Николай угодник

Светлой памяти Рублёвой
Екатерины Петровны

В семье история жива:
Случилось всё перед Покровом.
В селе прабабушка жила,
Муж дал фамилию Рублёва.
Прифронтовой Задонск, война
И было Тюнинино их домом.
Держала раненых она,
Село раскинулось над Доном.
Крапива с лебедой в обед,
Рекою голод, нет и брода.
Изба теперь как лазарет,
Отдай всё раненым и фронту.
А кушать нечего в семье,
В глазах детей скопились слёзы.
Малютки плачут на скамье,
Прозрачный голод сквозь берёзы.
Ну, что поделаешь – война,
И никому на ней не легче.
Плюс трудность в том заключена,
Что три девчонки – мал, мал, меньше.
Большое горе у людей,
И хоть от голода шатало,
Рублёва, мать троих детей,
В тот день в берёзках лыко драла.
Позёмка жалит злей и злей,
Она уже совсем устала.
Вдруг  яркий свет среди ветвей,
В берёзках будто солнце встало.
Подумала: - Шалит с огнём
Какой-то, видимо, негодник! -
Но видит  нимб, улыбку в нём.
- Кто это?  Николай угодник?!  -
- Иди в Задонск! – Он, что-то знал.
Пошёл снежок как цвет с акаций.
Святой Петровне предсказал
О выигрыше облигаций.
Ступить не смеет и шажок,
В лицо всё также ветви лезли.
По прежнему кружил снежок.
Свечение и Он исчезли…
А детвора уж заждалась,
Манютка, Клавушка и Вера.
Екатерина подалась,
Чтоб облигации проверить
В прифронтовой Задонск
На следущее утро.
Петровна шла не на «авось»,
Финал изложен мною в сутре:
Святой подарок преподнёс,
Был он в войну большой подмогой,
Про облигации сбылось,
И денег получила много.
Она прилавки подмела.
В сельмаге будто всё как сплыло.
На эти деньги набрала
Муку, крупу и всё что было.
И ей не верилось самой,
От голода укрыты дети.
С подводой въехала домой,
В своих руках держа конфеты.
И об удаче Катерины
Окрест по сёлам прошла весть.
Народ ходил как на смотрины,
Чтоб хоть глазами что-то съесть.
Что будет завтра не гадали,
А голод был как в горле кость.
И люди тихо умирали,
Их всех сносили на погост.
Имело время свои краски,
Которые всё больше в ночь.
Пришли в дом беженки-монашки,
Просили им с едой помочь.
Взамен оставили икону,
Предупредили, что придут.
У них в скиту  она исконно,
Мол, выкупят и заберут.
Но те монашки не вернулись.
Причина? Можно лишь гадать.
Ветра войны жестоко дули
И помешали лик забрать.
Со временем забылись нервы,
Весна стояла у дверей.
Икона поселилась с Верой –
С её одной из дочерей.
Среди сынов  дочь больше любят.
И Вера, когда – «Горько»! – крик,
Единственной дочурке Любе
На свадьбу подарила лик.
Кто в это верит и не верит,
Но пролетают быстро дни.
Теперь икона у Андрея –
Реликвия его родни…