Висы о тщетных кознях

О-о-о!Вы затронули одну из моих излюбленных тем, разглагольствовать на которую я могу сколь угодно долго. Скальдическая поэзия - мой конёк с младых ногтей. Причём она успела с тех пор так прочно въесться мне в мозги, что висы в моей головушке возникают сами время от времени совершенно естественным образом, представляя собой такие же экспромты, каковыми они являлись у людей эпохи саг. Сами же приходят на ум и кеннинги (словосочетания, заменяющие те или иные существительные), причём одинаково легко и непринуждённо как традиционные вспоминаются в нужный момент, так и собственные составляются буквально на ходу (иногда я даже точно и не определю, какие из них сочинились, а какие всплыли из памяти).

Вы правы: форма в скальдической поэзии - это главное. Насчёт Цветаевой не знаю (мне её творчество слишком мало знакомо, чтобы делать выводы); между нами говоря, скальдическая поэзия мне в мильон раз ближе цветаевской. Содержание её весьма незатейливо и сводится к каким-то происшествиям и эпизодам повседневной жизни. В исландских сагах часто кто-нибудь "говорит вису" по тому или иному поводу. (Саги, кстати, повествуют о реальных людях и событиях, и висы - экспромты, которые говорят эти люди - скорее всего, тоже подлинные, т.е. действительно были сказаны тем-то и тем-то при таких-то и таких-то обстоятельствах).

"Шифр" - отнюдь не личный. Всем в то время и в том месте он был понятен. Абсолютно понятны и шаблонны кеннинги. Все эти поэтические штампы - как бы "язык в языке", который не слишком трудно выучить. Но изощрённость формы культивировалась. Даже фразы могли переплетаться (особенно в больших хвалебных песнях): одно предложение ещё не закончилось, начинается второе, потом заканчивается первое - начинается третье и т.д. Думаю, что такое повышенное внимание к витиеватости формы порождалось почтительным отношением к слову вообще. Слово было чем-то сакральным и очень могущественным. Вам недаром показалось, что висы напоминают "волшебные заклинания из сказки". Была такая разновидность скальдических стихов, как "хулительные стихи" (нид). Считалось, что ими можно не только навредить противнику, но даже убить его. Представляете - убить словами, на расстоянии (т.е. даже не обязательно было, чтобы враг эти слова услышал). И я, знаете ли, верю, что так могло быть. Кстати, моя "Виса о злой старухе" по содержанию - почти нид. Но без главной составляющей: без намерения нанести вред. Это просто психологическая разрядка и отчасти шутка. Теоретически я могу составить настоящий нид, но, как человек православный, никогда не стану этого делать. Потому что это будет сугубый грех: не только грех желания зла другому, но и ещё более тяжёлый грех колдовства.

А вот "пейзажные" висы - это уже моё собственное уклонение в сторону. Дело в том, что в сагах нет описаний природы, точно так же нет их и в скальдической поэзии. Саги - спрессованное действие, сконцентрированные события и факты, предельно чётко и ясно изложенные. В висах - тоже констатация фактов, простых и ясных, только в изощрённой форме. Так что содержание моих "пейзажных вис" не совсем традиционно, хотя форма выдержана.

Ещё кое-что о форме. В висах крайне важна аллитерация. Без аллитерации нет скальдической поэзии. В моих ранних висах аллитерация применялась, но беспорядочно, где придётся. Нынешние висы сложены более-менее точно по следующему правилу (известному по древним образцам): аллитерируют два слога в первой строке и один во второй, и то же самое - в третьей и четвёртой:
ВЕтоши злая ВЕдьма
ВЕрному другу врана и т.д.
(тут ещё, кроме повторяющегося слога ВЕ, во второй строке хорошо играет Р).

Ну вот, пока вроде всё. А то я вообще-то удержу не знаю, когда речь заходит о чём-то любименьком.

Саня Со Штрамповки   07.03.2018 19:53   Заявить о нарушении

Я тут немного почитала в интернете про скальдов. Оказывается, само слово "скальд" среднего рода. И про "мед поэзии". Не тот ли мед потреблял Винни-Пух, слагая свои песенки?
У Цветаевой мне встречались стихи, темные по смыслу и со множеством аллитераций. Может, такая игра словами была в то время в моде? Так навскидку не процитирую, но если попадется опять, обращу внимание. Ни что не ново под луной. Всякое новаторство может оказаться хорошо забытой традицией.

Анна Юрьевна Мартынова   07.03.2018 20:18   Заявить о нарушении

Я думаю, что Цветаева забавлялась словесной эквилибристикой сама по себе, вне всякой связи со скальдической традицией. Тем более, что в скальдической поэзии, в отличие от выпендрёжно-заумной поэзии ХХ века (я не в цветаевский огород камень кидаю, а так, вообще), смысл предельно прост и ясен (достаточно продраться к нему через тёмный лес внешней формы).

