Убийство

Меня зовут Жан-Поль Мартен.
Мне тридцать пять и я никогда не думал,
что это окажется таким сложным  — убить человека.
Правда я его ненавидел, но все же.
Раньше мне казалось, что это трудно, но возможно, если человек заслужил это.
А теперь я думаю, что это очень, очень сложно к тому же,
если это собирается сделать такой человек как я  — человек верующий.
Я его ненавидел.
Ненавидел его внешность, поступки, голос.
Все, буквально все.
Но особенно глаза.
Хитрые, постоянно бегающие из стороны в сторону злые, голубые глаза.
Я думал об этом несколько месяцев, причем день и ночь, и наконец все решил.
Я его убью.
Обязательно.
Последней каплей переполнившей, как говорится чашу,
ясное дело серебряную чашу моего терпения было то,
 ак он поступил с ней  — женщиной.
Прекрасной женщиной, которая его почему-то любила.
Может это и не мое дело, но я по-другому уже не могу.
Итак, я его довольно близко знаю, к себе он меня подпустит.
Это не проблема.
Проблема в другом.
Вопрос: как?
Ответ, вернее ответы: оружием  — раз, ядом,
каким-нибудь экзотическим ядом  — два, столкнуть его с чего-нибудь,
моста например, или небоскреба  — три.
Раз, два, три.
Вопрос: когда?
Ответ: я должен сделать это до конца следующей недели.
Решето, вернее решено.
Как бы сложно это не было.
Вопрос: должны ли все знать, что это сделал я?
Ответ: я не хочу, чтобы знали.
Но по-другому нельзя.
Просто не получится.
Это было одним из условий этой жуткой игры.
Между нами.
Им и мной.
Надо все решить; чем я это сделаю, где и когда.
Надо решить.
Я сидел перед телевизором и пил чай, хороший, крепкий английский чай
и наконец нашел ответы на вопросы  — я убью его пистолетом, у него в квартире.
И одним негодяем на свете станет меньше.
Это хорошо.
Очень хорошо.
И выбрал я оружие наверное потому, что в душе своей всегда был охотником,
как маркиз Рипонский (1867-1923), застреливший за свою жизнь 15 556 813 животных и птиц
и скончавшийся во время охоты, после того, как подстрелил 52-ю по счету в этот день птицу.
И в конце концов, я сделал это.
Я его застрелил, выстрелом в голову, "до конца следующей недели".
Не знаю, ожидал он этого или нет.
Не знаю.
Сейчас это уже не имеет значения.
Главное, что его больше нет.
               
               
Странная штука жизнь.
Рождаешься и умираешь.
Своей или насильственной смертью, как он.
И ничего от тебя не останется, в случае с ним, даже доброй памяти.
Он жил и был застрелен.
Хотя и по заслугам, но умер нехорошо.
Осталась только могила, где-то на кладбище,
которой тоже когда-нибудь не станет.
Могила с эпитафией, как он и хотел:
               
                Жан-Поль Мартен
                (1962-1997)
               
                "Разноцветные шарики,
                вместо слез у шута.
                Клайпеда, почему-то Клайпеда,
                Где ты? И когда?"