Время дьявола

Наконец-то снег укрыл
Всю простуженную зиму.
Память в поисках крушил,
Чтоб найти следы любимой,
Старец, сидя у окна.
В недрах памяти дырявой
Видит вдруг: сидит она,
Рядом с ней красавчик-дьявол.

Пьют вино, в улыбках грусть
В молчаливом любованье.
Слов не помнит наизусть
Страсть любви и расставанья.
Между ними то и то:
Есть любовь и есть прощанье…
Нет надежды ни на что,
Нету места обещаньям.

Пленник службы внеземной
Был сюда командирован
Жизнь устроить озорной,
Человек чтоб избалован
Жизнью праздной и пустой
Был до умопомраченья,
Чтоб для всех любой святой
Над главой терял свеченье. 

С поцелуем дьявол в ночь
На крылах покинул Землю….
С сердца скинув его прочь
Дева жизнь иначе внемлет.
Видит пошлость и разврат,
Слышит ложь и лицемерье,
Нет коррупции преград,
Вышел ад из подземелья.

- Кто ж такое сотворил? –
Дева скорбь изображает, -
Кто всю Землю загубил?
Кто из вас злодея знает?
- Ты сошедшего с небес,
Быв любовницей и музой,
Вдохновляла на процесс
Ко всеобщему конфузу….

- Мы тебя за блуд распнём.
Тяжким камнем забросаем.
Память мы о вас сотрём.
Воздух зря не сотрясаем.
Грех смертельный совершив,
Тело камнем заложили.
- Выпей, люд, и попляши!
Жить бы так же, как мы жили!

Дед очнулся и скривил
Рот с пустотами в улыбке.
Часто думал, что любил.
«Как же прошлое всё зыбко:
Прояснится вдруг в мозгах, 
То туманится в далёком,
То от совести в бегах,
То по сердцу бьёт намёком».

Еле-еле он привёл
Эпизоды все в единство.
В жизни «решка» и «орёл»
Совершали сплошь бесчинства.
Путь любви он проследил
На отрезке жизни давнем:
Пик достигнув, покатил
Вниз до ненависти камнем. 

Без детей и без жены.
Над главою нету власти.
А богатства всей страны
Исчезают в жадной пасти
«Новых русских»-игроков,
В книгу Форбса устремлённых.
Он на стыке двух веков
Был девчонкой увлечённый.

Быв в наполненных годах
Ароматами от женщин,
Страсть на чувственных весах
Перемерив тьмы не меньше,
Дед влюбился первый раз
Бессознательно и слепо….
«Боже мой, какой маразм!
Рядом выглядят нелепо!»

Возмущался вслух народ.
Про себя иная дума:
«Мало нам своих забот,
Жди с экранов шоу-шума.
Он семидесяти лет,
Славы полон и величья,
В ней же женственности нет, -
Внучкой числиться приличней».

Смотрят сагу про любовь
Люди, рейтинги возвысив.
Разгоняла счастье кровь
Под обширностью залысин.
Видел в ней он божество
Ослеплёнными глазами.
Люди, глядя в естество,
Видят: дело клонит к драме.

Дева зрела, он глупел.
Расцвела она мужчинам.
Дед главою поседел
И скукожился в морщинах.
С ним улыбчива, нежна,
Даже с ложечки кормила.
На экране с ним дружна
И заботой окружила.

Но, однако, поредел
Старый круг его общений.
Дом друзьями запестрел
Молодыми с упрощеньем
Нрава в мыслях и в устах,
С изощрённым скудоумьем.
Содержаньем речь пуста.
Деда клинило в раздумьях:

«В прежнем строе каждый знал:
Труд найдёт свою награду…..
Сверх учёбы познавал
И работал до упаду.
И на женщин был досуг
С приложеньем высших знаний
От касанья нежных рук
До приличий всех за гранью.

Славы ринулся поток
С женской примесью тщеславья.
Интеллект ушёл в порок
С пеной вверх и мелкотравьем.
В славе так же, как в деньгах
Образ дьявольский заложен.
Ты склонись, иль убегай….
Выбор мой меня стреножил.

