Хорошо, когда всё хорошо кончается. Проза

   Серая, с красивой мордашкой и большим животом, кошка пробиралась сквозь крапиву к заброшенному дому. Она искала укромное место, в котором смогла бы произвести на свет котят. Кошку звали Плюшка, из-за густой, короткой шерсти, как у плюшевой игрушки. Вот она замерла, увидев дом, ноздри её затрепетали, уши задвигались. Не почуяв опасности, она продолжила свой путь. Дом, в который она шла, был заброшенным. Он смотрел на мир пустыми глазницами окон, дверной проём, как рот, был открыт в немом укоре. Кошка беспрепятственно пробралась в него и огляделась. Но Плюшка и понятия не имела, что в доме она не одна. В пОдполе сидел грустный домовой Матвей. Он, наверное, в тысячный раз перебирал свои сокровища. Блестящая пуговка, которую он подобрал возле порога, чайная ложка – её он нашёл за кухонным шкафом, фольга от фантика, которая ещё пахла шоколадом, а это особое богатство. Матвей нежно прикоснулся к полосатому комочку, развернул его и погладил одним пальчиком осколок с незабудками и золотистой каймой. А потом прижал к груди, прикрыл глаза и погрузился в воспоминания.
     Его хозяйка всё чаще оставалась в постели. А если и поднималась, то шла медленно, покачиваясь и опираясь на трость. Редко топилась печь, но подле неё в  блюдечке, с незабудками и золотистой каймой, всегда было молоко и лежали две конфеты. Хозяйка никогда не забывала про Матвея. Однажды ночью он подошёл к бабушкиной кровати, прислушиваясь к её дыханию. А она будто увидела его:
- Матвеюшка, меня скоро в город дочь заберёт. Ты прости, я тебя не приглашаю с собой. Подходит к концу мой земной путь, а не станет меня и про тебя там забудут. Если новые хозяева въедут в дом, ты, уж, их прими, не злись. А если осиротеет дом наш - ищи себе новый, с новым хозяином. Мы с тобой столько лет дружно жили. Ты меня не обижал и я старалась тебе угодить. Ты, Матвеюшка, прости коли, что не так...
Хозяйка застонав, замолчала. Матвей сидел под кроватью и по его щекам текли слёзы, а горло сдавило тоской безысходною. Да. Много лет они жили душа в душу. В доме было всегда уютно, тепло, чисто и Матвей за домом хорошо следил, никогда не было в нём ни тараканов, ни клопов. А сейчас он не хотел думать, что будет завтра, он просто сидел и слушал, как хозяйка постанывает сквозь сон.
     Но настал тот день, когда Матвей услышал звук открывающейся двери, увидел бабушкину дочь и ещё трёх мужчин. Они начали всё складывать в коробки и выносить из дома. Эта суета испугала Матвея, и он спрятался в пОдпол. А когда  всё стихло, он вышел и остолбенел. Стоя посередине комнаты, он оглядывал её с ужасом на лице. Не было почти никакой мебели кроме старого сундука, двух скрипучих стульев и старомодного, квадратного стола. Красный угол был пуст, со стен исчезли фото, на окнах не было занавесок вышитых гладью. Но самое страшное – не было, ни бабушки, ни её кровати. Внимание Матвея привлёк полосатый комочек и когда он взял его в руки, то понял, что это носок его хозяйки. Он прижал его к груди и побрёл на кухню к своему блюдечку. Но там лежали лишь осколки с незабудками и золотистой каймой. Матвей поднял один осколок, завернул в носок и понёс в пОдпол всё, что осталось, от его счастливой жизни…
     Так и жил домовой один в нетопленом , заброшенном доме. Память о хозяйке не давала покинуть его. Матвей редко поднимался в комнату, но сейчас он, что – то почувствовал. Домовой, выглянув из – за холодной, грязной печи, увидел кошку. Её внимание привлёк сундук с откинутой крышкой. Она не очень грациозно запрыгнула в него. На дне лежали старые вещи, от которых слабо пахло нафталином и промелькнувшими годами. Плюшка потоптавшись, наконец – то улеглась. А вечером она уже вылизывала трёх котят. Два котика – чёрных и лохматых открывали беззвучно рты и водили слепыми мордочками. А кошечка, вылитая мама, тихо посасывала молоко. Через два дня кошка оставила котят и скрылась в зарослях крапивы. Матвей тихонько заглянул в сундук. Три плюшевых комочка лежали, плотно прижавшись, друг к другу. Домовой осторожно залез  и прилёг возле котят, а они почуяв чьё – то присутствие, заволновались и Матвей накрыл их шерстяной, побитой молью кофтой и в его сердце плескалось тепло и радость.
      Бабка Авдотья – хозяйка Плюшки, в течение трёх дней не находила себе места. Она не понимала, куда делась её любимица, Плюшка никогда не убегала из дома надолго. Авдотья ходила по саду и звала её и тут из крапивы выскочила кошка и стала тереться о ноги. Бабка Авдотья обрадовалась, взяла кошку на руки и понесла в дом. Там она наполнила миску едой и с улыбкой наблюдала, как Плюшка всё поедает. После еды кошка немного подремала на коленях у хозяйки, а потом выпрыгнула в окно, Авдотья только успела всплеснуть руками.
    Матвей спрятался за печкой, как только услышал шорох. Кошка запрыгнула к котятам и долго нюхала кофту, которой они были накрыты, но потом улеглась на бок, подставляя им пузико с розовыми сосками. Матвей был очень рад появлению кошки с котятами в своём доме. Он так устал от одиночества, от густой, всепоглощающей тишины. Иногда он вздрагивал от своего вздоха или от собственных шагов, которые звучали в тишине, как удар молота.
