Домой

Тяжёлый шаг шагал домой,
по улице скользили ветры,
и взгляд, покрытый бахромой,
отсчитывал устало метры.

Вздыхали губы, шевелясь,
и выпускали склоки мыслей:
их перепутанная вязь,
сцепившись, на шарфе повисла.

Сжимались зубы скрежеща,
и кулаки сжимались тоже,
сближая пальцы. Путь ища,
петлял маршрут, врезаясь в рожи.

А рожи скалились: то зло,
то с гадко-мерзким пониманьем.
И, как бы сильно ни везло,
цеплялась грязь без состраданья.

И вот маршрут пришёл домой –
за ним и шаг, и взгляд, и губы –
и мысль с губ летит: «помой
себя – не стало б хуже». Зубы,

всё так же сильно скрежеща,
кусают губы здравым смыслом:
«ты помолчи, всему свой час!»
С шарфа сбивают руки мысли.

Шаги устало добрели
до двери – пальцы нервно ищут,
но не находят, где ключи…
Ключи нашлись - завидев пищу,

дверная скважина, стуча
от голода, приотворилась,
впуская грязь. Как саранча
набросилась она, как вирус,

на стены, пол и потолок.
Стянув поспешно колкий ворох
за слоем слой (и ветерок
уже коснулся кожи голой),

рука метнулась к теплоте –
за ней и шаг, и взгляд, и губы.
Привычно уступив воде,
разжались кулаки и зубы.

И с облегчением вздохнув,
глядел, как тонкой склизкой струйкой
стекала грязь (не преминув,
однако, мерзко булькнуть уймой

невкусно пахнущих тревог)…
глядел сквозь современный век
на грязи будничной поток,
глядел уставший Человек.