Зовут шутливо мухобойкой

Зовут шутливо "мухобойкой"
Солдаты пушку ПэТэО,
А голосочек её бойкий
С другим не спутает никто.

У "мухойбойщиков" ствол длинный,
А жизнь, как выстрел, коротка.
Над кем-то холмики из глины,
Кому-то - слава на века.

Чернело небо от пожара
И был далёк ещё Берлин,
Тяжёлым, лобовым ударом,
Смял батарею танков клин.

Лавина тяжкая катила,
А на бортах кресты, кресты.
И рвали траки землю стылую,
Губя подснежников цветы.

Но "мухобойки" гром раздался,
Оркестр моторов заглушил,
На меч возмездия нарвался
Танк головной, и задымил.

Другая трасса крест проткнула,
Рубя в окрошку экипаж,
И башня в воздухе мелькнула,
Изображая пилотаж...

На фланге пушка уцелела,
Мстя за товарищей своих,
Она гремела и гремела,
Но вот набат её затих.

Фугас поблизости взорвался
Лежал растерзанный расчёт.
И вдруг негромкий стон раздался,
Один живой. Один не в счёт?

Очнулся, голова гудела,
Упомянул фашиста мать,
Сказал: "Пора заняться делом"
И дал себе команду: "Встать!"

Ещё о смерти думать рано,
Воюй солдат, пока живой,
Стоял он возле панорамы,
В щиток уткнувшись головой.

Он помнил, что за ним - держава,
И твёрдо знал, Россия - мать,
И за неё не Джону с Жаном,
Ему, Ивану, умирать.

Дышал он, как озоном, гарью
И знал, - не видеть уж родных,
Но надо разобраться с тварью,
Дать подкалиберным под дых.

Наводчик мёртвый лёг неладно,
Подвинул, ты прости, братан.
Снаряд глотнул казённик жадно,
Зрачок ствола упёрся в танк.

Огонь! Харкнуло сталью дуло,
Зверь хобот в землю опустил
И тут же пламя полыхнуло,
Костёр багровый засветил.

Закрыт замок и снова выстрел,
Снаряд, прицел, огонь, откат,
И хоть движения не быстры -
Звенел орудия набат.

Один совсем не воин в поле,
Но только смелого - не тронь.
Стрелял он и в дуэльном споре
Был аргумент один - огонь.

Но вот фугас ударил с тыла,
Чужой разрыв песок поднял,
И бруствер, пахнущий тротилом,
Солдат, как девушку обнял.

Не важно имя или званье,
И сколько было ему лет,
Не важно местности названье,
Был ли в кармане партбилет.

Как на лафете маршал, - строго,
Солдат на бруствере лежал.
И не планетою, а Богом,
Над ним багровый Марс дрожал.