Моему отцу

Идут года, но ты не замечаешь,
Как голова покрылась сединой,
И, словно эстафету, мне вручаешь
Всю жизнь свою с нелёгкою судьбой.

Я вижу, как идут усталые полки,
Как пробивается тяжёлый бронепоезд,
Как в грудь наставлены фашистские штыки
И нож блестит, засунутый за пояс.

Горит земля, всё рушится кругом,
И нет конца атакам, отступленьям,
И далеко родной остался дом,
Где слёзы льют сосновые поленья.

И снова бой и долгое безмолвье,
И медсанбата белый потолок,
Днепра, Даугавы, Эльбы катят волны,
А путь к Берлину труден и далёк.

Всё это было и не на бумаге,
Всё пережито, пройдено тобой,
Трудны бывали те, военные атаки,
Не легче стал послевоенный бой.

С чиновниками в пиджаках или мундирах,
С толпой лжецов, подлиз и сволочей,
Имеющих и ранги и квартиры,
Лишь совесть не имеющих рвачей.

Те, что в боях сочились кровью раны,
Заныли, словно свежие, опять,
Всё было непонятным, диким, странным,
Всё было трудно разумом понять.

Немало ты ударов в жизни вынес,
Каких усилий ты не приложил,
Но потерять ещё родного сына,
Наверно было выше всяких сил.

И тускло на груди блестят медали,
Им снится бой, а не простой покой,
Уж слишком часто в сердце попадали
Те стрелы, пущенные горькою судьбой.

Мне так понятны боль твоя и раны,
Они, как будто в душу вставлен нож,
Нам говорят, что не стареют ветераны,
Мы знаем то, что это просто ложь.

Но верю я, что всё же жизнь прекрасна,
Для этой жизни сделал ты, что смог,
Все силы ты растратил не напрасно,
Раз многим людям в жизни ты помог.

Так будь же счастлив, дорогой мой папа,
Будь крепок и здоровьем и душой,
И я хочу, чтоб больше ты не плакал,
Пусть будет всё светло и хорошо.

Сентябрь 1983 года.