Адские будни! Опупея!

               АДСКИЕ БУДНИ
                (Опупея)

Не рекомендуется читать вслух детям до шестнадцати лет!

Особенная благодарность всем работникам Кащенки, которые не препятствовали  написанию этой книги.


Место действие – Ад и Рай.

Действующие лица и персонажи:

ОН – верховное божество, скрывающееся под прозвищами Бог, Отец, Господь, Всевышний, Создатель и даже иногда прикидывающийся Зевсом
Христос – непорочный сын верховного божества
Мария – непорочная мать непорочного сына
Иуда –товарищ непорочного сына от непорочной матери
Павлик Морозов – юный подражатель товарища непорочного сына от непорочной матери
Сатана, Дьявол, Константин – то же верховные божества, но со знаком минус
Архангел Гавриил – темная личность
Змей Искуситель – тварь ползучая, но хитрый и умный
Екатерина Вторая – великая шлюха, императрица
Мехмет Второй – завоеватель
Ибрагим – последний раб Мехмета Второго
Пушкин – наше все
Сталин – генералиссимус , главный борец с мировым злом
Гитлер – Дер Оберсте Фюрер дер Шутцштаффель
Черчилль – художник
Маршал Жуков и генерал Власов – полководцы
Генерал-полковник Гудериан – начальник стальной колонны
Жанна Дарк – храбрая женщина непонятного пола
Веласкес – великий художник
Натурщица – натурщица
Эйнштейн – относительно гениальный ученый
Батька Махно – рубаха парень
Чикатило и Джек Потрошитель – ординарцы рубахи парня
Захаров – чертов бригадир
Нахов и Василий – два неразлучных и никогда не унывающих черта
Ротшильд, Рокфеллер и Герман – бедные люди
Горбачев - лысый
А так же черти, бесы, демоны, грешники , шлюхи, евреи и другие персонажи.

Сцена 1

     Чертов бригадир Захаров облизнул кисточку своего хвоста, макнул ее в литровую банку с кровью и вдохновенно замер. Перед ним лежал привязанным к столу какой-то грешник и его белокожая голая спина слегка дрожала в ожидании начала процедуры. Процедура заключалась в сдирании кожи с последующим обильным посыпанием солью. Но прежде Захаров собирался написать очередную докладную начальнику адского департамента по распределению наказаний. Писать лучше было по живому, да и дело было серьезным и не допускало спешки.
     Бригадир Захаров еще раз осмотрел спину грешника. «Хороша шкурка! – подумал он. Ни родинок, ни татуировок!»
- Тебя как зовут то? – ласково спросил Захаров.
Грешник немного прокашлялся и дрожащим голосом ответил:
- Герман.
- В который раз у меня?
- Уже в седьмой.
- Да, ну? И за что же тебя так?
- Банкиром был … - прошептал грешник и закрыв глаза тихо заплакал.
- Ну, тогда понятно. А сейчас потерпи немного. Мне докладную надо написать. Будет  щекотно.
     Захаров глубоко вздохнул и начал аккуратно писать:
«Сим докладаю, что вчера черт Нахов и черт Василий, вместо того чтобы мучить вверенных им грешников жаждой и голодом, напоили всех вином и накормили неизвестно откуда взявшимися райскими яблоками. После чего они проломили ограду райского сада и, проникнув внутрь, стали приставать к группе монашек с призывами «Возлюбить ближнего своего!». В результате черт Нахов сломал свой правый рог о полетавшую мимо сковородку. Распугав всех монашек, эти два черта изловили Змея Искусителя, завязали его морским узлом и, нагло игнорируя все искушения, бросили в терновый куст. Затем они стали выворачивать с корнем из облаков райские яблони и выталкивать их через дыру в ограде на нашу территорию. Заслышав подозрительный шум, в сад явился архангел Гавриил и не придумал ничего лучше, как спросить: «А что это вы тут делаете?» На этот вопрос черти Нахов и Василий ответили, что объяснять слишком долго и что лучше они покажут. И вывернули из облака еще по одной яблоне. Увидев такое безобразие, Господь наш сказал, что «Это черти знает что!» и велел изгнать этих двух проходимцев из Рая. В результате завязавшейся драки с небесными ангелами был нанесен значительный ущерб экологии Райского сада и здоровью всех, кто в этой драке участвовал.   Прошу Вас в виде наказания понизить чертей Нахова и Василия до уровня кочегаров второго разряда сроком на три месяца, а так же выделить из запасов правый рог в количестве одной штуки. С почтением, чертов бригадир Захаров.»
     Закончив писать, Захаров еще раз пробежал глазами по корявым строчкам, одобрительно кивнул и , предварительно посыпав спину грешника пеплом из черепушки, промокнул надпись грязным вафельным полотенцем.
- Ну как ты там, любезный? Не уснул? – довольный бригадир похлопал Германа по голой ягодице и вытащил из ножен свой любимый ржавый нож. – Ты только не дергайся. И все будет хорошо. Рука у меня легкая. Глазом моргнуть не успеешь, как я тебя уже освежую. Я ведь при жизни почти 20 лет на Челябинском мясокомбинате забойщиком скота проработал. Давно это было … А руки то помнят! Помнят родимые!
- А может не надо? – всхлипнул грешник. – Больно ведь …
- А кредиты людям под живодерские проценты давать было приятно? Теперь вот мучайся! С процентами! - Захаров поднес к шее грешника нож и замер.
     В коридоре за дверью послышался быстрый топот маленьких копыт и в комнату, в снопе искр и в облаках желтого дыма, влетел мелкий посыльный Бес.
- Махно в городе! – завопил он, стряхивая с паленой шкуры остатки тлеющих угольков.
     Хвост у бригадира на секунду напрягся, а потом бессильно шлепнулся на пол, оставив вокруг кисточки кровавый веер.
- Как в городе? – растеряно спросил Захаров. – Кто выпустил?
- Да эти вот и выпустили! – Бес кивнул в дальний угол, где тихо спали на полу связанные  Нахов и Василий.
- И что теперь?
- Теперь он орет, что порубает всю красную нечисть в капусту и скормит их Церберу! А Чикатило и Джек Потрошитель ему поддакивают. – посыльный отхлебнул из баночки и театрально приложил ее ко лбу, изображая вселенское горе.
- Черт побери! – проворчал Захаров и злобно полоснул ножом по голой спине.
- А-а-а! – завопил грешник. -  А я тут причем?
- Не дергайся! – заорал Захаров. Медленно стер полотенцем со спины свою писанину и расстегнул удерживающие грешника ремни. – Пойдешь в лазарет. Там тебя подлечат. Как все заживет, придешь еще раз.
     С радостным блеском в глазах и прикрываясь все тем же полотенцем, грешник слез со стола и быстро скрылся за дверью. Захаров проводил его угрюмым взглядом, засунул нож в ножны и перевел свой взор на мелкого Беса. Бес невольно поежился.
- Не дергайся! – повторил чертов бригадир. – Пойди, собери всех кого сможешь. И ждите моих указаний.
- Будет исполнено! – браво ответил бес, поставил на стол банку и еще раз кивнул в сторону Нахова и Васильева. – А эти?
- А эти у меня еще попляшут! Век будут помнить мою доброту! – рука Захарова потянулась к ножу и мелкий Бес, дабы не искушать судьбу, мигом исчез.
«Черт побери! – размышлял Захаров. – Этот ведь и вправду всех покрошит. И народ к нему потянется. А договориться с ним больше не получится. И Джек Потрошитель туда же! Вроде как императором был! Шесть языков знает! Садюга! А я вот только собирался в воскресенье съездить с Хароном на рыбалочку, хлебнуть немного водички из Леты и забыться … Эх! Пропала рыбалочка!»

Сцена 2

- Ну же, Веруня! Немного осталось. Прошу тебя, не упрямься! Осталось то нарисовать попу, да ангела! – Веласкес нервничал и терял терпение. Время шло, краски подсыхали, а натурщица все капризничала.
- Холодно здесь! И никакая я тебе не Венера! – натурщица еще выше натянула одеяло и нахмурилась.
- Для меня ты всегда будешь Венерой! Богиней любви! Единственной и неповторимой! Знаешь, как трудно запоминать имена всех натурщиц, которых рисуешь? – Веласкес отложил в сторону кисти и налил себе полный стакан красного вина. Но выпить не успел.
    Дверь с грохотом распахнулась и в спальню уверенной походкой вошел Батька Махно. Он быстро осмотрел комнату, подошел к постели и уставился пронзительным взглядом в лицо натурщицы.
- Кто такая? – резко спросил Батька и не дожидаясь ответа продолжил. – Если сифилис, расстреляю!
Натурщица томно фыркнула и откинула одеяло:
– Ну, давай, стреляй! Стреляй, морда бандитская! Ворошиловский стрелок хренов! Все равно всех не перестреляешь!   
- Ты чего, чего это? – Махно засмущался и попятился. – Это я так … О здоровье хотел спросить, о самочувствии …
- Ну и как тебе мое здоровье? Впечатляет? – натурщица легла на бок, подперев правой рукой голову.
- Не Анка-пулеметчица конечно, но посмотреть есть на что. – Махно медленно расстегнул верхнюю пуговицу генеральского мундира, – Жарковато тут у вас. А там кто? Муж? - Батька тыкнул нагайкой в сторону мольберта.
- Да, не! Какой он муж? Он художник! Картины рисует. – кокетливо ответила натурщица и игриво поправила свою прическу.
Махно медленно подошел к Веласкесу и глянул на картину. Потом посмотрел в сторону постели и опять уставился на картину.
- Слышь ты, художник! – Махно говорил медленно с назидательными паузами. - Я тебе одну умную вещь скажу, только ты не обижайся. Малюешь ты не плохо, но запомни. Какой бы голой баба не была, а без лица как-то не вдохновляет.
- Я это понимаю. - смущено пробормотал Веласкес. – Но я попы люблю рисовать. А лицо с попой как-то плохо сочетается.
- А мой портрет нарисовать сможешь? – Махно посмотрел на художника взглядом, в котором читался смертный приговор.
- А чем платить будете? – уклончиво ответил вопросом на вопрос наивный Веласкес.
- Как чем? Угольком, конечно! У меня этого добра на два ледниковых периода хватит. Ну как? По рукам! – Батька протянул художнику руку, которую тот, после небольшой заминки, неохотно пожал.
     Тут неожиданно в спальню вбежали двое запыхавшихся махновских ординарца и радостно застыли возле постели.
- Вот это краля!– выдохнул Чикатило. -  А она уже помолилась?
- Чур, я первый! – заорал Джек Потрошитель и выхватил из ножен буденовскую шашку.
- Отставить! – уверенным голосом скомандовал Махно. – Слушайте бойцы мой боевой приказ! Один пулей летит в обоз и гонит сюда телегу с углем, а то у художника руки коченеют. А второй пусть тащит из прихожей зеркало.
- И даже не второй! – крикнула натурщица вслед удаляющимся ординарцам. – Знаете сколько стоит один мой час? И это только позировать!
- Успокойтесь, мадам! – Батька присел на край постели. – Они хорошие. Просто у них было трудное детство. 
     Вскоре вернулся Чикатило с большим зеркалом в руках. Махно зеркало забрал и поставил рядом с собой, придерживая руками, чтобы оно не упало.
- Художник! Ну как там? Сочетается? – Батька Махно хитро прищурился и улыбнулся широкой, до самых ушей, улыбкой. – Слушай! А кто это у тебя там, за ширмой, все время плачет.
- Да, слепой один. Колька Островский. -  в порыве вдохновения Веласкес усердно махал кистями. – Карандаш просит, а я не даю.
- Ха! Коля! – Махно встрепенулся. – Ну, как там тебе? Уже не так мучительно больно за бесцельно прожитые годы? А еще большевик!

