Табу

Скучный быт и чай без сахара – он видел их в гробу.
Он останется навеки птицею свободной,
Хоть не чувствует себя рекою полноводной,
Наложив на все желанья и мечтания табу.

Наплевать ему на мнение кого-то из толпы,
Кто кидался бы в него неистово камнями,
И казалось бы, что даже снег похож на пламя,
Да и люди не живее, чем фонарные столбы.

Разве есть вина его, что сладкой кажется и смерть,
Что горчат все блюда, что считаются полезней?
У ребёнка за спиною крик: "Пиши крупнее!" –
И ему так хочется всю запись начисто стереть.

Он себя давно уж расколол – таинственный орех
Оказался не такой уж сложною загадкой.
Приоткрыв чердак души, он посмотрел украдкой
На живущий где-то в уголке его печальный грех.

И захлопнул дверь он, чтобы стать отныне тише,
Оставаясь птицей вольной, хотя крылья ей – табу.
На чердак замок повесил, и его уж не зовут,
Только громко по ночам в углу скребутся мыши.