Там далеко, под крышами домов...

Там далеко, под крышами домов,
мои друзья заканчивают ужин.
Под крышами своих домов.
Так далеко. Всё множество друзей.
Сидят и ходят. Кто-то, верно, спит
уже давно. Что в общем не причина
не вспоминать о нём и в этот час.
Как и в любой другой. Как и в любой,
отколотый от времени и жизни,
отброшенный за скобки естества,
разъятый на мгновенья,
лишний час.
Так в текст не помещаются слова
и, словно недозревшие плоды,
тяжелой ношей давят на сознанье.
Не высказать, не выразить ни зги.
Лишь взгляд на фонари и незаметный — 
вдоль горизонта — холодок тоски
по старым кадрам выдуманных жизней:
по желтым окнам, дачным проходным,
по снегу белому на полинявших куртках,
по разговорам заполночь, как дым
от сигарет под потолком висящим
до самого утра, по шуткам в цель
и в молоко, по легким облакам,
плывущим между нашим настоящим
и будущим кого-то вроде нас.
Да их тоской.
По мокрым поездам,
обряженным вокзальными огнями,
как ель под новый год. И как в купе.
Куда-то вместе. Кофе и коньяк.
И ощущенье смутного родства,
И чувство скоротечности вселенной,
И ощущенье смутности вселенной,
И чувство скоротечности родства,
И горизонт, намазанный на хлеб,
И пыл, распределившийся по кружкам,
И свёртки с переспелыми мечтами,
И чувство скоротечности вселен...

Но век так скор, что хочется сойти
На полустанке.