Феликс Гойхман. Читательский обзор. Февраль-2018

Решил вот развернуть читательский обзор, для того хотя бы, чтобы объяснить свой выбор. Полагаю, в нашей компании найдутся люди, которым эти объяснения, если и не пригодятся, то будут интересны. Мне хочется в это верить.

ПАВЕЛ ВЕЛИКЖАНИН "Ледяные батареи девяностых"
http://www.stihi.ru/2018/01/22/3331
отборочный тур для резидентов

Ледяные батареи девяностых.
За водой пройдя полгорода с бидоном,
Сколько вытащишь из памяти заноз ты,
Овдовевшая усталая мадонна?

Треск речей, переходящий в автоматный,
Где-то там, в Москве, а тут – свои заботы:
Тормозуху зажевав листком зарплатным,
Коченели неподвижные заводы.
 
Наливались кровью свежие границы –
Ну зачем же их проводят красным цветом?
А в курятнике мелькала тень куницы
В гуще тех, кто верил собственным фальцетам.

Только детям все равно, когда рождаться:
Этот мир для них творится, будто снова.
Сколько раз тебе и петься, и рыдаться,
Изначальное единственное Слово?

Мы играли на заброшенном «Чермете»,
В богадельне ржавых башенных атлантов,
И не знали, что судьба незримо метит
Обжигающими клеймами талантов.

Мы росли, а небо падало, алея.
Подставляй, ровесник, сбитые ладони!
Вряд ли ноша эта будет тяжелее,
Чем вода в замерзшем мамином бидоне.

Стихотворение Павла Великжанина бросается в глаза. Сравнительно много отличных находок, например, границы, наливающиеся кровью. Немало и проходных, не особенно убедительных мест, например:
Сколько вытащишь из памяти заноз ты...
От чего занозилась память, от холодных батарей? И разумеется, тень бедняги Постума. Тень эта у Павла возникла не случайно, не только и не столько потому, что Бродский живее всех живых, а еще, и в первую голову, потому что слово постум в Риме обозначало человека, родившегося после смерти отца. Таким образом, стихи эти имеют больше связи с В.Друком (после этого храпа, ты мне больше не Папа!), нежели с Бродским.

ПОЛИНА ОРЫНЯНСКАЯ "Первобытное"
http://www.stihi.ru/2017/04/11/276
отборочный тур для резидентов

Забудь обо всём. Молчи и смотри — всего-то.
На воду в канавах, на веточки ивняка,
на снег у дороги... Под вечер, когда зевота
и по небу розово тянутся облака,

возьми полторашку пива, сиди и думай
о том, что с крыльца в деревне плевать на мир —
безумный, безумный... А ты — для него безумный:
в задрипанной кофте с орнаментом в тыщу дыр,
в дурацких галошах, хлебнувших весенней каши,
и синей кепке с винтажным принтом «Речфлот»...

Тут пахнет живой землёй и дождём вчерашним.
И ты, оборванец, торжественный санкюлот,
свободен, как голый дикарь в амазонской сельве.
Хозяин десятка грядок, раскисших глин,
колодца и старой печки, ты только верь мне:
вот здесь, на крылечке, находится пуп земли.

Теперь, первобытный, ты сам и шаман, и бубен,
ты прель от прели, дрова на траве двора...
Уже бормочут тепло и безумно губы...
Ну что, мой хороший, теперь, наконец, пора!

Давай, воскури дымы своей сигареты,
пускай колечки дебелой луне под нос,
подслушивай тени, целуй тишину взасос, —
и, может, очнутся косматые духи лета...

Стихотворение Полины мне откровенно нравится. Одно сомнение, насчет санкюлота, то есть человека в длинных брюках, бунтаря из третьего сословия. Не знаю, насколько этот образ подходит человеку, целующему взасос сельскую тишину. В остальном я принимаю бесприкословно и его расслабленно-энергичный ритм, и ссылку на бессмертный фильм Стенли Крамера, и словарь из в основном обиходных, кроме санкюлота, слов, и само собой перевёрнутый его, от противного, пафос.