Сцена 3

     Маршал Жуков в позе мыслителя склонился над картой пятого уровня адских подземелий. Почти вся карта была закрашена в серый цвет и только в самой середине оставался еще небольшой островок, закрашенный красным.
«Окружили… Обложили со всех сторон… И куда теперь бедному крестьянину податься!» - Маршал снял фуражку и вытер рукавом вспотевший лоб.
- Уходить надо! Пока еще есть такая возможность, товарищ главнокомандующий! – четким и уверенным голосом посоветовал генерал Власов, сидящий на шатком табурете с правой стороны стола. – Упустим время и тогда нам крышка!
- Куда уходить? – сердито проворчал Жуков. – Может сразу к тебе? На девятый уровень? Нет! Ниже пятого уровня места для нас нет! А ты, Андрюша, снял бы петлю с шеи. Похоже мы тут на долго.
- Не сниму! – Власов только туже затянул петлю. – Это мой талисман. Чтобы не утонуть.
     Жуков угрюмо глянул в сторону своего старого приятеля:
- Такой как ты точно не утонет. И зачем только я тебя всегда из дерьма вытаскивал?
     Власов вскочил с табурета, обогнул угол стола, встал напротив главнокомандующего и дерзко уставился на него через лупообразные очки:
- Ты меня в дерьмо всегда засовывал, а не вытаскивал! Как в то болото под Ленинградом, где меня в плен и взяли. Был бы я сейчас почти герой, если бы не ты!
- Так пустил бы себе пулю в лоб и был бы героем. Сам виноват! Размазня семинарская! –  Жуков сжал кулаки. Его бычья шея вздулась, а глаза налились кровью.
- А кто тут герой! Ты что ли? – генерал Власов явно завелся. – Да ты под пулями никогда не был! Кто начало войны профукал? А Киев кто сдал? Ты и Москву бы сдал, если бы генерал Белов со своей кавалерией дорогу Гудериану не перекрыл! А кто наших ребят под Ржевом ни за что положил? Из-за кого в блокадном Ленинграде голод начался? И Сталинград без тебя защищали! Прискакал потом на готовенькое к раздаче орденов!
- Заткнись! Предатель! – главнокомандующий поднял кулаки, прицеливаясь.
- А потом, когда Сталин умер, ты его предал! – генерал Власов отскочил от стола подальше и продолжил. - Он теперь у Всевышнего по левую руку амброзию пьет! А мы с тобой здесь! В дерьме! Или ты думал, если парад Победы принимал и всю грудь медальками увешал, так тебя в рай пустят! А вот тебе!
     Власов ткнул в сторону Жукова изящной фигой. В комнате повисла тяжелая тишина. Рука маршала по привычке потянулась к кобуре на поясе. Но пистолета в кобуре не было и Жуков, вспомнив об этом, снова сжал кулаки. 
     В дверь постучали. Потом еще раз постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошел Черчилль:
- Прошу прощения, господа! Но если сейчас я не получу приказа, то уже через час выполнять этот приказ будет некому.
- Какой еще тут может быть приказ? – Жуков надел фуражку и одернул свой мундир. – Ни шагу назад! Стоять до последнего! Коммунисты вперед! Завалить трупами все проходы! За Родину! За Сталина!
- Других идей значит нет? – Черчилль был явно разочарован. – Может тогда Гитлера разбудим? Может быть он придумает что-нибудь новенькое?
- Не надо. Не буди. – Генерал Власов снял очки и прищурился. – Опять истерику закатит. Совсем плохой он в последнее время. Проснется, выпьет цианистого калия и опять спит.
- Но надо ведь что-то делать! – Вскричал Черчилль. – Я уже похудел на семь килограммов. Может попросим чтобы к нам из рая Наполеона прислали? Хотя бы на пару часиков!
- Есть у меня одна идейка! – задумчиво произнес Власов и надел очки.

Сцена 4

- Ну! Кто еще хочет попробовать комиссарского тела? – грозно спрашивала Жанна Дарк у пестрой толпы чертей и грешников. На ней были купальник из черной кожи и красная косынка. В левой руке у нее была плетка, а в правой все еще дымящийся револьвер. У ее ног валялся мелкий бес с высунутым из пасти собачьим языком, в приспущенных трусах и с дыркой в голове. Из дырки медленно вытекала зеленная вонючая жидкость.
- Кто еще хочет? – уже мягче переспросила Жанна.
     Комиссарского тела хотели все, но все молчали. Револьвер с патронами был только один и сейчас он был у Жанны. Наконец из толпы вышел старый мудрый черт и миролюбиво заговорил:
- Не кипятись, дочка! Ты лучше растолкуй, что нам нужно делать.
- Да что вы за мужики такие? – свирепо начала Жанна. – Почему вот я, слабая женщина с револьвером, должна наводить здесь порядок? Неужели вы думали, что вас всех сняли с фронта и отправили сюда только для того, чтобы вы до меня домогались? Там, на фронте, прямо сейчас мрут как мухи ваши отцы, братья и сыновья. И все это только для того, чтобы дать вам возможность спасти всех от неминуемой гибели.
- Ты ближе к делу. -  поторопил старый черт.
- Значит так! – лицо у Жанны стало серьезным. – Согласно новому приказу главнокомандующего нам всем предстоит выполнить одно маленькое, но очень ответственное поручение. А именно! Необходимо доставить на небеса один важный груз. И выбор у вас не большой. Вы должны хоть подохнуть, но выполнить этот приказ. Либо просто подохнуть!
- Заманчиво! – старый черт поскреб копытом свой затылок. – И как нас наградят, если мы  этот приказ выполним?
- Просите все что угодно! – щедро пообещала Жанна. – В разумных пределах конечно.
- Как насчет двух недельного отпуска? – недоверчиво спросил старый черт и на всякий случай добавил, - Каждому!
«Ни фига себе! – возмутилась про себя Жанна, не подавая вида. – Да любой грешник готов подряд пять раз сдохнуть за пару дней отдыха. А тут две недели. Впрочем, шансов кому-нибудь из них вернуться, практически нет. Пожалуй, можно и согласиться.»
- Пусть будет по вашему! – Жанна заткнула теплый револьвер себе в декольте. – А сейчас всем отдыхать! Через час выступаем!
- Это правильно. Всем нам нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок. – мудро произнес старый черт. – Да и тебе тоже не мешало бы депиляцию сделать. Вон какие заросли из всех щелей торчат.
     Жанна посмотрела вниз на свое тело и покраснела.
- И правда! Как все запущено! – смущение Жанны нарастало. – Пожалуй, я тоже пойду. Переоденусь и попудрю носик.
     Жанна развернулась и виляя бедрами пошла к своей полупрозрачной палатке. Черти и грешники разбрелись кто куда. Одни писали прощальные письма, другие стирали свои носки, третьи завалились спать. К старому черту подошел один из его приятелей и, глядя на то как у себя в палатке Жанна Дарк переодевается, злобно сказал:
- Вот, стерва! Ты видел, как она одного из наших прихлопнула?
- Чем бы не тешилась, лишь бы детей не рожала. – грустно произнес старый мудрый черт и пошел готовиться к очередной смерти.
 
Сцена 5

     Генерал-полковник Гудериан внимательно рассматривал золотые купола Небесной Канцелярии через мощный бинокль. Уже было хорошо видно, как вдоль ограждения Райского сада идет процессия святых и патриархов с кадилами и ведрами со святой водой. Иногда процессия останавливалась и окропляла водой забор с песнями и молитвами. Видимо не очень надеясь на действия этой процессии, группа послушников заматывала отверстие в ограждении колючей проволокой. 
«Дежавю какое-то. – Гудериан протер окуляры бинокля и продолжил изучать обстановку. – Буквально рукой подать, но надо подобраться еще ближе.»
     Раздался небесный гром и сверкнула молния. Гудериан присел. Вода в котле, в котором прятался генерал-полковник, на минуту вскипела и успокоилась. Толстая круппская сталь котла выдержала очередное попадание молнии громовержца Зевса. Выждав минутку, Гудериан высунулся из котла и осмотрелся. Весь его путь был буквально усеян трупами чертей и евреев. Но со стороны развалин к котлу уже бежали новые группы добровольцев с бревнами, огнетушителями и ведрами.
- Шнель, шнель! – Громко прокричал Гудериан. – Давайте быстрее! Нажмите еще разик! Давайте ребята! Жиды мои ненаглядные! Еще хотя бы пару километров!
     Внизу котла что-то заскрежетало, котел качнулся и медленно тронулся в сторону Рая. Гудериан откинулся назад и довольный оглянулся в поисках пассажира. Иуда испуганно сидел в самом центре котла и пускал пузыри.
- Ну-ну! Тут тебе не джакузи! – Генерал-полковник принюхался, поморщился и, махая перед своим носом руками, продолжил. – Иудушка! Дорогой! На тебя теперь вся надежда! Если не ты, то кто же? Короче так! Ночь пересидим здесь, в котле. А на рассвете черти срежут колючую проволоку и запустят тебя в проход. Ты все понял?
- А если там собаки? – трусливо промямлил Иуда. – Опять всех собак на меня спустят. Буду для них как гусь в яблоках.
- Не дрейфь! – уверенным голосом стал успокаивать его Гудериан. - Собаки в раю только ночью. Днем они отсыпаются.
- А вдруг он меня не примет? Вдруг не захочет меня слушать? – Иуда снял с головы шапочку, высморкался в нее, пополоскал ее в воде, выжал и снова надел. – Не простит он меня никогда!
- Нам и не надо, чтобы он тебя простил. – В голосе Гудериана проскочила нотка сочувствия. – Нам надо, чтобы ты рассказал ему правду о всем, что здесь происходит. Он тебе поверит! Ты ведь всегда говорил только правду! Вы ведь были друзьями! Он добрый! Он поможет!
- А может будет лучше, если вместо меня пойдет Павлик Морозов? – С надеждой в голосе лопотал Иуда. – Он ведь сам вызвался. Он маленький! Он в любую дырку пролезет!
- Нет! – Гудериан схватил Иуду за горло. – Он еще ребенок! Мы не можем доверить такое ответственное дело ребенку. А что если вдруг ему захочется остаться в Раю? Ты об этом подумал?
     Снова прогремел небесный гром и сверкнула молния. На этот раз вода в котле не просто вскипела. Она вспучилась, испуская клубы горячего пара. Со всех сторон были слышны крики и стоны умирающих. Внутрь котла сверху посыпались остатки чьих-то тел.
- Пристрелялись, сволочи! Ближе уже не подойти. – Гудериан отпустил горло Иуды и принялся выкидывать из котла кровавые куски. – Ты, Иудушка, лучше поспи пока. Завтра у тебя будет трудный день. Когда ты еще в Рай попадешь? Посмотришь хотя бы, как там люди живут! Я тебе даже немного завидую.

Сцена 6

     Сатана не дремал. Он притворялся. Спать было нельзя. Нужно было все время держать ухо востро. Когда в последний раз, лет двести назад, он задремал всего лишь на минуточку, то проснувшись, обнаружил возле своей шеи воткнутый в подушку кинжал. Столько лет прошло, но и сейчас время от времени ему мерещилась легкая дрожь холодной стали возле шеи.
«Узнаю кто – уши отрежу! Если у него, конечно, есть уши. – размышлял Сатана. – Но как теперь узнаешь, кто это был? Да и кинжал тот давно стибрили.»
     Через узкую щелку век Сатана внимательно следил за двумя таджиками с метлами, которые с безразличным видом гнали впереди себя небольшие кучки мусора и косточек в его сторону. 
«Наивные! – лениво думал Сатана. – Замаскировали копья под метла и надеются подобраться ко мне по ближе. Неужели они действительно надеются, что убьют меня и все их страдания закончатся? Они еще не знают, что такое настоящее страдание!»
     Один из таджиков медленно поднял голову и в тот же миг Сатана взмахнул своим огненным бичом. Бешеный шквал огня с ревом пронесся по залу, испепеляя все живое на своем пути. Две метлы с сухим стуком упали на пол, а вокруг кучек мусора закрутились маленькие огненные смерчи.
- Бинго! – вскричал Сатана, но неожиданно получил сильнейший удар в лоб. Удар был настолько сильным, что его голова откинулась назад и спинка костлявого трона треснула и рассыпалась. Немного придя в себя, Сатана ощупал вскочившую на лбу большую шишку и глянул на пол. Возле его ног валялась сплющенная свинцовая пуля. Сатана с трудом встал и хмуро глянул в сторону предполагаемого стрелка.
- Пушкин! Сукин ты сын! – прохрипел Сатана и взгляд его синих глаз полыхнул холодным огнем. – Ты ведь знаешь, что свинцом меня не убить!
- А я и не собирался тебя убивать. – Пушкин деловито дунул в дуло и засунул пистолет себе за пояс. – Я  просто муху одну попробовал шлепнуть, да промазал.
- Видит Бог, что я этого не хотел! – прохрипел Сатана и на его пальцах стали расти острые как бритва стальные когти.
     Неизвестно чем бы все это закончилось, но тут в зал, шурша многочисленными юбками, вошла Екатерина Вторая в сопровождении толпы своих любовников.
- Мальчики, мальчики! Вы опять деретесь? – Нежным грудастым голосом проворковала Екатерина. – Так вы убьете друг друга когда-нибудь!
- Нет! Весь я не умру! – пафосно произнес Пушкин,  достал из кармана камзола маленькую позолоченную лиру и приготовился петь.
- Только не это! – Екатерина на минуту заткнула уши пальчиками и замотала головой. – Знаешь, Саша! Ты, конечно, наше все! Но слушать, как ты поешь, это выше моих сил! Почитать твои сказки еще можно. Твой перевод маленьких трагедий не дурен. Но когда ты начинаешь петь Евгения Онегина, мне просто жить не хочется. Даже пошлый вариант твоего романа в стихах мне нравится больше.
- Мне тоже! – похабно ухмыльнулся Пушкин и спрятал лиру в карман.
- Вот и славненько! – обрадовалась Екатерина. – А ты надолго к нам?
- Да, пока не прогоните. – деловито ответил Александр Сергеевич. – Говорят у вас здесь опять какая-то заварушка. Вот я и отпросился на денек другой. Может, интересное что-нибудь узнаю? А может муза какая-нибудь меня посетит?
- А, может, хватит уже муз! Сегодня одна, завтра другая! – Екатерина достала веер и угрожающе слегка им помахала. – А то еще, не дай бог, подскажешь кому-нибудь сюжетик для романа, а у него потом крыша поедет. Гоголь вон до сих пор голову свою найти не может. А теперь давайте будем мириться. Как-никак мы все тут родственники и  должны жить дружно.
- Не буду мириться! – по детски капризно сказал Пушкин. – Это он во всем виноват! Это меня декабристы должны были выбрать императором, а не Константина! А этот рыжий все испортил. Взял и сдох раньше времени! А я в отъезде был! Бы…, бы…, бы…, быдло! Ненавижу!
- Что прошло, того не вернуть. – Екатерина любила русские поговорки. Она, вообще-то, много чего любила. – Давайте не будем прошлое поминать. Кто прошлое помянет, тому глаз вон! Лучше подойдите сюда, мои кучерявенькие, и дайте мне свои руки. 
     Пушкин и Сатана медленно подошли к Екатерине и недоверчиво взяли ее за руки. 
- Вот и славно! - Екатерина радостно улыбалась. – А я, пожалуй, загадаю желание, коль уж оказалась между двумя Сашами. Уже загадала! Где там сокол мой одноглазый?
     Из толпы любовников вышел князь Потемкин с атласной повязкой на глазу и слегка поклонился.
- Ступай, любезный, в нашу опочивальню и жди меня! Я приду и расскажу тебе свое желание. – Екатерина захохотала и вдруг заметила лежащие на полу метлы. – А это что у вас тут такое? Метлы? Я, пожалуй, возьму себе одну. А вдруг пригодится?
«Да засунь ее себе куда-нибудь. – думал Сатана махая ручкой вслед уходящей Екатерине с толпой любовников. – Век бы тебя не видеть! Сука рыжая!»
- А что тут у вас, все-таки, происходит? – Пушкин стоял рядом с Сатаной и, притворно улыбаясь, тоже махал ручкой.
- Махно захватил четыре уровня. На пятом большая драчка. Мы послали гонца за помощью, но он пока не вернулся. – Сатана глянул вбок и грустно продолжил. – Боюсь, придется обратится за помощью к проклятым и отверженным.
- Неужели все так серьезно? – Пушкин так и замер с притворной улыбкой и поднятой верх рукой. – Эти ведь совсем звери! Ты их даже в ад приказал не пускать.
- Все очень серьезно. – Сатана повернулся к Пушкину. Злоба прошла. Остались только родственные чувства. – И другого способа вернуть себе власть я не знаю. Так что лучше тебе убраться отсюда. Очень скоро здесь будет жарко!
     Сатана повернулся и сильно прихрамывая на левую ногу устало побрел к своему костяному трону.
«Вот ведь, душегуб! – Пушкин презрительно смотрел в след уходящему Сатане. – Никого ему не жалко! Наверное, правду говорят, что он из жены своей приготовил жаркое. Друзей своих угощал, да приговаривал: «Ешьте, ешьте. То плоть моя!» Да будь ты проклят во веки веков! Аминь!»
     Пушкин развернулся и бодрой походкой направился к выходу из зала.

