мы

жидкое мыло без запаха,
безалкагольное пиво,
бесчувственный диалог.
неизведанный твоей души уголок,
и когда спишь потолок давит.
просыпаюсь, смотрю на мир и ожидаю,
что вот-вот он меня раздавит.
я подмечаю каждое изменение окружения,
с тех пор как решил стать независимым.
я замечаю как получаю обморожение,
нахожу пребывание здесь немыслимым.
мой промысел - исследовать мир без тебя.
мир,
словно потерявший культуру.
разрезаю волокна на шее ремня,
принимаю неизвестную, купленную утром,
микстуру.
восстанавливаю по памяти твоей кожи текстуру,
твой запах нахожу в запахе водки.
отливаю из олова твою скульптуру,
придаю рельеф ребрам настолько же колкий.
каким был он в момент первого принятия дозы,
розы,
а вернее их шипы.
до сих пор провоцируют сердце.
и грезы,
беззащитно просты.
до сих пор состоят из той дверцы.
в твой подъезд и в твою комнату,
я в нее проникаю беженцем.
и без стыда меняю икону ту,
на фотографию где мы женимся.

я в мире без тебя в своей кровати вижу гроб,
я в людях вижу мерзких тварей.
захожу в маршрутку как по уши в сугроб,
замерзаю в потоке их бессмысленных касаний.
в чувствах вижу лишь смирение,
в литературе вижу лишь нытье.
а в зеркале лишь кокон временный,
глаза - мои, а тело остальное чье?
для кого пишу стихи и засыпаю утром,
в конвульсиях передвигая строчки.
твои руки - тюремные заточки,
и прочны мои позиции во тьме.

отмерь нужное количество грамм,
раствори в воде и добавь в мой латте.
смешай,
как мои слова с набором эпиграмм,
набей мою голову кусками розоватой ваты.
мы целовались на голодный желудок,
чтобы посильнее взяло.
я тушил о руку окурок,
в попытках забыть число,
дней,
что предстоит прожить мне без тебя.
я думал сокращать их веществами,
но, каждый раз, жалел себя,
я возвращался,
чтобы мы.
снова.
стали.
нами