Горят Стожары

Горят, горят Стожары в безмолвии ночном.
Стоят леса над яром. И думы - о былом.
Лучит огонь в светлице. И вспять идут века.
Исписаны страницы про Мласту Казака.

В чащобе ухнет филин. И вздрогнет огонёк.
А, може, это Сирин, усевшись на пенёк,
Кащует про станицу, которой боле нет?
Про Мластову сестрицу, про папоротников цвет?

Иссохшею рукою страницу повернёт,
Допишет старче "Гойю" и выйдет в огород.
Зарёй полюбоваться, на куры посмотреть.
Опять яйцо златое снесло, и будет петь
Во-он то – курёнке злое! А може не оно?
А по ночи жар-птицей  яйцо занесёно?


Стоит гора, окутанная туманом. Ярой малиновой киноварью окрашен один бок у сей горки. Другие – поросли липовым лесом.
Кукует зозуля – вещая птица. О долголетии её песня. Всё одно и то ж. Ку-ку, да ку-ку!
Скрипит в чащобе сухое дерево, упав на соседние – живые. Мечтает гора о былом. Грезит. Меречит.
Как ни приди сюда, всё что-нибудь новое, да узнаешь, узришь. Сказов про это место в стародавнее время было много. Вот одно присказие.

Курочкою горку сию прозвал сам Молостушек атаман.
Курочкой, инде, Сирина прозывали. Коль среди курей в подворье Сирин в одну из кур вселится – быть беде. Злое то окурочье станет других курей портить и всех изведёт.

Тое куро и вселилося в гору Малинову. Да, ить и литаить, де, оное горье!
 
Посля зари ночное, восстаёт из её недра птица Сирин и взлетети хочет, ан прикована к камню чепию жалёзное.
От горя плакать зачинает. Стонет и плачет, яко девица пред венчанием. Хитрит, еси! Дабы кто пришёл и пособил - вызволил.

Во, как!

Стояли при горушеньке сей три станицы Казаченьи. Слуденья. Касидня. Помидня. Три добре куреня Казацких жили тут. Сообразно и людей было многосто.

Поле - сверьху на горке житное. Инде, в вёдро, станиченье тамо трудилося. Пахать и сеять в их роду заведено. Яко при Одине повелося: кормиться Казаки должны от трудов, а не от разбоя.

Горяне – верховы станичники из Помиденья вечеряли однажды. Хвать и вознеслися вместе с горою под облакы!
А небо смурое было. Грозовое. То – в "серпене" – августе бывало. Нет, нет, да пойдёт дождь.
Ан, ни! Без дождя смурое небо. Облакы, яко сослы – острова в водах морския. Плывут себе, а людие – и возгласи:
 - Помогите кто-нибудь! Тонем!

Кричи, ни кричи. Кто тобе тамо услышит. Ить, высо-око вознеслися!
Ан и месяц возросше!
Полезли люди на месяц, дабы отсидеться, покуда воды не схлынут. Забралися, а назад не сойтить – высо-око! Горка-те начала опускаться!
И остались станичники Помиденьски на Луне. Тако!

Днесь можете их узрети, ан ночами оне спать укладываются. Но Луны днесь не видно, она тока ночью выходить. Стало быть, мы николи их более не стренем!
Говор у их свой, стародавней сохранилси. Тое речи боле нигде не услыхать. Говорять, яко поють. А дивно то пение!

Слушай его в Бояне ручейке. Стой и слушай! Меречит горка! Не хочется уходить!

Корыстно к ней не ходите! Узнает Молостя - проклянёт!

Идите с пустыми руками, без сумы. Не сбирайте с горы ни каменья, ни ягоды, ни цветы!
Одоения не терпит место сие! Будьте честны и покорится вам Курочка.

Соловьи тут тоже есть. У воды!
Возверещи, однажды, соловушко, ан и спроси один пришлое странниче:
 - Отдеянно ли то пенье? Можно ли узнать что-нибудь из песен соловьиное?
Обиделся дед Молостя:
 - А то!
Камень сверьху покатился и чуть, было, не зашиб того молодца.
Здешнего соловья надо слухать и ушами и душой!

Молоды мы ничего не слышим. А в зрелые годы начинаем понимать.

Возвыше всех на небе есть Горнее светило – Солнышко. Ан, далее его, выше – Стожары. Звезды, али песты. Пестой, аль звездой – всё едино, как ни назовёте – ничего от неё не узнаете.
Но есть и пёстознатцы, однако!
Лживы у них речи! Не верьте им! Обманывут еси!
Хотя, бывало, сказывали стары люди, понимал про пёстово провозвестие Один.
Ёму - моготно верить!
Соединялся с ими и поведывали сокровенны кащуны.
Более - никому!

О Стожарах Одиново кащунство – исповедь ярое зело!
Сопротивься оному кащунству, и не узнать тебе истины!

Млечен путь сокроется и мы канем в соседнюю вселенную. То – Одина прореченное кащение! Ему сто веков!

Но, покуда, моготно тут ещё пожить. Совсем плохо станет, мы - туды спровадимси.
Атаман Один – там  давно. Содеянно Сам отыде в Ирий.

Воззвездился - стало быть!

Ирий возлегает под Стожарами. А Стожары - опять выше всего! Человеку не достать их. Велика Вселенная!
Сопредельное миры - есть! Истинно!

Колея Одинова оставлена на Земле. Се – "Торопова Решь" – "Троянова Тропа".
Коль по той тропиночке, не сойдя, пойдёте, войдёте в рай наш Росьский – Ирий!
Сулея тоя – "Тропа Трояня" есть путь истинно Прави и Слави – Православия.

Сойдя к нам на персть смертную, Один указал нам на Стожары и означил наше место тут - в Горней стороне Ирийской.

Поле Земное перейдя, сотки свой "Кокон золотой" и возносись к Стожарам.
 
Выше! Много выше! Не устрашись той высоты. Лети яро! Радостно!