Бесстрашный воробей

Зима ушла. Но шлейф её духов
Висит, в весеннем воздухе, туманом
Снежинок мелких, запахом обмана,
А  в мелких лужицах – сиянием оков.

Лёд – тонкий, хрупкий, словно бы хрусталь.
Наступишь вдруг, становится шугой.
Скрипит и словно плачет под ногой,
И в плаче этом слышится печаль.

Печаль повисла в небе – облаками,
Струится с крыши каплями воды,
И на дорогах слёз её следы
Струятся мутными, холодными ручьями.

Видать,  природа плачет по зиме.
Зато не плачет ветер, спит под елью.
Весна баюкает его своей капелью.
Ни веточкой не шелохнёт, во сне.

Сосед и друг мой – старый воробей,
Нахохлился и дремлет под балконом,
Сев на трубу, идущую вдоль дома.
Там много суше, потому теплей.

Сквозь дремоту, чирикнет, мол, живой,
И снова смотрит сны свои про лето.
А в снах его, деревья все одеты,
И он гоняется, опять, за мошкарой…

Услышав стук, что я открыл окно,
Мой воробей перелетел к кормушке.
Конечно, хлеб – не то же, что и мушки,
Но и от хлеба, телу, так тепло!

Кусочек хлеба, лёжа на ладони,
Манит, но и пугает воробья.
Хотя он знает, что ладонь моя,
Но недоверие живёт в глазах у сони.

Чик-чик-чирик, - кричит он недовольно,
Мол, хлеб бросай, и убирай ладонь.
В глазёнках зёрнышках, горит уже огонь
Разбойника.
Я веселюсь невольно!

Ну, клюй уже! До смерти напугал!
Смотри, начну от страха заикаться!..
Ты что, шальной?! Зачем же так щипаться?!
Не палец клюй, а хлебушек, нахал!

И воробей, подпрыгнув высоко,
Вцепился в палец, больно, коготками,
Схватил кусок, взмахнул двумя крылами,
И  улетел,  свой унеся кусок…