БЕРТА ЛУЧЕВА "закрывая ИП"
http://www.stihi.ru/2018/01/25/6584
отборочный тур для резидентов

в выборге
недалеко от налоговой инспекции
есть маленькая гостиница
простенько: свежее бельё
завтрак и ужин на три столика
"a clean well-lighted place"
окна на старые стены
что-то происходит когда остаешься вдали
пусть всего сто тридцать шесть километров
но белый шум, близость финляндии
(этот неторопливый доверчивый мир
наполненный божьими одуванчиками)
тайная жизнь приграничного городка
не хочется фотографировать, запоминаешь
только запах оттепели которая началась в четверг
предсказанная накануне смс мчс и мегафоном
сосредоточенные лица в присутственных коридорах
абрикосовый евроремонт и непонятный бухгалтерский
не монрепо – нет только не классические объекты
этого летом достаточно
а зимой – старик и море
салями суоми и kiviniemi

Исключительно точное стихотворение, настолько точное, что я, ни разу не бывавший на северо-западной границе бывшей митрополии, практически воочию представляю себе жизнь на ней. В нем есть настолько прицельные попадания, что у меня родилась поистине крамольная мысль,  подлинная лирика получается только тогда, когда человек чувствует себя не в своей тарелке, когда не хочется фотографировать и запоминаешь только запах оттепели, которая началась в четверг.


ОЛЬГА ДОМРАЧЕВА "синее"
http://www.stihi.ru/2017/09/04/1917
отборочный тур для резидентов

в сине-синем лесу даже воздух синь.
в кроне птаха выводит: «фью-фью-синь-синь».
я не вижу её, но наверняка
она тоже си-ня-я.

и вовсе не птица – лобастый налим.
вокруг долговязые водоросли,
из коих, надёжно икру схороня,
притихшая рыба глядит на меня.
в глазах её хищных такая тоска
синяя-синяя.

о, господи, мне бы крыло иль плавник,
чтоб выпорхнуть, выплыть из синих глазниц,
из синего леса – кромешного сна.
очнись, меня нужно сейчас же спасать.

в округе небесно-синей
ти-ши-на.

и ряской несметной плывут облака,
их в клочья кромсает не снасть рыбака,
не громкая воля скупого творца –
актиния
раскинула жгучие щу-паль-ца.

Весьма калиграфическое стихотворение, калиграфическое в духе стиля гунби, предполагающего кропотливость. Аромат Китая возникает из пения невидимой синей птицы: синь-синь, и тема эта утверждается финальной разрядкой: щу паль ца. Похоже на иероглифы, не правда ли? Тут подкупает всё, и несметная ряска облаков, и долговязые, как на китайских гравюрах, водоросли, и многое другое.

ДМИТРИЙ БЛИЗНЮК "жёлтый пудель Ким Чен Ыра"
http://www.stihi.ru/2018/01/31/3197
номинатор Валентин Емелин

главное вовремя родиться:  не сильно рано,
когда еще только закипает сероводородный бульон
в планетарной кастрюльке,
но и не сильно поздно, когда уже хищно и сонно
перемигиваются золотыми огнями
антрацитовые, как уголь, компьютерные пустыни.
да умудрись, чтобы по дороге тебя не слопал тираннозавр,
кровожадная башня из мышц и инстинктов,
чтобы не сожгли на костре средневековья,
милосердно напоив белладонной,
не стерли в мясной порошок в какой-нибудь
мерзкой и священной войне, но разве бывают другие?
как же найти свое время и место, место и время,
если ты герой несуществующих миров?
если ты космический Печорин/Лермонтов?
озираешься сквозь серый звенящий рассвет –
раскладываешь лучи по бархатным ящикам бытия,
как столовое серебро: ложки к лужам, вилки к аллеям.
куда же теперь ты попал? встроенный модем
в височной кости  мгновенно ловит вай-фай:
вождь Ким Чен Ыр ласкает желтого пуделя,
доллар – серо-зеленая, плоская тварь – еще в силе,
а демократия в моде: задорно пляшет сторукая вошь.
вроде бы вовремя, многие еще читают книги,
шевелят губами, будто лунатики.
а женщины, гибкие, как гекконы,
увеличивают груди и попы. пожалуй,
стоит задержаться в этом мире как можно дольше,
поиграть в человека разумного, человека талантливого,
человека влюбленного в жизнь,  и быть может, в тебя.
эй, незнакомец в плаще с кровавым подбоем,
а как ты здесь оказался?
друг, я тебя знаю?
 Я входил в пустую комнату

