Я очень рад, что встретил тебя...

Первые минуты их знакомства запомнились незамысловатой фразой: я очень рад, что встретил тебя. Каждый раз пережевывая историю их первой встречи, Кейтлин не переставала подтрунивать над этими словами, говоря, что это звучит как будто она проходила мимо и помогла кому-то перейти дорогу.
«Спасибо, я очень рад, что встретил Вас».
Или он никак не мог найти нужную улицу, а она с лёгкостью коренного жителя каменных джунглей указала ему нужное место на карте.
«Как хорошо, что я встретил вас».
Или вот ещё, как будто вы одноклассники и через н-ное количество лет случайно встречаетесь в городском парке и спрашиваете друг-друга о природе, о погоде, узнаете кто-где работает, обзавелись ли семьёй. Потом обязательно должна образоваться неловкая пауза, и ты ,немного сдвинув рот набекрень, с задумчивым видом и обращенным вникуда взглядом, выдашь многозначительное «хммм». Снова пауза. Резко протягиваешь руку, чтобы попрощаться и произносишь:
«Я очень рад , что встретил тебя».
Словом, эта фраза могла подойти к чему угодно, но никак не к началу истории долгой привязанности, переросшей в самобытную, где-то странную, но такую наполненную совместную жизнь. Эта фраза как будто не могла быть произнесена в момент твёрдой уверенности в том, что вот она, вот она самая: голос, улыбка, манера говорить и поднимать вверх глаза, когда начинает сочинять и приукрашивать. Ему хватило пять минут, чтобы запомнить это на всю оставшуюся жизнь. Пять минут, на редкость проведённых без непрестанно щёлкающего фотоаппарата. Он не пытался запечатлеть ее, он ее впитывал, дышал ей впервые. Пять минут знакомства, чтобы произнести эту глупую фразу. Эту многозначительную фразу. Простую до невозможности. Он объехал половину Планеты, он рад, что наконец-то ее встретил.
 
А затем...что было затем?
Номер телефона, наспех начерканный чуть онемевшими и красными от холода пальцами на бумажной салфетке из ближайшей пекарни. Не заставивший себя ждать звонок этим же вечером с простым вопросом: как она добралась до дома и что собирается делать теперь, в тепле, при уютном желтоватом свете лампы, включённой в зале. А может в ее квартирке всего одна комната и зал - это ещё и спальня, а может это одна небольшая студия, и тогда зал плавно перетекает ещё и в кухню. Вероятно, свет от лампы, может быть и не тёплым, а софитово-ледяным. Или вообще посреди комнаты как попало прикрученный к потолку весит диско-шар и вся квартирка сейчас, когда он с ней болтает по телефону легко и непринуждённо, наполняется бегающими во все стороны огоньками вечеринки. Вечеринки для двоих. И один на другом конце провода. Он еще не знал этого. Всех подробностей ее жизни, обстановки, в которой она живет. Не видел обложки, названий и авторов книг, пылящихся на полке или, кто их знает, на полу, где они стояли высокими стопками. Он всего лишь впервые встретил ее часов шесть назад, обозначив раз и навсегда, что очень этому рад. И единственное, что ему приходилось сейчас знать наверняка - это были ее лукаво смеющиеся глаза цвета темного эля, ее нарочитая серьезность в голосе, как будто она ведёт переговоры международной важности и легкость во всем: в мыслях, жестах и движениях, которыми она чёркала на салфетке цифры телефонного номера. Ещё он уже точно знал, что она совершенно не умеет одеваться по погоде. Им посчастливилось встретиться слякотной, с промозглым ветром весной, капризной и серой. Кейтлин была в ярком легком платье, напоминающим пончо перуанских индейцев. А сверху была надета несуразных объемов джинсовая куртка на подкладке из кучерявого меха, можно было бы подумать перуанской ламы, но вероятнее какого-нибудь барашка попроще. Огромные зимние сапоги-дутики дополняли этот образ в стиле кантри хоть каким-то намеком на неутешительные показания термометра за окном.
Длинные темные волосы.
С первых секунд в них хотелось засыпать. Все, что он уже знал. И как много предстояло узнать дальше. А дальше была не заставившая себя ждать встреча. Встреча долгая, с непрекращающимся ни на секунду диалогом. Этот разговор был похож на радостно-неспокойное море, когда следующая волна с шумом накатывает и шлепается о гальку берега в то время, когда не покидает ощущение, что предыдущая ещё не успела отступить. Кейтлин смеялась. Не заставляли себя ждать поцелуи, настолько естественные, как будто только так и не иначе они могли приветствовать друг-друга. Не заставила ждать постель. Ее постель. Она все-таки была отдельным закуточком за перегородкой в небольшой, но просторной квартирке-студии Кейтлин. И да, свет был тёплый и всегда приглушённый. Его постель, паркет, подоконник, стена коридора, так и недоделанная во время растянувшегося на долгие годы ремонта. Все не терпело ожидания.

Неожиданность. Приятная неожиданность жизни. Или неслучайная случайность. Это можно было назвать как угодно, но чтобы описать то чувство, которое возникло после первой минутной встречи, слов было недостаточно, на каком языке мира их не подбирай. Ощущение, что тебя взяли за голову как маленького оловянного солдатика, стоявшего на детской полке и перенесли на журнальный столик к свежей и уже не очень прессе, к чашке недопитого кофе и крошкам от наспех съеденного утром круассана. Резкая смена декораций. Перемена неожиданная, координальная и при этом такая естественная. До и после. Ты жил в своём мире, поддавшись течению жизни с каждодневными ритуалами, с делами, которые тебя ожидают в длинном списке ежедневника. С работой, о которой ты думаешь, которую делаешь хорошо или плохо. Встречи с друзьями, каждый раз протекающие одинаково, но оставляющие разное послевкусие в зависимости от настроения, переживаний и идей, крутящихся в твоей голове. Вот ты выходишь утром, привычный маршрут, привычная музыка в хаотичном порядке плейлиста. А вот другое утро, и Кристиан открыл глаза и увидел ее рядом, тихо сопящей ему в плечо с полуоткрытым ртом. По всей подушке разлеглись чёрные укутывающие своим теплом волосы. Во сне она немного подпинывает своей ногой одеяло. Интересно, что ей снится, не даёт ли она ему хорошего пинка за какую-то очередную шалость. Перед глазами перегородка из чёрного дерева, геометрически разделённая на девять ровных квадратиков с белым мутным стеклом. Сквозь завесу штор пробивается нерешительный лучик утреннего солнца, как бы извиняясь за то, что минута-две и он начнёт светить ярче и разбудит их. Декорация сменилась. Никто никогда не готов, что его могут перетащить за голову как маленькую игрушку в новую жизнь. Все, что остаётся, это с удивлением и вниманием рассматривать новые декорации. Запоминать мелочи и детали, которыми они наполнены. С радостью видеть тех, кто сопит под боком. Неслышно и нежно наматывать локоны волос на палец, запоминая их мягкость и легкое шуршание, чувствовать тёплую текстуру дерева чёрной перегородки в лаконичном восточном стиле. Ощущать холод утреннего пола, когда стараешься неслышно нырнуть в сторону кухни, чтобы включить чайник. Человек быстро привыкает к изменениям, а спустя совсем немного времени и вовсе не может вспомнить, что его беспокоило ещё пару дней назад, когда он неподвижной игрушкой стоял на детской полке и пока его не перенесли на заваленный не пойми чем журнальный столик.
Случайности - формы проявления закономерностей. Так об этом пишут в юридических монографиях.