Отдельные висы, как экспромты на разные случаи жизни, могли говорить любые люди; "профессиональный" скальд больше промышлял сочинением хвалебных песен (обычно для конунгов) за материальное вознаграждение.
В моей биографии был занятный (и приятный) эпизод, когда стихи (не скальдические, а просто мои стихи, я даже не знаю, какие именно) принесли мне один-единственный раз ценный подарок от даже незнакомого мне человека. Один мой родственник дружил с неким иностранным славистом и гостил у него в Швейцарии. Славист учился у нас и всю жизнь любил русскую литературу. Мой родственник возьми и покажи ему мои стихи (в интернете. Вот как удобна стихушка). Тот почитал, ему понравилось, он на след.день молча куда-то сходил (или съездил), вернулся с весьма красивой серебряной посудинкой ручной работы и попросил моего родича передать эту штуку мне в дар за стихи. Самым приятным для меня в этой истории было то, что меня за стихи одарили серебром, даже не деньгами, а некоей материальной, осязаемой вещью: в этом было что-то очень архаичное и очень скальдическое.

Саня Со Штрамповки   07.03.2018 23:13   Заявить о нарушении

Я так понимаю, что шифр - это особый язык, принятый в определенной среде. И если к примеру написать: тетя Эльза гостила у нас в Берне, Лозанне. То в центре прочтут одно. А если: не верьте тому, кто пугает вас плохой погодой в Швейцарии, то другое.
А скальды не называли вещи своими именами, а только иносказательно. Как с медведем. Изначально он назывался "бер". А его называли медведь (тот, кто знает, где мед лежит). А потом еще придумали другие названия, чтобы скрыть ставшее привычным название "медведь" - хозяин, старик, дедушка, прокурор тайги и т.д. Это от веры в то, что настоящие имена вещей (зверей, людей) волшебны? И если их поминать всуе, то можно как-то повлиять на обозначаемое, часто негативно?
Тогда получается, что поэзии и слову вообще придавался магический смысл?

Анна Юрьевна Мартынова   07.03.2018 23:38   Заявить о нарушении

Разумеется, придавался. Отношение к слову было вообще более серьёзным, чем сейчас, а поэзия была сродни магии и волшебству (да ведь и впрямь в настоящих стихах должно быть нечто волшебное, неуловимое, что и делает их настоящими стихами). Без волшебства настоящей поэзии нет. Но в описываемые нами времена и в описываемой нами среде отношение к слову и к поэзии было, с одной стороны, более серьёзным, чем у нас, а с другой - в чём-то и более приземлённым, прикладным. В том смысле, что стихи не были, как у нас, неким отвлечённым предметом любования, а выполняли вполне конкретные функции. Хвалебные песни (драпы) вполне можно назвать товаром. Их сочиняли ради награды. Нидами, как уже говорилось, можно было навредить врагу. Отдельные висы - экспромты по случаю - запоминались и передавались, фиксируя разные события. Ну и просто, наверное, (как и у меня) иной раз душа просила вису сказануть по какому-нибудь поводу. В одной саге есть эпизод, когда висевший на стене плащ сказал вису, предупреждая об опасности своего владельца: "всем это показалось большим чудом". (При этом надо отметить, что исландские саги чрезвычайно реалистичны, в них нет ни капли фантастики и художественного вымысла. Если плащ сказал вису - значит, так оно и было. Конечно, всему можно найти рациональное объяснение: допустим, кто-то спрятался за стеной или за плащом, но это уже наши домыслы).

Считалось, что "язык поэзии должен быть тёмен". Это железное скальдическое правило. Вероятно, для того, чтобы максимально отделить поэзию от обычной речи (рифма в скальдической поэзии не применялась, но её отсутствие с лихвой компенсировалось аллитерацией и прочими замысловатостями).
Для того же и привычные слова заменялись иносказаниями. Вряд ли это делалось для того, чтобы оградить обозначаемое от воздействия. Ниды создавались по тем же правилам, однако именно ради такого воздействия, и именно ради воздействия негативного.
Кстати, о нидах. Однажды моя мама, заразившаяся от меня сагами (мы их читали по очереди вслух друг другу и тоже упражнялись в висах) сочинила шутки ради нид о "любимом" начальнике. В тот же день с начальником что-то случилось. Не помню, что (ничего страшного), просто мелкая неприятность типа несварения желудка - вполне возможно, это было чистой воды совпадение - но матушка настолько испугалась брать грех на душу, что больше никогда не баловалась нидами даже в шутку.

Саня Со Штрамповки   08.03.2018 01:23   Заявить о нарушении

"О, сколько нам открытий чудных готовит просвещенья дух..."
Что-то мне понравилась эта традиция. Стоит ознакомиться поближе.

Анна Юрьевна Мартынова   08.03.2018 03:19   Заявить о нарушении