Обычно научно-фантастическая литература меня не интересует. Вернее, она интересовала меня когда-то,  когда я думал, что там-там отличается от тут-тут (Новелла Матвеева), но не сейчас, когда я уверился в обратном. Тем не менее, Собака Дмитрия пришлась мне по душе. Почему? Может быть, потому, что Печорин-Лермонтов, герой этого стихотворения тоже не может найти своё место и время. Герои НФ романов такими мелочами не заморачиваются. Разумеется, неприкаянность ЛГ – еще не признак подлинной поэзии. Не признак, но почему-то  судьба этого бедолаги меня тронула.

ДМИТРИЙ МЕЛЬНИКОВ "Я входил в пустую комнату..."
http://www.stihi.ru/2015/01/31/4607
номинатор "Термитник поэзии"

Я входил в пустую комнату
на вокзале без названия.
Мамочки делились опытом
в темном зале ожидания,
как ребеночка прикладывать,
а потом как отлучать,
как соски полынью смазывать
и того не замечать,
что приходят в полнолуние
только волки на пути
и в тряпице ветхой мумию
они держат на груди.
Я входил, куда не велено,
я обманывал конвой,
я любил, где мягко стелено,
время цацкалось со мной,
целовало меня с жадностью,
прогибалось до земли,
на запретной блузке штатовской
розы красные цвели.

Покидай пустую комнату,
как полынь, держа во рту,
обретаемую с опытом
ледяную простоту.
Над постелями с вокзалами
от зари и до зари
шевеля губами алыми,
ничего не говори.
Шевели губами алыми,
ничего не говоря,
это будет просто музыка,
бесконечная твоя.

Стихотворение Дмитрия Мельникова начинается, почти как центон  Тут есть и розы красные от Юнны Мориц (фонтаны били голубые, и розы красные росли), и полынь от Арсения Тарковского (но этой горькой, как полынь,  земли она ногами больше не касалась, и нам живою больше не казалась), и даже Пастернак с его ересью простоты. Всё так, но в процессе чтения меня захватила музыка стихотворения, вернее,  как сказал автор, просто музыка бесконечная, и я забыл о всех реминисценциях, которых, возможно, и не было.

ЗЕМСКОВ АНДРЕЙ "время все чаще..."
http://www.stihi.ru/2015/01/31/9572
номинатор международный поэтический клуб "Рифма"

Время всё чаще приносит печальные вести,
Не прибавляя ни песен, ни встреч, ни улыбок.
Кружку по кругу не пустишь: собравшимся вместе
Не за что выпить. И круг этот зябок и зыбок.

Выйдешь из дома за хлебом – вернёшься не скоро.
Хлеб нынче горек, – а сладким он, в сущности, не был.
Выйдешь – с холма обернись и запомни свой город.
Просто запомни, что вышел ты просто за хлебом.

Нет, не бывает разлук на минуту, на вечер!
Если разлука – навечно. И даже при встрече,
Руку пожав, ощущаешь – расстались навечно,
Встретились поздно, другими, остались далече.

Время подкинет козырные новые карты.
Время обманет, но честно, – ты знал, что обманет!
Что ж ты стремился в поэты, в художники, в барды?
Все эти песни, картины растают в тумане.

