Письмо пропавшему

Знаешь, дружище, жизнь моя новая
До того ненужная и бестолковая, что хочется выть и кричать.
Бесноваться. Чьи-то душу и тело терзать. Или же собственные - рубить с плеча.
Знаешь, друг, я снова пишу на снегу стихи -
Те самые, бешеные, что из тебя вышибали искры.
Знаешь, я снова в завязке пью,
В насмешку рюмки бантом перевязывая.
Снова неясно, мертвый я или живу?
Снова загадка – кому и зачем я это рассказываю?

Холод сочится в лёгкие с северным ветром,
Явь вышибает сны кувалдой похмелья,
Только одно всю мою быструю жизнь неизменно -
Всегда пишу тебе, с абсурдным и чёрным весельем.

Знаешь, с тех самых пор, как не видимся
(сколько уже? по-моему, где-то с год) -
Каждую ночь хочу думать, гореть и резаться,
Каждое утро надоедает давать отпор,
Каждый день становлюсь злобным, как пёс цепной,
Каждый вечер - хочу причинять хоть кому-нибудь боль,
Каждую ночь на руке пишу бешеные стихи,
Каждое утро изрезана моя ладонь.

Только все тексты, все письма тебе потеряны,
Выжжены, съедены болью до самой последней буквы.
Знаешь, друг, мне тебя не хватало и никогда не будет.
Помнишь, тем летом, ты морщился от горькой клюквы?

Так и сейчас, морщусь я.
Я хочу перестать писать,
Я хочу - и с тобой, и с миром совсем завязать.
Не выходит.

Знаешь, так хочется падать в сугроб, и петь
и спать.
Вот только вместо сугроба - большая кровать,
Вместо песен - что-то рутинное и кандовое,
Вместо сна - явь, лихорадка, бред, а потом по новой.