На трамваях

На трамваях Барнаула
ездит гордая молва,
что вернулся из загула
городская голова.
И теперь метет метлою
разночинцев бедолаг,
посыпая грязь золою,
серебрит седой кулак,
чтобы врезать по прическе
неостриженных кустов.
А проспект сырой неброский
привечает лишь ментов.
В серых шляпах омовенья
гнутся в пояс тополя
и печатают забвенья,
не затратив ни рубля,
тротуары без настила,
без асфальтовых дорог,
а по лужам спит Россия
с отрешеньем недотрог
в переполненных стаканах
пенной жидкости густой,
с пустотой сухой в карманах,
не пришедшей на постой
у осинового прясла,
под дугой ущербных лун.
Подливай в огонь не масло,
керосина лей. Колун,
поднимая, успокойся,
галстук фигой завяжи
и беспечностью укройся
и в неведенье лежи
на пригорке угрызенья
скверной совести тепла,
ожидая невезенья,
расправляй мечты крыла,
чтобы взмыть за тучи ссоры,
улетая в тихий край
за умильные узоры,
не веселость выбирай,
а удачу без пророчеств,
без гаданий на бобах,
где так много одиночеств
и проклятий на зубах.
Все трамваи на приколе,
в основном одно старьё,
но так нравятся все Коле,
хоть давно уж вторсырьё.