От усталой своей души

Мама, это тоска и дикая в сердце боль -
Петь о любви, умирать от любви любой.
Собираться, свои пожитки упаковывать и реветь,
Как же мне себя погубить, чтобы не мертветь?

Это ложная тень надежды, напророченной и тупой,
Как в ближайшем к работе баре он кричал мне: "Ну пой же, пой!"
Это чертова колесница: заторможена ледяна,
Как же быть теперь, когда будто бы ты мертва?

Это странность судебных прерий, одиночества, пустоты,
Когда ты у него под дверью, а под сердцем, увы, не ты.
Удивительно, знаешь, право, я не сделаюсь весела
Мне теперь так обидно, мама, будто вырвана вся душа.

Одинокие восемь цифр или десять - их сколько там?
Набирать бы ему из бара, чтобы в трубку кричали: "Пьянь!"
Набирать бы ему из бара, чтобы в трубку кричал: "Такси!
Набирай любой номер и себя ко мне привози".

Эти сорок неспетых песен, три бутылки и не до дна -
Захватить мне с собой припевов или розового вина?
Нажимаю, дрожаще, кнопку - кнопку вызова - не впервой,
Ждет ли кто меня, одиночку, чтоб не слышать собачий вой?

И я снова стою у бара, молча вижу наш общий стол.
Там сидят уж другие пьяные, крепкий виски сбавляя льдом.
Ну а я посижу от боли, от усталой своей души
Только брось меня мучить, отче,
Лучше сразу же задуши.