Небесный тихоход

Шли ходики, сбивались в хоровод
минуты, как призренные сиротки,
и в небо отправлялся тихоход
беспечно-приглашающей походкой.

Стреноженные циркули стола,
как дротики, вонзенные в мишени,
косились, демонстрируя разлад
со временем взаимоотношений
моих… Мелькая никелем ходуль
и «колобками» пряж неугомонных,
вязанье развивало скорость пуль
(предотвращая вялый бунт гормонов).

Дорожной желтизны страницы книг
(дышавшие порогами свиданий,
теперь – столпы нелепости хранить
то, в чем когда-то пылко убеждали),
что не дошли до истин и корней,
пустив побеги корешков потертых
вглубь стеллажа, прибитого к стене,
на двери походили в царство мертвых.

Теней послеобеденных косяк
перемещался, как сороконожка;
гадая «50 на 50»,
с карниза спрыгнуть порывалась кошка
без спешки выбор реализовать
(куда ей - 9 жизней! - торопиться)…
И благостно на солнышке зевал
старик… На вираже зависла птица…
Ни дать ни взять – музей мадам Тюссо
иль план пантомимической массовки
неверящих ни в точный ход часов,
ни в вероятность полной остановки…

Капеллой пчел гудели провода
под натиском непостоянства тока,
что мирно тек, не нанося вреда,
хоть польза тока «выходила боком»:
вытаскивая «неглиже» на свет,
он тяжбу затевал с водопроводом…               
Вещала магнитола на предмет
приятности движенья «малым ходом»
на зов мечты на маленьком плоту
(мечта меж тем давно сгнила в трясине)…
А поезда пронзали темноту
и тремор ламп-электро уносили
в раздолье, где встает «за далью даль»,
мирясь с неочевидностью комизма
того, что че-ек с фамилией Standаль
слывет изобретателем туризма.

Искусом побеждается испуг
под действием наркотиков рекламных,
и смысла нить теряется, как пульс,
искусно поглощенный духом камня.
Жизнь переходит в дремлющий режим,
тревожимый будильника трезвоном,
что целью действа комплекса пружин –
точь-в-точь как барабан с одним патроном…

Что ось земная? - то ж веретено -
расхлябалось, планету оголтело
вращая… (прежде зеркала – окно
мгновенья света схватывать умело…).
Вступая в мир (суть – на тропу потерь),
ты ждешь, когда судьба угомонится,
но рыщет время – нелюдимый зверь,
постылость возвращающий сторицей,
чью ярость (взрыв, что зреет) до поры
беспечность укрощает - «мирный атом»,
но, словно непрорвавшийся нарыв,
бьют ходики сердечные набатом.

Вольно ж пытающимся (так и сяк)
крутиться в русле жизненном по мере
сил… Смертным не дано понять пустяк –
что всем движеньем управляет время.
От пропасти земной не оградить
надуманной весомости тотемам…

Ты в небо без меня не уходи,
мой тихоход – стремительное время.

От автора: никаких смысловых пересечений с одноименным отечественным к/ф 1945 г.
                нет, позаимствовано только название, за что кому-то – большое спасибо;
                вероятно, можно попытаться рассматривать это стих-е как вариацию на тему
                УОР «Тише едешь – дальше будешь», трактуемый в несколько ином
                семантическом (~ метафизическом) аспекте.

24.05.2014