Истинная скорбь художника...

Если в спешке строишь вселенную или дом, наверняка забудешь сделать мель или чулан для щёток. Марк Твен. // Достоевский сейчас же и высказал причину раздражения. «Скажите мне прямо, как думаете: завидую ли я Льву Толстому?» – «Вам нечего ему завидовать. Особые дороги, на которых не встретитесь. Ни вы, ни он у вас ничего не отнимет». – «Да, именно, обвиняют в зависти. И ведь действительно завидую, да не так, как думают! Завидую его обстоятельствам. Мне тяжело так работать, о Господи, и всю-то жизнь!.. Вот недавно прочитывал, как чужое, своего «Идиота». Там есть отличные главы, сцены. У, какие хорошие! Но увидел, как много недоделанного, спешного. Вот и теперь «Отечественные записки» торопят, и так всегда! Я никому не говорю, как это меня мучит. А он обеспечен, о пропитании нет заботы, отделывай каждую строку. Великое дело – когда вещь полежит готовая. Перечтёшь и многое исправишь. Вот и завидую, голубчик, завидую!..» Вс. С. Соловьёв. // Толстой, Тургенев, Гончаров были люди здоровые и обеспеченные, имевшие полную возможность неторопливо доводить свои произведения. Достоевский временем не располагал. Две-три главы были напечатаны, четвёртая набиралась в типографии, пятая шла по почте в журнал, а остальные были только задуманы. Часто, прочтя напечатанную главу, он вдруг ясно прозревал ошибку и приходил в отчаяние, сознавая, что испортил задуманную вещь. «Если б можно было вернуть, исправить! Теперь я вижу, в чём затруднение, почему не удавался роман. Этой ошибкой я, может быть, загубил мою идею». То была истинная скорбь художника, не имевшего возможности внести исправления. За исключением первой повести «Бедные люди», ни разу в жизни не довелось ему работать не наспех, обстоятельно обдумав план и все детали романа. Так и осталось его задушевной, увы, недостижимой мечтой. Анна Достоевская. // Работа из-за денег задавила и съела меня. Эх, хотя бы один роман написать, как Толстой или Тургенев, – не наскоро и не наспех. Фёдор Достоевский. // От посредственных писателей я заразился жить повседневной суетой. Шолохов же олицетворение летописца, при личной встрече перевернул меня. Присутствием своим в Вешенской и в литературе внушил, что нельзя торопиться, гоняться за рекордами в искусстве. Ищи тишину и спокойствие, где можно глубоко осмыслить судьбу народа. Суета! Стремление уловить и отобразить мгновение преходящего, схватить всего понемногу руководило мной. Эта всеядность многих губит. Если занимаешься литературой, целиком подчини ей жизнь. Василий Шукшин. // Если всюду торопиться, так ни на что времени не хватит.