Повсюду мерцал восхитительный свет

Повсюду мерцал восхитительный свет,
Окутавший башни и сочную зелень
В далёком краю, недоступном для бед.
Но вдруг воцарилась зловещая темень.
И крылья сложились пред ликом судьбы,
Явившейся в виде сурового старца.
Обрушились слёзы, молитвы, мольбы...
Пришлось покориться, пришлось разорваться
На разные яви, мерила, миры,
На две параллельных друг другу вселенных.
И с той безнадёжно забытой поры
Он виделся ей лишь во снах неизменных.
Он жил в облаках и мерцании звёзд,
В печальных глазах и биении сердца.
Ломая преграды бесчисленных вёрст,
Он пел колыбельную возле младенца,
Как ласковый бриз, как вечерний эфир.
Он стал её воображаемым другом.
Янтарное солнце смотрело на мир,
Вставая в зенит над ромашковым лугом,
А после садилось за горный хребет.
Она удивительно нежно любила
И обожествляла болезненный бред,
Манящий спокойствием, словно могила.
Он был рядом с ней каждый прожитый миг.
А где-то шумел опрометчивый город,
Исполненный самых дешёвых интриг.
Но волны дарили спасительный шёпот
И щебет синиц разливался вокруг,
Святой безмятежности радостно вторя.
Ей чудилось прикосновение рук
И грезился образ, стоящий у моря.
В душе становилось тепло, как всегда.
А солнце опять поднималось над лугом.
Летели минуты... Недели... Года...
Но он оставался единственным другом,
В подлунную жизнь проникая, как дым.
А всё, что другим представлялось весельем,
Казалось таким примитивно-пустым...
И выла метель над скалистым ущельем.
И следовал он мыслеформой за ней.
Клубился закат пламенеющей лентой.
Маршрут её был без особых камней,
И смерть её стала, как жизнь, незаметной.


23.02.2018