Вершители судеб

Как вершители судеб, как всемирные каты,
Перемещаемся мы, по больничным палатам.
Выбираем мы жертву, с пороком изрядным,
Будь он алкаш, или курцом заядлым.

А может, он будет, порочен с рожденья,
Изрядно терпел он, от всех униженья...
И вроде живой он, но душа его в клочья,
Не раз говорили ему - "Семья твоя волчья!".

Но вот родительской лаской, он не был одарен…
Отец его, был повержен, в Вьетнаме.
Мать, от мучений, скончалась при родах,
Оставив дитя, на опеку народа.

Но больно он нужен, знатному панству,
И в этом, клочиться, всемирное гадство!
Если не вышел ты, славным умом,
Ликом, фигурой, характером, кровью.

Обществу абсолютно будет плевать,
Что у тебя твориться со здоровьем.
Пусть он сопьётся, пусть колется, курит,
Ведь такое порочное чадо, уже никто не осудит.

А он ведь мечтою страдал, что б ни воротились от него люди,
Что б он право имел подойти, к милой красавице Люде.
Не мог он познать благо, благо безумного мира,
Как последнего оборванца, болезнь его сразила.

К его не легкой судьбе, добавлены были мученья,
Пытался собрать он монет, для недуга своего излеченья,
Но четны старанья, попытки нелепы -
Последние в жизни, видит он силуэты.

Не море это, не пение птиц, не вечерние закаты,
Последний прожитый миг - стены больничной палаты.
Нет, не взялись его вдруг лечить, нелепые это вопросы,
Одного хочет власть - чтоб на глазах, не валялись эти отбросы.

Вот пришли мы к нему, он лежит в ожидании смерти,
Уже ждут его, не дождутся, в аду ненасытные черти.
Вроде - какой ведь абсурд, за все жизненные мученья,
Душу его в раю, наградить должны исцеленьем.

Но, видимо там, в преисподней, в обители нашего мира,
Заседает подобное панство, тут и там оно не делимо.
Но решаю я наперекор, пойти против воли всевышних,
Не выполнив свой уговор, для них, могу я стать лишним.

Считаю я что на земле, не видел страданий он края,
Осмелюсь его приютить, в обилиях славного Рая.
Пусть буду я строго сужден, пусть сущность моя раствориться!
Я верю, что заслуживает он, в облике новом, на свет появиться!