Сцена 7

     Иуда, трусливо оглядываясь, перебегал от яблони к яблоне. Больше всего он боялся услышать лай натасканных немецких овчарок. Но ему здорово повезло. После того, как собачек покусали черти, им сделали прививки от бешенства и они были на карантине. Но когда до главной арки парадного входа оставалось уже совсем немного, Иуда глаза в глаза встретился со Змеем Искусителем.
- Ш-ш-што Иудуш-ш-шка, яблоч-ч-чек зах-х-хотелось? – прошипел Змей.
- Да не нужны мне твои яблочки, тварь ползучая. – почему то шепотом ответил Иуда. – Мне в канцелярию надо. С доносом.
- За старое принялся? Все никак не угомониш-ш-шься? – Змей приблизился к Иуде и  его раздвоенный язык уже почти касался лица. – На кого теперь будеш-ш-шь доносить?
- На Батьку одного. Взбунтовал всех! На верховную власть покусился! – Иуда говорил как по написанному.
- А почему Павлика не послали? Ему ведь не впервой на батьку доносить. Или пожалели малого? – Змей вопросительно замер в ожидании ответа.
- А тебе какая разница! – вспылил Иуда. – Какое это имеет значение? Сейчас там в аду полная попа! Ты даже представить себе не можешь, что там происходит! Еще немного и от ада ничего не останется! Что тогда будет? Ада нет! Есть только Рай! Куда девать грешников? Чем пугать праведников?
- А может это и к лучш-ш-шему. – задумчиво произнес Искуситель. – Ада нет. Нет никаких грешников. Повсюду только Рай! Тиш-ш-шь, да благодать!
- А грешников всех в расход? – Иуда чуть не задохнулся от возмущения. – Они ведь тоже люди! А с чертями и демонами что будет? Они ведь останутся без работы! Как они семьи свои кормить будут? Нет! Так нельзя! Не по людски это!
- Иш-ш-ш-шь ты, какой добрый! – Змей спустился с яблони и обвился кольцами вокруг Иуды. – Тут вот недавно два твоих приятеля меня в терновый куст забросили. У меня до сих пор вся спина чешется. А теперь мы значит должны вам помочь?
- Помогите! Помогите нам загнать этого Махно обратно в клетку! Мы будет возить эту клетку по всем дорогам и показывать грешникам в назидание. Помогите нам, а я помогу тебе! – Иуда стал вытаскивать колючки из спины Змея и плевать на ранки.
- Да, не плюй ты! Я лучше потом змеиным ядом ранки помажу. – Змей кряхтел, закатывал глазки и размышлял вслух. – С одной стороны, конечно, хорошо без ада и без грешников. А с другой стороны равновесие в природе будет нарушено. Будет ли пряник сладким без кнута? Ладно! Черт с тобой! Ну, ты закончил? Тогда, ступай! Яблочек возьми вон на дорожку.
- Спасибо, Змеюшка! За доброту, за ласку твою спасибо! – Иуда торопясь распихивал яблоки в карманы и вдруг спросил: - А как ты думаешь? Простит он меня когда-нибудь? Все-таки мы с ним под одним одеялом спали, из одной миски кушали, можно сказать, общее дело делали. А оно вон как все обернулось.
- А Бес его знает! – Змей довольный встряхнулся и потянулся. – Ты, давай, иди уже! Только про меня никому не рассказывай. Я тебя не видел, ты меня не видел. А, впрочем… Кому я это говорю?
     И Змей весело напевая: «Яблочки-цветочки у меня в садочке…» - уполз в свою благоустроенную нору. А Иуда еще долго смотрел ему вслед и давился Райскими яблоками.

Сцена 8

    Ибрагим откинул дранный полог и низко кланяясь вошел внутрь дырявого шатра:
- Ты звал меня, мой господин?
- Да! Заходи Ибрагим! – Мехмет Второй затянулся из кальяна и громко закашлял. – Вот, дерьмо! Неужели нельзя найти ничего получше? Петрушку или укропчик какой-нибудь?
- Нет, мой господин! Есть только дерьмо! – ответил Ибрагим и поморщился.
- Ну, ладно! – Мехмет отодвинул кальян в сторону. – Ты подготовил мою апелляцию?
- Да, мой господин! – Ибрагим достал из кармана мятый свиток и развернул его. – Но есть одна небольшая проблема.
- Какая еще проблема? – Мехмет бросил грозный взгляд в сторону Ибрагима.
- Необходимо составить список добрых дел. Я записал несколько, но мне нужно Ваше одобрение.
- Читай! – приказал Мехмет.
- Грабили, убивали и насиловали в извращенной форме … - начал Ибрагим.
- Нет! – прервал его Мехмет. – Это вычеркни! Это они не поймут. Что дальше?
- Разрушили до основания тридцать шесть  больших и малых городов! Всех мужчин убили, а женщин изнасиловали! Почти все женщины, чтобы не рожать уродов, облили себя керосином и …
- Остановись! – приказал Мехмет. – Это, пожалуй, тоже вычеркни! Осталось там еще что-нибудь?
- Еще немного. – терпеливо ответил Ибрагим и продолжил, - Награбили и собрали сокровища половины мира …
- Вот! – перебил его Мехмет и многозначительно поднял вверх правый указательный палец. – Вычеркни слово «награбили» и запиши так. «Собрал сокровища половины мира и раздал все правоверным мусульманам!»
- Ни какие мы не правоверные и даже не мусульмане. – равнодушно возразил Ибрагим. – Ничего и никому ты не раздал. А твой Общак из Каабы англичане давно уже вывезли в Англию. Там осталась только одна ни кому не нужная небесная железяка.
- Как ты заговорил? – грозно крикнул Мехмет. – Неужели для этого я сжег все старые Кораны и написал свой Коран? Неужели для того я убил всех праведников и посвященных, чтобы сейчас выслушивать твои возражения?
- А еще ты обещал, что всех нас после смерти встретят сорок девственных гурий в раю. – Так же равнодушно продолжил Ибрагим. – А вместо них, каждого из нас встретили сорок качков-культуристов и теперь нас даже в ад не пускают. Все мы прокляты и обречены вечно собирать дерьмо, отвозить его к воротам Райского сада и взамен получать плесневелые сухари и вонючую серо-водородную воду. Но даже дерьма с каждым днем становится все меньше! Скоро мы начнем отрезать друг другу головы из-за кучки дерьма!
- Вот, про качков-культуристов ты зря мне напомнил! – Мехмет вздрогнул от отвращения к самому себе. – Кто ж знал, что так все получится? Но сейчас у нас появился шанс!
     Ибрагим недоверчиво взглянул на Мехмета.
- Мне обещают, что всех нас пустят в ад, если мы поможем в борьбе с одним опасным бунтарем. – Мехмет гордо положил руку на рукоять своего кинжала.
- Всего лишь с одним? – решил уточнить Ибрагим.
- Нет, конечно! У него есть сообщники, помощники и небольшая армия. Но разве это нас испугает? – Мехмет с блеском в глазах вытащил свой кинжал и взмахнул им.
- Ты же знаешь Мехмет, что мы храбро сражаемся толпой на одного, с оружием против безоружных. А еще лучше у нас получается сражаться с женщинами, детьми и стариками. Не думаю, что в этот раз за тобой кто-нибудь пойдет. – Ибрагим свернул свиток и засунул его в карман.
- Тогда я пойду один! – гордо произнес Мехмет. – И я знаю, что надо делать! Нужно разрушить небесные хляби и затопить всех бунтарей в Аду!
- Но небесные хляби ведь общие! – испугано произнес Ибрагим. – Затопит всех! И рай, и ад, и Землю, и нас тоже.
- Ну и пусть! Мы смоем свой позор! – Мехмет медленно встал, покачался и упал в приступе наркотической ломки.

Сцена 9

- Ну что, сволочи! Вы уже что-нибудь придумали? – Чертов бригадир Захаров стоял на краю небольшой пропасти и насмешливо смотрел вниз. Внизу на крепком корабельном канате, привязанного к концу ствола карельской сосны, болтались связанные черти Нахов и Василий. Рты их были заткнуты кляпами, а сами они выделывали бешенные пируэты, дергая конечностями и крутя хвостами. По дну ущелья из стороны в сторону бегал трехглавый Цербер. Он жалобно скулил, махал обрубком хвоста и иногда пробовал допрыгнуть до наживки.
- Не слышу ответа! Или мне отпустить вас пониже! – ехидно крикнул Захаров. Ему было чертовски жаль, что пропала его рыбалка. Но хоть что-то…
     Нахов с Васильевым бешено кивали головами и Захаров махнул рукой чертям, чтобы их вытащили.
- Ну, давай, говори! – приказал Захаров, выдергивая кляп из рта Нахова.
- Сейчас, начальник! Только отдышусь! – Нахов явно тянул время.
- Дыши, дыши! Перед смертью то! – Захаров выдернул кляп и из Васильева. – Ну, кто из вас будет говорить?
- Я! Я буду говорить! – тоже тяжело дыша, пробасил Васильев. – Не виноваты мы! Кто ж знал, что этот Махно окажется такой неблагодарной скотиной! Он показался нам вполне приличным грешником! Но мы все исправим! Вот только водички бы! А то сушняк полный!
- Хрен тебе, а не водички! – свирепо прорычал Захаров. – Давай, рассказывай, что придумал!
- Короче так! – Васильев собирался с мыслями. – Нужно в обход по морю пробраться на верхний уровень. Накрыть там большой стол с едой и питьем. Поставить подносы с кокаином …
- Кокаин то где возьмем? – прервал Васильева бригадир.
- Есть у меня немного… - С сожалением признался Васильев и продолжил. – Посадить за стол самых молодых и красивых шлюх! И сообщить об этом Батьке Махно.
- Очень интересно! – Захаров задумался. – И что дальше?
- А дальше будет вот что! – На Васильева явно нашло озарение. – Он, конечно, сразу примчится со всей своей шайкой и начнет гулять! А после того, как они наедятся, напьются, накурятся ну и на… прочие нехорошие излишества, все они уснут. И как только они уснут, тут из засады выскакивает наш резервный полк и закидывает их всех дерьмом!
А когда количество дерьма превысит критическую массу, начнется цепная реакция! Дерьмо разогреется и через двадцать секунд ка-а-ак …
- Эт точно … - восхищенно произнес Захаров. – Ты сам это придумал?
- Жить захочешь и не так раскорячишься. – устало произнес Васильев. – Водички бы?
- Дайте им воды! – приказал Захаров чертям и опять задумался.
     План Васильева ему понравился, но многое его смущало. Сколько для этого потребуется  дерьма? Хватит ли своих запасов или придется просить чтобы прислали из Райского сада? Дадут ли? И от связника нет никаких сообщений. Не случилось ли с ним что-нибудь?
    Чертов бригадир подошел к связанным Нахову и Васильеву, достал свой любимый ржавый нож и дважды им взмахнул …
- Дяденька, не убивайте! – пискляво прокричал черт Нахов, закрыв глаза и обхватив руками свою голову. Через минуту он открыл один глаз. Еще через минуту открыл второй. Потом ощупал самого себя руками. Все было на месте. Даже уши! На земле валялись разрезанные бригадиром Захаровым веревки.
- Вы, двое! Встать в строй! – бригадир засунул нож в ножны и пояснил, - У меня теперь каждый черт на счету!
     Обрадованные Нахов и Василий кинулись к строю чертей и быстро затерялись в толпе.