Вот и стоишь ты на старой разбитой дороге,
Вот и не в силах шагнуть. Где найти эти силы?
Надо идти: подгоняют пропетые строки,
Гонят мазки на холсте, – будь уверенней, милый!

Ты же так смело писал о любви и о смерти,
Ты же всё знал о расплате за смелость такую.
Что же – иди и не бойся земной круговерти.
Время подарит тебе круговерть неземную...

По сути, стихотворение это не отличается большой оригинальностью, в том смысле, что авторская мысль выражает обычные, описанные многожды, рефлексии творческой личности. Почему же оно попало в мой Лонг? Может быть, из-за, отнюдь не декларативного, бесстрашия последних двух строчек.

ЛЮСЯ ПИКАЛОВА "ударные гласные"
http://www.stihi.ru/2017/12/13/6176
квота ГР за редактирование отборочного тура

Я смотрю завороженно: срываются с губ
и плавно плывут, заполняя спальню,
курсируют мимо окон
зависают у труб
вокруг меня образуют кокон
дрожа, оседают тяжёлым грузом
Слова-медузы
красивые, фиолетово-синие
щупальца как распущенная коса
прикасаются
вызывая мучительные ожоги

Вот сейчас ты рискуешь многим.
Сейчас это не просто слово –
«Ну, сказала и что такого?»
Правда, противно?
Смотри, оно осязаемо деструктивно.
Хочешь потрогать? Кишка тонка?

Я смотрю, как срываются с языка
Слова на ножках, словно у паука
Слова со жвалами, жабрами,
Слова-жабы шлёпаются на пол
С мерзким звуком; отращивают лапы,
Когти, клыки, разверзают пасти,
Становятся всё опасней
И мне слышится, что они смеются
Перед нами эволюция.

Зачем это нужно, милая, нежная, добрая?
Зачем мы травим друг друга кобрами,
Впускаем боль сквозь дырки над буквой «ё»?
Строим заборы из «Ш», вонзаем твёрдые знаки,
Страдаем, кидаем «Х» как нунчаки,
Сжимаем патроны в горсти.

Это всё не моё.
Лучше скажу «прости».
Быть может, вырастут маки

Итак  перед нами эволюция ударных гласных, в ходе которой рождаются слова. По сути, картина возникает дуалистическая, возможно, помимо желания автора, который, скорее всего, лишь наблюдатель. Тем более, из последних строчек мы узнаем, что он (она) на стороне света и к пресмыкающимся с нунчаками отношения не имеет.


ОЛЬГА ФЛЯРКОВСКАЯ "Алле Шараповой"
http://www.stihi.ru/2017/10/03/5479
номинатор Елена Ительсон


      ***
                Алле Шараповой

Звезда моя цикорий* –
Платочек голубой.
Октябрь на Чёрном море.
Приморский день рябой.
Отброшена подушка,
Исписана тетрадь.
Остаток чая в кружке
Нет силы допивать,
Да голубь по перилам
Гули-гули-гули...
Да брызги, как бериллы,
Да в море корабли.
И синенький цветочек –
Святая простота.
И сызмальства у дочки
Горчинка возле рта.
Виной всему окраска
Неяркого цветка,
Да съёмная терраска,
Да взрослая тоска.
И год идёт за годом,
И всё не рвётся нить,
И чтобы быть с народом –
Народом надо быть.
И ночи на терраске,
Где мухи и мячи,
И верно для острастки
Ночной гудок звучит.
И синенький цикорий
Подмешан в лунный свет.
А море море море
Шумит – и горя нет...


*«Звезда моя цикорий» – слова из стихотворения А.В.Шараповой «Длинная командировка».

