Строка

Изобретение письменности сыграло ключевую роль в становлении человеческой цивилизации. Некоторые слова, существовавшие в дописьменную эпоху, на заре ее возникновения были призваны для обозначения новых явлений и понятий. Так начала формироваться лексическая полисемия, в результате которой слова продолжали звучать и писаться одинаково, но приобретали совершенно иные смыслы. А в некоторых случаях новые значения начали доминировать над старыми, тем более, что иногда предметы, давшие им начало, исчезали из быта, становясь достоянием древности. Таково слово «строка».
Сегодня оно практически однозначно связано с рядом знаков (букв, слов, цифр и других символов), написанных или напечатанных в одну линию. Еще есть насекомое, похожее на муху, имеющее свойство кусать людей и животных. Как получилось, что эти слова внешне одинаковы, а внутренне совершенно непохожи? Вы думаете, это омонимы, и их совпадение случайно? Удивительно, но их значения развились из единого образа.
«Стрекать» – так в старину обозначали действие, которое сегодня мы выразили бы глаголами «колоть», «прокалывать». Теперь мы говорим, что насекомое имеет жало (как у змеи), а ранее этот орган называли стрекалом, а самих насекомых – стреками (штреками). От последнего и образовались названия «строка», «стрекоза» (в некоторых регионах и крапиву за ее способность «жалить» называли стрекавой).
От слова «стрек» произошел глагол «стрекотать» и существительное «стрёкот», обозначающие характерный звук, издаваемый насекомыми. Способность летающих букашек совершать в воздухе быстрые перемещения отразилась во фразеологизме «задать стрекача».
Но глагол «стрекать» образовал и совершенно иной ряд смыслов. При плетении лаптей использовались лыковые полоски, которые с помощью специального шила (кочедыка*) прокалывались и подстрекались, то есть протаскивались одна между другими. Сегодня «подстрекательство» – значит подталкивание кого-то к чему-либо, как правило предосудительному. Иносказательное значение лексемы полностью вытеснило прямое. Стрекаемые (строкаемые) лыковые ленты и стали называть строками. Сохранившаяся пословица «Не всякое лыко в строку» доносит до нас отголоски такого толкования.
С этой строкой ассоциируется и существительное «стружка». Действительно, тонкие древесные полоски, срезаемые при помощи струга (рубанка), похожи на лыковые ленты. Гласный в некоторых словах в настоящее время передается буквой «у», а в некоторых «о»: «строгать», «сострагивать», «строгий». Может, совпадение начальной части слов «острогать» и «острый» не случайно, ведь «острог» – изначально «остроганный, заостренный кол» (позже это значение отошло к существительным «строга», «острога»), а потом уже «место для изоляции преступников», буквально «частокол из заострённых кольев» (Шанский).   
Вероятно, швейное слово «строчка» также связано с древним «стрекать», ведь фактически оно означает ряд проколов в материале. Нужно иметь ввиду, что ровный шов стал называться строчкой или строкой задолго до того, как появились швейные машинки, с помощью которых стало возможным строчить очень быстро. По аналогии с этим процессом действие автоматического оружия (автомат, пулемет) также стали обозначать глаголом «строчить».
Можно предположить, что строчка на ткани и стала прообразом письменной строки, которая на первых порах вовсе не писалась чернилами, краской или тушью, а прорезалась на различных, приспособленных для этого материалах. Зато, когда буквы начали по-настоящему писать или рисовать, в русскую речь вошло еще несколько лексем, связанных с древним корнем, сохранившим звуковой пассаж «стр». Например, от немецкого Strich** (линия, полоса) появились «штрих», «штриховать», «штриховка». В английском stroke (штрих, мазок) узнать русскую «строку» и того проще.
Кстати, в ряде европейских языков понятие «строка» отталкивается от другого образа и выражается тем же словом, что и «нить, шнур»: английское string, норвежское streng, итальянское stringa и др. Все они близки к древнерусскому «струна» – «волос, тетива, струна». Некоторые лингвисты прямо говорят, что праславянской формой следует считать *streugnа.

Строка, как строгая струна,
Прорежет белый лист до края.
А тронь её – споет она,
И тронет душу образ рая.

Строфа, что струнный инструмент,
Такой, как гусли иль цимбалы,
Его настраивал поэт
Для славы, подвига, забавы.

Что ты услышишь в этот час,
Когда вечерний свет струится,
И речь течёт, уводит нас
В иные страны и страницы?

Образ натянутой струны или просто верёвки отразился и ещё в одной лексеме. Иногда стихи иронично называют виршами. Первоначально в России XVI-XVIII веков так называли духовные, а затем и светские стихи. Это были силлабические (то есть без соблюдения ударной метрики) двустишья, скрепленные рифмой. В русский язык слово попало из латыни через польское посредничество wiersz. Другие народы тоже им пользуются до сих пор: по-английски «стих» – verse, то же самое находим у датчан, немцев, норвежцев, исландцев, французов (vers) и др. Испанцы, итальянцы используют слово verso. Славяне также не чуждаются этого корня: чешское, словацкое vers, словенское verz, украинское вірш и т.д.


_________________________________________

*Вполне возможно, что диалектное «кочедык» вытеснило более общее «стрекало», которое в этом значении до нас не дошло. Сегодня оно известно лишь как колющий или режущий инструмент.

**С германским Strich лингвисты напрямую связывают и наше «стричь», которое в свою очередь обозначает действие, близкое к «строганию». Действительно, с одинаковым успехом можно что-нибудь мелко настричь, а можно и настрогать. С другой стороны, если ножницами расстричь материал, то линия разреза будет ровной, подобно «строке» или «штриху».