ценностной карты тринадцатилетней шлюхи
с понятием чести.
"Кончаю! Страшно перечесть..." -
этот пушкинский стих нормальная старшеклассница у доски,
не то что верно интонировать,
домямлить до многоточия физически не способна.
Соответствующий ситуации пафос ей принципиально не доступен.
Точно так же,
мировоззрению версифицирующего героя нашего времени
антагонистична миссионерская
интонация месседжа.
И не только миссионерская.

Подростки,
регулярно пользующие даже однотонный сентиментальный пафос
системы "ми-ми-ми",
легко оказываются в сетевых группах риска по суициду.
Речевая конструкция,
возвышающаяся над уровнем бытовой речи хоть на пол-пука,
фатально отравляет нежную психику пользователя.

В чистом виде любителю современной поэзии органично присущь,
пожалуй, только иронический пафос.
Пубертатную интонацию героического протеста -
и ту, для пущей безопасности пользователя,
рефлекторно разбавляют иронией.
Я тебя люблю!
Как скажешь...

НАШИ

В тихом омуте водятся наши,
в тихом доме - ночные звонки.
Отзовись, мы поймём и покажем,
как настроить твои позвонки

на полёты в коралловых безднах,
где тебя не удержит никто,
где ни скучных, ни слабых, ни бедных
среди подлинно синих китов.