Сцена 10

- Все относительно! – насмешливо произнес Эйнштейн и затянулся дорогой гаванской сигарой.
- Все последовательно и прямолинейно! – возразил Дьявол и стер ладонью капли красного вина со своих бычьих губ. – И не надо пудрить мне мозги. Неужели я так много от Вас прошу? Я всего лишь хочу, чтобы Вы придумали бомбу! Изобрели ведь Вы в свое время атомную бомбу.
- Ну, положим, атомную бомбу изобрел не я. Эту идею я всего лишь украл и присвоил. –  Эйнштейн стряхнул пепел на пол . – Ну, как тут у Вас можно что-нибудь изобрести? У Вас же ни какие законы не работают! Водой не напьешься, едой не наешься. Все мучаются, умирают и снова оживают. Даже свет у Вас какой-то не такой. Я нигде не видел ни каких теней. Моей теории это в общем-то не противоречит, а вот Ньютон был бы весьма озадачен. Из чего тут можно сделать бомбу?
- Из дерьма! – серьезно сказал Дьявол.
- Вы шутите? – Эйнштейн вопросительно посмотрел на него.
- Нет, не шучу! Но это не обычное дерьмо. Это тяжелое дерьмо! – Дьявол многозначительно посмотрел Эйнштейну в глаза.
- И в какой мере оно тяжелое? – заинтересовался Эйнштейн.
- Такое же, как золото. – многозначительно произнес Дьявол. – А если его очистить от примесей и облучить какой-нибудь гадостью, то будет еще тяжелее. И, то что из этого дерьма можно сделать бомбу, мы знаем давно.  Проблема не в этом! Мы не знаем сколько
дерьма нам для этого нужно! А для натурных испытаний у нас нет ни времени, ни места, ни ресурсов.
- Может быть, может быть. – Эйнштейн задумчиво гладил свой подбородок. – Мне надо выполнить кое-какие расчеты и вспомнить таблицу умножения. Но прежде я хотел бы кое о чем договориться.
- Конечно, конечно! – Обрадовался Дьявол. – Давайте, поторгуемся! Как же без этого?
- Дайте слово, что в случае моего успеха всех евреев выпустят из Ада! И мы заберем с собой все, что успели наворовать! – Эйнштейн хитро прищурился.
- И куда Вы пойдете? – поинтересовался Дьявол. – Все равно в Рай никого из Вас не пустят!
- Мы найдем себе место получше и будем жить отдельно! – Эйнштейн самодовольно потирал руки.
«А что? – размышлял Дьявол. – Пусть катятся! Зачем они мне? Только показатели все портят. Пусть идут в земли проклятых и отверженных. Тем более, что и по крови они  одинаковые. Там им будет хуже чем в Аду!»
 - Мне конечно будет очень жалко со всеми Вами расставаться, но бомба мне нужнее. – с поддельным сожалением сказал Дьявол и достал из пачки чистый пергамент из человеческой кожи. – Составим договорчик?
     Дверь в кабинет Дьявола тихонько скрипнула и в образовавшуюся щель  просунулась растрепанная голова Екатерины Второй.
- Ну, как вы тут? Договорились? – раскрасневшаяся Екатерина скромно прикрывала полотенцем свои пышные груди. – А то я уже готова!
-  Дорогая матушка! – Дьявол был подчеркнуто вежлив. – Сколько раз я Вас просил! Занимайтесь своим делом, а я буду заниматься своим! Вы мне всех грешников уже перепортили! Даже Эйнштейна умудрились соблазнить! И когда только Вы остановитесь?
- Я скоро приду! – довольный Эйнштейн подмигивал Екатерине и показывал свой язык. – Только оставлю кровавую подпись на документе и сразу приду!
- Я жду! – Екатерина хохотнула и хлопнула дверью.
- А откуда у Вас это дерьмо? – спросил Эйнштейн, зажимая проспиртованной ваткой небольшую ранку.
- Когда то давно, еще при жизни, я был сказочно богат. – ностальгическим голосом начал Дьявол. – У меня было все! Я обладал ничем не ограниченной властью и у меня было много золота! Как я его любил! Я мог часами гладить его руками и наслаждаться его тусклым блеском. А когда меня зарезали и я умер, все это золото превратилось в дерьмо! Хоть оно и сохранило некоторые свои качества, но все равно это - ДЕРЬМО!
     Дьявол с грустным видом скрутил пергамент Договора в рулончик и спрятал его в деревянный ларец.

Сцена 11

«Береженного - бог бережет!»
     Иуда надел черные очки для незрячих. Взял в левую руку небольшой раскладной стульчик, в правую бамбуковую трость с металлическим наконечником и вышел на улицу. За его спиной болтался потертый чехол с шестиструнной гитарой, а на голову был надет немного деформированный котелок.
     Район был не очень благополучный, но оживленный. Здесь было много недобитых душ без определенного места жительства. Это были души находящихся в коме, души потерявших сознание и души мертвецки пьяных. И никто не обращал на Иуду никакого внимания.
     Умело изображая убогого калеку, Иуда направился к своему пяточку. Местечко это было хорошее, наваристое и, главное, не дорогое. Там все его знали под именем Базилио. Иуда и сам не знал, что толкнуло его выбрать такое имя. То ли какое-то смутное воспоминание детства, то ли просто какая-то тронувшая сердце история какого-нибудь бродяги. 
     Настроение было замечательное. Хотелось петь! Но, по мере приближения к месту работы, настроение у Иуды портилось. На его месте сидела какая-то толстая торговка и бойко торговала пирожками с котятами. Это было совсем ни кстати. Теперь придется ее отсюда выжимать.
     Иуда приблизился к торговке и сильно ударил тросточкой по мешку с пирожками. Пирожки громко замяукали.
- Ты что? Слепой? Не видишь, куда прешь? – стала громко возмущаться толстая торговка и подняла глаза на Иуду.
- Конечно, не вижу! – ответил Иуда и еще раз сильно стукнул тростью по мешку. Пирожки стали разбегаться. Иуда поднял ногу, чтобы наступить на мешок, но толстая торговка успела выхватить его буквально в последний момент.
- Что Вы делаете? Я сейчас стражу позову! – продолжала возмущаться торговка.
     Иуда пошарил руками по большим грудям торговки и вцепился ей в морду.
- Ай! Больно! – торговка вырвалась и отбежала на несколько метров. – Псих, не нормальный! Чтоб у тебя руки отсохли!
    Иуда приподнял котелок и вежливо произнес: - Мадам! У меня тут все уплачено.
- Так бы сразу и сказал! Извращенец! – торговка поправила декольте и пошла искать другое место.
     Иуда разложил стульчик, сел на него, достал из чехла гитару и после небольшой настройки приготовился петь. Других песен он не помнил, поэтому всегда пел одну и ту же песню собственного сочинения. Под ритмичный гитарный бой Иуда затянул гнусавым голосом:

                БАЛЛАДА О ХРИСТЕ

                Да, Христос на распятье не лез!
                Ни за тем Он спустился с небес!
                Чтоб потом в золоченных церквях
                Золотой крест держать на гвоздях!

                Его шеи так жалок излом!
                И потухший взор уже невесом!
                Натерпелся у нас Он в гостях!
                И не шибко растолстел на милостях!

                А говорили ему: «Вот те крест!
                Коль не хватит за пазухой мест!
                Да к чему нам Твоя доброта!
                Нам свое не пронести бы мимо рта!»

                И злорадно усмехался: «Так то вот!»
                Этот богом забытый народ.
                «Что-то слишком Он ласков и тих!
                Мы не любим, не терпим таких!»

                Только спорить он с ними не смог!
                «Да простит вам изысканный Бог
                Эту страшную с жизнью игру!
                Мне то что? Я все равно не умру!»

                Ну а ты, седовласый Палач!
                Ты пожалуй… Ты пожалуйста не плач!
                Ну, подумаешь, погнулся гвоздок!
                Распрямишь! Потом еще будет прок!

                Что за грешный у Креста перекос?
                Отойди! Не гляди, молокосос!
                Что ты там нацарапать то смог?
                Грамотей! Три ошибки в слове «БОГ»!

                И сказал Он: « Покидаю люди вас!
                Ох запомните надолго этот час!
                Погляди же на меня Отче Наш!
                За мои мученья что же мне дашь!»

                «Эх узреть бы вам сквозь толщу веков!
                Что поселится под сенью крестов!
                Неужели это бывшее зло?
                Эх куда его мать занесло.»

                «Вот и Ты здесь, Иудушка, гад!
                Отчего? Да отчего же ты не рад?
                Ну ка спой ка нам песенку свою!
                Потихоньку я тебе подпою!»

                Эх, серебряники! Вы мои серебряники!
                А я за вас снесу да Голгофу крест!
                А я за вас, родных, хоть сто голов снесу!
                Той Божьей Матери, да и ее Христу!

                Эх, к такой-то матери! Да разкудрить твою!
                Да разъедрить твою! А за медный грош
                Я еще спою: «Разкудрить твою!»
                Я еще разок спою!

                «Ну а помнишь ли, Иудушка, брат?
                Как когда-то… Очень много дней назад
                Что-то так Нам хотелось найти
                И с тобой было мне по пути!»

                «Ты прости! Прощай! Иудушка брат!
                Отчего? Да отчего же ты не рад?
                И твоя вот сбылася мечта!
                По дешевке дал миру ХРИСТА!»

     Иуда прекратил петь. По его лицу текли слезы. Вокруг него собралась небольшая толпа зевак. В большинстве своем люди здесь были неплохие и щедро делились последним. Иуда положил перед собой на мостовую котелок и жалобно запричитал:
- Подайте! Подайте, люди добрые! Во имя Иисуса и Христа! И их непорочной матери Марии Магдалины! А так же отца их Святого Духа!
- Ты что тут такое говоришь? – возмутился кто-то из толпы. – Да, у Марии Магдалины полно было разных мужиков!
- Всего лишь двое! Один Иосиф Красивый, другой Иосиф Добрый! – смирено пояснил Иуда. – Один ее покалечил, а другой обокрал! Только детей от них у нее не было! Она же была бесплодная! Уж, я-то знаю! А дети у нее были только от Святого Духа! Аминь!
     Никто с Иудой спорить не стал и он продолжал свое песнопение. Так повторялось несколько раз, пока поток благодарных слушателей не иссяк. Иуда собрал свои вещи, поднял с мостовой котелок, высыпал на руку мелочь, незаметно ее пересчитал и опустил в карман.
«Опять ровно тридцать серебряников! Не больше, не меньше! – размышлял Иуда, ковыляя в кабак. – Неплохо-неплохо! Двадцать семь серебряников придется отдать, а из оставшихся два мне на пару дней хватит! И один можно отложить! Ничего! Понемногу я накоплю всю сумму, чтобы вернуть свой долг и тогда можно будет встретиться с Создателем. А пока нужно подготовить почву, изменить общественное мнение. Да и поживу хоть немного по-людски!»   
     У входа в кабак Иуда заметил в урне почти целый банан. Вытащил. Подул на него со всех сторон, надкусил и с набитым ртом сам себя приободрил:
- Ничаво, ничаво! Нас и здесь пока неплохо кормят!

Сцена 12

     Корабль был почти готов к отплытию.
     Оставалось только заделать штук двадцать пробоин, откачать воду, поставить руль и заштопать паруса. На берегу валялся ржавый якорь. Якорь с собой решено было не брать, так как из-за него корабль сразу кренился, переворачивался и шел на дно. Работа спорилась и шла к неизбежному концу. Но сейчас был объявлен общий сбор и черти, побросав гнилые канаты, сгрудились возле своего бригадира черта Захарова и притихли в ожидании.
- Черти! – Обратился к собравшимся Захаров. – Я знаю как вам трудно, а будет еще трудней! С каждым днем нас становится все меньше и помощи нам ждать не откуда!  Я всегда относился к вам как к своим детям, которых никогда не видел! Но сейчас, когда надеяться нам уже не на что, мне нужны добровольцы, чтобы отправиться обходным путем по Мертвому морю на верхний уровень и не вернуться. Понимаю! Шансов доплыть до туда никаких нет, но и здесь нет никаких шансов! Кто из вас готов отправится в это последнее опасное путешествие?
- Я пойду! – Из толпы чертей вышел черт Василий. – Я эту кашу заварил, мне ее и расхлебывать!
- Опять ты? Забавно! – Захаров окинул Василия недоверчивым взглядом. – Неужели ты действительно думаешь, что я доверю тебе всю нашу еду и выпивку, а так же твой кокаин? И в сопровождении самых молодых и красивых шлюх отправлю тебя на верхний уровень, где сейчас как раз в самом разгаре курортный сезон?
- Ага! – ответил Васильев и сглотнул набежавшую слюну. - На какие только жертвы не пойдешь ради всеобщего блага!
- Не рассчитывай на это! Я не дурак! – Захаров почесал затылок. - Вся провизия будет в стальных ящиках, а на шлюхах титановые пояса невинности. Я сам возглавлю эту экспедицию и все ключи будут у меня! Ну, что? Ты еще не передумал?
- Я тоже пойду! – из толпы чертей вышел черт Нахов и встал рядом с Васильевым. – Разве могу я оставить друга в беде? Вместе дел натворили, вместе и исправлять будем!
    Черту Нахову в аду не было равных в умении открыть любой замок без ключа.

