Мартовские строфы

1
Погоды кроме, мне неясно все:
деревьев мутный отблеск, колесо
цикличности заката и рассвета,
зачем та тень ложится на траву,
зачем она жмет ночь в улгу
и кто себя зовет поэтом.

Я вижу за окном стоит ненастный
день. Шелест звуков висит согласных
под окном и началом моей строки,
их пустоту он собой насытил.
Фетида, отец, Христос-Спаситель
спасти не смогут от серой тоски.

2
Сидя на плече, моя ангелица
украдкой, но басом вслух матерится
о том, что не станет ей мир милей,
о сущности быта, людей, законов,
глупых стихов и девчачьих стонов;
и глупо быть несогласным с ней.

я, идя вослед себе, не иначе,
желтый Родя. Молодость, тем паче,
дала вкусить хандры сполна;
и дни идут, ругаясь препогано.
И щеки шлюхи, если снять румяна,
не так ужасны, как мои дела.

3
Еще заря на горло мне не наступала,
но день покинет нас, и жизнь сначала.
Проснуться утром и спросить: зачем
ненавидеть себя, страну, эпоху,
пленку молока и вид чертополоха,
но носить в кармане листья хризантем?

Час поздней ночи-час, когда я
рассвета жду, как птичья стая
в первой четверти века, юн, но уже
что-то пиша о своих страданьях,
мыслях, хандре и муках тайных,
строкою обвит как Она в неглиже.

4
Так же, как верить в свою державу,
верить, что стих возымеет славу;
сидя в углу, говорить, что тень
не смыслит в стихах времен античных,
что свет, в существе собой антипатичен,
ей и когда-то настанет день,

когда станет сызнова ценен слог.
Но пусть упадет хоть сам небосвод,
слово не будут помнить года,
слово мертво, даже если оно
то не сердцем написано, то
божьей рукой, но ушло вникуда.