Пилат

Вот пришли ко мне снова книжники,
Не с молитвами и не с песнями.
Обвиненья творят облыжные,
Бородами трясут и пейсами.
Просьбу их я знаю заранее,
Человечья жизнь – что игрушечка.
Все твердят: «Казни Назарянина
И прости Варавву-мокрушничка».
Зашумела толпа народная,
Поднялась головою змиевой.
Знай, кричат с ухмылкою подлою
Все «Распни Его» да «Распни Его!»
Не вчера ли въезжал на ослике,
И встречали дружной осанною?
Все искали в невзрачном облике
Свет Божественного сияния.
А толпа на площади ширится,
Долетают возгласы мерзкие…
Зря он в храме надебоширился,
Помешал законной коммерции!
Ну, вчинили б иск голубятники,
Пусть попробует в срок не выплатить!
И в душе моей колебания,
И все громче выкрики хриплые.
Травят байки, разносят ужасы
Иерусалимские жители.
Ну, пускай назвался он «Божий Сын» -
Ведь полно ж детей у Юпитера!
А кто был вчера средь сторонников,
Три раза подряд отрекаются.
«Распинай!» - звучит меж народишком,
Эхом тысячи откликаются.
Если дело связано с рисками,
Надо действовать с аккуратностью.
Я ж сужу по закону римскому,
Я на должности прокураторской!
Разорю дотла весь Иерусалим,
Если лопнет мое терпение.
Отзовут меня - и отправят в Рим,
Чтобы стал пред очи Тиберия.
Население нынче зло зело,
Гончары, кузнецы да скотники.
А на днях еще террорист-зелот
В переулке прирезал сотника.
Битый час орут, все: «Распни!» «Распни!»
Ведь вчера клялись целованьями!
Разогнать толпу? Не посметь, ни-ни –
Вспыхнет брань межнациональная.
Как вином становится виноград,
Ропот – бунтом, дубина – палицей.
Я ж добра хотел – я ж и виноват.
Так и быть – казню. Пусть подавятся!
Жаль Его… Прощенья не вымолить,
Из души осадка не вытравить.
Чашу дайте мне! Руки вымою
И салфеткой тщательно вытру их.