Сцена 14

     Ротшильд и Рокфеллер, раздирая пальцы в кровь, копошились возле кучи свежего мусора на центральной свалке. Мусор уже успел спрессоваться и плохо расслаивался. Поэтому время от времени Ротшильду приходилось брать в руки кирку и отковыривать от кучи большие куски.
- Лучше, лучше ищи! – приговаривал Ротшильд, обращаясь к Рокфеллеру. – Если до вечера, к приходу Екатерины, мы не наберем ведро дерьма, сам знаешь, что она может с нами сделать!
- Даже думать об этом не хочу! – Рокфеллер разламывал большие куски мусора на более мелкие и внимательно их осматривал. – Если правда все, что о ней говорят, то до следующего утра нам не дожить!
- Какой там, до утра? Мы с тобой и часа не продержимся! – Ротшильд тяжело дышал. – Это тебе не киркой махать!
     Неожиданно кирка Ротшильда глубоко вошла в землю и из образовавшегося отверстия забил небольшой фонтан темной маслянистой жидкости.
- Только ни это! Опять нефть! – Ротшильд отбросил кирку и стал затыкать отверстие кусками мусора. – Че стоишь! Давай, помогай! Не дай бог кто-нибудь заметит!
- Пачкаться не хочу! – Рокфеллер брезгливо отряхнул руки. – Сам нашел, сам и закапывай!
- Сволочь ты! – ругался измазанный нефтью Ротшильд. – А еще друг называется!
     Понемногу нефтяной источник заглох и уставший Ротшильд присел отдохнуть возле сидящего на обглоданном черепе тираннозавра Рокфеллера.
- А знаешь как я разбогател? – задал Ротшильд вопрос Рокфеллеру. – Знаешь, чем я занимался при жизни?
- Нет, не знаю. – Рокфеллер навострил уши.
- Да, примерно тем же, чем занимаюсь теперь. Находил на одной свалке золото, бриллианты, картины, статуи и другой антиквариат. Попадались даже почти целые пароходы. Потом я это все продавал за дорого и так разбогател.
- И где же такая свалка? – С надеждой в голосе поинтересовался Рокфеллер.
- А не скажу! – Рассмеялся довольный Ротшильд. – Там осталось еще немного разного барахла. Не мне, так моим детям может еще пригодиться!
- Твоим детям уже ничего не пригодиться! – Раздался у них за спиной грозный голос Екатерины Второй. – Ну, что тут у Вас? Много насобирали трюфелечков?
     Екатерина глянула в ведро на единственный небольшой кусочек дерьма.
- Вот так значит вы решили послужить Отечеству? – Екатерина стала медленно расстегивать солдатский кожаный ремень на своей далеко не тонкой талии. – А я ведь вас предупреждала!
- Владычица! – хором взмолились падая на колени Ротшильд и Рокфеллер, а Ротшильд продолжил, - Мы не ждали вас так скоро! Мы уже почти наткнулись на богатую жилу и к вечеру у вас будет не одно, а целых два ведра с дерьмом!
- Хорошо! – проворковала Екатерина и застегнула свой пояс. – Надеюсь, вы меня не обманите! А то знаете, что будет?
- Знаем, знаем! – хором ответили Ротшильд с Рокфеллером, поднялись с колен и стали отряхиваться.
     Екатерина с улыбкой посмотрела на них, а потом подобрала руками юбки и с веселым смехом побежала прочь, высоко подбрасывая колени.
- Срамота! – сказал Ротшильд, провожая Екатерину взглядом.
- Согласен! – поддержал его Рокфеллер. – Ну и где мы до вечера найдем два ведра дерьма?
- Здесь мы уже ничего не найдем. – Ротшильд взял в руки кирку и ведро. – Пойдем дальше, вон к той большой кучи мусора! Может нам и вправду сегодня повезет что-нибудь найти на этой чертовой свалке?

Сцена 15

     Все смешалось на пятом уровне!
     Маршал Жуков бегал с канистрой и поливал бензинов все, что только могло гореть. За ним по пятам носился генерал Власов с горящим факелом, поджигая и выжидая подходящий момент, чтобы поджечь и самого Жукова в придачу. Черчилль выносил на руках из землянки спящего Гитлера. Генерал-полковник Гудериан бежал, бросив помятыми и опрокинутыми все свои котлы. Жанна Дарк в спешке упаковывала свою полупрозрачную палатку и пудрила носик. Пушкин привязывал к седлу лошади безголового Гоголя. Воспользовавшись всеобщей неразберихой, Ротшильд с Рокфеллером набивали полные мешки дерьмом из разбитых у дороги ящиков и утаскивали их к себе на свалку. Екатерина Вторая с криками: «А не для вас эта ягодка поспела!», натягивала на себя брошенный Кутузовым мундир и прилаживала себе на глаз атласную повязку князя Потемкина. Верхние пуговицы кутузовского мундира не застегивались и непослушные груди Екатерины постоянно выскакивали наружу. 
     Толпы чертей, бесов и демонов с воплями шарахались из стороны в сторону. И посреди всего этого хаоса на шатком табурете сидел спокойный Эйнштейн и с невозмутимым видом писал тонким прутиком на пепле лишь одному ему понятные формулы. Время от времени порывы ветра сдували пепел вместе с формулами и Эйнштейну приходилось начинать все с начала…

Сцена 16

     На море слегка штормило.
     Верхом на мачте сидел черт Нахов и из под руки внимательно всматривался в противоположную от берега сторону. Черт Василий, обхватив мачту одной рукой, усиленно греб другой и сквозь зубы приговаривал: «Врешь, не возьмешь!». Вокруг плавали щепки, пустые ящики, лифчики и титановые пояса невинности. Медленно расплывалось по поверхности белое пятно кокаина.
- Вась, Вась! А крокодилы здесь есть? – спросил Нахов опуская уставшую руку.
- Нет!
- А акулы или какие-нибудь гигантские спруты? – не унимался Нахов.
- Да, нет здесь никого! Это же Мертвое море! Здесь живые только ты да я. – Василий прилег на мачту немного отдохнуть.
- А что же мы тогда будем кушать? – растерянно продолжал Нахов. – Путь то неблизкий.
- Не знаю как ты, а я себе что-нибудь найду. – Василий плотоядно посмотрел на Нахова.
- Тогда, может, лучше вернемся? Не убьет же он нас? Ведь это мы выпустили его из клетки. - Нахов жалобно посмотрел на Василия.
- Нет! Мы должны выполнить приказ! Пусть мы потеряли корабль со шлюхами, а также всю еду, выпивку и мой кокаин. Но мы выполним приказ и доберемся до верхнего уровня! Пока курортный сезон еще не закончился. – и Василий продолжил усиленно грести.
     Далекий берег окончательно растаял за горизонтом и теперь во все стороны простилалась только мертвая рябь Мертвого моря.

Сцена 17

- Вот скажи мне, Чика! – Джек Потрошитель стоял у мангала с тлеющими углями и нанизал на буденовскую шашку большие куски сочной оленины. – Ты зачем воевать пошел?
- Как зачем? – Чикатило даже немного обиделся. – За свободу и независимость! Чтобы все рабы стали свободными, а все свободные стали рабами! Никто не рожден быть рабом и никто не может отнять у раба его свободу!
- Благородная цель! –  Джек кивнул. – Жаль только, что некоторые этого не понимают!
- Жалкие, ничтожные людишки! – Чикатило смачно сплюнул и продолжил. – Стараешься для них, проливаешь чужую кровь и никакой благодарности в ответ!
- Не так уж и много ты крови пролил! – ехидно проговорил Джек.
- Кто? Я? – Возмутился Чикатило. – Да я раз в десять больше твоего народа погубил!
- Ты? – Джек Потрошитель бросил презрительный взгляд в сторону Чикатило. – Да, кто ты такой? Что ты про меня знаешь? Неужели ты думаешь, что порезав на кусочки пяток проституток, я успокоился? А кто зарезал Георга V и занял Английский трон вместо него?
- Так ведь Георг V был твоим двоюродным братом! Ты даже немного на него похож! – растерянно пробормотал Чикатило. – И не жалко тебе было брата убивать!
- Да ни хрена мы не похожи! – отрезал Джек и после небольшой паузы продолжил. – А кто, по твоему, приказал убить Столыпина? Кто приказал загрузить 250 канонерок золотыми слитками и вывезти золотой запас Российской империи в Англию? Вместо того, чтобы купить на это золото оружие, я организовал в Америке частный банк ФРС и стал печатать доллары. А некоторые ничтожества до сих пор упрекают Ленина, что он отправил в Германию два состава с ломом низкопробного золота, чтобы прекратить войну.Чтобы русские и немцы перестали убивать друг друга! А про меня уже и не помнят!
- А много золота в одну канонерку помещается? – поинтересовался Чикатило.
- Если по чистому золоту считать, то вагонов десять! – быстро прикинул в уме Джек Потрошитель. – Да, какая тебе разница? А кто Титаник затопил со всей английской аристократией на борту, чтобы они не противились воцарению Виндзорского королевского дома?
- Так Титаник, вроде, с айсбергом столкнулся? -  удивился Чикатило.
- Какой к черту айсберг? – Джека понесло. – В тех широтах  айсбергов никогда не было и еще 100 лет не будет. Там течение в другую сторону. Зато недалеко от места катастрофы проплывал Российский император на военном эсминце с торпедными аппаратами на борту. Этот эсминец с погашенными огнями и видели пассажиры в момент катастрофы! Неужели кто-то еще верит, что на Титанике взрывались паровые котлы?
- А что же тогда?
- Ну ты и тупой! – Джек Потрошитель перевернул буденовскую шашку с олениной на другой бок и продолжил. – На борту Титаника взрывались торпеды! А паровые котлы в целости и сохранности до сих пор лежат на дне Атлантического океана! И всю команду Российского эсминца пришлось отравить, чтобы не болтали лишнего! А кто, по твоему, приказал убить эрцгерцога Франца Фердинанда и начал первую мировую войну?
- Так это ты все устроил? – Чикатило уже почти осознал всю глубину своего ничтожества.
- Кто же еще? – Джек Потрошитель самодовольно потирал руки. – Надо же мне было замести следы! И революцию в России тоже я устроил! И двойника моего вместе с семьей  убивали в подвале дома Ипатьева в Екатеринбурге по моему приказу.
- Ты это все серьезно? – Чикатило не мог поверить своим ушам.
- А откуда у Георга V контрольный пакет акций ФРС? – Джек уже почти кричал. – Что-то я не помню, чтобы Николай II в подвале Ипатьевского дома упомянул его в своем завещании!
- Обалдеть! – Чикатило обхватил свою голову руками. – Видел я негодяев, сам негодяй, но другого такого негодяя как ты в аду не найти!
- Конечно, не найти! – Джек схватил в левую руку буденовскую шашку и впился зубами в плохо прожаренный кусок мяса. – Даже Сатана мне завидовал! Зато теперь мои потомки крепко держат весь мир за горло! Все в меня! Это мой сынок финансировал Гитлера и начал Вторую Мировую войну! Это по приказу моей внучки убили Кеннеди!
- Не может быть! – простонал Чикатило.
- Да! Америка как была английской колонией, так до сих пор ей и остается! – Джек здорово развеселился. – Кто правит Америкой, если ЦРУ и ФБР финансирует Английская королева напрямую из ФРС? А этот дурачок Кеннеди решил, что сможет вернуть контроль американского народа над собственными деньгами! И где он теперь? В раю! А моя внучка по прежнему правит миром!
- Слушай, Джеки! -  задумчиво проговорил Чикатило. – А вот если бы тебя поймали тогда в Лондоне, когда ты проституток потрошил, сколько невинных душ удалось бы спасти!
- Так меня чуть не поймали! – Джек весело рассмеялся. – Но я убежал, а подозрение пало на моего брата. Только у него было алиби. Не было его в Лондоне в тот день. И у меня было алиби, потому что я в это время служил офицером в Государевой роте Лейб Гвардии Преображенского полка. Только ни в каком полку я не служил. Меня даже в списках не было. Дурак я что ли?
- Значит, это правда! – На Чикатило снизошло просветление. – И то что писала о тебе княгиня Вырубова в своем дневнике, как ты лично кромсал на кусочки любовников своей жены – тоже правда!
     Повисла тяжелая пауза и Чикатило решил поменять тему для разговора.
- А где ты олениной разжился? – спросил Чикатило. – Оленей здесь отродясь не было.
- Да, какая оленина? – усмехнулся Джек. – Это я у мелкого беса ногу отрезал и жарю! А что? Нога козлиная, волосатая и с копытом! Очень даже ничего! Возьми кусочек! Попробуй!
- Ну уж нет! – Чикатило поежился. – Я лучше овсянки поем! Для здоровья полезней!
- Брезгуешь! – проворчал Джек. – Ну и жри свою овсянку!
- И тебе приятного аппетита! – пожелал Чикатило. – А ты зачем в махновцы подался?
- Батька мне не указ! – проворчал Джек. – Просто цели наши пока совпадают. А вот когда мы победим, вот тогда и посмотрим, кто из нас главный. Вот только  очистим ад от разной мрази, а потом уж заживем!   
- Да, уж! – Мечтательно протянул Чикатило.
- Эх, Чика! – Джек Потрошитель нежно обнял Чикатило левой рукой за плечи. - Какая жизнь то потом будет хорошая!


