На ночлег

Заполоненный скорбью, на ночлег
спеша во тьме, хозяину неведом,
я таю на ветвях берёз, как снег,
и падаю в ладони листьев светом.

Дано ли мне укрыться от молвы,
попутчицы завистливого сглаза,
когда вокруг, как плеть из бечевы,
словесная колеблется проказа?

Когда луна, ведомая не мной,
почти сойдя с орбиты полноглазой,
мерцает оборотной стороной
над прожитого тенью долговязой.

Моя ли тень? Хозяина? Погонь?
Иль сквозь побег, что белой нитью вышит,
неприручённо-преданный огонь
мои ладони с наслажденьем лижет?

Неужто камень, брошенный вослед
мне, беглецу, мои настигнет мысли?
Неужто звёзды – панцирь или плед –
над памятью моей опять нависли?

Молва черна, лишь бел срединный путь,
но он сокрыт от кипенного взора;
и шепчет тьма: уж ты не обессудь,
когда тебя собак настигнет свора.

Трагичен был мой пламенный побег,
напоминающий азарт погони...
И снова падает на плечи снег,
и зелень листьев капает в ладони.