мой свет

мы плели тебе косы, дарили тебе браслеты, наливали масла и играли на мандолинах, ты была всем довольна, обласкана и согрета, и тропа нам казалась витой, неизменно длинной, созревали плоды, под струю подставлялись чаши, и текли реки меда по тонким изящным венам.
Ты клялась быть мне верной - кто ведал, что ты предашь - и -
что другой господин насладится моим гаремом?

Мы его изгоняли из пристаней и пустыней, из высоких дворцов, с ярких рынков, и побережий.

Он теперь восседает в чертогах своей гордыни и твоя благосклонность его и хранит и нежит.

Чем купить тебя можно - ни златом и ни шелками, он же просто омыл твои ступни, склоняясь низко. И пока оно живо - не верится, что все канет, что такая стезя танцовщицы и одалиски. Господин твой твердит, что ты больше не одинока, (хоть в гареме он скажет такую же фразу каждой).

Ты хоть знаешь как много наемников и пророков ждут когда он оступится, крови и злата жаждут?

Победитель здесь тот ли, кто ластится в сети милой, и кто думает что навсегда одолел угрозу? Ты сама его сломишь, как раньше меня сломила - это ли не решение худшего из вопросов.

Ты поешь ему тоже, что ныне на все готова, ты клянешься не ранить - а после кинжал вонзаешь, и история здесь повторится наверно снова.

ты однажды предашь господина, мой свет медовый

цену клятве твоей я знаю.