Мне не охнуть, не вздохнуть.
Слово с уст моих крылато.
Мой с экрана лик сверкнуть
Может с сверх ума оплатой.
Визг поклонниц оглушал.
Дроны окна ослепили.
А народ мой вопрошал:
Что мы ели, что мы пили.

Как, когда и сколько раз
Мы потом в горшок цедили.
Вскид бровей моих – указ:
Чтоб на цыпочках ходили.
Всюду был мне коридор
Из толпы и гром оваций.
Внешний облик и мой вздор
Брали в сети папарацци.

От сует мне невдомёк,
Что в меня вселился дьявол.
В ирреальный мир увлёк.
Видеть, что творится вьяве,
Дьявол мне не позволял.
Он на шахматном помосте
Пешки роль мне выделял,
Короля повыше ростом.

На беду подсунул мне
Деву с кукольной мордашкой.
Для неё я на коне
С принца важною замашкой.
Хоть меня она глупей,
Образованна не очень,
Оказалась всё ж хитрей
И украсила мне ночи.

С ней впервые испытал
Негу выше осознанья.
С той поры я к ней питал
Чувства, коим нет названья.
В ней среду свою признал,
По-мужски в ней растворился.
Возраст мой мне не мешал,
Помечтать, чтоб сын родился.

Но… Как много в этом «но»!
Круг общенья разрастался.
Свет на улицу в окно
От кривляний тел метался.
Он спокойствия лишал,
Полнил думою угрозной.
Я вне круга их дышал
«Свежим воздухом» морозным.

Уши в щип и руки в крюк.
Там внутри в поту веселье.
Бунт случился мыслей-злюк.
Я вошёл в среду безделья.
Пары женщин и мужчин
Однополых, разнополых
И трансгендерных личин
В разной степени комолых.

Я любитель наблюдать
Сверхъестественность в природе.
Каждый здесь успел продать
Душу дьяволу. По моде,
Иль в предчувствии конца
Веры в будущее время.
Нет души и агница.
Не спасётся это племя.

В центре круга духов Князь –
Дьявол мой и всех порочных.
В тени чёрные, как в грязь,
Погрузил нас во всеночье,
Чтоб пошёл бесстыдства ток,
Разгулялась похоть вволю,
Чтоб у плоти вскрыть замок
Для насильнической роли.

Рядом с дьяволом жена
(До сих пор была моею).
Видел я, что не вольна
Быть со мною, - дьявол с нею.
Он «спектаклей»  сценарист,
Режиссёр, она – афиша.
Всяк участник в них – артист
С постоянной ролью. Ниша

Есть пустая для меня
Быть в ней критиком ослепшим
И оглохшим чтобы я,
Лучше вовсе стал отпевшим.
Вдоль ходил и поперёк
В круге дьявольского рая.
Я себя в позор обрёк,
От стыда лицом пылая.

Там и тут взаимный акт
Синтетических оргазмов
Примитивным ритмом в такт
Ранней спелости маразма.
Нету подлинности драм.
Нету чувств и вожделений.
Разукрашенный есть срам
Псевдосекса откровений.

Нету оргиям границ
Ни в морали, ни в пространстве.
Измеренья единиц
Нету похотей сектантства.
Всё порушено в быту.
Сексу полная свобода.
Послевкусие во рту
И зудение в проходах».

Дед скривил своё лицо:
«Было весело до смерти.
Много всплыло подлецов
В центробежной круговерти.
Уйма выпало на дно
Люда честного в осадок.
Кратки тропы в казино,
До кладбищенских оградок.

Дьявол дёшево скупал
Души хищных, кровожадных.
В малодушных их внедрял,
Превращая в травоядных.
К тем, кто душу сохранил,
Был безжалостен Князь духов.
Он им мстил, и мстил, и мстил….
Не угасли ещё слухи».

Дьявол сгинул, деву в ад
Бог призвал служить афишей:
«Грешник топчет виноград,
Но испить вина не может».
Уж в который раз финал,
Как кино крутя на радость,
Дед с улыбкой умирал,
С губ вылизывая младость.

        13 марта 2018г.