    Через два дня всё повторилось, Плюшка опять отправилась в сторону крапивы. Матвей вместо того, что бы нырнуть в сундук к котятам, как загипнотизированный пошёл за ней. Кошка остановилась возле дома и, подойдя к двери начала мяукать. Дверь открылась, и Плюшка вошла. Домовой понял, что она живёт в этом доме. Матвей залез на окно, прильнув к стеклу. Он сразу увидел кошку, она с жадностью лакала молоко. Бабушка сидела возле Плюшки, улыбаясь, и, когда молоко закончилось кошка, облизнувшись, запрыгнула к старушке на колени, а бабушка начала её гладить по плюшевой шёрстке и, что – то приговаривать. И в этот момент в маленьком сердечке домового шевельнулось чувство похожее на зависть. Он обвёл взглядом комнату, в которой было уютно и чисто, ему всё там нравилось. И скатерть на столе, где стояла баночка с сахаром и кувшин молока, и Красный угол с иконками, напротив которых вздрагивал маленький огонёк лампады, и занавески на окнах, вышитые крестиком, и свежевыбеленная печь, не то, что в его доме. Но больше всего ему нравилось морщинистое, улыбающееся лицо бабушки, её натруженные, добрые руки со «змейками» вен. Он не отрывая, лба от стекла всё глядел и глядел. Но тут, задремавшая кошка, резко подняла голову и повела ушами, как будто, что – то услышала. Прямо с колен она запрыгнула на подоконник и замерла. Окно было закрыто, кошка мяукала, оглядываясь на хозяйку и скребла лапкой по раме. А Авдотья улыбаясь беззубым ртом, прошамкала:
- Ишь, гулёна какая! А вот посиди – ка дома.
У Матвея заныло сердце.
- Что произошло с доброй женщиной? Почему она так поступает с кошкой? Ведь без неё котята погибнут!
Но он всё быстро понял, когда увидел, что старушка передвигается почти на ощупь. Она плохо видела, и возможно не знала, что её любимица стала мамой! Авдотья помолилась, залезла на старую, скрипучую кровать и затихла. На улице стемнело, и Матвей резко оглянулся, что – то зашуршало в траве, а когда снова глянул в окно, то чуть не свалился от неожиданности, на него смотрели огромные глаза кошки полные отчаяния и тревоги. Но, что он мог сделать?
    Вернувшись, домой Матвей сразу забрался в сундук к пищащим котятам, накрыл их старой кофтой и прижал к себе. Котята пригревшись, успокоились и домовой задремал. Он проснулся от отчаянного мяуканья котят, они тыкались в него своими слепыми мордочками и чавкали.
- Они же погибнут без еды! Что же делать?
Он выскочил из сундука и заходил по грязному, трухлявому полу. Потом взял одного котёнка и понёс в сторону дома, где в тревоге и тоске металась Плюшка. Но как привлечь внимание Авдотьи? На порог нельзя положить, вдруг она его раздавит. Стараясь сильно не сжимать котёнка, он полез на окно. Кошка тут же запрыгнула на подоконник и громко мяукая, старалась привлечь старушку. Но та, что – то бубня, возилась возле печки и не обращала внимания на Плюшку.
Тогда Матвей принял единственно – правильное решение. Он забарабанил по стеклу так сильно, что Авдотья повернула голову в сторону окна, а потом подошла и распахнула его. Плюшка тут как тут, схватила котёнка за шкирку и потащила в комнату. Домовой не жив, не мёртв с силой вжался в стену, опасаясь, что бабушка его увидит. Взяв, в руки котёнка и рассмотрев, как следует, Авдотья поняла, что это детёныш её любимицы. Она охнула и раскрыла дверь настежь. Кошка пулей выскочила из дома, Матвей еле успевал за ней.
     Домовой сидел в пОдполе, и, наверное, уже в тысяча десятый раз перебирал свои сокровища. Вот блестящая пуговка, чайная ложка, фольга, пахнущая шоколадом, а вот и его особое сокровище. Он прижался щекой к полосатому носку своей бывшей хозяйки и погладил одним пальчиком осколок с незабудками и золотистой каймой, потом вздохнув, выбрался в комнату. Он стоял посередине с закрытыми от удовольствия глазами и наслаждался звуками. На старой, скрипучей кровати похрапывала бабка Авдотья, рядом в коробке, на побитой молью и годами кофте урчала Плюшка и чмокали во сне котята, куда – то спешили ходики, и неугомонная муха всё билась о стекло. Матвей улыбнулся и пошёл на кухню, где на окнах висели занавески вышитые крестиком, а возле белой, чистой печки стояло блюдечко с васильками и серебристой каймой, доверху наполненное молоком и лежали конфеты. Домовой залез на ещё неостывшую печь и, прикрыв глаза, вспомнил, как Авдотья читала письмо от сына и плакала. У Матвея заныло под ложечкой от нехороших мыслей. Но Автотья взяла Плюшку на руки и приговаривала:
- Вот, плюшевая моя, всё у нас налаживается. Сын мой приезжает, насовсем. Отслужил своё, отставной он теперь. Говорит, когда приедет, землёй займётся. Слава Богу! Теперь мы не сироты!!!
И у Матвея, как и тогда сладко сжалось сердечко и он, зевая, прошептал:
- Хорошо, когда всё хорошо кончается!!!!!

04.02.18.

Иллюстрация из свободного доступа интернета