Песня простого еврейского парня

У Бродского есть поэма – “Шествие”, а в ней где-не-где – куплеты-частушки. Вот и у меня есть шествие трех парней – Мойши, Мыколы и Василия. Первый начинает Мойша.

Я еврейский парень Мойша,
Знаю всех я в мире больше
И умнее всех на свете
Это скажут даже дети.

Я играю на кларнете
И на бирже. В туалете
Закрываюсь я в кабинке,
Выхожу и мою руки.
Вытираю я ботинки,
О ковер, а не о брюки.

Водку пить я не привычен
Из горла – лишь со стакана.
Соблюдаю я обычай
Сало кушать очень мало.

Не мешаю водку с пивом,
Молоко и мясо – тоже.
Выражаюсь я красиво,
Никого не бью по роже
Без причины, для веселья,
И не ведаю похмелья.

Иногда ношу я пейсы,
Шляпу черную и кипу.
А еще пою я песни,
И читаю одну книгу
По субботам в синагоге,
В размышлениях о Б-ге,
Завещавшем мне в субботу 
Не являться на работу.
Так сказал Он: «В день седьмой
Делай, Мойша, выходной!»
И прошло хоть очень много
(Тыщи три, и даже больше)
Лет с тех пор, как внемля Б-гу
Ус мотал наш мудрый Мойша,
Тезка мой, его заветы
Вставил я в свои куплеты.

…

Но милее всех мне Хая,
Я ее люблю так сильно,
Что, других не замечая,
Орошаю я обильно
Своё поле – лоно жизни…

Очень предан я отчизне,
А точнее сразу двум…

«Ты мошенник, жулик, врун.
Всё здесь ложь, или зазнайство:
Сало ешь и водку жрешь,
По субботам, признавайся,
Ты не Хаю ведь … Берёшь  (славно выкрутился!)
Ты от жизни все, что хочешь,
А делиться не желаешь».

Я «делиться не желаю»?
А зачем тогда я Хаю?    (и тут нашелся!)
Просто так, из интересу?
Нет, я заповедь блюду,
Когда Хаечку … мою… (в смысле маю)

А еще люблю Одессу…

«Да при чем же здесь Одесса?»
Вот, я так и знал, Одессу
Ты совсем не уважаешь
И не хочешь понимать,
Что Одесса – это мать,
А точнее – мама. Шмендрик,
Вспомни заповедь: «Отца
Чти и мать свою». Сальца
Мне отрежь еще кусочек.
Ну, лехаим, мой дружочек.
Будьмо, братэ Николай,
Дали ты уже спивай.