Сцена 18

     Батька Махно, откинувшись на обитом красным бархатом кресле и закинув ноги на стол, полировал маникюрной пилочкой свои ухоженные ногти. На столе романтично горела свеча, отсвечивая разноцветными бликами в початой бутыли самогона. На полу валялась мятая карта пятого уровня, в центре которой виднелся небольшой красный островок, перечеркнутый жирным серым крестом. Довольная натурщица суетливо собирала на стол. Наблюдая за действиями натурщицы лукавым глазом, Махно тихо напевал очередную русско-народную кричалку:

 ПЕСНЯ БАТЬКИ МАХНО!

Много пулей и снарядов
Все меня искали зря!
Много полегло отрядов,
Лишь один остался я !

     Ой, ты са-бля! Моя са-а-бля!
     Сабля острая кака!
     Я эту саблю не оставлю!
     Наточу ее пока!

Поменял кобыл не мало!
Вороного мне б коня!
Смерть меня бы не догнала
И отстала б от меня!

     Ой, ты са-бля! Моя са-а-бля!
     Сабля острая кака!
     Я эту саблю не ослаблю!
     Навострю я на врага!

Волга-волга! Мутер-Волга!
Волга – русская река!
Слез людских собрала много
И как прежде – широка!

     Ой, ты са-бля! Моя са-а-бля!
     Сабля острая кака!
     Эту саблю я прославлю!
     Затуплю я о врага!
    
Казалось, уже ни что не испортит этого приятного вечера. Но так казалось не долго.
     Снаружи послышались крики и шум непонятной борьбы. Батька вскочил и насторожился. В землянку вместе с матом и оказывающей сопротивление Екатериной Второй спустились верные махновские ординарцы Чикатило и Джек Потрошитель. Все пуговицы кутузовского мундира Екатерины были оторваны и поэтому скрывать ей было уже нечего.
- Вот! Еле поймали! – доложил Чикатило. – Чуть все яйца нам не отбила! И что нам теперь с ней делать?
- Мужики! Я вас не узнаю! – Махно подошел поближе и нежно взял Екатерину за подбородок. – Это же просто баба! Мне ли вас учить, что с ней надо делать?
- Я конечно маньяк, но не до такой же степени! – возмутился Чикатило. – Меня тоже не на помойке нашли!
- И я тоже шашку свою марать не буду! – брезгливо передернулся Джек Потрошитель. – Она же мне в прабабки годится!
- Значит, опять мне придется делать все самому. – Махно отпустил подбородок Екатерины и взялся руками за свой ремень.
- А так пробовал? – вскричала Екатерина нанося неожиданный удар коленом в пах атамана. Не теряя времени, она мотнула грудями в одну сторону! И Чикатило с матом отлетел к стене. Потом - в другую! И Джек Потрошитель в глубоком нокауте со стоном повалился на пол. Екатерина развернулась и, поддерживая руками слегка обосраные кутузовские штаны, побежала к выходу. Чикатило встал на колено, схватил трехлинейку и прицелился.
- Не стрелять! – успел крикнуть Махно. – Пусть бежит! Там от нее нам будет больше пользы, чем здесь!
     Махно, придерживая руками свое хозяйство, вприсядку доковылял до кушетки с табличкой «Hitler» и со стоном сел. Чикатило, сам тяжело опираясь на трехлинейку, помогал подняться Джеку Потрошителю. Растерянная натурщица выглядывала из под стола.
- Как больно то! – Махно лихорадочно стал шарить одной рукой по тумбочке, которая стояла возле кушетки, и наткнулся на красивую маленькую коробочку. Открыв ее, он увидел несколько цветных ампул. – Наверное, обезболивающее? 
     Взял одну и проглотил.

Сцена 19

- Не, ребята! Пулемета я вам не дам! – спокойным голосом говорил Черчилль. – Он мне самому нужен. Времена то сейчас вон, какие не спокойные!
     Черчилль с сигарой во рту рисовал акварельными красками картину с видом кровавого рассвета на центральной свалке. С одного боку от него на худом верблюде восседал Мехмет Второй с гордо опущенной головой. С другого, держа упрямого ишака за уши, стоял Ибрагим. Время от времени Мехмет с Ибрагимом переглядывались, делали друг другу какие-то знаки и иногда проводили ребром ладони себе по горлу.
- Ну, дай тогда хотя бы гранаты какой-нибудь системы! – мягко попросил Ибрагим, пряча за спиной ножик.
«Эти так просто от меня не отвяжутся. – Лихорадочно соображал Черчилль. – И зачем только их сюда пропустили? Придется им что-нибудь дать.»
- Мамой клянусь! В этот раз мы тебя не обманем! – почти искренне пообещал Мехмет и достал из-за пазухи небольшой узелок. – Если хочешь, мы заплатим дерьмом!
- Пожалуй, кое-что у меня для вас найдется. – Черчилль развязал узелок и пересчитал дерьмо. – Но этого мало! Вам придется еще оставить мне своего ишака.
     Мехмет кивнул головой, а Ибрагим горько заплакал. Не было на этом свете для Ибрагима никого дороже его любимого ишака.
- Ждите здесь! – Черчилль собрал мольберт, сел на ишака и галопом ускакал в свое потайное место. Оглянувшись по сторонам, он раскидал небольшую кучку мусора и открыл крышку деревянного ящика. В ящике дымились тротиловые шашки начиненные обрезками арматуры. Черчилль поставил таймер на двадцать минут и спрятал его подальше. Потом он закрыл крышку и позвал Мехмета с Ибрагимом.
- Вот! Смотрите! – Черчилль приоткрыл крышку и снова закрыл. – Последняя разработка! Здесь хватит взрывчатки, чтобы взорвать даже небесные хляби, если только такое придет в вашу больную голову!
- То, что надо! – Мехмет схватил ящик и запрыгнул на своего верблюда. – Ибрагим! За мной!
     Ибрагим с верблюдом трусцой побежали по дороге. Мехмет, обнимая ящик обеими руками, громко смеялся и радовался как ребенок. Ибрагим все время оглядывался и не прекращал плакать. Черчилль достал подзорную трубу, навел резкость и стал ждать. Прогремел мощный взрыв и земля под ногами Черчилля заходила ходуном. Небо над свалкой озарилось яркой вспышкой и стало еще более кровавым.
- А тебя я пожалел! – сказал Черчилль и ласкового погладил ишака за ушками. Ишак понимающе кивал головой и благодарно махал хвостиком. Черчилль достал узелок, еще раз пересчитал свое дерьмо и взял ишака за поводок. – Пойдем, мой новый друг! Теперь мы можем себе позволить навестить одну железную леди и немного развлечься.
     Уже не в первый раз Черчилль, сам того не желая, спасал мир от неминуемой гибели.

Сцена 20

- Земля, земля! – Радостно закричал черт Нахов и стал трясти умирающего Василия, лежащего рядом с ним на мачте.
      Василий тяжело разомкнул свои глаза, глянул в сторону, куда указывал Нахов, и со стоном их закрыл.
- Нет! Наверное, это опять мираж! - Прохрипел Василий.
- Да какой же это мираж? Смотри! – Нахов схватил Василия за волосы и приподнял его голову. – Вон пальмы! Вон лазурный песок! Вон девочки! Вон грузины жарят свой шашлык! А вон там бар с прохладительными напитками!
     Василий тяжело приподнялся и с трудом сел.
- Разлепи мне веки! И укуси меня еще один раз! – с трудом ворочая языком попросил Василий. – Ай!
     От боли глаза Василия широко распахнулись и он наконец увидел приближающуюся к ним красоту. Стервозные чайки с противными криками кружились над ними и гадили им на головы. А это уже не могло быть просто миражом.
- Спасены, спасены! – кричали изможденные и покусанные Нахов с Василием и обнимали друг друга.
- Все! Это мне больше не нужно! – сказал Василий и выбросил в море поломанный компас.
- А это тебе! – Нахов достал из-за пазухи большой шмат сала и протянул его Василию. – Мне для друга ничего ни жалко! Кушай!
     Благодарный Василий со слезами на глазах взял руку Нахова и укусил ее вместе с салом.
- Ну что, сволочи! Скоро вы там? – послышался с берега знакомый голос бригадира Захарова.
     Нахов с Василием вздрогнули и стали усиленно грести от берега, но через полчаса передумали и вернулись обратно.
- Но, как? – удивленно спросил Василий у живого и невредимого бригадира Захарова, вытаскивая на берег мачту. – Я своими глазами видел ваши любимые семейные трусы, плавающие на месте кораблекрушения!
- Какие же вы все-таки глупцы! – весело захохотал загоревший Захаров. – Меня не было на том корабле! Это все было специально подстроено!
- Как подстроено? – растерялся Василий. – А как же все эти шлюхи? Как же мой кокаин?
- Шлюх на свете много! – философски ответил Захаров. – И это был не кокаин. Это была просто «Манна Небесная»!
- Но зачем? Зачем это все было нужно? – решил вставить слово черт Нахов. – И как вы сами здесь оказались?
- Элементарно! – Бригадир Захаров улыбаясь брызгал на себя из балончика несгораемым лаком. – Я поднялся сюда на лифте. Вместе со шлюхами, едой, выпивкой и с твоим кокаином. А вы мне были нужны только для того, чтобы отвлечь на себя все внимание. Потому что среди нас есть один предатель!
- То-то мне шлюхи показались не достаточно молодыми и красивыми! – До Василия наконец по не многу дошло. – А кто? Кто же этот предатель?
- Этого я не знаю! Но обязательно узнаю! – Захаров сжал кулаки и баллончик с лаком. – И когда я это узнаю, он у меня еще попляшет!
     Нахов с Василием с подозрением посмотрели друг на друга и сделали невинные лица.
- И все-таки я рад , что вы оба здесь! Вместе, так сказать, веселее! – Захаров нежно обнял Нахова с Василием и похлопал их по обгоревшим спинам. – И половина моего плана уже осуществилась. Стол накрыт! Шлюхи на месте! Осталось только найти этого неуловимого Батьку Махно! Ну, а вы пока отдыхайте, ребята! Сходите вон - в море поплавайте!
- Водички бы! – Черт Василий умоляюще, без всякой надежды, глянул на отдохнувшего и помолодевшего бригадира Захарова.

Сцена 21

     Три богатыря, три славных молодца сидели в чистом поле верхом на кастрированных и поэтому крепких мулов.
     Сатана, Дьявол и Константин с умилением смотрели, как колышется перед ними густая поросль молодых сорняков. И ждали. Ожидание явно затянулось и молодцы заскучали. Сидящий по центру Сатана широко зевал, но при этом не забывал внимательно смотреть по сторонам из под пудовой рукавицы. Ничего не происходило. Сатана опустил руку и глянул в бок на Константина.
- Ну и рожа у тебя, Костя! Ты что сегодня, грибов объелся! – Сатана еще раз зевнул и хихикнул. - Грибоедов ты наш! А хорошо все-таки Пушкин по тебе в «Горе от ума» проехался! Карету мне, карету!
- Встречу гадину, засуну ему в глотку свой Алмаз-шах и заставлю жевать, пока он собственными зубами не подавится! – хмуро пробубнил Константин. – Разве я виноват, что женщины меня не любят? Что я таким родился?
- Ну, конечно же, не виноват! – вступил в разговор Дьявол. – А Пушкина лучше не трогай! А то он еще и не такое про нас всех сочинит! Потом не отмоемся!
- Кончай базар! – Сатана поднял отдохнувшую руку в пудовой рукавице и снова стал осматриваться. – У меня не хорошее предчувствие! Как будто сейчас должно произойти что-то страшное! Доброе что-то!
- Не накручивай себя! – Стал успокаивать его Дьявол. – Да, Махно сегодня, наверное, и не появится! Он, наверное, испугался и прячется где-нибудь неподалеку!
     Только дьявол это сказал, как неподалеку от них небольшая роща ядовитых анчаров качнулась и расступилась, будто через нее бежало стадо разъяренных буйволов. Молодцы стали неистово молиться и готовиться к худшему. Но вместо буйволов из рощи прямо на них выскочила в ободранном тряпье Екатерина Вторая.
- Дети! Дети мои! – вопила Екатерина. – Он бежит! Он гонится за мной! Если он меня поймает, я сама не знаю что с ним сделаю!
     Сатана посмотрел в сторону, откуда прибежала Екатерина, и ни кого не увидел.
- Да, нет там никого! – сказал Константин, жадно оглядывая женские прелести Екатерины, которых он никогда в жизни не видел.
- Правда? – Екатерина оглянулась. – Какая жалость! Наверное, я слишком быстро бежала!
- А от кого вы, матушка, так резво убегали? – поинтересовался Дьявол.- Можно было подумать, что за вами гнались Чикатило вместе с Джеком Потрошителем.
- Да, не! Эти импотенты мной побрезговали! – все еще тяжело дыша, ответила Екатерина. – Я думала Махно за мной бежит, чтобы отомстить за поруганную мужскую честь. Да, видно, я перестаралась!
- А какого черта вы вообще делали на пятом уровне? – раздраженно спросил Сатана. – Там ведь с утра объявлена полная эвакуация!
- Просто прогуляться пошла. Приключений поискать. – Немного успокоившись, пояснила Екатерина. – А тут эвакуация! Я мундирчик на себя напялила! На всякий случай! Чтобы меня не узнали! И тут, вдруг, Гитлер проснулся! А у него семьдесят лет секса не было. Представляете? Все пуговицы на моем мундире оборвал! Потом все убежали, а я осталась!
- Все хорошо, что хорошо кончается! – подвел итог Дьявол. – Вы бы, матушка, крапивы что ли нарвали, да прикрылись! А то у Константина сейчас приступ случится.
- Вот еще! Кого мне стеснятся? – возмутилась Екатерина. – Я его голеньким еще в тазике купала! Кто же виноват, что он таким родился? Ну, ладно! Я, пожалуй, пойду! У меня сегодня большая стирка!
     Екатерина немного отошла и обернулась.
- Как же все-таки хорошо, что вы теперь все вместе! Теперь вам сам черт не страшен! Не то что какой-то там Махно!

