легко быть богом

сжимая в левой рукопись бесценную "дары",
он, право, ищет в прошлом всякую причину уберечь труды,
напротив сидя томного камина,
доселе желая слов, которых ты не проговорила...

вполне к тебе следующая фраза применима,
что во власти плотских утех всякая муза себя загубила.
фантазия насчет тебя неосуществима с тех пор,
вместо нее остаточный призрак памяти, словно приговор.

громко сказано, что не знал большего потрясения он,
ибо каждый его так неотличимый от яви сон
ведает о людях света и тьмы,
коим не пристало проявить себя, заиметь мечты.
***************************************

заблудший в самообмане мученик ненависти и любви
сам не понимает что значат они.
в попытке задать вопрос и ответ найти,
на пороге будущего вспоминает былые дни.

когда энергией был полон, по сути, слепец,
в вечном движении пребывал, словно гонец,
груз волоча важнейший – совокупность  идей,
отделенных от примитивных инстинктов,
найденных в каком-то лабиринте из лабиринтов.

всякая эманация автора – одномоментный апогей,
априори не ведающий забвения,
что бредет в сети, минуя всякие гонения.
(импульс света впоследствии призмой,
иногда кривой, бывает грубо искажен.
всяческий неудачный выстрел столь разрешен,
что люди в гонке вооружений забыли кто герой)

последний знаменует холодную войну против голых королей,
возлюбивших иллюзию истинности нескончаемых речей.
***********************************************

сие независимое от условий совершенство,
превосходящее субъекта многократно и многомерно действо
способно не больше, чем читателю вопросить дано.

лишенный притязаний на него,
он оставляет другим пути,
которые к первоисточникам вели.

не суть, что преемники, подобно предкам,
лишь искусственные видели цветы.
придали важность излишнюю бесполезным этикеткам
узники фальшивой красоты.
****************************************

творец, выходит, более не божество.
в столкновении с примитивизмом
стало предельно ясно одно:
всякая его работа пропитана эгоцентризмом.

в растрате времени – ресурса ограниченного вдруг
он пребывает в треволнении, забывший клятвы звук.

играть со словом – низость, да мерзость,
на которую в себе право имеет смело замечать.
того мало, что вышло это как-то случайно и нелепо,
так еще и в абсолют возведено надменно.

любая форма, наполненная содержанием, скверна,
воплощение мысли – естественный враг,
но иных возможностей создатели оказались лишены,
независимо от стремлений преодолеть границы социотюрьмы.