Колыбельная Санторини

                Мне этот остров хочется читать:
по буквам, по слогам, по мелкой дрожи
листвы в саду. Нет, в прошлом ждали дольше
пришествия ветров к морскому брегу.
Но не теперь. Взбираюсь на чердак.
Вот волны бьют челнок. Примкнув к их бегу
тот, будто шепчет морю: ай да виды!
Нет! правду говорят, что здесь в чертах
надёжно скрыты тайны Атлантиды?

Прекрасный вид! Прекрасная зима
приводит ум к той живости, что, в целом,
в условиях свободы, ставит церковь
под знаком восклицания той кляксой,
которой - есть мякина для зерна.
И, знаешь, здесь не хочется: ни клясться,
(тем паче, возводя гордыню в степень
своих надежд); ни прятать имена.
Здесь было бы прекрасным просто в стебель,

так - взять и обернуться. Боже мой,
склонить колени к яркому закату.
Веками шло побоище за кратер,
в котором клокотала чья-то сила
способная, увы, посеять мор
вобрав при этом молодость и сырость
бушующих времён. Здесь свой экватор.
Вот солнце, зацепив условный мол,
скрывается, как меченая карта

в широком рукаве Творца, чей крик,
положим, дал Всемирному потопу
трагичный ход. В нас множество протонов
прилежно сохраняют форму линзы,
чтоб просто наблюдать - как малый риф
прошепчет здесь простое слово "кинься"
на сотнях языков, и даст спектакль,
где ветры будут сеять нужный ритм,
а волны, в свой черёд, плясать сиртаки.