Сцена 22

- Батьку, батьку! Не помирай! – Павлик Морозов тряс атамана Махно как грушу. – Проснись, Батьку! Я тут яблочек тебе немного принес. И спирта метилового из Леты. Вот, выпей! Хлебни немного!
- А-а-а, хр-р-р-р, буль-буль! – Махно проглотил. Его всего передернуло и отпустило. Он медленно сел и открыл глаза. – Кто я? Где я?
- Ты дома. У своих. – Радостно прошептал Павлик. – А я сынок твой, Павлуша!
     Махно мутными глазами глянул на Павлика и нежно погладил его по голове.
- Какой же ты мне сынок? – Махно присмотрелся к Павлику. – Я всех сынков своих еще помню!
- А ты выпей еще! – Павлик протянул Махно фляжку и тот сделал еще пару глотков. – Батьку! Как я по тебе соскучился! Как сирота казанская!
- Сынку! Родной мой! – Махно заплакал и обнял Павлика. – Как давно я тебя не видел! Как же ты вырос! Тебя теперь и не узнать! 
- Уходить нам надо! – Павлик вылил остатки метилового спирта на пол землянки – Убьют тебя! Ей богу, убьют!
- Да кто же меня убьет? Разве я в чем виноват? – непонимающе спросил атаман. – Я чист, как стеклышко! Как херувим небесный!
- Послушай меня, Батьку! Они убьют тебя! – Павлик принялся бегать по землянке и складывать в ранец все, что ему понравилось. – Они хотят заманить тебя в западню! Я проковырял дырку в днище их корабля. Но они все равно как-то добрались до верхнего уровня. И теперь делают там бомбу для тебя!
- Ну и пусть делают! Я туда не пойду! – Батька все еще был не в себе. – Чего я там не видел?
- Слабый ты еще! Обязательно пойдешь! -  Павлик заталкивал в ранец початую бутыль самогона. - Там жратва и выпивка! И кокаина – ложками ешь! А каких шлюх они туда понагнали? Огонь, а не девки!
- Девки, говоришь! – в паху у атамана все заныло и он вскочил на ноги. – В какой стороне этот верхний уровень? Да я там сам, без всякой бомбы, все в щепки разнесу.
- Да как же ты разнесешь, если тебя все бросили. Как только ты ампулу ту выпил, так все и разбежались. – Павлик ранец собрал и осматривался, не забыл ли чего. – Остались только Чикатило и Джек Потрошитель. И с ними еще кучка негодяев, которым терять уже нечего. Забаррикадировались в башне, а на верху пулеметы поставили. Они и меня с собой взяли. А тебя здесь помирать бросили! Только я сюда подземный ход прокопал. Чтобы от смерти лютой тебя спасти!
- Спасибо, спасибо тебе сынок! – умиленно проговорил Махно. – Какой ты у меня стал большой! Самостоятельный!
- Ну, вот кажется и все! Хотя нет! Это я тоже с собой возьму! – Павлик взял с тумбочки маленькую коробочку и засунул ее себе в карман. – Вот теперь можно идти!
- И куда же мы пойдем? – беспомощно спросил Махно.
- Мы пойдем туда, где нас меньше всего будут искать. – Павлик забросил ранец за плечи и взял атамана за руку. – На верхний уровень!
 
Сцена 23

- Ты все мне расскажешь! У меня тут и не такие кололись! – архангел Гавриил был явно не в духе. – Кто такой? Откуда пришел? Куда идешь? Какое у тебя задание?
- Ничего я тебе не скажу! – связанный Иуда дерзко смотрел прямо в глаза Гавриила.
     Иуда конечно знал, что поздно или рано он все равно окажется в подвалах небесной канцелярии. Но он не думал, что это случится так скоро. Ведь он был так осторожен!
- Посмотрим, как ты заговоришь после того, как познакомишься с моим другом. Может он развяжет твой язык? – Гавриил подозвал к себе небесного стража. – Отсчитай ка ему, братец, штук тридцать плетей.
     Небесный страж схватил Иуду и привязал его руки к пыточному столбу. Потом не спеша взял в руки бич и начал.
- Раз, два, три … Тьфу ты! Сбился со счета! – небесный страж немного расстроился, - Лучше, я буду считать по английски. Ван, ту, фри, фо … 
     Потерявшего сознание Иуду окатили водой, отвязали и снова усадили напротив Гавриила.
- Ну, что? Понравилось? – Гавриил беззаботно чистил свои перышки и вдруг вспылил. – Будешь ты говорить? Думаешь, я ничего не знаю? Мне все о тебе известно! Змей Искуситель нам все о тебе рассказал! Не веришь?
     Архангел Гавриил резко встал, принес большую плетенную корзину, поставил ее на стол и открыл крышку. Из корзины выполз Змей Искуситель и расположился на столе.
- Понимаеш-ш-ь… – прошипел Змей, обращаясь к Иуде. – Когда ты куда то пропал, я просто обязан был обо вс-с-сем долож-ж-жить!
- Иуда! – прохрипел Иуда и плюнул Змею в морду.
- С-с-сам такой! – обиделся Змей. – А я тебя ещ-щ-ще яблочками угощ-щ-щал!
- Ладно! – сломался Иуда. – Развяжите мне руки и дайте бумагу с ручкой. Я все напишу!
- Та-а-ак! Все понятно! – спустя некоторое время довольный Гавриил внимательно перечитывал показания Иуды. – Вот, вы тут пишете о каких то серебренниках.  Где они? Кажется, их должно быть ровно тридцать?
     Иуда снял с головы котелок и достал от туда мешочек с серебром. С грустью несколько раз подкинул мешочек на руке и бросил Гавриилу. Тот радостно его поймал. И вдруг Иуда с криком опрокинул стол со Змеем на Гавриила и бросился к двери.
     Иуда выбежал в небольшой круглый зал и увидел несколько совершенно одинаковых дверей. Одна из этих дверей открывала путь прямо в небесную канцелярию. Иуда рванулся к правой двери и за ней радостно обнаружил винтовую лестницу, ведущую вверх.
     Подъем по сумрачной винтовой лестнице был долгим и трудным. Где то внизу Иуда слышал топот и тяжелое дыхание архангела Гавриила. Наконец сверху брызнул яркий свет и он выбежал на большую смотровую террасу. Дальше пути не было. Иуда подбежал к перилам и посмотрел вниз. Внизу медленно плыли облака и кружили ангелы. Иуда обернулся.
- Вы ошиблись! – архангел Гавриил довольно потирал руки и играл мускулами.
- Да! Я ошибся! Я действительно ошибся! – грустно сказал Иуда и прыгнул головой вниз.
     Архангел Гавриил подбежал к перилам и проводил Иуду растерянным взглядом. Такого развития событий он явно не ожидал и понял, что немного перегнул палку.
- А ви щто тут делаете, товарищ Гавриилов? – услышал Гавриил у себя за спиной хорошо знакомый голос. И внутри у него все похолодело. Иосиф Виссарионович Сталин улыбаясь курил свою трубку и терпеливо ждал ответа. Невольно рука архангела ослабела и мешочек с серебром с глухим стуком упал к его ногам. И Гавриил с ужасом понял, что его блестящей карьере пришел конец.
     Окровавленный Иуда, широко раскинув руки, висел на двух рожковом фонаре. Снизу, обвиваясь вокруг столба, к нему поднялся Змей Искуситель и надменно посмотрел ему в лицо.
- Ш-ш-то? Умираеш-ш-шь? – прошипел Змей.
     Иуда в последний раз открыл свои глаза и улыбнулся. Ему было отчетливо слышно, как где-то недалеко, кто-то хриплым голосом под гитару, с надрывом поет его песню. «Ну вот! Теперь и я весь не умру!» - подумал Иуда и, с трудом разомкнув разбитые губы, тихо произнес свою самую великую фразу: 
- Рожденный ползать летать не сможет!

Сцена 24

     Моросил кислотный дождик.
     Весело пыхтя сигарой из паба вышел довольный Черчилль и решил не много прогуляться по ночному Аду. Будучи в хорошем настроении после недавней удачной сделки он и не заметил, как завернул в темный переулок. И чуть не напоролся своим толстым брюхом на кинжал.
- Зачем ты убил моего хозяина, англичанин? – спросил Ибрагим. Он был весь в ожогах и из головы у него торчал кусок арматуры. – И где теперь мой любимый ишак? Что ты с ним сделал?
- Как ты выжил, Ибрагим? – сигара затряслась в руках Черчилля. – Это ведь невозможно! Ведь это была бомба самой последней разработки!
- К моему счастью верблюд закрыл меня своим благородным телом! – Ибрагим водил кинжалом из стороны в сторону, соображая, куда воткнуть для начала. – И теперь я живой и невредимый. Вот только голова немножко болит.
- Это ничего. Голова пройдет. Давай поговорим как мужчина с мужчиной. Я ведь безоружный. – Черчилль достал незаряженный пистолет и показал его Ибрагиму.
- О чем мне с тобой говорить? – Ибрагим уже почти решил, куда он воткнет Черчиллю свой кинжал. – Разве ты сможешь вернуть мне моего хозяина?
- Зачем тебе хозяин, Ибрагим? Разве он сделал для тебя хоть что-нибудь хорошее? – Черчилль внимательно следил за движениями кинжала.
- Никогда ничего хорошего мой хозяин мне не делал! От него даже щепотки соли не допросишься, чтобы посыпать рану! – На Ибрагима нахлынули воспоминания о его прежнем хозяине. – А когда он женился на моей десятилетней сестре, она умерла после первой брачной ночи!
– Ну. вот видишь! Зачем тебе такой хозяин? Мехметом больше, Мехметом меньше. – Черчилль аккуратно отодвинул пальчиком кинжал в сторону. - Ты теперь свободен! Никто ведь не знает, что ты выжил! Оставайся здесь и живи с нами!
- Мехмета мне уже не вернуть! – с грустью сказал Ибрагим и вернул кинжал в прежнее положение. – А вот вернуть своего ишака я еще попробую! Говори, где ты его прячешь? Как только я узнаю, где ты его прячешь, я тебя все равно зарежу!
- Зачем тебе ишак, Ибрагим? Ведь по нему тебя сразу узнают! – Черчилль не выпускал кинжал из вида. – Твоему ишаку у меня хорошо! И я к нему уже привязался! Я без него  спать уже не могу! Лучше, давай я верну тебе ваше дерьмо и ты купишь себе еще десять таких ишаков. 
- Десять ишаков вместо одного? Тут надо подумать! – Ибрагим стал мысленно считать и прикидывать. – А ты меня не обманешь?
- Ну, посмотри на меня, Ибрагим! – Черчиль добродушно улыбнулся и развел в стороны руки. – Разве я могу кого-нибудь обмануть?
- Ну, хорошо! Как только я получу наше дерьмо, я тебя отпущу! – сказал Ибрагим и спрятал кинжал в ножны. – Но только дерьмо вперед!
- По рукам! – Черчилль протянул свою руку. – Дай руку!
     Ибрагим посмотрел на Черчилля непонимающим взглядом.
- Руку дай! – повторил Черчилль с протянутой рукой.
     Взгляд Ибрагима нисколько не поменялся. И тут Черчилль вспомнил, что восток дело тонкое и решил поменять тактику.
- Возьми! И пожми мою руку, Ибрагим! – Черчилль заманчиво шевелил пальцами. - Чтобы закрепить нашу сделку!
     Наконец до Ибрагима дошло, чего хочет от него Черчилль и они пожали друг другу руки. Черчилль отдал Ибрагиму слегка похудевший узелок с дерьмом и тот медленно побрел в сторону Птичьего Рынка, пересчитывая дерьмо и жалуясь на головную боль.
    «Как же ему наверное больно? Как же он страдает! – думал Черчилль, глядя вслед Ибрагиму. – И зачем ему десять ишаков?»
     Черчилль разломил свою сигару, достал патрон, зарядил пистолет и выстрелил Ибрагиму в спину.

