677. Римские мелодии

DCLXXVII

Анастасии Г. (17)

Р И М С К И Е
М Е Л О Д И И

I

Вдвоём сидели мы у тёплого камина,
В бокалах наших было красное вино,
Сиял в окне открытом тихий вечер Рима;
А дуновенья ветра нам несли тепло.
Листва осенняя покрыла много улиц,
Империя оделась цветом золотым,
Как будто к ней её величие вернулось
И Риму не бывать ни третьим, ни вторым.
Медовые неподалёку Тибра воды
Приветливо плыли в Элизиума даль;
Они плыли, как уплывают наши годы,
Взамен нам оставляя скорбную печаль.

II

Близ тёплого камина лепестками розы,
Как сад, усыпан был столь романтично пол,
Их нежный аромат напоминал нам грёзы,
Где чувства и любовь взвели мы на престол.
Ты милым взором созерцала на поэта,
Вино украсило красу твоих ланит,
Им подарив оттенок розового цвета,
Чтобы лицо приняло столь невинный вид.
Над Римом заходило Солнце, и на небе
Пылал своим прощальным заревом закат,
Как будто Боги были в ярости и гневе
За множество дней поражений и утрат.

III

Мой изумрудный взгляд был устремлён на губы,
Их сладко-алый цвет будил во мне мечты,
Во мне вставал хор ангелов, звучали трубы —
Им нотами была божественная ты.
Уста твои вселяли в грудь мою желанье,
Я в мире обладать хотел одной тобой,
И, плавно сократив меж нами расстоянье,
К губам твоим прильнул я ласковой волной.
И мы слились — два океана — в звёздный Космос,
Нас более не окружали тьма и свет,
Остановил во всей Вселенной время Хронос,
Чтоб больше на Земле не наступил рассвет.

IV

Настала ночь; взошла Луна, зажглись все звёзды;
На римских улицах осталась тишина,
Как и остались листья золотые тоже,
Стихи красу способны передать едва.
Прекрасны воды элегического Тибра,
Как и прекрасны Рима древние мосты;
Любая меланхолия легко б погибла,
Узрев величие барочной красоты.
Настолько здесь прелестны и печальны ночи,
Что забываешь: «кто» ты и живёшь «зачем».
Покой уединённый расслабляет очи,
Твои мечты с собой уносит в райский плен.

V

Горел огонь в камине белом незаметно,
Приукрашая нашу райскую любовь;
От красных роз, с приятным ароматом, мерно
В нас пламя страсти разгоралось вновь и вновь.
Сколь упоительны всех поцелуев звуки!
Мне Муза говорит: «Сравнения к ним нет».
Однако знаю я, что всяческие муки
Способен в Лету свергнуть поцелуя след.
Чернилами не передать весь вкус лобзаний —
Перо моё не в силах это воплотить —
Напрасно множество попыток и стараний,
Скорей, гораздо проще мёртвых воскресить!

VI

Но я отвлёкся: виновата в этом лира,
Её звучанье удивительно, как сон,
Как будто смотришь на пожар великий Рима
И в этом созерцании ты — сам Нерон...
На стан надето было шёлковое платье,
И цвет оно имело славный, как рубин;
Друг друга взяв в единый плен, в одно объятье,
Зажглись мы сладостным желанием одним.
Как все империи, одежда наша пала,
Остались на тебе лишь чёрные чулки
И пара тех подвязок, что держала
Невольно их для милой красоты.

VII

Принёс осенний ветер в комнату прохладу,
Её слегка наполнив воздухом ночным.
На арфе золотой свою я серенаду
Пою тебе, как скальды, голосом живым.
Уединились в затемнённых мы покоях,
Куда не падал голубой свет от Луны —
О ней слагали песни, как и о героях,
Теперь и я спою Луне; послушай ты.
Она одна в ночи сияет одиноко;
Звезда всех страждущих паломников во тьме;
От пепельного блеска тяжела дорога,
Как будто requiem ты пишешь по себе...

VIII

Была обитель не наполнена рассветом:
На тихий Рим пролились скорбные дожди;
Тебя со мной, родная, не было под пледом,
Остался я один среди своей тоски.
Мои мечты устремлены к тебе с любовью,
Им даже безразличен самый дальний путь;
Воспоминанья о тебе покончат с болью,
Воспоминанья о тебе повергнут грусть...

X V I I I • I I • M M X V I I I