Стихотворение Ольги Флярковской, как южная, ласковая волна, подхватывает и несёт. И ты уже не задумываясь, подчиняешься звуко-ритмической стихии. Но вдруг, как бы спохватываясь, начинаешь вникать в эту ручьистую скороговорку, и чувствуешь, что обмана нет, всё правильно и справедливо. Только в одном месте, насчет единения с народом, я споткнулся. Знаю, именно за этот фокус Ольга получала особые комплименты на своей странице.  И это не удивляет, броская фраза, но на мой вкус, данный народ звучит несколько пародийно, и лучше бы ему в стихотворении не быть, на мой вкус.

ИНГА СТАШЕВСКА "Жертвоприношение"
http://www.stihi.ru/2018/01/01/1516
квота Юрия Семецкого за редактирование отборочного тура

Они все шли и река текла, трава шелестела "Барух ха-Шем",
И кто-то, шепотом: "Иншалла"... Cлужанки прятали малышей,
Седой привратник (нож в рукаве) , захлопывал дверь,
Проверял засов...

В клинике выключают свет ровно в десять часов.

Врач теребит на пальце кольцо, думает о Мари,
И накрывает палаты сон, переходящий в тревожный стон,
После – в сдавленный крик.

Приходит и говорит – не ори,
Зажимает ей грязной ладонью рот,
– Мириады миров у тебя внутри,
Тысячи лет, серебро костров.
Козочка, ты – бесценный сосуд,
Нести да не расплескать!
(Их было много, ханжей и сук,
Всех богомольных каст.)
И, захлебываясь слюной,
(Вдоль коридора кричат – врача!)
– Жидовской крови – разрешено
Пока что – восьмая часть.
И будет потомство твое – что грязь –
Рожать и рожать рабов.
В преддверии звонкого января
Грядет справедливый Бог!
Родишь царя к белоснежной зиме...

(Заклинило дверь, еще рывок –)

Ладони ищут острый предмет,
В кровь расцарапывают живот,
Врач второпях роняет шприц,
Санитар затягивает ремни –

В полях колосился капризный рис,
Они все шли и считали дни.
Туманы, тучи – за слоем слой,
В мутном небе хотя бы одна звезда!

Свивали четки цветной петлей,
И повторяли: "Не опоздать..."

Очень сложные стихи, где содержание гнездится где-то между еврейским "Барух ха Шем" (Слава Богу) и арабским  "Иншалла" (если соблаговолит Аллах). Если бы эти формулы стояли в обратном порядке, я бы решил, что речь идет о жертвоприношении Исаака. При данной же очередности, думаю, речь идёт о Холокосте, когда сначала славили Бога, а потом Он позволил.

а в глазах у неё Калькутта
НИК ТУМАНОВ  "а в глазах у неё Калькутта"
http://www.stihi.ru/2017/04/11/90
номинатор Валерий Поланд

просыпаешься…
жив и, благо
не попал под расклад хирурга.
а в руках у тебя – Чикаго
в чинном статусе Петербурга.
за спиною шальная осень,
невезуха и непогода.
и никто от души не спросит
где носило тебя полгода.
то ли пуля в ночи свистела
смертный марш, то ли штык курочил,
никому до тебя нет дела.
впрочем, как и тебе до прочих.

просыпаешься…
пахнет домом,
пирогами, весенним дымом.
в этом мире, давно знакомом,
ни войны, ни мостов до Крыма.
только мама и только утро,
что само по себе – награда,
а в глазах у неё – Калькутта,
с терпким привкусом Ленинграда.

Одиннадцатое стихотворение, не попавшие в мой топ-лонг по недоразумению, в том смысле, что оно тоже достойно быть избранным. Композиционно его тело расположено между двумя географическими объектами, нордическим Чикаго в статусе Петербурга, то есть, полагаю, новой столицы и жаркой Калькутты с терпким привкусом Ленинграда, то есть столицы старой. А само стихотворение есть противопоставление, не только жаркого и стылого, но и жизни – смерти, зрелости, когда до тебя нет никому дела, и детства, где мать олицетворяла всю теплоту и нежность вселенной. Вспоминается старая песня по этому поводу, вернее,  слова из неё.  И звезды дарят свою нежность. Почему, не знаю.