В поток

               
                (сон)
               
     Я дремлю на корточках в подземном переходе вокзала.  Холод от стены пробирается сквозь рюкзак к спине. 
…Быстро нарастает тяжёлый ритмичный грохот… ...резкий сквозняк…  Сейчас! Сейчас повалит народ! И я вольюсь в людской поток!.. Мне необходимо чувствовать себя в потоке, быть его частью! Нужно только встать...  Ещё минуточку…  Ещё одну минуточку…
     Запах еды…  С трудом поднимаю тяжёлые веки – возле меня на газетке хлеб с котлетой.
     - Не надо! Вы что! Мне не надо! Чьё это? Заберите!- но в ответ только гулкое эхо и никого вокруг, кроме худой рыжей псины с дрожащей слезой.  Котлета, наверное, ей!.. Слава, те!.. Придвигаю газету ближе к мохнатым лапам. Но рыжая, не глядя на еду, нерешительно делает шаг вперёд, ложится и не сводит с меня глаз.  Встаёт, крутится и снова ложится, теперь вплотную к моему боку и тычется мордой мне в ноги.  Я послушно опускаюсь на бетонную плиту, распрямляю колени.  Морда тут же уютно располагается сверху. Псина моя родная... Осторожно глажу густую сбившуюся шерсть, провожу пальцем по белой полоске между ушами, просовываю руку под тяжёлые тёплые лапы.  Вскоре она перестаёт дрожать и прикрывает глаза. 
       
     …Вдруг навострила большие уши и приподняла морду. Через мгновение в просвете от входа показались люди и лавиной двинулись в нашу сторону…  Нужно срочно подняться!  Но собака… она перестала дрожать... Я всё-таки делаю попытку… – она коротко скулит и сильнее прижимается ко мне.
     А толпа уже несётся мимо…  Несколько человек заметили нас и задержались.  Я знаю, что это близкие друзья, хоть их лица мне незнакомы.  А видятся настолько чётко, что проснувшись я могла бы их нарисовать или узнать потом где-нибудь на улице.  Они не скрывают неприятного удивления и разочарования.  Брезгливо посматривают на собаку и совещаются, что со мной делать, так, будто меня здесь нет.  И вот подруга, почему-то в белом халате, поворачивается ко мне и участливо, но высокомерно чеканит:
 -   Ты должна уйти отсюда сейчас же!
 -   Мы уйдём вместе, – обнимая Рыжую, заявляю я.
     В ответ общее непримиримое молчание.
     Мне тепло и уютно возле моей собаки.  Я уже не хочу быть частью людского потока.
     …Переход опустел.
     Рыжая встала, подошла к газете с едой, носом отбросила хлеб и, громко чавкая, быстро уничтожила котлету.
     Мы оказываемся на площади.  Вокруг людно и суетно, и солнце весело играет в стёклах домов. Я открыто радуюсь мохнатой, хвалю за выправку и чуткость.  Она слушает…  Иногда отстаёт, что-то унюхав, но уловив мой укоризненный взгляд, догоняет и угодливо заглядывает в глаза. 
     Маршрутки и легковушки снуют туда-сюда, лавируя и обгоняя друг друга. Рыжая послушно сидит рядом,выжидая зелёный.    
     Яркий трамвай скрежещет колёсами и останавливается перед нами. Мы заходим в вагон. Пассажир с большой торбой подмигивает моей собаке и, вдруг всполошившись, что чуть не пропустил остановку, выскакивает и бежит. Моя - за ним, я - за ней, бегу, кричу, зову… Она, как не слышит, а я все бегу и бегу. Вдруг она всеми четырьмя юзом тормозит и оборачивается. Из её пасти свисает вязка сарделек.  Она зло рычит на меня и снова мчится вслед за торбой. Я больше не бегу.
    …Площадь опустела и онемела.  Медленно блёкнут краски, сглаживаются рельефы, уходит панорамность. Всё превращается в огромный чёрно-белый снимок с цветной аватаркой в верхнем левом углу. На аватарке – морда Рыжей на моих коленях. Я сворачиваю фотографию, прячу под курткой и бережно, как живого щенка, прижимаю к себе.               
                Приснилось 18. 10. 15.  Днём заснула у компа.