Толпа стояла...

Толпа стояла,клокотала,
весёло,жадно,обездушенно
и с любопытствием взирала,
взирала глупо-равнодушенно,
как кучка в латах прибивала,
а Он кричал,кричал задушенно
и в небе жёлтое вставало,
и жгло безжалостно,и рушило.

И огнедышащею серою
взлетал гортанный к небу крик:
"Сойди с креста и мы уверуем!
Сойди с креста и мы уверуем!
Коль Бог -сойди!Чего ж ты сник?"
И алчный в злобе дёргался кадык.

А Он висел-ещё не мёртвый,
несчастный,жалкий,всеми брошенный,
вставал и падал,как подкошенный,
и римлян скалилаь когорта
над существом второго сорта
и небо отливало жёлтым
в глазу,песками запорошенном.

И сердце падало,как в бездну,
сбивалось,снова трепетало,
а Он молил,молился слезно
и не хватало воздуха и не хватало,
и грудь свинцом безжалостным сжимало.
Он привставал глотнуть,но бесполезно-
всё дальше смерть просовывала жало.

Но вот Он крикнул,а потом
глава, мотнувшись,опрокинулась
и небо туч своих хребтом
на солнце,размозжившись,кинулось.
И тьма,наставшая кругом,
была свидетельницей в том,
что Он был Бог и время двинулось.

Прошли века.Толпа опять стоит.
Опять взирает равнодушно.
Она пресыщена.Ей скушно.
А кто-то на гвоздях висит,
висит, во всём Ему послушный.
Толпа зевает:"Скушно,скушно!"

Но время,двинувшись однажды,
безжалостно предъявит счёт-
кто взял свой крест и нёс отважно,
кто был всю жизнь червём бумажным,
кто выбирал- чёт,нечет-нечет или чёт?
И униженьям всё же предпочёл почёт.