Сцена 25

- А теперь, Горбатый! Я сказала, Горбатый! – Жанна Дарк в стрингах и с дымящимся револьвером в правой руке кричала в бумажный рупор. Грациозно изогнувшись, она тревожно всматривалась в темноту выхода из землянки.
- Огласите весь список, пожалуйста! – донесся из землянки голос Джека Потрошителя. – А то у нас тут неразбериха! Есть один горбатый, а у другого фамилия Горбачев.
- Я сейчас посмотрю! – крикнула Жанна и развернув бумажный рупор стала изучать список. – Никакого Горбачева в списке нет! А вы не перепутали? Разве горбатый и Горбачев это не один и тот же?
- Да, не! Тот который Горбачев, он не горбатый! Он лысый! – Джек Потрошитель весело засмеялся. – Ну, так что?
- Пропустите ка этого Горбачева вперед, без очереди! – скомандовала Жанна. – А мы  рассмотрим!
     Тяжело ступая, из землянки выбрался сильно постаревший Горбачев и огляделся. Земля горела у него под ногами. Не далеко дымилась полностью разрушенная башня, а вокруг кипели надраенные до блеска котлы. Вереницы грешников шли сюда со всех сторон и их сбрасывали в кипящую воду.
- Ну и как, любезный, вы тут оказались? – спросила Жанна у осунувшегося Горбачева.
- Я, думаю, меня сюда народ послал! Девяносто девятью и девятью процентами голосов! – ответил Горбачев. – Оказал, так сказать, мне свое доверие!
- Ну и как вы собираетесь это доверие оправдать? – поинтересовалась Жанна. – Сами себя будете мучить или доверите это дело нам, профессионалам?
- Нельзя меня мучить! Я лауреат Нобелевской премии Мира! Я президент! – начал Горбачев привычную песенку. – Я великий мастер Гласности и Перестройки!
- Уникальный случай! – Не слушая Горбачева, Жанна еще раз проверяла списки. – Это ж надо! Оказаться в аду еще при жизни! Это что же надо было такого натворить?
- Это все клевета! У вас на меня ничего нет! – кипятился Горбачев. – Я здесь совершенно случайно! Это недоразумение!
- А вот, нашла! – Жанна подняла с земли листок со списком на следующий год и присвистнула. – Это ж надо! Такое государство развалили! Из за вас не родилось детей больше, чем погибло людей в первой и во второй мировых войнах вместе взятые! Все понятно! Проходите, гражданин! Не задерживайте очередь!
- В ад я не пойду! – закричал Горбачев и , растолкав чертей, резво добежал до Китайской стены и полез на нее.
- Уйдет! – вскрикнула Жанна Дарк и взяла Горбачева на мушку.
- Не стреляй! Он ведь еще живой! – Крикнул старый мудрый черт и погнался за Горбачевым. Тот уже долез до самого верха и собирался дать деру.
- Нет! Уйдет ведь! – И Жанна нажала на курок.
- Its finish! – Выдавил из себя Горбачев, обхватив руками свою задницу. И скатился по Китайской стене на самое дно ада.

Сцена 26

- Вот только Махно мы так и не нашли! – Екатерина Вторая весело посматривала на чертова бригадира Захарова через хрустальный фужер игристого шампанского. – А что это вы все не пьете?
- Без звезды нельзя! – Застенчиво ответил пьяный Захаров.
- Принесите бригадиру Захарову не одну, а три … Нет! Лучше сразу пять звездочек! – приказала Екатерина и опрокинула свой фужер.
     За накрытым столом сидели Екатерина с Захаровым, а по обе стороны от них все свободные от работы черти с красивыми и молодыми шлюхами на коленях. Все пили и веселились. А иногда хором пели любимую песню.

            Вампиров пир

Созвал на пир!
Друзей вампир!
Им обещав обильный стол и лучших вин.
Тех вин, что из людских кровин.
И пир горою закатил
На целый мир. На целый мир …

Слегка пьяня!
И веселя!
Кровь как в бою на том пиру рекой текла
В бокалы тонкого стекла!
И как-то свой подняв бокал
Вампир наш с горечью сказал …

Что кровью не напиться!
Это лишь водица!
И не пьянит как в прежние года!
Что поостыл
Теперь людишек пыл!
И кровь в них медленней теча
Теперь не так уж горяча!

На целый мир
Прослыл тот пир!
Довольны все! Не кровожаден был вампир!
И все ж вампирова жена
Довольна больше всех была,
Что кровь водою развела!
 
     И только бригадир Захаров был немного расстроен.
- А какой гениальный у меня был план! А этот Махно взял и все испортил! – Захаров ударил по столу кулаком. – И ученые меня подвели! Если по ихнему, то всего нашего дерьма даже на половину бомбы не хватит. И куда теперь нам все это дерьмо девать? Ох уж мне эти ученые! Им еще учиться, учиться и учиться!
- А с другой стороны, посмотрите на этот стол! -  Екатерина развела руками. – Сколько у нас осталось еды и выпивки! А сколько еще кокаина от черта Василия! И где он, кстати? Что-то я его не вижу!
- Да посадил я его в бочку с Наховым! И в море бросил! Пущай, поплавают! – грозно пробубнил Захаров. – Больно уж этот Нахов большой спец оказался! По открыванию замков!
- Это вы погорячились! – Екатерина погрозила Захарову пальчиком. – Ну, да ладно! Нам больше достанется!
     Совершенно чужой на этом празднике жизни, грустный Эйнштейн катил полную тачку с дерьмом мимо стола к большой кучи для последующей утилизации.
- Ну кА, дай сюда! Я проверю, что ты там написал! – Пьяный бригадир Захаров выхватил из за пазухи Эйнштейна пачку исписанных листов. – Так! Это правильно! И тут ты не ошибся! И с этим я, пожалуй, соглашусь! А вот здесь у тебя маленькая описка! Какой же ты все-таки рассеянный! Запятую не в том месте поставил! У нас здесь ускорение свободного падения раз в десять по больше вашего будет! Не дай бог споткнешься, костей потом не соберешь!
     Эйнштейн сделал круглые глаза. Посмотрел на большую кучу дерьма. Потом посмотрел на Захарова.
- Пи…, пи…, пи…! – запищал Эйнштейн.
- Ты чего? – спросил у него Захаров, продолжая просматривать бумаги. – По маленькому что ли захотел? Так море вон, рядом. Оно все равно уже Мертвое.
- Пи…, пи…, пи…! – не унимался Эйнштейн.
- Да, не! Число пи у тебя правильное! Такое же как у нас! 3.14!
- Пи-пи-пи… - зачастил великий гений.
     Захаров наконец насторожился, медленно обернулся и посмотрел на большую кучу дерьма. И только тут наконец до него дошло, что хотел сказать ему Эйнштейн. Но было уже поздно.
     Большая куча дерьма дымилась и изнутри нее пробивались маленькие красные сполохи. Цепная реакция уже началась!

Сцена 27

- Батьку, батьку! – Павлик Морозов болтая ногами лежал на расплющенном стоге и жевал соломенку. – А ты колхозом руководить смогешь?
- Смогу, сынку, смогу! – ответил Батька Махно задумчиво сидя на пеньке и штопая дранный носок.
- А городом?
- И городом смогу!
- А областью?
- И областью!
- А целым государством? – Павлик присел и восхищенно посмотрел на Махно.
- Подучится немного и целым государством смогу!
- А в мировом масштабе? – Павлик очертил руками в воздухе круг.
- Нет, сынку! В мировом, пожалуй, не смогу! – Батька перестал штопать драный носок и с улыбкой посмотрел на Павлика. – Денег у меня столько нет! Это сколько же надо награбить и наворовать, чтобы весь мир под себя подмять?
     Занималась заря. Вокруг выли волки и смеялись пьяные черти. Батька Махно закончил штопать драные носки и протянул их Павлику. 
- Вот! Заштопал! Надевай и носи! – Батька Махно поднялся и осмотрелся. – Знаю я, куда они нас гонят! На чертов мост через дьявольское ущелье! А там охрана!
- Но если мы всю охрану перебьем и переберемся через это ущелье. то можно будет взорвать мост! И тогда мы будем спасены! – предложил выход Павлик.   
- Пожалуй, можно попробовать! – безнадежным голосом сказал Махно. – В худшем случае, хотя бы помрем вместе!
     Батька Махно и Павлик Морозов надели ранцы и припустили трусцой по тропинке.  Кольцо сжималось и нужно было спешить.
- Есть хорошая новость! Охраны нет! – Махно замер на краю пропасти. – А плохая новость в том, что моста тоже нет! Кто-то уже прошел по нему до нас! И взорвал!
     Махно и Павлик переглянулись. Это был конец. Дальше идти было некуда. Павлик достал из кармана красивую маленькую коробочку, открыл крышку и протянул ее Махно. Батька отрицательно покачал головой. Павлик грустно улыбнулся и выкинул коробочку в пропасть. Они взяли друг друга за руку и приготовились прыгнуть в бездну.
     Неожиданно Батька Махно передумал и остановился. Он оглянулся назад и посмотрел прямо в камеру.
- Я еще вернусь! Я обязательно еще вернусь! Вы обо мне еще услышите! – Махно смахнул невольную слезинку со своих глаз. – Вперед сынок! Мальчик мой! Ничего не бойся!
     И они вместе прыгнули в пропасть …
   
Сцена 28 Заключительная

- Йо-хо! – раздался звонкий вопль Павлика Морозова.
     Два стремительных силуэта выскочили из ущелья и на теплых потоках воздуха устремились верх в небеса. За спиной Батьки Махно и Павлика Морозова вместо ранцев были жесткие кожистые крылья стреловидной формы. Широкими кругами они подымались все выше и выше и, сделав горку, на большой скорости понеслись вдоль ущелья.
     Сверху за ними с улыбкой наблюдал Всевышний. Справа от него стоял Христос, а слева генералиссимус Иосиф Виссарионович Сталин. У ног всевышнего сидел прощенный Иуда и держал в руках маленькую золотую арфу. Из райского сада с завистью выглядывал Змей Искуситель.
     Снизу с грохотом росло ядовитое огненное облако с мерзким запахом, поглощая все на своем пути. А где-то далеко в море, на утлой бочке сидели обнявшись черти Нахов с  Василием и плыли навстречу Ниагарскому водопаду.
     Павлик летел вслед за Батькой в сторону одинокого утеса, чтобы пролететь сквозь небольшое, шириной всего метров пять, отверстие на его вершине, прозванное в народе «Игольным Ушком».


КОНЕЦ



Список используемых материалов


Фрагменты из зарубежных фильмов:

Иисус Христос – суперзвезда
Этот безумный, безумный, безумный, безумный мир
В джазе только девушки
Властелин колец
Гарри Потер
Матрица
Пила

Фрагменты из советских и российских фильмов:

Забытая мелодия для флейты. Когда деревья были большие. Ворошиловский стрелок. Волга – волга. Мимино. Цирк. Как закалялась сталь. Они сражались за Родину. Обратной дороги нет. Человек с ружьем. Кавказская пленница. Свадьба в Малиновке.  Белое солнце пустыни. Иван Васильевич меняет профессию. Карнавальная ночь. Кин-дза-дза. 31 июня. Невероятные приключения итальянцев в России. Операция Ы. Ни кто не хотел умирать. Полосатый рейс. Самогонщики. Тот самый Мюнхгаузен. Особенности русской охоты. Служебный роман. Старики разбойники. Чапаев. Чародеи. Человек с бульвара Капуцинов. 12 стульев. Берегись автомобиля. Воскресный день в аду. Место встречи изменить нельзя. Бриллиантовая рука. Деловые люди. Джентльмены удачи. Зигзаг удачи. Золотой теленок. Ирония судьбы или с легким паром. И другие


Антинаучная религиозная литература:

Библии, Евангелии, Кораны, Талмуды и прочие


Нерелигиозная литература (авторы):

В.И. Ленин, В.И. Сталин, А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, М. Горький, А.П. Чехов, А.Н. Толстой, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, М. Ю. Лермонтов, Ф. М. Достоевский, А. И. Куприн, Н. А. Некрасов, И. А. Бунин, В. В. Маяковский, Д. Н. Мамин-Сибиряк, В. Г. Короленко, А. А. Блок, Н. С. Лесков, А. Н. Островский, В. Я. Брюсов, Б. Л. Пастернак, С. А. Есенин, К. Д. Бальмонт, Ф. И. Тютчев, А. А. Фет, И. А. Гончаров, А. А. Ахматова, В. А. Жуковский, А. Белый, И. Ф. Анненский, Н. С. Гумилев, П. П. Ершов, Л. Н. Андреев, Ф. К. Сологуб, В. М. Гаршин, А.К. Толстой, М.И. Цветаева, А.С. Грибоедов, В.Ф. Одоевский,И. С. Шмелев,З. Н. Гиппиус, Е.А. Баратынский,  О.Э. Мандельштам , А.И. Герцен, В. И. Иванов, Д.И. Хармс, М.А. Кузмин, Н.Г. Чернышевский, М.А. Волошин, А. А. Погорельский, М.Е. Салтыков-Щедрин, Н.Г. Гарин-Михайловский, Д. С. Мережковский и другие


А так же русские народные песни и поговорки



                КОНЕЦ