Теодор Траянов. Анахорет

Анахорет

На Г. Тъмен

Като престъпник минах през сетните предели,
и сенките заклинах на моя рухнал ден,
плътта си обещавах (душата бяха взели),
всевластний знак чертаех на сън невъплътен.

Дълбоко в свойта мисъл чух думи-имортели:
„Началото е всъде, а краят — праг свещен!“
Лежа, отгдето тръгнах, на каменна постеля,
в съзнание и будност, от нова скръб пленен —

далеч се мержелее изгубена звездица,
последно заклинание на молещия миг,
и бавно в кръгозора се дига черна птица!
 
Нощта умира негде! Ехти родилен вик!
Към утрото! Разблъсквам мъртвец подир мъртвец!
О, кой ли ще упъти прокажений слепец?

Теодор Траянов

 
Анахорет

Г. Тымену

Я, тени заклиная, к последнему пределу
как тать в нощи прокрался из конченного дня.
Я плоть на кон поставил, как душу прежде смело, 
и чертал знак всевластный несбыточного сна.

Но чу, сознанья бездны кому аминь пропели:
«Конец– порог священный, начало же везде!»
И я проснулся лёжа на каменной постели,
пленённый новой скорбью, что с дрожью углядел:

вдали ещё мерцает звезда моя потеря,
последнее заклятье— и гаснет через миг,
как вдруг вспаривший ворон ужель мой край отмерил!

Ночь где-то умирает! Чу, роженицы крик!
К заре! И я швыряю с дороги мертвецов!
Где поводырь слепому, кому конец концов?

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы



Новый день

Далёкий гул простор ввергает в трепет–
и звёзды мгла молочная крошит
и распахнулись кованые двери
и новый день ступает, златом шит.

Нектара жаждя ждёт он свою заю
с пустою чашей в трепетной руке.
Заря его целует, исчезая–,
лишь плащ её белеет вдалеке.

перевод с болгарского Терджимана Кырымлы

 
Новият ден

Под глух тътнеж просторът цял трепери,
звезди отскачат в пътя замъглен
и през разтворени железни двери
сред златен прах пристига новий ден. 

Подава свойта празна чаша, гледа
дали нектар зората ще налей,
а тя целува го, изчезва бледа,
далек се само нейний плащ белей.

Теодор Траянов